- А я знаю! Фотография твоей милой задницы, на которую он так заглядывался. Это единственное на чём держатся ваши отношения. Стоит ему выкинуть эту фотографию и ты окажешься не у дел. А рано или поздно он так и поступит. Может быть его к этому вынудят, я не знаю. Но именно в тот момент ты прекратишь своё существование.
- Может быть не я, а моя милая задница? - натянуто улыбнулась подруга.
- Что-то в этом есть, - задумался он на мгновение, - Впрочем, я думаю это не столь важно. Хотя, если тебе легче думать именно так, - я не против.
- Ну хорошо. А как же он может выкинуть фотографию, которой у него даже нет?
- Почему же ты думаешь, что у него её нет? Всё у него есть, только ты об этом не знаешь. Я бы тоже не знал, но я с ним уже довольно долго общаюсь и поэтому могу судить о том, что происходит.
- И где же эта фотография? - она повернулась ко мне, - покажи её мне. Интересно посмотреть…
- Ничего интересного, - пробормотал я, - к тому же я не могу её показать. Я и сам толком не знаю где она. Но она есть, это я знаю твердо.
- Не суди его строго. Он пока не верит, что может показать тебе твою фотографию, потому что ты и есть эта самая фотография. Совсем недавно мы рассуждали с ним о том, как он может быть одновременно и фотографом и фотографируемым. В этом направлении он проявил поразительную прозорливость, впрочем, прозрение случилось с ним, как раз, когда ты проходила мимо. Интересно, что я раньше не обратил на это внимания. Ситуация с тобой абсолютно аналогична, но он, пока не может избавиться от своих комплексов и ничего тебе не покажет. Хотя может показать это кому-либо другому, если захочет и приложит максимум к этому максимум усилий.
- Так пусть он покажет фотку тебе, а ты - мне, - заявила подруга, довольно улыбнулась, уверенная в правильности своего решения.
- Боюсь, это чересчур личное, чтобы он решился использовать при этом посредника. Фотографию посредника он так и не выбросил из своей коллекции и поэтому не может мне довериться. Уверенность в том, что я как-нибудь его обману не покидает его.
- Да ладно вам спорить, - мне не хотелось слушать дальше эти бредовые речи, - всё равно я не могу показывать свои фотографии никому. Будь это тот, кого фотографировали или другой человек - я не умею этого делать. Вот и всё.
Они неожиданно легко замолчали и мы продолжили пить пиво. Неожиданно для себя, я отметил странное явление - в ящике не осталось ни единой бутылки. У каждого в руках была ополовиненная бутылка, а всё остальное уже было выпито. Я никак не мог понять, как это происходит и кто выпивает всё наше пиво. Может быть, у меня просто есть фотография с пустым ящиком пива и она постоянно прорывается на поверхность, как бы я не пытался скрыть её подальше. Ну не может оно так быстро заканчиваться.
Я посмотрел за окно и увидел, что солнце уже давным-давно поднялось и осторожно заглядывает к нам в окно. Оно было по-зимнему холодное и совершенно нефотогеничное - мне совершенно не хотелось сохранять его в памяти, каким бы оно не казалось ярким и радостным.
Через несколько минут всё пиво закончилось и мы уставились друг на друга совершенно не представляя себе что же делать дальше. Несколько минут прошли в гробовом молчании, после чего приятель, наконец, не выдержал и сказал:
- Может сходим за пивом?
- Да я, пожалуй, пойду домой, - проговорила подруга, - я и так уже много выпила.
Меня так и подмывало спросить: "Сколько?" - но вместо этого я сказал:
- Пожалуй, и я пойду, может, еще на занятия сегодня успею зайти.
- Психи, - сказал он, - ну а я тогда пойду спать.
Мы распрощались, а потом я повёл подругу на улицу. Она действительно была довольно пьяна и, наверное, не смогла бы дойти до выхода сама, а завалилась бы спать где-нибудь посреди коридора.
На улице было весьма свежо, можно даже сказать прохладно. Легкий ветер выдувал из мозгов остатки опьянения и мы довольно быстро пришли в себя.
- Где ты живешь? - поинтересовался я.
Она сказала мне свой адрес, который я, как сумел, попытался сфотографировать. Улица, на которой она жила, была мне не знакома, но это, разумеется, ничего не означало.
Потом я с замиранием сердца смотрел на то, как она, подойдя к проезжей части, подняла руку, подзывая ближайшую маршрутку. Машина, разумеется, сразу же остановилась, радостно завизжав шинами. Ещё бы - ей досталась честь везти девчонку с такой задницей. Она открыла дверь и скрылась в салоне маршрутки.
- Покупаем пирожки, - раздался оглушительный голос сзади, - горячие пирожки!
Я взглядом проследил за машиной, а потом развернулся назад, чтобы посмотреть на негодяя, кричащего у меня под ухом. Ничего более нелепого я никогда раньше не видел. Это был дряблый маленький человечек в белом халате врача. На голове его была та же докторская шапочка, довершающая имидж, а в левой руке он сжимал огромную плетеную корзинку, в которой, видимо, и скрывались пирожки. Самое интересное в том, что в правой руке он сжимал большой черный пистолет, нацеленный мне в грудь. Я не успел ничего предпринять, как он в меня выстрелил.
Последней фотографией была улица, которую я видел под несколько странным углом - меня куда-то несли, небрежно перекинув через плечо.
vii
Когда я вышел из её подъезда, передо мной сразу же встал вопрос: куда же теперь бежать? Район был совершенно незнакомым, я даже никогда не предполагал, что в этом городе есть подобные районы с узкими улочками и без освещения. Весьма неприятная ситуация - не стоило, пожалуй, отпускать машину. Хотя с другой стороны, она один раз уже помогала мне бежать, глупо надеяться на то, что удастся дважды войти в одну и ту же реку.
Что же, придется идти пешком. Хорошо хоть, что у меня нет с собой мобильного телефона. Это избавит меня от звонков моего спасателя, будь он трижды проклят. Может быть, если он не будет меня предупреждать, то не появится и преследователь? Весьма слабая надежда, но в моём состоянии любая надежда лучше, чем отсутствие таковой. Не доверяю я этому спасателю, что-то не так в его поведении. Звонит мне перед самым приходом убийцы, говорит загадками, словно не спасать меня собирается, а запутывать. Интересно, а сам он мне доверяет? Что будет, если я возьму и настучу на него этому странному преследователю? Станут ли меня выслушивать? Много вопросов, но ответов нет и не будет, пока я не встечусь с неприятелем. А это, видимо, не произойдет до тех, пор пока меня не найдет мой спасатель. Замкнутый круг получается. Мне даже захотелось поскорее попасть в такое место, где меня можно было бы найти, но не было никаких идей по поводу того, куда нужно идти. К тому же надо вначале выйти в нормальный район, где я смог бы сориентироваться на местности.
Переулок, по которому я шёл, неожиданно закончился Т-образным перекрестком.
Куда идти дальше? Я попытался вспомнить, какие маневры проделывало такси, когда везло меня сюда, но потерпел неудачу. То, что меня вообще привезли куда надо, очень походило на волшебство. Сам бы я никогда не нашёл дороги к её жилищу. Думаю, что никто из моих знакомых тоже не смог бы совершить этот подвиг. Как только она умудрялась добираться к себе домой каждый день? Впрочем, теперь она мертва и все мои вопросы не имеют никакого смысла. Я наудачу повернул налево и пошёл дальше.
Не помню, сколько я еще раз поворачивал, но когда начало светать, я вышел на довольно широкий проспект. Как маленький мальчик которого впервые вывели на прогулку, я беспомощно озирался по сторонам. После блуждания в потемках, проспект казался мне широченной магистралью, которая обязательно приведет меня в лучшее будущее. Я вначале даже не мог понять, куда же меня занесло, всё казалось чужим и незнакомым, хотя и многообещающим. Потом я догадался, что здесь должна ездить маршрутка, на которую села подруга, расставшись со мной. Значит, я могу уехать отсюда, как только начнет ходить общественный транспорт.
Мне не пришлось долго ждать. Маршрутка выехала из-за далёкого поворота и стремительно понеслась в мою сторону. Похоже, это была та же самая машина, на которой уехала моя подруга. Может быть, по этому маршруту никто не ездит, кроме этой машины? Той самой, которую я сфотографировал. Я требовательно поднял руку и она, резко сбросив скорость, остановилась прямо передо мной.
В салоне никого не было. Я сел на переднее сиденье и, расплатившись, за проезд стал смотреть на дорогу. Мы ехали довольно долго, прежде чем за окнами замелькали привычные взору центральные районы, которые медленно пробуждались ото сна. По улицам уже вовсю разъезжали машины, коварно косясь в сторону редких пешеходов.
Вот и остановка, на которой мы с ней расстались. Я попросил машину остановиться, и вышел на улицу. Зачем я здесь? Чтобы подставить приятеля? Ведь на моей совести уже есть одна смерть, так зачем увеличивать количество своих грехов? Но я в любом случае должен поговорить со своим мучителем, бегать вечно невозможно. Рассуждая таким образом, я решительно пошёл к комнате приятеля.
Он сидел на полу в коридоре, окруженный целой армией бутылок.
- Привет, - сказал я, усаживаясь рядом.
- Здравствуй, - сказал он и, выудив из кучи бутылок одну полную, протянул её мне, - что-то ты давно ко мне не заглядывал. Неделя уже прошла, или больше?
Его глаза были мутными, но говорил он вполне нормально, язык почти не заплетался. Я отпил из бутылки и, почувствовав, как прохладная жидкость устремилось к желудку, сказал.
- Знал бы ты, что со мной произошло, - не удивлялся бы…
- Ты имеешь в виду смерть? - спросил он спокойно.
- Как ты догадался.
- Видел из окна, как тебя подстрелили. Кстати та, вторая подруга, еще пару раз заходила сюда. Я её таки оттрахал, натянул так, чтобы мало не показалось.
- А тебя не удивляет, что я и после смерти снова прихожу сюда? - спросил я, подавляя улыбку.
- А чему я должен удивляться? - спросил он, глядя мне в глаза, - фотограф вне тебя и он жив. А значит, живы и его фотографии, и жизнь которую он успел отснять. Только со временем их количество будет умеьшаться и вскоре не останется ничего, что могло бы заставить тебя цепляться за эту бесполезную жизнь. Вот тогда ты и обретешь настоящую свободу. Правда, для многих твох знакомых, - тех, чьи снимки ты уже потерял, ты уже мертв. Я даже думаю, что твоё тело давным-давно покоится на кладбище. Правда, ты свою могилу никогда не увидишь…
- Нет нужной фотографии?
- Понятливый, блин. Кстати твоя подруга заходила, минут пять назад ушла. Её фотку ты тоже потерял?
- Да, ей разбили голову о дверную ручку.
- Интересно, - он немного оживился, - может она хоть теперь мне даст? Ведь вы уже умерли друг для друга, не так ли?
- Именно так, - уныло подтвердил я. Всё-таки у него есть гораздо больше шансов одержать победу в этом бою. У него появилась возможность реванша.
- Как же ты так умудрился? Потеряв её фотографию, приобрел фотографию скорби по ней.
- Так уж получилось… Фотограф подкачал.
- Ты так и не научился им управлять, - сокрушенно проговорил он, - стоило бы заняться его воспитанием сейчас, пока не стало слишком поздно.
- Да, наверное, ты прав. У меня даже есть такое ощущение, что я умел это делать, только забыл. Я забыл обо всём, что было после убийства.
- А было ли что-то?
- Было! Очень многое было, но всё куда-то ушло, а мне осталось только ждать момента, когда оно вернется.
Он кивнул и в этот момент из комнаты донеслась едва слышная трель.
- Ты что успел мобильником обзавестись за это время? - удивился я.
- Нет, - он покачал головой, - это ты после того, как устраивал тут траходром, оставил его на тумбочке. Всё это время он молчал, а тут, стоило тебе появиться - начал трезвонить.
- Что-то больно долго он не трезвонил. Я уже даже начал терять надежду…
Он посмотрел на меня с подозрением, но я поднялся с пола и вошёл в комнату. Телефон и вправду лежал на тумбочке, подзывая меня к себе. Я взял его в руки и вышел в коридор.
- Да? - спросил я невидимого собеседника.
- Ставлю сто против одного, что ты уже догадался, кто тебя беспокоит!
- Дальше, - сказал я деловито.
- Никакого дальше уже не будет… Во всяком случае для тебя! Своё ты отбегал, можешь теперь просто ждать.
От неожиданности я резко опустился на пол и, приняв из рук приятеля бутылку пива, тут же осушил её. На языке вертелось множество вопросов, но мой спасатель уже повесил трубку, оставив меня один на один с собой. Впрочем, это было не совсем верно, по лестнице уже слышалась чья-то тяжелая поступь. Вскоре на этаже появился преследователь.
Он пошёл прямо в мою сторону и я попытался загородить приятеля своим телом, скрыть его от глаз этого чудовища.
- Не волнуйся, я не собираюсь зверствовать. Ты и сам сможешь избавиться от него; без моей помощи. Сейчас гораздо важнее другое - мы наконец-то встретились: подопытный образец и препятствие, которое создано для того, чтобы подопытному жизнь не казалась слишком простой. Нам есть о чём поговорить. Так или иначе, ты успел уничтожить шприц и лекарство. Теперь тебе некуда бежать - память скоро вернется и всё тёмные закоулки, в которых ты скрывался, будут ярко освещены.
- Ты знаешь, что за тобой следят? О каждом твоём визите меня предупреждают заранее. Ты не можешь подкрасться ко мне так, чтобы я ничего об этом не узнал.
- Знаю, - сказал он равнодушно, - увы, я ничего не могу с этим поделать. Может быть, ты согласишься мне помочь?
- Может быть… - сказал я, как можно более неопределенно.
- Тогда пойдем, - он взял меня под руку и повёл к лестнице, - я отведу тебя в одно место, где мы сможем поговорить спокойно, там я никогда не ощущал на себе взгляд этого твоего ангела-хранителя.
- Пришли мне её фотку, - голос приятеля раздался совершенно неожиданно, - я бы не отказался взглянуть на неё под тем же углом, что и ты. Может быть, тогда в нашем трахе появится некая изюминка, из-за которой ты ей так понравился.
- Я обязательно напомню ему об этом, - сказал мой сопровождающий.
- Это хорошо, - откликнулся приятель и я услышал звук открываемой бутылки.
- Не напивайся, - это было моим последним пожеланием.
viii
- Мой дорогой коллега, у меня создается такое впечатление, что вы занимаетесь саботажем. Я требую объяснений происходящему.
- А что вам не нравится? По-моему ваши притязания просто беспочвенны. Ведь вы сами настояли на продолжении эксперимента, хотя я и предлагал остановиться и возобновить работу только после обработки всей полученной информации.
- Я это отлично помню. Мне кажется подозрительным то, что происходящее прямо противоположно тому, о чём вы говорили мне ранее. Зато всё идет именно так, как вам бы хотелось. У подопытного была замечательная встреча с тем, кто служит ему лишь помехой. Причем у препятствия было настолько благодушное настроение, что они даже подружились. Разве такова была модель, предлагаемая вами и одобренная мной? В такой ситуации они должны были бы набросится друг на друга и подопытный бы сломил сопротивление и уничтожил препятствие. Только появление этого непонятного ангела-хранителя могло бы что-то изменить. Но никакого вмешательства в ход эксперимента обнаружено не было. Следовательно - моделирование было недостоверным. Мне это кажется несколько странным, а вам?
- Я действительно не знаю, что произошло. У меня возникает подозрение, что подопытный не хочет уничтожать препятствие, он наоборот хочет превратить его в себе подобного. Это несколько сложнее, зато поможет избежать шока. Возможно, это первое решение, которое он принял самостоятельно. Вы должны гордится этим, а не упрекать меня в том, что дерево недоверия, внедренное в его психику стало неожиданно приносить странные плоды… А именно - доверие, от которого один шаг до самой настоящей дружбы. Хотя возможно я и не прав.
- Что вы имеете в виду?
- Они сейчас направляются в такое место, где пресловутый ангел-хранитель не сможет до них дотянуться. Возможно, там и состоится окончательная разборка?
- Что это за место? Мы сможем их там контролировать?
- Я не знаю. Моделирование мира лежит на вашей совести, советую проверить все дыры и укромные места, которые остались в системе. Хотелось бы узнать, что же там все-таки произойдет.
- Может быть, мы всё-таки сможем узнать, кто нам упорно мешает проделать всё так, как нужно. Хотелось бы верить, что эксперимент закончится именно этим разговором.
- Мне кажется, что всё, увы, не так просто, как нам хотелось бы думать.
- Не будьте излишне пессимистичным, перед нами открываются такие горизонты, о которых раньше можно было только мечтать.
- Я вполне реально смотрю на вещи и в очередной раз предлагаю прекратить эксперимент, пока у нас еще осталось хотя бы несколько рычагов управления. Если он выйдет из под контроля, то последствия могут быть устрашающими, а главное в том, что мы не можем ничего предсказать. Мы не имеем права вносить серьёзные нарушения в модель.
- Ну, знаете ли, это уже смахивает на трусость. Никогда не думал, что вы опуститесь до того уровня, на котором ставите интересы нескольких придуманных людишек, выше научных и общечеловеческих интересов.
- Общечеловеческими интересами здесь и не пахнет.
- Занимайтесь своим делом! Анализируйте поведение подопытного, а то он у вас что-то совсем расшалился. Если эксперимент сорвётся, то это будет лежать исключительно на вашей совести, и я постараюсь, чтобы об этом узнало, как можно больше людей.
- Не волнуйтесь, я продолжу работу, но помните о моём предупреждении. Мы уже не в состоянии безгранично навязывать подопытному свою волю, следите за тем, чтобы он не обернул свою власть против нас.
- Кто? Персонаж модели? Да вы просто сошли с ума.
- Надеюсь, что это так…
II. Альянс
Ix
- Меня побили камнями на детской площадке
Я ушел чуть живым, скрываясь в чужом районе
Но собаки нашли мой след и грызут за пятки
Я устал считать, сколько суток идет погоня
Мягкая музыка и чуть хрипловатый голос Чижа пробудили меня от сна. У меня было отчетливое ощущение, что эта песня поётся про меня. Очень скоро мне придется бежать неизвестно куда. Меня побили? Неправда! Меня просто-напросто убили. До сих пор в груди пульсирует боль, от которой я убежать никуда не смогу. Неужели она теперь будет всегда сопровождать меня? От этой мысли я даже содрогнулся и немедленно открыл глаза. Надо мной был лишь высокий, почти недостижимый, потолок. Абсолютно белый - ни пылинки, ни пятнышка, я на нём не увидел, как не напрягал глаза.
Я дёрнулся, пытаясь поднять своё тело с постели, но безуспешно. Крепкие ремни удерживали его в строго горизонтальном положении. Даже голова была зафиксирована так, что смотреть я мог только в потолок. Руки и ноги упорно не хотели слушаться моих команд и даже не откликались, как будто их и вовсе нет. Если бы не едва заметное давление ремней, можно было бы даже подумать, что тела я уже лишился. Единственной вещью, которую я отчетливо воспринимал, была боль.
Песня закончилась и мир вокруг меня погрузился в гробовую тишину, нарушаемую только моим прерывистым дыханием. Я еще раз рванулся вперёд, но снова остался в том же положении.
- Проснулся? - голос был красивым и мелодичным. Говорящий был справа от меня, вне поля моего зрения.
- Да, - прохрипел я, удивившись тому, что голосовые связки мне ещё подчиняются.