МАРК ЛЕЙДЛОУ
400 ПОГАНЦЕВ
Принесите в жертву нас!
Пополь-Вух
Киберпанки славятся своей приверженностью к странному. Марк Лейдлоу даже здесь выбивается из ряда вон. Его сочинения отличаются неожиданными сопоставлениями и ракурсами, а также черным юмором на грани ультрафиолетового. Современные источники влияния устанешь перечислять, лишь бы это было что-то загадочное, интуитивное, экстравагантное.
Предлагающийся вашему вниманию рассказ демонстрирует фирменный лейдлоувский коктейль. В данном случае апокалиптический миф скрещивается с городским фольклором уличных банд. Впрочем, описывать "400 поганцев" бесполезно; лучше погрузиться в рассказ с головой и получить удовольствие.
Марк Лейдлоу живет в Сан-Франциско. Последний выпущенный им роман называется "Dad's Nuke".
Сидим тут и чувствуем, как Клевый Город помирает. Двумя этажами выше нашего подвала, на уровне земли, что-то гигантское топчет многоквартирные пирамиды. Чувствуем, как жизни лопаются подобно электролампочкам. В такие моменты не нужно никаких паранормальных способностей, чтобы увидеть окружающее чужими глазами. Мой мозг взрывают вспышки страха и боли, но ни одна из них долго не длится. Книжка выпадает из рук, я задуваю свечу.
Мы называем себя Братанами, в банде нас - двенадцать. Вчера было двадцать два, но не всем удалось вернуться в подвал вовремя. Наш пахан, Шрам, восседает на ящике и то и дело перезаряжая свою пушку единственной пулей. Плакса Ягуар сидит на коленках в углу на краешке своего старого одеяла и рыдает как ненормальный - на сей раз у него есть повод. Мой Братанище, Нефрит, в поисках программ вращает ручки настройки голотелика, но оттуда, словно вывернутые наизнанку вопли, доносятся шумы статического электричества. Похоже на крики ужаса, взрывающие нам мозг, только крики нельзя выключить, их давят: один за другим.
- Выруби эту хреновину, Неф, пока я ее не закоротил, - командует Шрам.
Он здесь главный, он - наш пахан. У него серые губы и слишком широкая улыбка: душманский скальпель раздвинул ее на обе щеки. Он шепелявит.
Неф пожимает плечами и выключает телик, но то, что мы слышим, не отвлекаясь на него, - едва ли лучше. Грохот далеких шагов, крики с небес, зловещий смех. Шум, кажется, удаляется от нас вглубь Клевого Города.
- Сейчас уйдут, - решает Неф.
- Все-то ты знаешь, - усмехается Клешня О'Тех, копаясь хромированным пальцем во внутренностях будильника, как ребенок копается в носу, - но даже не в курсах, кто это там…
- Я их видел, - возражает Неф. - Мы с Хрипом их видели. Правда же, Хрип?
Я только киваю. У меня нет языка, чтобы говорить. С двенадцати лет я могу лишь хрипеть - тогда мне сделали бесплатную коррекцию за грубое слово в адрес контролеровской распознайки.
Мы с Нефом выходили прошлой ночью, забрались на верх опустевшей пирамиды поглядеть, что творится вокруг. За Ривер-Ран-бульваром горело так ярко, что мне пришлось отвернуться. Неф продолжал вглядываться, он сказал, что видит, как в зареве бегают великаны. Потом я услышал такой звук, как если бы порвалась тысяча гитарных струн. Неф сказал, что великаны выдрали с корнем Большой Мост и забросили его на Луну. Я поднял голову и увидел крутящуюся в воздухе черную арку моста, канаты звенели, резали дым, а она все летела вверх, не падала… по крайней мере, пока мы ждали, то есть не очень долго.
- Не знаю, что это, но оно, возможно, останется тут надолго, - размышляет Шрам, скручивая губы в подобие улыбки. - А может, и вовсе никогда не уйдет.
- Ни… никогда? - Плакса перестает реветь, чтобы выдавить из себя это слово.
- Зачем им уходить? Похоже, они проделали большой путь, прежде чем добраться до Клевого Города. Выходит, у нас тут появилась новая банда, Братаны.
- Как раз то, чего нам не хватало, - выступает Неф. - Только не проси меня с ними махаться. Перо маловато. Уж если Контролеры не смогли их остановить, мы-то что сделаем?
- Неф, братан, слушай меня внимательно, - угрожающе наклоняет голову Шрам. - Если я прошу тебя драться, ты дерешься. Если я прошу тебя спрыгнуть с вершины улья, ты прыгаешь. Ты же знаешь, я прошу об этих вещах лишь затем, чтобы разнообразить твою жизнь.
- Уж как она разнообразна, - ворчит мой братанище.
- Тихо! - вскрикивает Плакса. Он крупнее и старше любого из нас, но мозги его - хуже, чем у десятилетнего. - Послушайте!
Мы вслушиваемся.
- Ни хрена не слыхать, - начинает Скэг.
- Ага! Ни-и-ичегошеньки. Ушли.
Слишком рано он это сказал. Тут что-то громыхает за стеной, под нами дергается бетонный пол, с потолка сыпется. Мы с Нефом заныриваем под стол.
- Ты в порядке, Хрип? - заботливо спрашивает Неф.
Я киваю и оглядываю подвал в поисках Братанов. Дух банды не покинул комнаты - все целы.
И тут двенадцать ртов открывается в удивлении.
Подвал освещен естественным светом. Откуда он тут взялся?
Выглянув из-под стола, я через два разверзшихся этажа ловлю взглядом исчезающую луну. Сотрясение открыло небесам недра многоквартирного улья. По краям расселины зияют переборки потолков-полов; канализационные трубы, словно паутинки, висят в воздухе; из болтающегося матраса сыплется наполнитель.
Черный дым затягивает луну. Тот самый дым, который мы видели над городом вчера, когда звезды плевались искрами, как сигнальные огни вокруг дорожной аварии. Вместе с ним крадется аромат духов Леди Смерти.
Шрам становится поперек трещины, проходящей через центр комнаты.
Он сует пушку в карман. Серебро единственной пули запачкано кровью Шрама. Он хранит ее для Душмана, одарившего его такой улыбкой, пахана по прозвищу Низверх.
- Ладно, банда, - решает Шрам. - Выбираемся отсюда, пронто.
Тех и Неф отдирают от двери доски. Еще с тех времен, когда все пошло наперекосяк в Клевом Городе, подвал оборудован системой безопасности. Тех так напичкал стены глушилками, что, когда контролерские распознайки вышли на поиски хат, они распознали тут лишь пустую комнату с канализацией. А нас - ни фига.
Лестница за дверью повернулась под сумасшедшим углом, но с ней мы справимся. Я оборачиваюсь назад, чтобы в последний раз взглянуть на подвал, который почти уже считал своим домом.
Там мы прятались, когда Контролеры собирали новобранцев на войну. Они считали, что по возрасту мы как раз подходим.
- Выбирайся, выходи, лучше сам ко мне иди! - орали они.
Как только начиналась охота, мы проделывали фокус с исчезновением.
- Идет война последняя, всемирная война, - напевали вокруг; время, обозначенное календарями, заканчивалось.
Все, что нам соблаговолили сообщить о войне, можно было запихнуть в кончик мизинца Теха, который он приспособил под разрывные дротики. Тем не менее рассчитывали на наше в ней участие. Типа для начала нас отправили бы тренироваться на лунную базу Инглиш, потом, опытными бойцами, вперед-вперед-в атаку, обратно на Землю. На югах чайносовки несли войны, что наседка - яйца. Время было жаркое: по ночам небеса раскалялись добела, днем остывали до желтизны.
Федеральный контроль запечатал наш городишко в плотную прозрачную оболочку. Внутрь без пропуска проникал лишь воздух да солнечный свет. Когда начало светиться желтым, Тех уверенно сказал, что чайносовки замутили против невидимого занавеса что-то убойное, достаточно мощное, чтобы прорвать оборону.
Тихонько, как индейцы, мы выползаем на стрит. Наш квартал протянулся между Пятьдесят шестой и Восемьдесят восьмой, между Вестлендом и Чико. Все уличные фонари, все окна в зданиях и оставленных автомобилях разбиты. Мусор и тела никто не убирал.
- Вот дерьмо! - отмечает Тех.
Плакса начинает рыдать.
- Смотри внимательно, Хрип, - напоминает Шрам, не упусти ничего.
Мне хочется отвернуться, но необходимо сохранить увиденное для истории. Я чуть не плачу: мама и родной брат мертвы, но беру себя в руки и записываю. Шрам велел вести историю Братанов.
В Федеральной Башне, где занимаются контролем людей и программируемых компонентов, мистер Корректор отрезал большую часть моего языка и принялся за остальное.
Но завершить работу не смог - не дожил: сводная банда - Квази, Морфы под руководством Братанов - вытащила меня оттуда.
Надо держаться вместе. Я знаю, Контролеры вечно треплют, что мы, мол, вандалы и хулиганы, вроде Анархиканцев, которым плевать на Клевый Город. Если хоть раз поверил им, отрежь свои никчемные уши. Банды никогда не разрушали без необходимости. Как жизнь пошла в Клевом Городе наперекосяк, некуда было деваться - кроме как по соседним кварталам. Входи без стука, тогда… как-то все разрулится.
Дальше по стриту я замечаю серебристый отблеск. Там заглохла распознайка: сканеры опущены, больше бритоголовым сидельцам Башни не разглядывать с ее помощью улицы.
Я показываю в ее сторону: немного уж тех бритоголовых осталось.
- Закона больше нет, - констатирует Неф.
- Ничто не стоит на пути, - добавляет Шрам.
Мы вступаем на стрит. Проходя мимо распознайки, Тех свинчивает лазерные затворы с орудия. Подсоединить к ним батареи - получатся крутые резаки.
В огромном недоразграбленном маркете подбираем себе фонари. Некоторое время еще копаемся в обломках, но быстро становится тошно. Продолжаем путь через холмы, бывшие некогда многоквартирными ульями и пирамидами. Довольно долго.
Устоявшие стены никогда не просохнут от краски: с них капает красно-черным. Из центра города шибает в нос вонью свежей смерти.
Поганая кошка снова пометила наш квартал.
Задумываюсь о выживших. Проникая разумом в руины, мы не ощущаем там никого. В добрые старые времена тут много народу жило. Большинство ульев опустело во время эпидемии, тогда померли старики, а пацаны, которых вирус не тронул, научились держаться вместе, объединяя силу.
Становится темнее, жарче, сильнее воняет. Из окон выглядывают трупы - хорошо я не стал разыскивать маму и брата. Мы собираем консервы, держимся супертихо. Такой мертвецкой ночи на стрит до сих пор не опускалось. Банды постоянно болтались, безудержно куролесили в клевом, неуправляемом тусняке. А теперь остались только мы.
Проходим квартал за кварталом, здесь обитали Зайки, Шелка, Квази, Няньки и Ангелы. Никого. Если какая банда и выжила, она ушла на хату. Если укрытие наземное, они мертвы, как и все окружающие.
Мы пытаемся уловить подсознательный сигнал - тогда внутри живота как будто защекочет - от другой банды. Но, кроме смерти, в ночи никого нет.
- Упокойтесь с миром, бандюки, - говорит Неф.
- Стоп! - командует Шрам.
Останавливаемся на Двести шестьдесят пятой - в квартале Курносиков. Вниз по стриту кто-то сидит на бетонной куче. Трясет головой и поднимает руки.
- Как интересно! - удивляется Шрам.
Чувак пытается слезть, но он так слаб, что путается в ногах и мешком катится на землю. Окруженный, он вглядывается в черную дыру Шрамовой пушки.
- Здорово, Низверх, - хрипит Шрам. На его лице расплывается улыбка, которую, должно быть, он берег вместе с серебряной пулей. От уха до уха. - Как поживают Душманы?
Низверх больше не тянет на пахана. Его красно-черный костюм с молнией изорван и заляпан, оторванный воротник перебинтовывает запястье. Левое стекло темных совино-круглых очков выбито, ежик волос выдран с корнем.
Низверх застыл, он смотрит в дуло и ждет щелчка бойка, последнего звука в своей жизни. И мы тоже ждем.
Из под разбитого стекла на грязную щеку скатывается крупная слеза.
- Не этой ночью, - посмеивается Шрам, опуская пушку.
Низверх никак не реагирует.
Дальше по стриту взрывается газопровод, освещает нас оранжевой вспышкой.
Тут мы все хохочем. Так смешно получилось. Низверх молча улыбается.
- Потом с тобой разберемся, Пахан. - Шрам резко ставит Низверха на ноги. - Выглядишь, как дерьмо из под колес. Где твоя банда?
Низверх только смотрит в землю и медленно качает головой.
- Пахан, - начинает он, - нас раздавило. По-другому не скажешь. - Тут он вытирает свежие слезы. - Нет больше Душманов.
- Но ты-то есть. - Шрам кладет руку ему на плечо.
- Не бывает Пахана без банды.
- Ну тебя! Что случилось?
- Новая банда в нашем квартале. - Он оглядывает улицу. - Они - великаны; Шрам, знаю, это звучит глупо…
- Нет, - встревает Неф, - я их видел.
- Мы слышали, как они идут, - рассказывает Низверх, - но не видели, иначе я бы никогда не приказал Духам стоять стенкой. Думал, мы сможем их сдержать, но нас попросту смели… раскидали. Некоторых парней - выше Башни. Эти поганцы… Четырехсотая ими кишит. Они светятся, мерцают, а потом - удар, и ты теряешь сознание.
- Похоже на Страходилеров, - бакланит Тех.
- Если бы я думал, что они - простые пацаны, я бы не сдрейфил, - продолжает Низверх. - Но они - не такие. Мы их пытались запсихачить, почти сработало. Они из такого сделаны, оно как бы целое, порвет тебя на куски, но как только по нему психачишь - разлетается на части, как пчелиный рой. Да и немного нас было, чтобы сопротивляться. Не готовы были. Я сам выжил только потому, что Хитрюгаджек меня вырубил и закинул под машину. Когда пришел в себя, все уже закончилось. Пошел по стриту, думал - может, банда какая слоняется. Никого. Наверное, по хатам попрятались. Стремно проверять. Они ж меня прибьют на счет "раз".
- Одно дело с бандой за спиной, другое - в одиночку, - подпевает ему Шрам. - Сколько ты хат знаешь?
- Шесть, наверное. Слышал еще что-то невнятное про Чайнапошек. Знаю, где найти Застежек, Центровых, Герлов, Солдафонов и Саночников. Через туннели подземки можно быстро добраться к Чиксоидам.
- А у нас что имеется? - Шрам поворачивается ко мне.
Я достаю измятый список, передаю его Нефу, тот читает.
- Чайнапошки, Саночники, Барабанщики, А-В-марии, Дикие телки, Чинарики, Денни. Если кто из них еще жив, еще узнаем.
- Точняк, - подтверждает Шрам.
- Надо бы новеньким кликуху придумать, - толкает меня в бок Неф.
Он знает, я люблю давать названия вещам. Улыбаюсь, забираю бумажку, достаю карандаш и записываю: ЧЕТЫРЕСТА ПОГАНЦЕВ.
- Потому как взяли Четырехсотую, - доходит до Нефа.
Я киваю, но причина не только в этом. Где-то я читал, как поганцы разнесли мир вдребезги, запытали бабулек. Чего-то подобного можно ожидать и от наших.
Дальше по улице сквозь дым видно, как восходит сильно обкопанная луна, окрашивая все вокруг в цвета ржавчины.
- Мы их уделаем, - толкает Тех.
От облика луны становится грустно и страшно одновременно: я еще помню те времена, когда она была круглой и совершенной, как драгоценный камень на бархате витрины, как яркостью затмевала огни улиц даже после того, как в дыму поблекла ее красота. Даже тогда, коричневой, она смотрелась лучше сегодняшнего кроваво-красного огрызка. Похоже, ее использовали в качестве мишени. А может, эти самые Поганцы кидались мостами по базе Инглиш.
- Нашего квартала больше нет, - подводит итог Низверх. - Я достану этих Поганцев. Или они, или - я.
- Мы с тобой, - заверяет Шрам. - Действовать нужно быстро. Разбиваемся на пары, Братаны. Нужно пройтись по хатам. Неф, Хрип - пойдете со мной и Низверхом. Посмотрим, вставят ли Чиксоидам доводы разума.
Шрам указывает другим Братанам места поисков и встречи.
Мы прощаемся, находим ближайший спуск в подземку, бредем по станциям мимо трупов, дожидающихся последнего поезда, гоняем крыс, ставших жирнее и опаснее, чем когда-либо, но они боятся наших фонарей.
- То клятое перо все еще с собой носишь? - интересуется Шрам.
- Ты про эту малютку? - Низверх встряхивает здоровый рукой, и скальпель ложится ему в ладонь.
- Может понадобиться, - цедит Шрам, он холодно смотрит на нож, сжимает губы.
- Понял, братан. - Низверх прячет перо.
Я думаю, все пока идет правильно. Мы минуем еще несколько станций, потом поднимаемся, выходим на поверхность. Так получается быстрее, чем поверху, мы подошли к окраине Клевого Города.
- Сюда, - Низверх указывает в сторону разрушенных ульев.
Стены в облупившейся краске исписаны загадочными сообщениями, возможно - тайными знаками Чиксоидов.
- Подождите, - просит Неф, - я проголодался.
В квартале отсюда - винный магазин. Приподнять и взломать дверь - не сложнее, чем руку сломать. Мы скользим лучами фонарей по рядам бутылок, внутри и снаружи на улице - все тихо. Под кроссовками крошится разбитое стекло. Пахнет бухлом так, что мне шибает в голову. Под кассой уцелели чипсы и шоколадки, пихаем их в рот и уходим.
- Так где хата Чиксоидов? - спрашивает Неф, приканчивая батончик "Пятая авеню".
И тут подсознание шепчет нам о смерти: другая банда предупреждает: мы окружены.
- Пригнулись! - командует Низверх.
- Нет, - возражает Шрам, - прятки кончились.
Я сам никогда не бился с Чиксоидами и понимаю, почему Шрам держал нас от них подальше. Они под завязку затарены пушками и резаками, нунчаками и моргенштернами. Даже без того смотреть страшно: глаза пылают огнем, на головах - яркие хохолки, лица - в радужных пятнах татуировок. Одеты по большей части в черное, на ногах - ролики. Их чувства скрыты от нас под покрывалом угроз.
- Выходите, если думаете остаться в живых, - звучит низкий голос.
Мы поднимаемся, стараясь держаться поближе друг к другу. Девчонки сжимают кольцо. Неф пытается было посветить фонарем, но одна из Чиксоидов - с голубыми треугольниками на щеках и светло-рыжим хохолком - тут же выбивает его из руки. Падая в сумасшедшем вираже фонарь освещает окружающую тьму. На пальцах Нефа не осталось даже царапины. Я луч не поднимаю.
Тут подкатывает крупная Чиксоида. Напоминает распознайку, вся такая: увешена аккумуляторами, по рукам вверх, в мелкие африканские кудряшки, которые она украсила колокольчиками и стекляшками, бегут провода. На голове укреплена лазерная пушка, а в каждой руке - по резаку.
Обыскивает меня и Нефа, потом поворачивается к двум другим.
- Пахан Низверх и пахан Шрам, - констатирует она, - улетная парочка. Но мне казалось, Душманы, они больше по девочкам специализируются.
- Не смешно, Бала, - отвечает Шрам, - уничтожены целые кварталы.
- Нормальненько. - Улыбаясь, она показывает черные, травленые кислотой зубы. - Тяжеловесы вытоптали соседей, у нас появилась новая площадка для игр.
- Поиграйся денек-другой, - советует Низверх, - раздавившие других вернутся за тобой.
- Так, значит, здания порушены. Конец света утрамбован и введен в эксплуатацию. А вы где были?
- В Клевом Городе теперь играет новая банда, - сообщает Низверх.
- Против нас играет. - Бала прищуривает глаза. - Какая неприятность!
- Четыреста поганцев, - встревает Неф.
- Достаточно, чтобы позабавиться! - смеется она и делает пол-оборота на роликах. - Может быть.