Он сидел в постели, обложившись высокими подушками. В ногах у Фридлендер Бея был столик на колесиках с большой стопкой деловых папок, отчетов, разноцветных дискет и крошечный микрокомпьютер. В одной руке он держал чашку горячего ароматного чая, а в другой - один из подаренных Умм Саад фиников. Вероятно, Умм Саад думала своим подарком задобрить Папочку, надеясь, что он забудет свое последнее приказание. Если честно, проблемы Фридлендер Бея с Умм Саад казались мне сейчас мелкими и банальными; в разговоре с Папочкой я даже не упомянул о ней.
- Я молюсь о твоём здоровье, - подал я голос. Папочка поднял на меня глаза и поморщился:
- Ничего серьезного, о мой племянник. Просто тошнота и головокружение.
Я наклонился и поцеловал его в щеку. Он что-то невнятно пробормотал.
Я ждал, что Папочка объяснит, по какому делу позвал меня.
- Юсеф доложил мне, что внизу в приемной сидит толстая сердитая женщина, - сказал он, нахмурившись. - Ее имя Тема Оквит. Она пришла издалека с просьбой ко мне и ждет, призвав на помощь Аллаха и меру терпения. - С какой просьбой? - спросил я.
Папочка пожал плечами:
- Она представляет новое правительство Республики Сонгей.
- Никогда не слыхал о ней.
- Месяц назад эта страна называлась Славное Королевство Сегу. Перед этим была Магистратом Тимбукту, еще раньше - Мали, а еще прежде частью французских владений в Западной Африке.
-. Значит, женщина по фамилии Оквит - эмиссар нового режима?
Фридлендер Бей кивнул. Он хотел. сказать что-то еще, но его глаза закрылись, а голова упала на подушки. Фридлендер Бей провел рукой по лбу.
- Прости меня, племянник, - простонал он. - Я не очень хорошо себя чувствую.
- Тогда не думай сейчас ни об этой женщине, ни о ее просьбе.
- Проблема такова: король Сегу, потеряв свое королевство, бежал. С собой он прихватил королевскую сокровищницу. Это уж само собой разумеется, короли всегда так поступают. Его приближенные уничтожили в столичных компьютерах все документы. Республика Сонгей начала свое существование без каких бы то ни было сведений о численности своего населения и даже о государственных границах. Не было баз налогообложения, не было списка государственных служащих и их обязанностей, а также точной информации о вооруженных силах. Сонгей в преддверии катастрофы.
Я понял все.
- Итак, они посылают к нам человека. Хотят, чтобы в их стране навели порядок.
- Без системы налогообложения новое государство не сможет платить своим служащим и, стало быть, не сможет нормально функционировать. Сонгей скоро ожидает всеобщая забастовка. Военнослужащие дезертируют, и страна окажется беззащитной перед любым соседним государством.
- Но что нужно этой женщине от тебя? Папочка развел руками.
- Проблемы Сонгей не в моей компетенции, - сказал он. - Я говорил тебе, что мы с Реда Абу Адилем поделили мусульманский мир на сферы влияния. Эта страна находится в его юрисдикции. Я не имею дела с государствами, прилегающими к Сахаре.
- Оквит должна была сначала обратиться к Абу Адилю.
- Совершенно верно. Юсеф передал ей записку, но она накричала на него и ударила беднягу. Она думает, что мы хотим вынудить ее государство заплатить нам огромную сумму.
Папочка поставил чашку, порылся в бумагах, разбросанных в беспорядке по его одеялу, и дрожащей рукой протянул мне толстый конверт:
- Вот материалы и контракт, которые она мне предложила. Скажи, чтобы она передала все это Абу Адилю.
Я испустил тяжелый вздох. Встреча с Оквит быть приятной не обещала.
- Я поговорю с ней, - сказал я.
Папочка задумчиво кивнул. Он сбросил с плеч одно неприятное дело и уже начал обдумывать другое. Пробормотав несколько учтивых фраз, я вышел из комнаты. Он даже не заметил моего исчезновения.
Кмузу ожидал меня в коридоре, ведущем из Папочкиной квартиры.
Я передал ему свой разговор с Фридлендер Беем.
- Я иду на встречу с этой женщиной, - сказал я, - после чего мы вместе поедем к Абу Адилю.
- Хорошо, яа Сиди, но, может быть, мне стоит подождать вас в машине, ведь Реда Абу Адиль, без сомнения, считает меня предателем.
- Хм… Это потому, что ты раньше был телохранителем его жены, а теперь служишь у меня?
- Потому, что он хотел, чтобы я стал шпионом а доме Фридлендер Бея, а я больше себя таковым не считаю.
С самого начала я догадывался о том, что Кмузу - осведомитель, но считал его шпионом Папочки, а не Абу Адиля. - Значит, ты не передаешь ему сведений?
- Кому, яа Сиди?
- Абу Адилю.
Кмузу улыбнулся честно и открыто:
- Я уверяю вас, что нет. Но хозяину дома я, конечно, передаю все.
- Ладно, с этим разобрались.
Мы спустились по лестнице и остановились на пороге приемной. Говорящие Камни стояли по обеим сторонам двери. Они угрожающе поглядели на Кмузу. Кмузу сверкнул глазами в ответ. Я проигнорировал их всех и вошел в дом.
Как только я ступил на порог, чернокожая женщина вскочила с места.
- Я требую объяснений! - закричала она. - Предупреждаю вас, что я законный посол правительства Республики Сонгей.
Я прервал ее речь, остановив женщину строгим взглядом.
- Мадам Оквит, - сказал я, - я подтверждаю информацию, полученную вами ранее. Вы действительно обратились не по адресу. Но я берусь устроить ваше дело, передав документы из этого конверта шейху Реда Абу Адилю - человеку, принимавшему участие в основании Королевства Сету. Он окажет вам необходимую помощь.
- А какую плату вы просите за посреднические, услуги? - выпалила Оквит.
- Платы не надо, - пожал я плечами. - Это жест дружбы по отношению к новой исламской республике.
- Наша страна очень молода. Мы не верим в дружбу на словах.
- Ваше право. - Я снова пожал плечами. - Неудивительно, что король Сегу не доверял вам. - Я повернулся и вышел из комнаты.
Мы с Кмузу быстро зашагали по коридору к большой деревянной входной двери. За нами по выложенному плиткой полу раздавались торопливые шаги Оквит.
- Подождите! - закричала она. В ее голосе я расслышал примирительные интонации.
Я остановился и повернулся к ней.
- Да" мадам? - отозвадся я.
- Этот шейх… он действительно мне поможет? Или он просто какой-нибудь особенно изворотливый мошенник?
Я холодно улыбнулся ей: - Не понимаю причин вашего недоверия. Ситуация ваша безнадежна, и Абу Адиль ухудшить ее не может. Терять вам нечего. Вы можете только приобрести.
- Мы не богаты, - сказала Оквит. - После того как король Олуйими довел народ до нищеты и промотал наше небольшое национальное достояние, у нас еще осталось немного золота…
Кмузу поднял руку. Должен заметить, что он редко вмешивается в чужие разговоры.
- Шейх Реда заинтересован не столько в вашем богатстве, сколько в могуществе, - заявил он.
- Могуществе? - переспросила Оквит. - Какое могущество ему нужно?
- Он упрочит ваше положение, - объяснил Кмузу, - и попутно воспользуется кое-какой информацией.
Я почувствовал, что она заколебалась.
- Тогда я настаиваю на том, чтобы именно вы отвезли меня к этому человеку. Это мое право.
Мы с Кмузу переглянулись. Каждый из нас знал, что в ее положении наивно думать о каких бы то ни было правах.
- Хорошо, - сказал я. - Но я первым переговорю с Абу Адилем.
Она поглядела на меня с подозрением:
- Это зачем?
- Затем, что так надо.
Мы с Кмузу вышли. Он направился к машине, а я тем временем грелся на солнышке. Через минуту ко мне присоединилась мадам Оквит. Вид у нее был разгневанный, но она молчала.
На заднем сиденье седана я открыл дипломат и, выбрав из коробки модди Крутого Парня, подаренный Саидом, подключил его. Модди внушил мне правдоподобную иллюзию - теперь никто не мог помешать мне: ни Абу Адиль, ни Хайяр, ни Кмузу, ни Фридлендер Бей.
Оквит села рядом со мной, отодвинувшись как можно дальше, сцепив руки на коленях и глядя в окно. Ее мнение на мой счет было мне глубоко безразлично. Я снова открыл тетрадь Шакнахая в коричневой виниловой обложке. На первой странице было крупно выведено: "Дело Феникса". Ниже следовало несколько записей:
"Исхак Абдул-Хади Бухатта - Элво Чами (сердце, легкие)
Андреа Свобик - Фатима Хамдан (желудок, кишечник, печень)
Аббас Карами - Набил Абу Халиф (почки, печень)
Бланко Матаро".
Шакнахай бью уверен, что между четверкой имен в левой половине листа была какая-то связь, но, по словам Хайяра, это были всего лишь "незавершенные дела". Под именами Шакнахай написал три арабские буквы: "Алиф", "Лами", "Мим", соответствующие латинским "А", "Эль", "Эм".
Что бы это значило? Может, акроним? Я мог бы найти сотню организаций, сокращенное название которых было бы "A.Л.M.". Или же "А" и "Л" означали определенный артикль, а "М" - первую букву фамилии какого-нибудь аль-Манура или аль-Магреби. А может быть, Шакнахай использовал сокращение: Альмани (немецкий), или алмаз (бриллиант), или еще что-нибудь в этом роде. Я призадумался, смогу ли я вообще без знания шифра Шакнахая понять обозначение этих трех букв.
Я вставил кассету в аудиосистему автомобиля, положил тетрадь и конверт Темы Оквит в дипломат и закрыл его. И пока Умм Халтум, леди двадцатого века, пела свои погребальные песни, я представил себе, что она оплакивает Иржи Шакнахая, разделяя печаль Индихар и ее детей. Оквит все еще смотрела в окно, игнорируя меня. Тем временем Кмузу вел автомобиль по узким извилистым улочкам Хамидийи, кварталу трущоб, охраняющих подступы к особняку Реда Абу Адиля.
После получаса езды мы въехали в поместье. Кмузу остался в машине, прикидываясь задремавшим шофером. Мы с Оквит выбрались из автомобиля и направились по выложенной плиткой дорожке к дому. В прошлый раз, когда мы были здесь с Шакнахаем, меня потрясли роскошный сад и красота дома. Сегодня я не замечал ничего. Я постучал в резнуто деревянную дверь, и слуга немедленно открыл мне, высокомерно оглядев, но не проронив ни слова.
- У нас дело к шейху Реда, - произнес я, протискиваясь мимо него. - От Фридлендер Бея.
Благодаря модди Саида, я вел себя напористо и бесцеремонно, но, казалось, слугу это ничуть не задевало. Он закрыл дверь за Темой Оквит и, обогнав меня, пошел дальше, по коридору с высокими потолками, возглавляя шествие. Мы шли за ним. Он остановился перед закрытой дверью в конце длинного прохладного коридора. Как и в прошлый раз, в доме Абу Адиля пахло розами. Слуга, так ничего и не сказав, ушел, наградив меня напоследок еще одним высокомерным взглядом.
- Подождите здесь, - сказал я, повернувшись к Оквит.
Она заспорила:
- Не нравится мне все это.
- Плохо, что не нравится. - Я не знал, что меня ожидает за дверью, но, чтобы не стоять в томительном ожидании с ней в коридоре, взялся за дверную ручку и вошел в комнату.
Ни Реда Абу Адиль, ни его секретарь Умар Аб-дул-Кави не слышали, как я вошел. Абу Адиль, как и в прошлый раз, возлежал на своем ложе. Над больным склонился Умар. Я не мог разобрать, чем он там занят.
- Пусть Аллах дарует вам здоровье, - громко произнес я, привлекая к себе внимание.
Умар быстро выпрямился и обернулся ко мне: - Как вы сюда попали?
- Ваш слуга проводил меня сюда. Умар кивнул:
- Это Камаль. Я поговорю с ним. - Он подошел ко мне поближе. - Извините, не припомню вашего имени.
- Марид Одран. Я работаю на Фридлендер Бея. - Ах да! - сказал Умар. Выражение его лица немного смягчилось. - В прошлый раз вы приходили как полицейский.
- Я не полицейский в полном смысле этого слова. Я только представляю интересы Фридлендер Бея в полиции.
Чуть заметная усмешка мелькнула на губах Умара:
- Как вам будет угодно. Вы и в данный момент представляете его интересы?
- Его и ваши интересы.
Слабой рукой Абу Адиль тронул рукав Умара. Умар наклонился, чтобы выслушать еле слышный шепот старика, затем снова выпрямился.
- Шейх Реда просит вас чувствовать себя как дома, - сказал Умар. - Если бы вы предупредили нас о своем визите, мы сделали бы все необходимые приготовления.
Я поискал взглядом стул и сел.
- Сегодня в дом Фридлендер Бея пришла очень расстроенная женщина, - начал я. - Она представляет революционное правительство славного Королевства Сегу. - Я открыл дипломат, достал конверт Республики Сонгей и передал его Умару.
Умар взглянул на конверт с любопытством.
- Так быстро? Я думал, Олуйими продержится дольше. После того как переведешь весь государственный капитал в иностранные банки, нет смысла больше держаться за трон.
- Я пришел поговорить о другом. - Модди Халф-Хаджа мешал мне быть вежливым с Умаром. - По вашему соглашению с Фридлендер Беем эта страна подпадает под вашу юрисдикцию. Всю необходимую информацию вы обнаружите в конверте. Дама ждет в коридоре. По-моему, это настоящий головорез в женском обличье. Я рад, что иметь с ней дело предстоит вам, а не мне.
Умар покачал головой:
- Вечно они стараются навязать нам что-нибудь. А ведь как много могли бы мы для них сделать, если бы нас не беспокоили по пустякам.
Я смотрел, как он вертит конверт в руках над столом. Слабый сдавленный стон раздался из постели Абу Адиля, но слишком много настоящих страданий видел я в жизни, чтобы жалеть человека, страдающего от причуд Прокси Хелл. Я снова поглядел на Умара.
- Не можете ли вы немного растормошить вашего хозяина? - спросил я. - Мадам Оквит хочет поговорить с ним. Она полагает, что в ее руках находится судьба исламского мира.
Умар иронично улыбнулся.
- Республика Сонгей, - произнес он, недоверчиво покачав головой. - Завтра она снова станет королевством или завоеванной провинцией, а может, и фашистской диктатурой. И никому не будет до нее дела.
- Это-то и тревожит мадам Оквит. Умар еще больше развеселился:
- Мадам Оквит попадет в первую же волну чисток. Но хватит о ней. Нам еще предстоит обсудить вопрос о вашем вознаграждении. Я пристально посмотрел на него.
- У меня и мысли не было о нем, - сказал я.
- Разумеется. Вы всего лишь выполняли условия соглашения между вашим хозяином и мною. Но отблагодарить за дружескую помощь - решение безусловно мудрое. Ведь тот, кто помог тебе однажды, вероятнее всего, поможет и в другой раз. Может, и я смогу оказать вам небольшую услугу.
В этом и состояла цель моего визита к Абу Адилю. Я развел руками, стараясь выглядеть как можно непринужденней.
- Мне ничего не надо, - отвечал я. - Разве что…
- Что же, мой друг?
Я притворился, что рассматриваю стертый каблук своего ботинка.
- Разве что… мне хотелось бы знать, зачем вы заслали к нам Умм Саад.
Умар ответил столь же непринужденно:
- Вы уже, вероятно, поняли, что Умм Саад очень умная женщина, но она все же не так умна, как думает. Мы просили ее только информировать нас о планах Фридлендер Бея. И никоим образом не рекомендовали вступать в прямую конфронтацию с ним или платить черной неблагодарностью за его гостеприимство. Она по собственной воле вступила в конфликт с вашим хозяином и тем самым потеряла для нас ценность. Вы можете распоряжаться ею, как вам угодно.
- Так я и думал, - кивнул я. - Фридлендер Бей не считает вас и шейха Реда ответственными за ее действия.
Умар поднял руку в притворном сожалении
- Аллах дарует нам орудия для достижения цели, - сказал он. - Иногда они ломаются, и нам приходится их выбрасывать.
- Да славится имя Аллаха! - пробормотал я.
- Славится имя Аллаха! - эхом отозвался Умар. Кажется, мы нашли общий язык.
- Я хочу попросить вас еще кое о чем, - сказал я. - Вчера застрелили моего напарника, офицера Шакнахая.
Умар все еще улыбался, но лоб его прорезали морщины.
- Мы слышали об этом и скорбим вместе с его вдовой и детьми. Пусть Аллах дарует им покой.
- Да, пусть. Но в любом случае я хочу найти человека, виновного в его гибели. Его имя Пол Яварски.
Я посмотрел на Абу Адиля, который беспокойно заворочался на постели. Толстый старикашка издал несколько низких невнятных звуков, но Умар не обратил на него никакого внимания.
Разумеется, - произнес визирь Абу Адиля, - мы будем рады оказать вам всю возможную помощь. Если кто-нибудь из наших друзей узнает что-либо об этом Яварски, мы немедленно сообщим вам.
Слова его мне не понравились. Он произнес все это уж слишком бойко, но выглядел при этом весьма озабоченным. Я поблагодарил его и собрался уходить.
- Минутку, шейх Марид, - тихо произнес Умар. Он взял меня за руку и повел к другому выходу. - Пару слов наедине. Не окажете ли любезность пройти в библиотеку?
Я был заинтригован. Я нашел, что приглашение исходит лично от Умара Абдул-Кави, а не от секретаря шейха Реда Абу Адиля.
- Хорошо, - отвечал я, следуя за ним.
Он поднял руку и отключил свой модди, даже не взглянув на Абу Адиля.
Умар гостеприимно распахнул мне дверь, и я вошел в библиотеку. Я сел за большой овальный стол из полированного черного дерева. Сам Умар, однако, не сел. Он расхаживал вдоль огромного, во всю стену книжного шкафа, задумчиво вращая в пальцах свой модди.
- Я думаю, вы осознаете свое положение, - сказал он наконец.
- Какое положение?
Он недовольно отмахнулся:
- Вы знаете, о чем я говорю. Сколько вы еще собираетесь бегать по делам этого выжившего из ума старика, не сознающего того, что он уже умер?
- Вы имеете в виду Папочку или шейха Реда? - спросил я.
Умар остановился и нахмурился:
- Я говорю о них обоих и думаю, что вы, со своей стороны, это понимаете, черт подери!
Я посмотрел на Умара, прислушиваясь к пению птиц в многочисленных клетках, расставленных по владениям Абу Адиля. Они сообщали ясному солнечному дню несколько искусственную безмятежность и жизнерадостность. Воздух в библиотеке был затхлым и сырым, и я почувствовал себя точно запертым в клетке. Может быть, сегодняшним визитом я совершил ошибку?
- Что же вы предлагаете, Умар? - спросил я.
- Я предлагаю подумать о будущем. В будущем - и притом в самом ближайшем будущем - империи этих стариков станут нашими. Да я и сейчас один управляю делами шейха Реда. Он весь день подключен к…
- Я знаю, к чему он подключен, - сказал я. Умар кивнул:
- Хорошо. А этот модди - недавняя запись его мыслей. Он дал ее мне, потому что страдает сексуальным извращением. Это тиражирование - какая мерзость не правда ли?
- Вы шутите. - В свое время доводилось мне слышать и об извращениях более жутких.
- Тогда забудьте об этом. Он не понимает, с этим своим модди, что я равен ему, когда веду его дела. Я - истинный Абу Адиль, обладающий к тому же своими личными талантами. Он, шейх Реда, великий человек, но с этим модди я шейх Реда и Умар Абдул-Кави, вместе взятые. Тогда зачем мне нужен этот старикашка?
Мне все это показалось ужасно забавным.
- Так вы предлагаете устранить Абу Адиля и Фридлендер Бея?
Умар нервно оглянулся.
- Нет, этого я не предлагаю, - тихо сказал он. - Слишком многие люди зависят от них и слишком многие имеют свою точку зрения на этот предмет.
- Когда придет время отстранить их от дел, - заговорил я, - нужные люди об этом узнают. И Фридлендер Бей не станет упрекать их.