- Марид, - с восхитительным самообладанием отвечала Индихар, - оставь меня в покое. Не надо денег, отпусков, подарков. Хорошо? Дай мне только делать то, что я считаю нужным.
Спорить с ней я больше не мог.
- Как хочешь, - сказал я и вернулся к столику, за которым сидел Кмузу.
Я искренне хотел помочь Индихар, все более проникаясь к ней уважением. Пропустив пару стаканчиков, чтобы убить время, я просидел в клубе до восьми вечера. Пришла Чири с ночной сменой, и Индихар сняла кассу, заплатила девочкам и ушла, никому не сказав ни слова. Я подошел к стойке поприветствовать Чири.
- Индихар держится молодцом, - заметил я ей.
Она сидела за стойкой и наблюдала за посетителями, которых было общим числом семь-восемь.
- Вчера Индихар исполнилось двадцать, - проговорила Чири каким-то чужим голосом. - Индихар знала Иржи всю свою жизнь. Они вместе выросли в одной небольшой деревеньке. Иржи ей всегда нравился, и, когда родители сказали, что выдадут ее за Шакнахая, она очень обрадовалась.
Чири нагнулась и вытащила свою бутылочку тенде, плеснула с полстакана и отхлебнула.
- Детство Индихар было ничем не примечательным, - продолжала юна. - Ее родители были людьми старомодными, со свойственными возрасту предрассудками. Она выросла в Египте, где согласно словам старцев девушки, пьющие воду из Нила, вырастают чересчур страстными. Они утомляют своих бедных мужей. Поэтому там девушки перед свадьбой подвергаются ритуальному обрезанию.
- Так же, как и во многих мусульманских провинциях?
Чири кивнула.
- Деревенская повитуха совершила обрезание Индихар и приложила к ране луковицу и соль. После этого Индихар неделю лежала в постели, и мать кормила ее цыплятами и плодами граната. Когда она встала, мать дала ей новое, только что сшитое платье. В подкладку его был зашит клитор Индихар. Они пошли на берег Нила и бросили платье в реку. Меня передернуло:
- Зачем ты мне все это рассказываешь? Чири отхлебнула еще глоточек тенде.
- Чтобы ты понял, как много значил Иржи для Индихар. Она говорила, как болезненно обрезание, но она радовалась, что прошла через него. Это значило, что она наконец стала взрослой женщиной и могла выйти замуж за Иржи с благоволения родителей и друзей.
- Кажется, меня это не касается, - сказал я.
- Тебя действительно не касается ее финансовое положение. Оставь ее в покое, Марид. У тебя добрые намерения, и после смерти Иржи благородный поступок - предложить помощь вдове, но Индихар не нужны наши деньги, и не стоит донимать ее предложениями о помощи.
Я поник.
- Кажется, теперь я понял, - пробормотал я. - Спасибо, что вразумила.
- С ней все будет в порядке. Если ей случится попасть в беду, обратится к нам. А сейчас познакомь меня с Кмузу. Мне нравится этот парень.
Я удивился:
- Ты хочешь разбудить мою ревность? Кмузу - не компанейский парень, ты проглотишь его с потрохами.
- Я только попробую, - сказала она, сверкнув своей великолепной каннибальской улыбкой. Еще один выстрел в темноте.
- Чири, - сказал я, - как ты думаешь, что значат буквы "А.Л. М."?
Она на минуту задумалась.
- Ассоциация лесбиянок-матерей. Эта девочка Ханина, что танцевала у Френчи, выписывала их газету. А почему ты спрашиваешь?
Я прикусил губу.
- Нет, не то. Если придет на память что-нибудь другое, дай мне знать.
- О'кей, дорогуша. Это загадка?
- Загадка.
- Подумаю. - Она отхлебнула тенде и оценила свое отражение в зеркальной стенке над моей головой. - А я слышала, ты выбросил все свои лекарства? Вот уж не ожидала, что ты решишься. Хочешь найти средство поэффективнее?
- Да. Я выкинул таблетки после гибели Иржи. Лицо Чири стало серьезным.
- А-а-а…
Несколько минут прошло в неловком молчании. Наконец я заговорил:
- Временами сильно тянет, но пока я смог удержаться.
- Снизить дозу - одно, но бросить совсем - это уж слишком. Может, это и к лучшему, но я всегда придерживалась умеренности во всем. Кроме того, существует такая гадость, как "абстинентный синдром". Я улыбнулся:
- Ценю твое участие. Но я знаю, что делаю. Чири печально покачала головой:
- Надеюсь, ты не шутишь. Ты даже не представляешь, что это такое - жизнь в трезвом состоянии. Будет очень непривычно.
- Мне будет чудесно, Чири.
- Может, завтра ты будешь проходить мимо Лайлы. У нее есть модди, которые дают ощущение, словно ты принял пригоршню таблеток. У нее полный комплект: соннеинки, "красотки", трифетки, РПМ, - все, что пожелаешь. Включаешь модди и, если потом хочешь иметь ясную голову, выключаешь его и - пожалуйста.
- Хм, что-то не хочется. Чири пожала плечами:
- Как знаешь.
- Сделаешь мне джин с бингарой?
Не хотелось продолжать этот разговор о наркотиках, чтобы не тревожить старых ран.
Чири наполняла мне очередной стаканчик, а я тем временем смотрел на танцующую Ясмин. Ясмин была самой лучшей из коллекции в пятнадцать хромосом, какую я когда-нибудь встречал. Когда мы с ней помирились, она сказала, что жалеет о своих длинных черных волосах, и решила отпустить их снова. Исполняя чувственный танец, она время от времени стреляла в меня глазами и всякий раз при этом улыбалась. Я тоже улыбался в ответ.
- Пожалуйста, босс. - Чири поставила бокал передо мной на поднос.
- Спасибо. - Метнув напоследок в Ясмин пламенный взгляд, я направился с бокалом за столик Кмузу.
- Знаешь, - сказал я своему рабу, - у тебя, оказывается, появилась тайная поклонница. Сказать, кто она?
Кмузу растерялся:
- Что вы имеете в виду, яа Сиди?
Я усмехнулся:
- Кажется, Чирига надеется воспламенить твое сердце.
- Но это невозможно, - ответил он. Вид у него был встревоженный.
- Она тебе не по вкусу? Чири чудесная женщина. Пусть тебя не пугают ее манеры.
- Они меня не пугают, яа Сиди. Просто я не хочу жениться, пока не получу свободы.
Я засмеялся:
- Это совпадает с планами Чири. Не думаю, чтобы она собиралась выходить замуж.
- Я же говорил вам, что я христианин. Чири подошла к столику, прежде чем я успел ответить.
- Как дела, Кмузу? - обратилась она к моему рабу.
- Прекрасно, мисс Чирига, - отвечал Кмузу ледяным тоном.
- Послушай, ты занимался любовью с девушкой, которая носит последний модди Хани Пилар - Медленный, Медленный Ожог? Самый отлетный модди. Так меня изматывает, что еле выползаю из постели.
- Я бы хотел, мисс Чирига…
- Можешь называть меня Чири, дорогуша.
- Я бы хотел, чтобы впредь вы не делали мне подобных предложений.
Чири удивленно посмотрела на меня:
- Разве я делаю ему какое-то предложение? Я просто спросила, занимался ли он любовью…
- Я слышала - Хани Пилар снова разводится? - приблизившись к нашему столику, спросила Рани, одна из ночных дебютанток.
Сегодня никто из посетителей не давал чаевых и не угощал девочек коктейлями. Это был скучный вечер, так что мы с Кмузу оказались самыми интересными посетителями клуба.
Чири загрустила.
- Эй, кто-нибудь, черт возьми, быстро на сцену! - крикнула она, направляясь к стойке.
Лилм, хорошенькая транссексуалка бельгийского происхождения, сняла блузку и отправилась танцевать.
- Кажется, с меня развлечений хватит, - зевая, обронил я Кмузу. - Пойдем домой.
Подошла Ясмин и взяла меня за руку.
- Ты придешь завтра? - спросила она. - Мне надо поговорить с тобой на очень личную тему.
- Может, поговорим сейчас? Она, смутившись, отвела взгляд.
- Нет, - сказала Ясмин. - Не сейчас… Хочу сделать тебе подарок. - Она вынула свой карманный компьютер Ай Чинг. Ясмин свято верила в него и считала, что он точно предсказал все ужасные события последних месяцев. - Может, он тебе снова понадобится.
- Не думаю, - отозвался я. - Не лучше ли тебе оставить его у себя?
Вложив компьютер в мою ладонь, она поцеловала меня в губы долгим и нежным поцелуем. Странно - этот поцелуй взволновал меня.
Пожелав спокойной ночи Чири и девочкам, мы с Кмузу вышли на улицу в теплую, полную шорохов ночь и направились к воротам, где стоял наш автомобиль. Всю дорогу домой Кмузу доказывал мне, что Чири чрезвычайно наглая и бесстыжая особа.
- Но ты же не станешь отрицать, что она сексапильная?
- Уж этого у нее хватает, яа Сиди, - ответил он и сосредоточился на управлении автомобилем.
Как только мы добрались до поместья Фридлендер Бея, я немедленно поднялся в свою комнату, где попытался расслабиться. Взяв тетрадь Шакнахая, я вытянулся на постели, стараясь привести в порядок свои мысли. Я посмотрел на электронный оракул Ай Чинг - подарок Ясмин и тихо рассмеялся. Непонятно зачем я нажал белую кнопку с буквой "Эйч". Миниатюрное устройство зазвенело, точно колокольчик, и механический женский голос проговорил:
"Гексаграмма Шестая. Ожог. Конфликт. Изменения в первой, второй и шестой строках".
Я выслушал приговор вместе с комментарием, а затем нажал клавишу "Эль", обозначавшую строки. Предостережение сводилось к тому, что у меня сейчас трудный жизненный период, и, если я буду прелагать свой путь к цели силой, то рано или поздно вступлю в конфликт. Все это я знал и без карманного компьютера.
Мне посоветовали не удаляться от дома. Но совет несколько запоздал.
"Если вы решите преодолевать трудности, - предостерегала механическая женщина, - вы добьетесь немногого, но вскоре потеряете и это, оказавшись в положении еще более худшем. Лишь возделывая свой сад и игнорируя могущественных противников, можно избежать беды".
Черт подери, как же мне хотелось возделывать свой сад! Я бы напрочь позабыл про Абу Адиля, Яварски, счел бы смерть Шакнахая нелепой случайностью и позволил бы Папочке свернуть повинную голову Умм Саад руками Говорящих Камней! Я бы оставил своей матери толстый конверт с наличностью, распрощался бы с клубом Чириги и умчался бы из города на автобусе со скоростью ветра.
Но, к несчастью, все это было несбыточно. Я печально посмотрел на игрушку Ай Чинг и вспомнил о других строках, дающих Вторую гексаграмму: она указывала на благоприятные события. Я нажал клавишу "Си-Эйч":
"Гексаграмма Семнадцатая. Погоня. Гроза на озере".
Что бы это значило? Меня предупреждали о позитивных переменах в жизни. Все, что нужно было делать, - это Создавать гармоничные отношения с окружающими. Итак, придется приспосабливаться к веяниям времени.
- Предсказание будущего - богохульство, - заявил Кмузу, напомнив о своем существовании. - Любая ортодоксальная религия запрещает гадание.
Я не слышал, как он вошел в комнату.
- Идея синхронизации имеет свою логику, - пожал я плечами. На самом деле мое отношение К Ай Чингу почти не отличалось от отношения к нему Кмузу, но я чувствовал, что моя задача - хоть немного остудить его религиозный пыл.
- Вы имеете дело с опасными людьми, яа Сиди, - сказал он. - Вашими действиями должен руководить здравый смысл, а не эта игрушка.
Я бросил ему маленький электронный оракул Ясмин.
- Ты прав, Кмузу. В руках доверчивого простака она может стать опасной.
- Завтра я верну ее мисс Ясмин.
- Чудесно, Кмузу, - сказал я.
- Вам сегодня еще что-нибудь понадобится?
- Нет, Кмузу, сейчас я запишу для себя кое-что и лягу.
- Тогда спокойной ночи, яа Сиди.
- Спокойной ночи, Кмузу.
Раб вышел из спальни и закрыл за собой дверь.
Я разделся, разобрал постель, снова лег и стал перечитывать имена в тетради: Фридлендер Бей, Реда Абу Адиль, Умар Абдул-Кави, Пол Яварски, Умм Саад, лейтенант Хайяр. Плохие ребята. Затем я составил список хороших ребят: я.
И вспомнил пословицу времен своего алжирского детства: лучше дать деру зазря, чем зазря не дать деру. Спешное отбытие в Шанхай или Венецию было бы в данной ситуации самым разумным выходом.
Кажется, я уснул, размышляя, не стоит ли заблаговременно набить чемоданы деньгами и одеждой и не бежать ли в те края, где ноги благоухают жимолостью. А потом я увидел странный сон про клуб Чириги. Мне снилось, что теперь клубом заправляет лейтенант Хайяр, а я пришел к нему в поисках Ясмин или Файзы, - словом, какой-то своей юношеской любви. Затем я спорил со своей матерью по поводу того, приносил ли я домой бутылку шербета или нет. А потом я оказался в школе совершенно голым и к тому же совершенно не подготовленным к очень важному экзамену.
А проснулся я от того, что кто-то тряс меня за плечи с криком:
- Проснитесь, яа Сиди!
- В чем дело, Кмузу? - не понял я спросонок. - Что случилось?
- В доме пожар, - сказал он и стал тянуть меня за руку, пока не вытащил из постели.
- Но я не вижу огня. - Зато я почувствовал запах дыма.
- Подвал в огне. У нас мало времени. Надо выбираться из дома.
Я уже совершенно проснулся. Сквозь зарешеченные окна в ярком лунном свете был виден густой столб дыма.
- Со мной все в порядке, Кмузу, - сказал я. - Я разбужу Фридлендер Бея. Весь дом горит или только наше крыло?
- Не знаю, яа Сиди.
- Тогда беги в восточное крыло и разбуди мою мать. Проверь, благополучно ли она выбралась.
- Надо бы еще предупредить Умм Саад.
- Да, верно.
И он выбежал из комнаты. Перед тем как выйти в коридор, я ощупью добрался до телефона на столе и набрал номер городской аварийной службы. Линия оказалась занята, я чертыхнулся и набрал номер еще раз. Снова занято. Я звонил и звонил. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем мне ответил женский голос.
- Пожар! - закричал я в трубку. К этому времени я уже пребывал в полном отчаянии. - Горит поместье Фридлендер Бея, то что неподалеку от христианского квартала.
- Спасибо, сэр, - отозвалась женщина. - Пожарная бригада выезжает.
Стало не хватать воздуха. Кислый смрад обжигал ноздри и горло, и я пригнулся, чтобы перевести дыхание. Языков пламени я пока не видел, так что реальной опасности не ощущал. И оказался не прав: когда я надевал джинсы, меня уже обжигала горячая зола, носившаяся в воздухе. В тот момент я еще не почувствовал, что получил ожоги второй степени в области головы, шеи и плеч, которые не были защищены. Волосы на голове сгорели, но борода уберегла лицо от ожогов. С тех пор я поклялся никогда не бриться.
В коридоре я увидел языки пламени. Жар был нестерпимый. Я ринулся, обхватив руками голову, пряча лицо и глаза. Я поджарил себе пятки, не пробежав и десяти футов. Я забарабанил в Папочкину дверь, рискуя погибнуть на пороге его комнаты, что было поступком смелым, но глупым: спасать старика, наверняка уже мертвого.
В голову пришла шальная мысль: вспомнилось, как Фридлендер Бей спрашивал меня, готов ли я вновь наполнить легкие огнем.
Ответа не было, и я заколотил еще сильнее. Огонь лизал мне руки и спину, и я начал задыхаться. Я отступил назад и правой ногой что есть силы ударил в дверь. Ничего не произошло. Она была заперта изнутри, и щеколда, вероятно, расплавилась. Я повторил удар, и дерево затрещало. Стукнул еще раз - дверь упала, ударившись о противоположную стену Папочкиной прихожей.
- О шейх! - закричал я.
Здесь дым был еще плотнее. В воздухе стоял острый запах горелого пластика, и я понял, что Папочку надо выводить как можно быстрее, пока мы не задохнулись в ядовитом дыму. Однако было у меня опасение, что я не застану Фридлендер Бея в живых. Его спальня находилась левее в глубине, и дверь ее тоже была на замке. Я и ее лягнул, ощутив резь в лодыжке и голени. Придется залечивать свои раны потом, если останусь жив.
Папочка не спал, раскинувшись навзничь в своей постели и вцепившись в покрывало. Он следил глазами за каждым моим движением, рот его был открыт, но он не смог издать ни звука. У меня не было времени слушать, что он хочет сказать мне. Я откинул одеяло и взял Фридлендер Бея на руки, как ребенка. Роста он был небольшого, однако значительно потолстел со времен былой спортивной молодости. Несмотря на это, я вынес его из спальни, ощущая невероятную силу, которая, как я понимал, скоро покинет меня.
- Пожар! - кричал я, пересекая прихожую. - Пожар! Пожар!
Говорящие Камни должны были спать в соседних комнатах. Однако разбудить их действием я не мог: для этого мне пришлось бы выпустить Папочку из рук. Оставалось одно: пробиваться сквозь пламя к спасению.
Когда я уже дошел до конца коридора, оба великана подоспели мне на помощь. Оба были в чем мать родила, что ничуть не смущало их. Один из Камней молча принял из моих рук Фридлендер Бея, так же молча взял на руки меня и понес вниз по лестнице на свежий воздух.
Вероятно, один из Говорящих Камней понял, до чего я измучен огнем и усталостью. Находясь в состоянии, близком к обмороку, я был необычайно признателен ему, но в тот момент у меня не нашлось сил даже поблагодарить его. Я пообещал себе, что как только у меня появится возможность, я обязательно отблагодарю Говорящих Камней - может, подарю им парочку неверных на съедение. А как еще можно отблагодарить Гога и Магога, у которых есть все?
Пожарные уже устанавливали свои приспособления, когда ко мне подскочил Кмузу.
- Ваша мать в безопасности, - залопотал он. - В восточном крыле не было пожара.
- Спасибо тебе, Кмузу, - искренне произнес я, еле ворочая языком. Горло по-прежнему жгло едким дымом.
Один из пожарных окатил меня струей чистой воды, завернул в какую-то простыню и снова облил. Затем протянул мне стакан воды:
- Возьми, будет легче дышать. Сейчас поедешь в больницу.
- Зачем? - спросил я, еще не сознавая ущерба, который нанес мне огонь.
- Я поеду с вами, яа Сиди, - подал голос Кмузу.
- А Папочка? - простонал я.
- Ему тоже понадобится медицинская помощь.
- Тогда мы поедем вместе.
Пожарные отвели меня к машине "Скорой помощи". Фридлендер Бей уже лежал там на носилках. Кмузу помог мне влезть в машину. Он наклонился ко мне, а я к нему.
- Пока вы поправитесь, - тихо произнес он, - я постараюсь узнать, кто устроил поджог.
Некоторое время я глядел на него, соображая. Я моргнул и понял, что ресницы у меня сгорели.
- Так ты думаешь - это поджог? - спросил я. Водитель уже захлопнул одну створку задних дверей.
- У меня есть доказательства, - сказал Кмузу, и водитель закрыл вторую створку.
Минуту спустя мы с Палочкой под вой сирены помчались по узким улочкам города. Папочка на носилках не шевелился. Он выглядел беззащитным и жалким. Мне тоже было муторно. Наверно, в наказание за то, что смеялся над Шестой гексаграммой.