- Ну ты ж у нас принцесса, тебе банкира подавай или звезду заморскую, поэтому ты будешь нашей приманкой для привлечения внешних сил "противника", - пошутила Аня с коварной улыбкой.
Я встала и тщательно пригладила непослушные волосы, которые тут же приняли свой первоначальный вид.
- Вряд ли банкир, или кто-то вроде него, является предметом моих тайных девичьих грёз. Всё, девочки. Я готова. Можем выдвигаться. Почему бы нам не поспешить на встречу с "Братьями Грим"?
Смеясь, мы вышли на улицу. Небо было чистым и прозрачным, как наши юные лица, и на нём ярко сияли звезды, словно их только что хорошенько промыло дождём. Я с наслаждением вдохнула прохладный влажный воздух. От моего дома до местного Дома Культуры было минут пятнадцать ходьбы пешком.
Эх! Лучше бы я не ходила! И зачем, спрашивается, я туда пошла? Знать бы заранее, чем закончится этот вечер…
В вестибюле ДК оглушительно грохотала музыка. Она непрерывно лилась из четырёх огромных динамиков, установленных прямо перед входом, и нещадно била децибелами по барабанным перепонкам. Едва мы зашли внутрь здания, как мне захотелось зажать уши и спастись бегством от неминуемого наступления глухоты.
- Есть кто знакомые? - изо всех сил стараясь перекричать музыку, поинтересовалась я у Аньки, заметив её ищущий взгляд.
- Да все тут у нас знакомые, но ты же всё равно никого не знаешь.
Я действительно увидела несколько знакомых лиц людей, которых когда-либо встречала, но общаться не доводилось.
- А где же "Братья Грим"? - спросила я.
- Их оставили на закуску, - засмеялась Катька. - Слушай, ну почему ты такая дикая?
- Так ты нам всех кавалеров распугаешь - с таким выражением лица, - в глазах Аньки продолжал отображаться поиск. Интересно, кого она ищет?
- И что же у меня не так с лицом? - обиделась я.
- А это, что называется, "не подходи - убьёт", - загоготала басом Катька. Наверное, выпитое у меня дома вино окончательно ударило ей в голову.
Какие же они всё-таки вредные! И зачем я только согласилась пойти с ними!
"Не подходи - убьёт", а ведь, как в воду глядела…
Двое незнакомых мне парней, узрев четвёрку озирающихся по сторонам девиц без сопровождения сильного пола, отделились от небольшой группки, стоящей неподалёку возле лестницы. Шутливо толкаясь плечами, они направились прямиком к нам, и были явно навеселе.
- Привет, тёлки! Да вы никак в режиме ожидания? - покровительственно "поздоровался" один из них, дыхнув мне в лицо пивным перегаром вперемешку с табачным смрадом. Второй, менее смелый и нахальный, лишь молча кивнул и, глуповато улыбнувшись, быстро глотнул из бутылки, одновременно сделав неуклюжий жест рукой, видимо, означавший приветствие.
Меня передёрнуло от отвращения, и уже в который раз мне захотелось покинуть это заведение, где так сильно подвергалось разрушению моё привычное состояние комфорта одиночки. Вот тебе и "кадры"!
- Приветик! - весело защебетала Анька. - Ну вроде, как бы так… - уклончиво начала кокетничать она.
- "Каплей абсента, поджигаай любоовь!" - громко запел вдруг парень дурным голосом, пытаясь переорать динамики в вестибюле.
Боже, зачем я сюда пришла? У меня начала раскалываться голова. Я поднесла руку к пульсирующему виску. Очевидно, на моём лице отразилось какое-то недовольство, которое не осталось незамеченным со стороны наших новых "поклонников".
- Эй! Что-то не так? - обратился ко мне бойкий, по-свойски толкнув плечом, будто мы сто лет с ним были знакомы.
Я не смотрела на него. Я просто сделала вид, что его нет. Тогда он довольно грубо схватил меня за локоть и развернул к себе. Я тут же отвернулась, не скрывая своей брезгливости к нему.
- С тобой разговариваю, и смотри в лицо, когда к тебе обращаются! - с раздражением заметил парень.
Я снова промолчала, ощущая в груди неприятно усилившееся сердцебиение.
- Чего она такая невоспитанная? - тоном обиженного ребёнка спросил он у моих подруг. Те подавленно молчали, предчувствуя назревающий конфликт.
- Кто это - тёлки? - неожиданно вырвалось у меня. Я всё ещё избегала смотреть на него. Злость поднималась во мне, как потревоженный ил со дна.
- Чё? - брякнул он тоненьким голоском и засмеялся так же тоненько и мерзко.
- Я задала вопрос, - сделав над собой усилие, я наконец повернула к нему голову и взглянула ему прямо в глаза. Его опухшая от чрезмерных возлияний физиономия с маленькими поросячьими глазками была начисто лишена даже малейших признаков интеллекта. - Кого ты только что назвал словом, которым называют молодых… самок коров?
- Май… - предостерегающе дёрнула меня за рукав Анька, но я лишь раздражённо отмахнулась от неё.
- Не понял! - криво ухмыльнулся парень. - Это что, типа шутка такая, да?
- А вот я так поняла, что ты не собираешься извиниться?
Всё… Кажется, я уже не смогу остановиться, меня уже куда-то несёт… Но что это? Внезапно с моим слухом произошли некоторые метаморфозы, и мне стало мерещиться, будто я слышу в отдалении звук похожий на то, как если бы кто-то медленно, но ритмично нажимал на рояле клавишу "си мажор" в первой октаве. Я украдкой посмотрела на грубияна, пытаясь определить, слышит ли он то же, что и я. Но, похоже, он ничего такого не слышал, как, впрочем, и остальные.
- Да ты чё? - продолжил он демонстрировать "богатство" своего словарного запаса, мало чем отличавшегося от того, которым пользовалась Эллочка-Людоедка из "Двенадцати стульев" Ильфа и Петрова.
- Мне не нравится такое обращение. "Чё", "эй, ты!", "тёлки" и тому подобные пренебрежительные словечки приберегите для себе подобных. Ясно? А мы нормальные, приличные девушки, и уж коль скоро вам приспичило поболтать с нами, то извольте соблюдать хотя бы элементарные правила приличия и уважения к женщинам!
- Ого! - присвистнул он. - Слышь ты, идиотка! А ну, катись-ка ты отсюда, а мы с девчонками и без тебя неплохо время проведём. Правда, девчонки?
Я промолчала, но заметила, что он почувствовал себя как-то неуютно под моим взглядом. Я тоже почувствовала кое-что странное - какое-то непривычное напряжение в глазах, к которому вскоре присоединилось хаотичное мелькание жёлтых "огоньков". Что-то не припомню, чтобы у меня раньше были проблемы с глазами. Нота "си" стала звучать в моей голове громче, тревожнее и настойчивее, словно ускоряя темп. Одновременно со слуховой галлюцинацией я ощущала сильный стук своего сердца, ритмически совпадающий с этим раздражающим звуком. Парень отчего-то перестал нахально улыбаться, и мне показалось, что в его глазах промелькнуло недоумение, похожее на страх.
- Ну что ты смотришь? А? Что смотришь-то? - не унимался он. - Дырку, думаешь, прожжёшь в моём черепе? Дык, он у меня каменный, - в подтверждение своих слов он стукнул себя кулаком по лбу. Его приятель тихо засмеялся было, но едва я посмотрела на него, как он сразу замолк. На его лице тоже появилось непонятное выражение изумлённого испуга.
- Ха! Тоже мне, испепеляющая взглядом! - продолжил издеваться первый. - Или, может, ты ведьма?
- Язык твой - враг твой! - сказала я в сердцах, изо всех сил пытаясь разглядеть хоть что-нибудь сквозь густую пелену оранжевого тумана, застилавшего мне глаза. Нота "си" закричала внутри пронзительно и беспрерывно. Бешеный стук сердца разгонял кровь по моим венам, словно я превратилась в некий адский механизм.
- Да пошла ты к чёрту, дура! - последнее, что донеслось до моего слуха, и всё поплыло перед глазами окончательно.
Горячая волна разлилась по всему моему телу, и, прежде чем я успела что-то сделать, яркая огненная вспышка ослепила меня, противный звук, терзавший мои уши, резко оборвался и наступила полная тишина. На время я утратила способность что-либо видеть и слышать, будто погрузилась с головой под воду. Дальше помню только то, что увидела его голову - голову этого самого парня, стоящего сейчас передо мной, - расколотую напополам, словно грецкий орех, и его лицо, обезображенное страшными ранами. Я сейчас уже не могу точно вспомнить - представляла я себе это или, быть может… УВИДЕЛА? То, что должно произойти… Возможно, он уже был обречён с самого начала…
Я всё никак не могла выйти из этого странного потустороннего состояния, пока не почувствовала, как кто-то настойчиво трясёт меня за руку. Усилием воли я вернулась в реальный мир. Это была Катерина.
- Майя! - я не без труда повернула к ней голову. Она смотрела на меня в полном недоумении.
- А?
- Козлы они, ты права, - прошептала она мне в ухо, обнимая за плечи и пытаясь увести прочь. - Идём поближе к сцене, там наши местные банды репетируют, - наверное, на разогреве у "Серёги".
- Чёрт, что это с ней? Глаза у неё какие-то… Ужасные! Увидишь во сне такое - не проснёшься! - испуганно пятясь назад, пробормотал дружок грубияна.
- Ладно, пошли отсюда, - тянула меня за руку Катька.
- Ребят, вообще-то мы не одни, - соврала Аня, словно извиняясь, и улыбнулась виноватой улыбкой этому конченному спившемуся хаму! Да как она может так не уважать себя?!
- Вот надо было это с самого начала обозначить, шалавы! Да пошли вы на фиг, лохушки! - злобно процедил он сквозь зубы, поняв наконец, что с нами у них случился-таки полный облом.
Я уже не обращала на него внимания, словно вся моя злость вышла разом в том странном видении.
Несмотря на то, что настроение было основательно подпорчено, мы всё же решили досмотреть всю "культ-программу" до конца и дождаться появления столичных звёзд.
Минут двадцать мы слушали жуткий "панк-рок" любительских групп местного разлива, но вскоре произошёл ещё один неприятный инцидент.
В какой-то момент сквозь треск электрогитар и ударных установок до моего уха донёсся подозрительный шум снаружи: звон бьющегося стекла, грохот и топот ног, а ещё крики, словно кого-то там били.
Народ, находившийся в зале, по инерции продолжал слушать музыкантов, пока снизу не раздался противный оглушающий звук, перекинувшийся на микрофоны выступавших, усиливших его в десятки раз. Все, включая артистов на сцене, побросавших свои инструменты, зажали руками уши; по залу прокатилась волна возмущённого ропота. Что-то вызвало сбой в работе электронной аппаратуры, и в зале вырубило свет. Свет почти сразу же включился, - видимо, сработал резервный генератор.
Толпа нездорово любопытствующей молодёжи, и мы в том числе, дружно ринулась вниз к выходу, где нам предстало следующее зрелище не для слабонервных.
На первом этаже повсюду валялись осколки стекол и несколько разбитых бутылок; окно напрочь было вынесено вместе с рамой, а на полу расплылась огромная лужа крови. Кругом - многочисленные следы, будто кто-то недавно пробежал по коридору, наступив ногами в кровь. Упавший динамик возле входа зловеще вибрировал и ползал по полу как живой, - наверное, это из-за него и создались те чудовищные помехи в зале.
Словно в кошмарном сне, я увидела, как санитары скорой помощи укладывают на носилки чьё-то обмякшее тело, а именно - того самого парня, который ещё полчаса назад так некрасиво клеился к нашей девичьей компании. Но я скорее узнала его по красной куртке с белыми полосами, поскольку… лица у него не было. Трудно было назвать лицом кровавое месиво, на котором не осталось ни одного живого места. Беззубым ртом бедняга ещё что-то пытался произнести. Он находился в сознании, но, вероятно, пребывал в шоковом состоянии; его друг корчился от боли рядом на полу, хватаясь за живот, и плакал как ребёнок. Внезапно я почувствовала острую жалость к людям, испытывающим сильные физические страдания. От увиденной мной чужой боли у меня перехватило дыхание и на глазах выступили слёзы. На мгновение я сама ощутила разрывающую боль едва ли не каждой клеткой своего тела. Мне тогда ещё запоздало подумалось, что это, пожалуй, чересчур жестокое наказание этим дуракам за их примитивное хамство. Надо было представить что-нибудь другое, полегче. Например, расстройство желудка с последствиями. И чего, спрашивается, я так разозлилась из-за какой-то ерунды…
Но к чему эти безумные мысли? Я-то тут причем? Бред это всё! К случившемуся я не имею ровным счётом никакого отношения. Вот только то странное видение… Почему составляющие его образы казались такими похожими на ужасающие последствия того, что только что произошло? Может быть, это всего лишь чудовищное совпадение, чистой воды случайность? Скорее всего, так оно и есть. Я пыталась успокоить свою совесть этим непрочным объяснением, но на душе всё равно остался горький осадок, от которого мне было трудно избавиться.
Последние события того злополучного вечера я припоминаю довольно смутно, расплывчато. В ушах до сих пор стоит оглушительный вой милицейской сирены, я вижу слепящий свет каких-то прожекторов, бьющий прямо в глаза, и милиционеров, заталкивающих в машины всех подряд - возможно, среди них и участников драки. Видимо, подвыпившие ребята неосторожно "подкатили" к кому-то ещё, помимо нас, но не учли расстановку сил - и получили достойный отпор, призванный научить их хорошим манерам; а может, случилось что-нибудь похуже, но какая теперь разница…
"Братьев Грим" и других мы так и не дождались, и покинули ДК. Концерт ввиду непредвиденной чрезвычайной ситуации был экстренно свёрнут раньше времени. Устроители принесли посетителям свои извинения и убедительно попросили всех разойтись по домам.
Ночь прошла без сна, в тревожных, сумасшедших размышлениях, - как и следовало ожидать, не приведших ни к чему.
Глава вторая ОДИНОЧЕСТВО ВЕДЬМЫ. КОНФЛИКТ НЕ РАЗРЕШЁН
На самом деле одиночество не всегда выглядит таким ужасным, каким его рисуют пессимисты.
В одиночестве всегда можно найти много плюсов. Да, и минусов тоже, но плюсов всё-таки больше.
Одиночество - благо для того, кто никогда и ни при каких обстоятельствах не будет чувствовать себя одиноким, страдая и страшась одного только этого состояния как самого ужасного из наказаний, даже если вдруг странною волею судьбы останется совершенно один на планете Земля. Есть в нашей жизни нечто такое, едва уловимое, по ту сторону привычной реальности, что незримо поддерживает нас, не позволяя до конца прийти к печальному убеждению, что мы никому не нужны и брошены в эту жизнь, словно в бушующую пучину водоворота без спасательного круга, чтобы один на один сражаться со смертью в каждом прожитом дне. Но для полного принятия и ощущения этой поддержки необходима колоссальная внутренняя сила, раскрытие которой зависит как от самого человека, так и от многих обстоятельств, влияющих на его жизнь. Вход в глубокий чудодейственный источник скрыт в нас под множеством лишних одежд, разнообразных чужих масок и общепринятых норм, навязанных социумом, а также наметённых барханов песка прошлого негативного опыта. На протяжении всей жизни эти вражеские барханы, не расчищаемые нами, постоянно растут, становясь всё плотнее и выше; и в конечном итоге бездействие с нашей стороны приводит к тому, что в какой-то момент мы лишаемся самого главного, для чего мы существуем в этом мире, - мы утрачиваем Безграничное Знание, заложенное в нас задолго до нашего рождения. Знание - это не столько результат работы мысли, сколько яркое, побуждающее к жизни и действию чувство, пробуждённое и ясное сознание, свободный полёт души, не скованной никакими отягощающими рамками. По сути, это Знание - вера в чистом виде, не имеющая ничего общего с религиями, какими бы то ни было. Если не отпускать этого знания и настойчиво верить в то, что именно твоя собственная и искренняя проекция на всё происходящее вокруг - и есть та самая, настоящая истинная жизнь, наполненная смыслом и судьбоносными событиями, то ощущение самодостаточности, освежающей свободы и полноты жизни не покинет тебя и поддержит в минуту, когда вдруг покажется, что так никогда и не найдётся тот, кто сумеет тебя понять и принять со всеми твоими тараканами в голове… Наверное, подобные размышления о жизни выглядят со стороны несколько странно, местами даже по-детски наивно, да и вообще совершенно ненадёжно, с точки зрения прагматиков, но в то же время они так умиротворяют, успокаивают… А прагматики, коих пруд пруди, естественно, тебе "доброжелательно" подскажут, что это всего лишь твой детский максимализм в тебе говорит, который с годами пройдёт, рассеется как дым химеры: ведь все когда-то так думали и верили в нечто бесконечно доброе и сверхъестественное, с чем они некогда были связаны невидимой хрупкой нитью. Вот именно… Все знали и верили, но с годами почему-то позабыли о нём. Почему? Ведь это совсем не то, о чём следует забывать. Подлинное Знание действительно необходимо нам как воздух, без него теряется смысл всякой жизни. Но мы всё равно теряем его… Теряем и забываем… растрачиваем понапрасну, неосознанно отказываясь от другой, более яркой и счастливой жизни… Вот ещё, в чём польза одиночества: тебе "не помогут забыть", и у тебя появится гораздо больше шансов сохранить то, что как несгораемое топливо будет поддерживать исцеляющий огонь в твоей душе, не давая ей окончательно окаменеть и омертветь. Подобная позиция, как правило, влечёт за собой много трудностей в жизни. Но в этом-то и состоит суть главного испытания: устоять и не поддаться малодушному страху; а ведь ещё надо суметь с ума не сойти, что нередко случается с теми, кто на каком-то отрезке своего пути начинает метаться меж двух и более огней, подвергая сомнению все свои замечательные наработки. Немало людей угодило в эту ловушку под названием "принцип разумной реальности".
Вот и я, видимо, отношусь к этой самой категории вечно метущихся, обречённых на бесконечное внутреннее противостояние двух взаимоисключающих друг друга взглядов на жизнь. Одного - являющегося следствием принудительного воспитания на принципе разумной реальности, и второго - разрешающего открытие в себе иных возможностей, не имеющих ничего общего с привычным реальным, что в действительности может являться следствием серьёзного психического отклонения. Мои страхи и душевные мучения усиливались ещё и от того, что трансформация реальности для меня происходила слишком грубо, стремительно и независимо от моей воли. И наконец наступил момент, когда я уже не могла отличить настоящее от вымышленного, ибо я оказалась совершенно не готовой к тесному столкновению с такими силами, существование и проявление которых в нашем мире считается невозможным и, вероятно, очень вредным и опасным, с точки зрения проповедующих различные духовные теории.