Я повернулся к окну и стал смотреть на звёзды, переваривая поступившую информацию. Значит всё, что есть во мне, это ещё не я. Есть некий кусочек, которого во мне нет, но именно он делает меня самим собой. Мимо прошла девушка, повиливая бёдрами в такт шагам. Я тут же сфотографировал её замечательную задницу, но тут же попытался выбросить эту фотографию - она просто не для меня. Сегодня она разделит постель с тем, кто сидит передо мной…
- А ведь то, чего во мне не хватает, что я был собой - это и есть фотограф, - сказал я таким тоном, словно меня вели на виселицу.
- Вот именно, - печально сказал мне мой собеседник, - вот именно. А поскольку твой фотограф останется с тобой навсегда, ты никогда не сможешь обрести абсолютную свободу. Ты можешь выбросить все свои снимки, но не фотографа, которого в тебе и нет. Но он видит, что все его снимки остаются невостребованными и это вселяет в него обиду, он перестаёт верить этому миру, тебе, тому, что изображено на его фотографиях. Он просто не может поверить во всю эту чепуху. Но поскольку он делает тебя тобой, часть его недоверия передаётся и тебе. И чем больше цветных картинок остаётся за тобой, тем меньше доверяешь тому, что у тебя осталось. А когда не останется ничего, будет одно недоверие.
- А тебе можно доверять?
- Ага, верь мне. Сейчас мы пойдем к подругам, а то они нас уже, наверное, заждались.
Я с горечью кивнул и поднес бутылку ко рту, но пиво уже успело закончиться.
Может, я уже успел выкинуть фотографию с пивом? А может, это сделал фотограф, обидевшейся за то, что я избавился от других, гораздо лучших снимков. Впрочем, пора заканчивать с выпивкой, а то подруги на меня могут обидеться. Хотя какое мне до них дело? Давно пора выбросить все фотографии с ними на помойку, так же, как я когда-то выкинул ужасно не красивые картинки, изображающие мою жизнь. Именно с этого и началась история недоверия. Именно тогда фотограф осознал, что все его фотографии есть пародия, попытка сделать смерть жизнью. Попытка достойная профессионала своего дела, но мне она не принесла ничего хорошего. Ведь все фотографии пришлось выбросить…
Я поднялся и, слегка, пошатываясь, пошел туда, куда меня вели. Меня создали литераторы, которых создало моё воображение. Я и сам создан воображением тех, кто читает мои книги. Не больше чем пыльная фотография, среди множества других, готовящихся закончить свои дни в огне.
iv
Кто бы мог подумать, что она даст мне, а не ему? Фотограф в своем желании выслужиться сделал своеобразный кадр, который был тем менее достоверен, чем более реальным казался. Избавиться от него не получалось даже сейчас, когда я ехал по ночному городу в маленьком уютном такси. Никогда не думал, что буду получать удовольствие от езды на машине, но так или иначе у меня это получается. Ещё один безобразный снимок, который придется рано или поздно выбросить. Не доверяю я машинам, которые везут меня туда, куда я хочу. Это совершенно не нормально.
Но машина уверенно везла меня по улицам, лихо вписываясь в повороты. Вот мы завернули в маленький переулок. Никогда бы не подумал, что принцессы живут в такой глуши. Не видно ни одного фонаря. Только за спиной мелькают отблески от фар разных машин, изредка проезжающих по проспекту. Даже такси сильно сбавило скорость и ехало теперь на ощупь, поминутно останавливаясь и оглядываясь по сторонам, проверяя своё местоположение. Тут можно в лучшем случае расшибить себе лоб о столб, на котором должен равнодушно покачиваться фонарь, а в худшем - заехать в такие трущобы, что до утра и не выберешься. Придется петлять по узким улочкам, оканчивающимся тупиками. И никто не придет на помощь, можно будет полагаться только на свою сообразительность.
Но она жила где-то здесь. Даже машина уже почувствовала её близость и ехала, надеясь не столько на зрение, сколько на шестое чувство - любовь. Машина никогда её не видела, но уже испытывала желание. Я ощутил неприятный укол и на её фотографию тут же лёг маленький штрих - ревность. Это было настолько забавно, что я даже расхохотался, из-за чего машина начала нервничать и ехать ещё более неуверенно, чем прежде. Это не страшно - назад она не поедет, из-за страха лишиться денег. Я ей прилично заплатил за то, чтобы она привезла меня в этот район. Пусть везёт.
Наконец мы остановились возле огромного дома, который закрывал половину звездного неба. В некоторых окнах робко ютился свет, но он был не в силах разогнать мрак, царящий вокруг. Если бы я знал, где её окно, то, наверное, стоял бы сейчас здесь и, глядя на него, пытался понять о чём же она думает. Но этого снимка мой фотограф сделать не успел - я был свободен идти прямо к ней, попасть в тот кадр, которому нашлось место на плёнке.
Я вышел из такси и из всей силы хлопнул дверцей. Машина обиженно взвыла и уехала, поняв, что здесь ей больше нечего ловить. Я с довольной ухмылкой посмотрел ей вслед и выкинул её из памяти. Нельзя доверять машинам, которые делают то, что у них просят.
Звонка возле её двери не обнаружилось. Либо он искусно прятался, либо я снял дверь под таким углом, что увидеть его не представлялось возможным. Это было обидно - пришлось стучать в дверь. Интересно, она сама живет? Этот вопрос действительно немаловажен. Почему же я только сейчас о нём задумался? Ведь если мне сейчас откроет её мама, то, как я объясню свой приход? И это ещё хорошо, если мама… А если старший брат, или друг, а может быть даже муж, или любовник. Ведь я, как не посмотри на фотку, ничего не знаю, кроме того, что у неё классная задница. Именно в таком ракурсе я увидел её впервые, именно такой она мне и запомнилась.
Минут через десять дверь открылась и, к моему счастью, там стояла именно она, а не кто-либо другой. На ней был лишь полупрозрачный пеньюар.
Я почувствовал, как моё лицо расплывается в глупой ухмылке, в которой скрывалась моя неловкость от столь позднего вторжения, радость от того, что я её вижу и отсутствие у меня каких-либо слов, чтобы всё это выразить, сделать понятным для неё. Она ничего не стала спрашивать и, слегка улыбнувшись, отступила от двери давая мне пройти в квартиру.
Дверь за мной сразу же закрылась и все пути к отступлению оказались отрезанными. Впрочем, я был только рад этому. Мне только этого и хотелось. Я быстро скинул верхнюю одежду и обувь и прошёл за ней в комнату, которая поразила меня с первого взгляда. Я и сам всегда хотел бы жить в подобном месте. Здесь не было ничего, кроме раскладушки, стоящей по центру комнаты и телефона, который робко притаился прямо под ней, высунув наружу только длинный провод, тянущийся через всю комнату к розетке. Больше в комнате не было ничего, даже освещалась она маленькой лампочкой, висящей на вешалке в коридоре - возле моей курточки.
Я оглядывал свою знакомую сзади, наслаждаясь безупречностью формы - всё было точь-в-точь, как на фотографии. Она оглянулась и виновато поглядела на меня, похоже она смущалась неким аскетизмом своего жилища. Я хотел сказать, чтобы она не беспокоилась, что меня всё это вполне устраивает, но ни слова застряли в горле и не хотели слушаться моих команд. Тогда я просто успокаивающе улыбнулся и притянул её к себе. Она послушно прижалась к моему телу и, сквозь тонкую ткань, я отчетливо ощутил её прелестную форму. Ощущения были настолько чистыми, что их можно было смело снимать на плёнку - фотограф уже наверняка эти занялся.
Оттеснив лишние мысли подальше, я стал нежно поглаживать её по спине. Она подняла своё лицо ко мне и мы поцеловались. Мы потихоньку смещались к её раскладушке, хотя ни я, ни она не прилагали к этому каких-либо усилий. Нежные руки опустились к моей промежности и я ощутил, как она уверенно расстегнула мои джинсы, которые тут же упали вниз. В тот же момент мы с весёлым визгом упали на раскладушку и, только собрались переходить к активным действиям, как у неё под кроватью заверещал телефон. Она вздрогнула и непонимающе посмотрела на телефон. Я слегка отстранился, позволяя ей самой выбирать, что нужнее. Она уверенно протянула руку к телефону и резко сняла трубку.
- Алло, - её глубокий красивый голос звучал сейчас зло и обиженно.
Ей что-то сказали и она, нахмурившись, неуверенно посмотрела на меня. Я шутливо прижал руки к ушам, делая вид, что не собираюсь подслушивать.
- Кого? - спросила она и, выслушав ответ, протянула мне трубку, - Это тебя.
- Меня??? - теперь пришел мой черед удивляться, - Я даже твой телефон не знаю, кому бы я его мог сказать.
Она пожала плечами и вложила трубку мне в руку.
- Да? - сказал я, догадываясь, кого сейчас услышу.
- Доброе утро, - послышался знакомый голос, - это опять я!
- Кто ты? - спросил я, - Ко мне уже вернулась память, но тебя в ней нет.
- Значит, память вернулась ещё не полностью. Но это не страшно: как я и обещал, скоро ты всё вспомнишь. Главное - терпение!
- И что ты хочешь мне сказать? - я посмотрел на подругу, которая усиленно пыталась догадаться, о чём идет разговор. Поймав на себе мой взгляд, она отрешенно уставилась в потолок, делая вид, что её не беспокоит моя беседа.
- Ты не послушался моего совета.
- Я бежал!
- Но сейчас ты не бежишь. Так ведь? Советую тебе бежать и поскорее. Скоро за тобой придут.
- И не подумаю, - сказал я грубо и кинул трубку на рычаг, который недовольно скрипнул.
Я виновато посмотрел на подругу, думая, что делать дальше. Ночь была безнадежно испорчена. Ох уж мне эти доброжелатели - нигде от них покоя нет.
- Тебе нужно уходить, - сказала она мягко. В её голосе чувствовались вопросительные нотки. Её хотелось остаться со мной, но интуиция подсказывала, что это невозможно.
- Ничего мне не нужно, - сказал я и почувствовал, что моё утверждение звучит совершенно неправдоподобно.
- Я заварю кофе. Тебе нужно немного успокоиться.
Я кивнул и она поднялась с раскладушки, но в этот момент в дверь постучали.
- Надо бы открыть, - сказала она равнодушно.
- Зачем? - спросил я, хватая её за руку. Она ловко вывернулась и, не спеша, прошла к двери.
Я начал натягивать на себя джинсы, чувствуя, что и вправду пришло время бежать. Дверь открылась с мягким щелчком. Я выглянул в коридор. За дверью в квартиру стоял мой давешний преследователь. Всё та же темная одежда и лицо, безразличное ко всему. Точно такое же будет у меня, когда я достигну свободы, если мне это конечно же удастся.
Он уверенно шагнул в квартиру, оттесняя подругу одной рукой и, закрывая дверь, другой. Потом он схватил её за голову и резко ударил лицом о дверную ручку. Послышался тошнотворный звук, ломающейся кости и на пол упали первые капли крови. Он повторил этот удар ещё несколько раз, превратив её голову в сплошное кровавое месиво, после чего отбросил тело в сторону и посмотрел на меня.
- Эта фотография тебе болше не нужна, - сказал он равнодушно, - доверие не нужно строить на мертых кусочках фотопленки. Давай шприц.
- Какой еще шприц? - спросил я, подходя немного ближе и снимая с вешалки свою курточку.
- Тот, который ты у меня недавно забрал. Если бы не твоя вера в ангела-хранителя, ты бы ничего уже не помнил. Неужели тебе мало того, что ты успел вспомнить?
- Мало. Доверять или не доверять, я решу только тогда, когда у меня будет полный комплект фотографий.
- Давай шприц, - повторил он, мне показалось, что в его равнодушный голос закралась угроза.
- Держи, - сказал я и, выхватив шприц, подскочил к нему и вогнал его туда, где у всех людей находится сердце. Игла легко проткнула его одежду и я уверенно впрыснул ему несколько кубиков наркоты. После этого я быстро отскочил в сторону и стал смотреть на повтор того, что уже видел раньше. Вот он упал - в голове всё та же маленькая дырочка, из которой потихноньку струится кровь.
Я надел курточку и обулся. Оставаться здесь дольше не имело никакого смысла.
Пора бежать, вспоминать своего вечного спасателя и разбираться в ворохе фотографий, которые были сделаны в последнее время.
v
- Вы и теперь осмелитесь считать, что эксперимент не имеет никакого смысла?
Разве не заметно, как быстро прогрессирует наш подопытный? В его мозгах уже появилось всё, что нужно. Семена доверия и недоверия попали на благодатную почву и дали всходы?
- Он постоянно совершает ошибки! Вам не кажется, что это весьма странная черта для сверхчеловека. Даже людям свойственно ошибаться значительно меньше. Если мы не остановим эксперимент, то его рано или поздно просто убьют.
- Не волнуйтесь. Во-первых, наш сверхчеловек пока что всего лишь младенец, он учится на своих ошибках. Во-вторых - даже если его убьют, то мы ничего не потеряем, зато у нас в руках будет огромное море информации, которую мы используем для создания нового опытного образца. Чем больше информации мы успеем собрать, тем проще нам будет на окончательной стадии эксперимента, когда он выйдет к препятствию и останется с ним один на один. К этому времени его психика должна быть полностью сформированной и вы об этом позаботитесь.
- Я только этим и занимаюсь, но мне кажется, что однообразие будет сильно вредить ему. Наше препятствие, во-первых, довольно примитивно, а во-вторых - оно всего одно. У подопытного нет возможности выбирать, он всегда сталкивается с одним и тем же, делая при этом одни и те же ошибки, количество которых мы и пытаемся уменьшить.
- Вы сами настаивали на том, что препятствие должно быть всего одного для того, чтобы мы могли проверить психическую устойчивость образца в условиях, абсолютной пустоты и всего одного врага. Что будет, когда он его уберет и поймет, что остался один в мире, населенном Homo Sapiens.
- Да всё это так. В данном случае препятствие оказалось бы идеальным, но мы не учли важного момента. Появление ангела-хранителя смешивает нам все карты. Я бы хотел остановить эксперимент, чтобы определить личность этого спасателя человеческой психики. Пока жив весь этот проклятый треугольник, мы не дождемся ничего хорошего. Ещё и эта подруга появилась, никто не ожидал её появления, а она тоже могла многое изменить в эксперименте. Увы, по ней собрано слишком мало материала.
- Девчонка действительно могла всё испортить, или наоборот открыть перед нами новые горизонты. Мы могли бы узнать об отношениях сверхчеловека с человеком много интересного… На неё претендовал образец, на неё претендовал тот, кто ему мешает, а всё из-за глупого обмена фотографиями… Зря мы упустили это из виду. При таком раскладе она и должна была умереть, поскольку не внушала доверия ни тому, ни другому. Всё логично… А вот с ангелом-хранителем стоит разобраться. Если это побочный эффект эксперимента, то нужно определить причину его появления…
- А если это стороннее вмешательство в ход эксперимента?
- Тогда нужно искать источник вмешательства и проводить его ликвидацию.
Эксперимент должен проводиться в идеально чистых условиях. Не зря же мы для этого моделируем целый мир!
- Всего с двумя реально живыми людьми?
- Да какая разница? Все остальные тоже могли быть вполне живыми, но вы настояли на таком раскладе. Причем, по-моему, это совершенно справедливо. Так что давайте прекращать эти бессмысленные споры и займемся делом.
- Как скажете, я постараюсь внести все исправления, до следующего выхода образца к препятствию.
- Вот и хорошо…
vi
Наша утренняя разминка подходила к концу. Мы выложились полностью, я никогда не думал, что могу таким образом справиться с опьянением, но сейчас мои мысли были прозрачными, как хрусталь. Мы поднялись с постели и начали одеваться. Нужно будет отдать ключи хозяину, а то я нагло забрал у него и подругу и комнату. Не очень хорошо, но он должен понять - ему очень близка та свобода, о которой он столько говорит. Я же сегодня ночью отошёл от этой свободы на несколько шагов, а всё из-за чудной попки моей подруги.
Он сидел прямо на полу возле двери в свою комнату. В зубах зажата дымящаяся сигарета, а в руках - полупустая пивная бутылка. Похоже, ему не особенно повезло этой ночью. Вторая подруга видимо сбежала…
Рядом с ним стояла несколько пустых бутылок.
- Натрахались? - спросил он, беззлобно улыбнувшись.
- Ага, - довольно сказала подруга, - в полный рост.
- Это дело нужное… хорошее. А мне тут за пивом бежать пришлось… Нет, ну подумайте, полный холодильник пива, а мне ещё приходится куда-то бегать. Вот сейчас последнюю бутылку добиваю, думал опять бежать придется. Сколько времени хоть?
- Пять утра, - сказал я, посмотрев на часы и, вернувшись в комнату, вынул из холодильника почти полный ящик пива. Зачем мы его накупаем в таких количествах? Гораздо более интересен вопрос: куда оно всё девается? Не могу поверить, что это всё мы выпиваем.
- Я схожу отолью, - послышался голос хозяина комнаты. Выйдя в коридор, я увидел, как он неуверенно шагает в сторону туалета, иногда хватаясь рукой за стены, чтобы сохранять равновесие. Она уже успела сесть на место, которое он нагрел и теперь тоже смотрела ему в спину и улыбалась.
Открыв пиво для себя и для неё, я подсел к ней, и покрепче прижался - так теплее.
- Хорошее пиво, - похвалила она, сделав первый глоток.
- Особенно после бессонной ночи, - бросил я. Мне не очень хотелось говорить, но фигура моего приятеля снова маячила в конце коридора - он возвращался. Значит разговора не избежать.
- Я вижу, ты обзавелся новой фотографией, - сказал он с некоторым осуждением, после того, как уселся, прямо напортив моей новой подруги.
- Так и есть, - сказал я, - А у тебя, что же не вышло? Где твоя подруга?
- А… Это отдельная история, целая сказка… - помолчав некоторое время, он вкратце передал нам суть этой истории, - Она мне не дала. Долгое время она водила меня за нос, чтобы в конце концов сказать, что ей пора домой. И убежала… Неужели, я настолько страшен.
Он вытянул свою руку вперёд и стал рассматривать её так, словно ожидал увидеть на коже зелёные пятна, а на пальцах когти в пятнадцать сантиметров длинной.
- У неё просто месячные, - вдруг сказала подруга, - Если бы не эта маленькая неувязка, то она бы обязательно тебе дала.
- Ага… - сказал он, задумчиво, - только нафига она сюда приперлась, если не собиралась трахаться? Вот именно - чтобы поиздеваться надо мной. Фотографии не вышло.
Он открыл себе пиво и начал его пить маленькими быстрыми глоточками. Что-то он сегодня не в настроении. Надо срочно спросить его о чём-то интересном. Пока я размышлял о том, в какое русло направить разговор, подруга успела принять единственно правильное решение.
- А что это вы всё время про фотографии разговариваете? Решили фотомастерскую тут открыть?
- Фотомастерскую? - он даже пиво прекратил пить от изумления. А ведь она и вправду еще ничего не знала о фотографиях, - Фотомастерскую???
Он начал громко хохотать, даже завалился на пол. Подруга, широко открыв глаза, переводила взгляд с него на меня. Я улыбался, глядя на веселье приятеля. Сейчас он снова начнёт разглагольствовать о тайнах мироздания. Вдоволь отсмеявшись, он сделал из бутылки хороший глоток и начал речь:
- Под фотографией, я понимаю все те вещи, которые связывают нас с этим миром. Скажем, что связало вас двоих, как ты думаешь?
- Ну, я не знаю… - подруга неуверенно замолчала, переваривая полученную информацию.