О'кей, все это значило, что я не понял урока, но я и не думал беспокоиться на этот счет. В следующий раз, когда встречу на улице имама или святого, я попрошу растолковать мне увиденное. Сейчас меня ждали более важные дела. Я положил модди обратно в свой дипломат.
Затем я загрузил в компьютер дело Абу Адиля и минут десять просматривал его. Оно было невероятно скучным, как я и предполагал. Абу Адиля привезли в город в детстве более чем полвека назад. Его родители много лет скитались после катастрофы Субботней войны. Мальчиком Абу Адиль помогал отцу, продававшему лимонад и шербет в квартале Дубильщиков. Он играл на узких, извилистых улицах Медины, старой части города. Когда отец умер, Абу Адиль, чтобы прокормить себя и свою мать, стал профессиональным нищим. Каким-то образом, с помощью ли силы воли или своих способностей, он смог проститься с бедностью и унижением и стал уважаемым и влиятельным человеком в Медине. Дело Абу Адиля не содержало подробностей этого замечательного превращения, но, если Абу Адиль был серьезным конкурентом Фридлендер Бея, я без колебаний поверил в это. До сих пор его дом располагался в западной части города, недалеко от ворот Заходящего Солнца. Согласно сообщениям у него был такой же большой особняк, как у Папочки, окруженный ужасающими трущобами. К тому же у Абу Адиля оставалась армия друзей и сторонников в лачугах Медины, так же, как у Фридлендер Бея - в Будайене.
Вот что в общих чертах я узнал, когда офицер Шакнахай просунул голову в мой бокс.
- Время закругляться, - сказал он.
Я спросил себя, почему лейтенант Хайяр так беспокоится о Реда Абу Адиле. Я не нашел в его деле ничего, что бы указывало на него как на второго Фридлендер Бея: просто богатый влиятельный человек, чьи дела бывали и грязны в меру, и, случалось, чрезмерно. Если он сродни Папочке - а тому были очевидные доказательства, - в его намерения не входило тревожить невинных обывателей. Фридлендер Бей не был хозяином уголовного мира, как, видимо, и Абу Адиль. Такого человека, как он, можно задеть лишь вторжением на его территорию или угрозами его близким.
Я последовал вниз, в гараж, за Шакнахаем.
- Это моя, - сказал он, указывая на патрульную машину, въезжавшую в гараж после смены. Он приветствовал двух усталых полицейских, выбравшихся из машины, и сел за руль.
- Ну? - сказал он, глядя на меня.
Я не торопился приступать к делу. Во-первых, мы с Шакнахаем в продолжение всей смены будем заключены в узкое пространство полицейской машины, и эта перспектива меня не воодушевляла. Во-вторых, лучше сидеть в участке и читать скучные дела, чем идти вместе с закаленным в боях ветераном на мрачные улицы. Но все-таки я сел на переднее сиденье. Иногда сопротивление бывает бесполезно.
- Что у тебя? - спросил он, глядя перед собой на дорогу. Его правая щека оттопыривалась из-за основательного куска жевательной резинки.
- Ты имеешь в виду это? - Я показал Полный Караульный модди, включить который еще не успел.
Он поглядел на меня и пробормотал что-то себе под нос.
- Я спрашиваю, чем ты будешь защищать меня от бандитов? - спросил он и снова недовольно покосился в мою сторону.
Под курткой у меня был револьвер. Я вынул его из кобуры и показал ему.
- Мне дал его лейтенант Оккинг в прошлом году, - пояснил я.
Шакнахай пожевал жвачку.
- Лейтенант всегда хорошо ко мне относился, - сказал он и вновь уставился на меня.
- Да… - протянул я, не зная, что сказать. Я был виноват в гибели Оккинга, и Шакнахай наверняка слышал об этом инциденте. Чтобы успешно сотрудничать с ним, мне предстояло преодолеть какую-то невидимую преграду между нами. В машине воцарилось неловкое молчание.
- Послушай, твоя игрушка только и годится, что путать птиц и мышей. Взгляни-ка на пол.
Я пошарил под сиденьем и вытащил небольшой арсенал. Там были гранатомет большого калибра, статический пистолет и игломет, чьи стрелы запросто могли отделить мясо от костей взрослого носорога.
- Что ты предлагаешь?
- Тебе нравится вид крови, заливающей все вокруг?
- В прошлом году насмотрелся, с меня хватит, - сказал я.
- Тогда забудь об игломете, хотя оружие это неплохое. Оно стреляет по выбору: тремя успокаивающими иглами, тремя нервно-паралитического действия и тремя разрывными. Гранатомет, верно, будет тяжеловат для тебя. Он втрое мощнее твоей свистульки. Остановит любого на расстоянии четверти мили, поражает цель на расстоянии ста ярдов. Тебе, скорее всего, подойдет статический пистолет.
- И какова эффективность попадания? Шакнахай пожал плечами:
- Если целить в голову, достаточно двух-трех выстрелов, чтобы сделать человека калекой на всю жизнь. Но в голову попасть трудно. Стреляй в грудь, это вызовет сердечный приступ. При попадании в другие части тела преступник теряет контроль над мышцами и через четверть часа окажется беспомощен. То, что тебе нужно.
Я кивнул и затолкал статический пистолет в карман куртки.
- Ты не считаешь, что я…
Но тут затрезвонил мой телефон, я снял его с пояса. Наверное, домогается одна из моих нерешенных проблем, подумал я и ответил:
- Слушаю.
- Марид? Это Индихар.
Казалось, что хороших новостей больше не существует. Я закрыл глаза.
- Ну, как твои дела? Что ты поделываешь?
- Ты знаешь, который час? Ты, хозяин клуба, Магреби. Ты несешь ответственность перед девочками, работающими днем. Не хочешь ли приехать на открытие?
Я совершенно позабыл про этот чертов клуб. Я действительно не желал о нем думать, но Индихар была права, когда говорила об ответственности.
- Я приеду сегодня, как только смогу. Все на работе?
- Здесь я, Пуалани, Жанель уходит, где Кэнди - неизвестно, а Ясмин не знает, чем бы заняться.
Еще и Ясмин. Боже!
- Сейчас приеду.
- Иншаллах, Марид.
- Пока. - Я снова прицепил телефон на пояс.
- Куда ты должен идти? У нас нет времени на личные дела.
Я попытался объяснить:
- Фридлендер Бей решил преподнести мне подарок и приобрел для меня клуб в Будайене. Ума не приложу, что с ним делать. Ладно, забудь об этом. Теперь надо ехать и открывать дело.
Шакнахай засмеялся.
- Опасайся двухсотлетних старцев у власти, дары приносящих, - сказал он. - Где же этот клуб?
- На Улице, - ответил я. - Клуб Чириги. Понял, о чем я говорю?
Он повернулся и некоторое время смотрел на меня в молчании.
- Да, я знаю этот клуб. - Шакнахай круто развернул автомобиль по направлению к Будайену.
Может, вам кажется, что газануть через восточные ворота в полицейском автомобиле и промчаться по главной улице, где запрещено движение транспорта - радостное и захватывающее событие. Мое же состояние было совсем противоположным. Я скрючился на сиденье в надежде, что никто из знакомых не узнает меня. Всю жизнь я ненавидел копов, а теперь оказался одним из них. Мои бывшие друзья уже смотрели на меня так, как я раньше смотрел на Хайяра и других полицейских в Будайене. Я был благодарен Шакнахаю за то, что он благоразумно не включил сирену.
Шакнахай остановил машину прямо у клуба Чириги, и на тротуаре я увидел Индихар рядом с Пуалани и Ясмин. Печальное зрелище предстало моим глазам: Ясмин остригла свои чудесные черные кудри, которые я так любил. Наверное, с тех пор как мы расстались, у нее появилась потребность что-то изменить. Я глубоко вздохнул, открыл дверцу машины и вылез.
- Как дела? - спросил я: Индихар сверкнула на меня глазами.
- Мы уже потеряли чаевые за час работы, - сказала она.
- Ты хочешь управлять клубом или нет, Марид? - спросила Пуалани. - Я ведь хоть сейчас могу перейти к Ио-Мама.
- Френчи готов забрать меня сию секунду, - бросила Ясмин. Ее лицо было холодным и надменным. Езда в полицейском автомобиле подрывала мой авторитет в ее глазах.
- Не волнуйся, Ясмин. Просто сегодня утром у меня было много хлопот. Индихар, не могла бы ты поработать пока вместо меня? Ты понимаешь в делах клуба гораздо больше моего.
Секунду или две она разглядывала меня.
- Если только у меня будет нормированный рабочий день, - наконец откликнулась Индихар. - Я не хочу приходить рано утром, а уходить поздно вечером. Чири все время заставляла нас так работать.
- Хорошо, договорились. Если будут еще идеи, дай мне знать.
- И плати мне столько, сколько получают другие управляющие. Кроме того, я буду танцевать, только когда захочу.
Я нахмурился, но выхода у меня не было.
- Ладно. А кто будет замещать тебя ночью? Индихар пожала плечами.
- Я не доверяю этим неряхам. Поговори с Чири. Верни ее.
- Нанять Чири на работу в ее собственном клубе?
- Это больше не ее клуб, - заметила Ясмин.
- Да, верно, - сказал я. - Как ты думаешь, она согласится?
Индихар засмеялась:
- Она сдерет с тебя втрое большее жалованье, чем получает любой другой управляющий на Улице. Она тебе задаст жару, а если будешь смотреть сквозь пальцы, нагреет и с кассой. Но все равно она стоит этого. Никто не умеет делать деньги так, как Чири. Без нее ты через полгода сдашь свою собственность в аренду какому-нибудь лавочнику.
- Ты очень обидел ее, Марид, - сказала Пуалани.
- Знаю, но я же не виноват. Все это дело организовал Фридлендер Бей, не предупредив меня. Этот клуб свалился мне на голову,
- Чири не знает об этом, - сказала Ясмин.
Я услышал, как за спиной хлопнула дверца машины. Обернулся и увидел, что ко мне идет Шакнахай, на лице - широкая ухмылка. Мне нужна была его поддержка, а его все это забавляло.
Индихар и другие девочки презирали меня за мою связь с полицией, а полицейские - за то, что для них я по-прежнему был мелким воришкой. Арабы говорят: "Если снимешь одежду, замерзнешь". Это совет не отрываться от своей группы поддержки. Однако она не придет на помощь, если заявится толпа друзей и разденет тебя догола без твоего на то согласия.
Шакнахай не сказал мне ни слова. Он подошел к Индихар и, наклонившись, прошептал ей что-то на ухо. Многие девушки на улице питают слабость к полицейским. Я лично не понимаю этого. А некоторые копы пользуются ситуацией. Но меня удивило, что именно Индихар оказалась одной из таких девушек, а Шакнахай - таким копом.
Мне и в голову не пришло занести увиденное в список недавних странных совпадений: мой новый напарник имеет какие-то общие дела с новой управляющей клубом, подаренным мне Фридлендер Беем.
- Все уладилось, Одран? - спросил Шакнахай.
- Да, - ответил я. - Сегодня я должен переговорить с Чиригой.
- Индихар права, - сказала Ясмин. - Чири тебе покажет.
Я кивнул:
- Думаю, она имеет на это право, но я все равно хочу увидеть ее.
- Пойдем, - сказал Шакнахай.
- Если появится время, забегу вас проведать, - пообещал я.
- С нами-то все в порядке, - сказала Пуалани. - Мы свою работу знаем. Смотри сам в оба с этой Чири.
- Береги кое-что, - сказала Индихар, - если угадаешь, что я имею в виду.
Я помахал ими направился к патрульной машине. Шакнахай чмокнул Индихар в щеку и бросился вслед за мной. Он сел за руль.
- Ну как, поработаем? - спросил он. Мы все еще стояли на обочине.
- Давно ты знаком с Индихар? Я никогда не видел тебя в клубе Чири.
Шакнахай посмотрел на меня младенчески-невинным взглядом.
- Я знаю ее давно, - ответил он.
- Понятно, - сказал я и прекратил дальнейшие расспросы. Казалось, он не хотел разговаривать на эту тему.
Вдруг пронзительно взвыла тревога, и механический голос патрульного компьютера проскрипел:
"Номер 374 немедленно выезжайте. Угроза взрыва и захват заложников, кафе "Феи Бланш", Девятая Северная улица".
- Это у Гарготье, - сказал Шакнахай. - Поехали туда.
Компьютер замолчал.
А Хайяр заверил меня, что не стоит беспокоиться насчет подобных ситуаций…
- Бисмиллах ар-рахман ар-рахим, - пробормотал я. - Во имя Аллаха, великодушного и милостивого.
На этот раз, когда мы проезжали по Улице, Шакнахай включил сирену.
Глава 5
У низкой ограды дворика кафе "Феи Бланш" собралась толпа. За столиком, выкрашенным белой краской, сидел старик, отхлебывая какую-то жидкость из пластмассового стаканчика. Казалось, он понятия не имел о том, что происходит внутри кафе.
- Убери его оттуда, - прохрипел мне Шакнахай. - И остальных тоже. Не знаю, что там творится на самом деле, но придется действовать так, как если бы у парня была настоящая бомба. Как только все уйдут, залезай в машину.
- Но…
- Я не хочу беспокоиться еще и за твою шкуру. - Он побежал за угол кафе с северной стороны, к черному ходу.
Я колебался. Я знал, что скоро подоспеют спецподразделения, и решил предоставить проблемы с собирающейся толпой на их усмотрение. Сейчас меня ждали более важные дела. Я разорвал зубами обертку Полного Караульного и включил модди.
Одран сидел за столиком тускло освещенного кафе в Сан-Саберио, во Флоренции, и слушал Шуберта в исполнении квартета камерной музыки. Напротив него за столиком красовалась блондинка по имени Констанция. Она подняла чашку к губам, и ее небесно-голубые глаза остановились на нем - от нее исходил тонкий пленительный аромат, наводящий Одрана на мысли о романтических вечерах и нежных обещаниях.
- Это лучший кофе в Тоскане, - прошептала она. Голос у нее был нежный и мелодичный. Она ободряюще улыбнулась ему.
- Мы здесь не для того, чтобы пить кофе, дорогая, - сказал он, - сюда мы приехали взглянуть на новинки сезона.
Она махнула рукой.
- У нас еще уйма времени. А сейчас надо отдохнуть.
Одран ласково улыбнулся ей и взял хрупкую чашечку. Кофе был цвета превосходного полированного красного дерева. Тонкие струйки дыма, клубящиеся над чашкой, источали упоительный, небесный аромат. Первый глоток восхитил Одрана. Когда горячий, необычного вкуса кофе обжег ему горло, он понял, что Констанция была совершенно права. Никогда раньше он не получал такого удовольствия от чашки кофе.
- Я запомню этот кофе на всю жизнь, - заявил он.
- Дорогой, давай приедем сюда и в следующем году, - предложила Констанция.
Одран снисходительно засмеялся:
- Ради новинок Сан-Саберио? Констанция подняла свою чашечку и улыбнулась.
- Нет, ради кофе, - сказала она.
После рекламного ролика наступила темнота, во время которой Одран не мог ничего различить. На мгновение он задумался о том, кто такая Констанция, но вскоре позабыл о ней. Когда он уже начал паниковать, все опять прояснилось. Одран ощутил легкое головокружение, а потом почувствовал себя словно бы пробудившимся от сна. Он был холоден и рассудителен - предстояла работа. Включился Полный Караульный.
Он не мог ни увидеть, ни услышать того, что происходило в кафе, но предполагал, что Шакнахай тихо пробирается через подсобное помещение. Одран должен был оказать напарнику всевозможную поддержку. Он ловко перепрыгнул через железные перила во дворик.
Старик за столиком посмотрел на него.
- Вы, конечно же, хотите почитать мою рукопись, - произнес он.
Одран узнал в старике Эрнста Вейнтрауба, эмигранта из какой-то центрально-европейской страны. Вейнтрауб воображал себя писателем, но Одран никогда не видел его за работой, разве что над стаканчиком анисовой водки или бурбона.
- Сэр, - сказал он старику, - вы здесь в опасности. Попрошу вас выйти на улицу. Ради вашей же безопасности я прошу вас уйти отсюда.
- Но еще не полночь, - .возразил Вейнтрауб. - Дайте мне допить стаканчик.
У Одрана не было времени потакать старому алкоголику. Он решительно направился внутрь кафе.
На первый взгляд все смотрелось вовсе не так уж угрожающе. Мсье Гарготье стоял за стойкой под огромным разбитым зеркалом. Его дочка Мэдди сидела за столиком в дальнем углу, возле стены, увешанной выцветшими фотографиями марсианских колоний (личная коллекция Гарготье). Здесь же стоял молодой человек, державший в руках небольшой ящичек. Он оглянулся на Одрана.
- Убирайся к чертовой матери, - закричал он, - а не то все здесь взлетит на воздух!
- Я уверен, он сделает это, мсье, - сказал Гарготье. Голос его дрожал.
- Клянусь всеми чертями, я сделаю это! - воскликнул юноша.
Офицер полиции должен оценить ситуацию и вовремя принять верное решение… Полный Караульный рекомендовал Одрану в общении с душевнобольным сначала выяснить причину его волнения, а затем постараться успокоить. Полный Караульный советовал Одрану не высмеивать душевнобольного, не выказывать недовольства и не дать привести угрозу, в исполнение. Одран поднял руки и спокойно заговорил:
- Я пришел с миром.
Юноша засмеялся. У него были грязные длинные волосы и редкая, клочковатая бородка; одет он был в полинялые джинсы и клетчатую рубашку с оторванными рукавами. Чем-то он напоминал самого Одрана - естественно, до встречи с Фридлендер Беем.
- Может, присядем поговорим? - спросил Одран.
- Что ж - поговорим, пока мне не надоест, - откликнулся юноша. - Садись, раз такой храбрый. Только руки держи на столе.
- Ладно. - Одран выдвинул стул и опустился на него. Он сидел спиной к бару, но боковым зрением видел Мэдди Гарготье. Она тихо всхлипывала.
- Ты все равно не переубедишь меня, - заявил юноша.
Одран пожал плечами:
- Я только хочу выяснить, из-за чего шум. Как тебя зовут?
- Черт! А тебе это зачем?
- Меня зовут Марид. Я родился в Мавритании.
- Ты можешь называть меня Аль-Мунтаким.
Мальчик с бомбой присвоил одно из девяноста девяти прекрасных имен Бога, Оно значило - Мститель.
- Ты всегда жил в городе? - спросил его Одран.
- Да нет же. В Миере.
- Это местное название Каира? - спросил Одран.
Аль-Мунтаким в ярости вскочил. Он ткнул пальцем в сторону Гарготье за стойкой и заорал:
- Видишь? Видишь это? Сейчас всем вам конец! - Он схватил коробку и сорвал с нее крышку.
Одран почувствовал сильную боль во всем теле, словно все его суставы растягивали и выкручивали в разные стороны. Каждый мускул в его теле ныл, а кожа горела, будто по ней прошлись наждаком. Агония длилась несколько секунд, после чего Одран потерял сознание.
- Ты в порядке?
Нет, я чувствовал себя совсем не в порядке. Кожа моя горела так, точно я дня два без передышки жарился на южном солнце. Все мои мышцы дрожали. Руки, ноги, все тело и даже лицо сводило судорогами. Моя голова трещала, а во рту был кислый привкус пороха. Я не мог разглядеть контуры предметов, казалось, кто-то накинул на них толстое вязаное покрывало.