Гонконгская территория Земли, остров Лантау, берег залива Дискавери Бэй, Дискавери Бэй, 17 апреля 2058 года, 0:03АМ
Ночь выдалась звёздная, яркая. тонкий серпик луны висел высоко в небе рожками вниз. Облаков на небе не было, усыпанная бриллиантовой крошкой бездонная чернота нависала над головой спокойным и величавым саваном. Чертыхнувшись, небольшой тряпичный комок едва не соскользнул с крыши дома дяди Шаня вниз. Распластавшись на черепице, медведь поднял голову вверх и недобрым словом помянул Создателя, ночь и скользкую после дождя черепицу. Осторожно встав на все четыре лапы, медведь затем поднялся во весь рост и пошёл дальше, стараясь громко не топать. Присев около дымохода, он упёрся в трубу спиной и начал махать перед собой лапами, вырисовывая несколько замысловатых геометрических узоров. Тут же в темноте перед его лицом развернулся небольшой голографический экран, подрагивающий от дуновений ветра и статики свободного проектирования в открытое пространство. На экране возникла картинка, открылось несколько рабочих окон, поползли строки статусов на штрих-коде и псевдо-символах, которые используют машины для своих коммуникативных и управляющих целей.
- Ну-с, кто кого, детка, - пробасил Слава. В одном из окон у него выросла трёхмерная схема, в которой сложной объёмной фигурой выстроились разноцветные шарики, рядом с которыми плавали миниатюрные кодовые подписи, состоявшие из отдельных букв и цифр. Под взмахами лап медведя и его бормотания голосовых команд шарики стали соединяться тонкими нитями - словно плюшевый медвежонок плёл паутину. Внезапно он остановился и сделал новый жест лапой. Голограмма распалась на несколько отдельных экранчиков: слева от медвежонка застыло окошко с текстовой информацией - столбик голубоватых строк с непонятными машинными символами; справа повис дисплей с трёхмерной картой, содержащей паутинку, связывающую шарики; на центральном, самом большом экране высветилась одинокая надпись большим кеглем: "connection to recipient". Несколько раз моргнув, надпись сменилась видеокартинкой, на которой оказалась обычная гостиная в тёмных тонах. Перед экраном стояла заспанная молодая женщина в чёрном халате.
- Кого черти носят? - проворчала она, как только установился контакт.
- Меня, - ответил медвежонок спокойно.
- О как…, - женщина мгновенно проснулась. Секунд пять она разглядывала мордочку плюшевого медвежонка, а потом сказала:
- Kombanwa Saruwa-tyan.
- Kombanwa Katya-sempai.
- Чего звонишь? - вздохнула женщина.
- Так, соскучился, - пожал плечиками медвежонок.
- Врёшь ведь, - улыбнулась она.
- Вру, - согласился Слава.
- Серьёзно: чего надо? Сбежал, а теперь звонишь, помощи просишь?
- Я про помощь ничего не говорил!
- Зачем бы ты ещё звонил-то?
- Сказать, что с девочкой всё в порядке… в разумных пределах. Руки-ноги целы, жива, не болеет.
- А в остальном? - напряглась женщина.
- А в остальном наш мир очень жесток. Тут чисток не проводили и отребья полно. Каждый норовит обидеть.
- Тут это где? Насте там плохо, а ты философствуешь?
- Ей тут хорошо. По крайней мере, она чувствует себя лучше, чем дома, - возразил Слава.
- Лучше чувствует? Да что она понимает? Дома её и холят и лелеют, всё для неё и всё ради неё! У неё есть всё, чего она ни пожелает! - разозлилась женщина, садясь в кресло в своей комнате. Её голографический дисплей послушно подплыл к ней, вновь приблизив её лицо к медвежонку.
- Тепло дома чувствуют не жопой, а сердцем, - ответил Слава.
- Фу… Где ты нахватался таких словечек?
- В окопах в Северной Африке, Индокитае и Монгольских степях.
- Можешь не продолжать свой боевой и славный послужной список, - отмахнулась она, скривившись.
- Завидуешь, Катерина, что у тебя такого боевого списка нет?
- У меня есть другой список. Он не менее доблестный, чем твой! Хотя Диктатора я лично и не спасала.
- А в награду за спасение его шкуры мне выдали отпуск в шкурке плюшевого медвежонка? Вместо того чтобы починить мой бронированный пятиметровый экзоскелет?
- Слава…
- И подарили маленькой девочке? У которой в действительности нет ничего: ни матери, ни отца?
- У неё есть отец!
- Который занят только тем, что играет в глобальные войны и управление земным шаром? Наплевать ему на дочь.
- Неправда! Он ради неё к вам искать её едет! Ой! - Катерина зажала себе рот обоими ладонями.
- Будем считать, что я этого не слышал, - кивнул медвежонок. - Я и так знаю, что Прохор Пантелеевич едет сюда по подложным документам и стёртой памятью…
- Откуда ты…
- Я хотел просто узнать: какая у него программа? Чем вы думали, когда послали сюда военного узурпаткомиссара? Это же ключевая мировая фигура.
- Ты же только что говорил, что он просто играется миром? - пробубнила Катерина из под приоткрытых ладоней, которые она по-прежнему держала у лица.
- Это я говорил правду его дочери, как она видит мир - это ведь её правда, субъективная, но правда? А вот его должность и его ум стратега и тактика я уважаю до последней кремниевой пылинки в своей теперь уже плюшевой башке. Считай что сейчас во мне говорит патриот своей страны.
- Хорошо я тебя запрограммировала…, - улыбнулась Катерина.
- Ещё бы. Ты ведь ведущий кибернетик Находки. Думаю, и всей страны так же.
- Ты мне льстишь…, - засмущалась она.
- Нет, не льстю. Мне это незачем. А вот хакер из тебя плоховат…
- Это почему же? - удивилась женщина.
- Потому что ты до сих пор не отловила меня по сигналу и не отловишь, - Слава повернулся к правому экранчику и ткнул в него лапой:
- Видишь, ты до сих пор смогла отследить лишь пятнадцать спутников-ретрансляторов из всех…
- А сколько их осталось? - Катерина подалась вперёд, чтобы получше разглядеть перебиваемую статикой картинку, но медвежонок вновь сдвинулся, и картинка изменилась, экран с сетью спутников пропал из зоны видимости.
- Много. Мы можем ещё час уверено болтать ни о чём.
- Вот зараза! - выругалась Катерина.
- Не переживай, - посочувствовал Слава. - Когда-нибудь я тебя научу этому колдунству.
- Угу. Буду премного благодарна. Кстати, как я поняла со слов Коммунистова, Диктатор ему сказал примерно тоже самое, что и ты про родной дом, правда… несколько другими словами.
- Не сомневаюсь, что слова "жопа" нет в его лексиконе, - развеселился плюшевый медвежонок.
- Почему же, есть. Думаю, он просто из уважения к окружающим его не использует. Тем более при разговоре с дамой.
- Ой, нижайше прошу меня простить, - поклонился медвежонок. - Я больше так не буду.
- Да ладно уж. Для прожжённого солдафона ты очень даже галантен.
- Это потому что меня сделала женщина. И запрограммировала женщина.
- Да уж…
- Спасибо тебе за это. Как ни странно, роботу Славе даже в тушке плюшевого медвежонка нравится жить.
- Я рада. - кивнула Катерина. - Может ты сдашься, плюшевый? Да девочку выдашь Диктату?
- Не могу, ты же меня знаешь.
- Понимаю.
- Эх…
- Тебя ищут из-за кодов запусков. И карт Генштаба.
- Понимаю, что не только из-за девочки, - вздохнул Слава. - Врагам их не отдам. Я Родину не предам, ты-то лучше всех это понимаешь, Катерина?
- Я знаю. Но в таких вопросах Диктатор никому не доверяет. Сам знаешь, меня он и слушать не станет…
- Все всё знают и понимают, - улыбнулся плюшевый медвежонок. - Зачем мы тогда вообще говорим, если всё без слов понимаем?
- Ты меня спрашиваешь? Сам позвонил и вопрос такой задаёшь?
- Ты не рада меня слышать?
- Очень рада, поверь.
- Верю. Ладно, пойду я, мой Создатель.
- Давай, иди. Береги себя и девочку.
- Ты мне так и не сказала, бояться товарища Коммунистова или нет?
- А что он сделает собственной дочери?
- Дочери-то может и ничего… А вот своему солдату, нарушившему приказ?
- А вот это решать не нам, а военному трибуналу, так ведь?
- Угу, - погрустнел Слава. - Ты придёшь на мой трибунал?
- Только на расстрел не приглашай, ладно? - Катерина стала печальной в тон медведю.
- Договорилися. Береги себя.
- Ты ещё позвонишь?
- Может быть. На всякий случай приготовь пару ботов-ищеек, чтобы меня проще было искать в сети.
- Хорошо. Каких порекомендуешь?
- RX-37-12A и Namboo N-5 - хорошие умные программки.
- Спасибо.
- Пока.
- Sayonara Saruwa-tyan.
- Mata ashita Katya-sempai, - взмахом лапы медвежонок разорвал соединение. Посидев с минуту молча, он начал путать между собой те нити связи, что не были раскрыты во время их разговора. Закончив с этим, он повернулся к левому миниэкрану и активировал код, начертанный там:
- Вирус крайне вреден, и предназначен будто бы для диверсии на портале Киотской биржи ценных бумаг, но его задача всего лишь запутать следы меня любимого, - проговорил он нараспев, видя, как строки кода постепенно, одна за другой становятся красными, выполняясь, выходя в глобальную сеть, оживая.
- Адьёс, амиго, - взмахом лап медвежонок убрал голографические экраны, которые сам же и проектировал в окружающее пространство. Вокруг вновь воцарилась темнота, усыпанная мириадами сверкающих звёзд. Да среди всего этого великолепия мерцал заходящий тонкий серпик луны, касаясь острыми рожками далёкой и тёмной глади воды Индийского океана.
Гонконгская территория Земли, материковый Гонконг, Каулун-сити, исторический район Хунг Хом, берег пролива Виктории, 20 апреля 2058 года, 07:11РМ
Районы Хунг Хом и Цим Ша Цуи всё ещё лежали в руинах, несмотря на то, что люди потихоньку возвращались в свои или чужие дома. Их даже не останавливали запрещающие знаки и перманентное оцепление этих районов. Армия и национальная полиция не мешали людям беспрепятственно посещать и покидать районы руин. Всё что можно было, там уже разграбили. Расчистку районов так же никто не производил, улицы были грязными, всюду высились обломки некогда красивых высотных зданий. Не проходило и месяца, чтобы кого-нибудь не придавило окончательно рухнувшим зданием.
- Минеральной воды, - попросил человек, усаживаясь за стойку бара. Бармен молча налил ему высокий стакан искрящейся голубоватой жидкости. Человек положил на стойку купюру в сто русских рублей:
- Сдачи не надо. Бармен молча забрал купюру, испытующе глядя на незнакомца европейской наружности.
- Вы не видели этой девочки? - человек положил на то же самое место на стойке, куда за мгновение до этого опустил сторублёвку, голографическую фотографию. Бармен, не прикасаясь к ней, посмотрел сверху вниз, чуть задрав при этом голову вверх. Несколько секунд поизучав её, он отрицательно помотал головой.
- Спасибо, - фотография пропала в кармане человека. Отпив воды, он оглянулся назад.
- Эй, мужик, интересуешься девочками? - спросил кто-то слева. В баре играла музыка, поэтому его вряд ли кто-то кроме него мог услышать. Человек поднял глаза на бармена. Тот, глядя в глаза, медленно и почти незаметно отрицательно помотал головой. После этого незнакомец повернул голову к тому, кто говорил:
- Ты её видел? - он показал фото.
- Нет, её не видел, - отмахнулся азиат лет двадцати. - У меня есть другие. Лучше чем эта! На любой вкус: маленькие японочки, жирненькие американочки, стройненькие эфиопочки и так далее. Скажи, какая тебе нужна? - парень наклонился поближе, чтобы создать видимость доверительного общения:
- И все маленькие. Ты понимаешь, да? Самое вкусное и по низким ценам… Договорить он не успел - европеец кратко ударил его в горло, сломав кадык. Пуская слюни и глухо хрепя, азиат свалился со стула. В баре все замерли, повернувшись на стойку и чужака. Кроме музыки не раздавалось ни единого звука. Сделав глоток воды, незнакомец отставил стакан и тут на него кинулся один из посетителей. Отбив удар не вставая, человек произвёл контрудар в солнечное сплетение. Встав со стула, он подсёк ноги нападавшего, уронив его на спину. Следующим шагом он наступил ему на горло и перенёс вес тела на эту ногу. В тишине бара раздался неприятный хруст. В следующее мгновение в движение пришло всё. Несколько человек из бара поспешно ретировались, но остальные, исключая разве что бармена, бросились на незнакомца. Первым двум нападавшим он сломал руки, потом двум - ноги. Потом одному свернул шею. В отличие от гонконгцев он не бил, он убивал. Коротко и быстро. Ему не нужны были красивые удары и унижение противников. Ему была нужна их смерть.
Гонконгская территория Земли, островной Гонконг, Кеннеди-таун, берег пролива Виктории, 21 апреля 2058 года, 4:20АМ
На безлюдной улице стоял одинокий мотоцикл. Прохладный ветерок подхватывал редкий мусор и кружил его вокруг, но молчаливый механизм сдвинуть был не в силах. В предрассветных сумерках мотоцикл марки "Кавасаки" вполне можно было принять за просто припаркованный у обочины каким-нибудь молодым любовником, который проводил ночь у своей подружки, если бы не одно "но": крышка у бензобака была свёрнута, на его обтекаемых боках поблескивала ещё не запёкшаяся кровь, а внутри плескалась не прозрачная зеленовато-жёлтая бензиновая смесь, а густая алая жидкость с резким животным запахом. А когда рассветёт, на асфальте можно будет прочитать бурую надпись от руки: "Бунь Джан Ли".
Гонконгская территория Земли, материковый Гонконг, Каулун-сити, берег пролива Виктории, 23 апреля 2058 года, 10:12АМ
Человек остановился и обернулся на месте на триста шестьдесят градусов, осматривая окрестности. Серый, кое-где потрескавшийся бетон, одичавшие деревья, за которыми давно не ухаживали, заброшенные дома. Над улицей, где он остановился, нависал одинокий небоскрёб с отколотым кусочком верхних этажей, словно какой-то великан попробовал его на зуб, да счёл несъедобным и оставил стоять на пустой безлюдной улице.
Выбрав новое направление, человек зашагал дальше, ведомый одним ему известным путём. В левой руке у него мерно покачивался чемоданчик, который вмещал в себя автоматическую электронную систему взлома компьютерных сетей. Только в данный момент нужно было взломать видеосеть уличного наблюдения, чтобы найти в множестве лиц, запечатлённых бесстрастной полицейской системой, одно единственное, молодое и невинное, но намертво засевшее в голове незнакомца.
Гонконгская территория Земли, островной Гонконг, Грин Айлэнд, 27 апреля 2058 года, 1:17АМ
Остров Грин Айлэнд некогда действительно был живописным и зелёным островком к западу от острова Гонконг. Небольшой райский уголок сперва был вытоптан и застроен людьми, а потом его соединили с островом Гонконг рукотворной насыпью, когда земли стало катастрофически не хватать.
Фешенебельный район "Зелёный Остров" даже после войны сохранил свою роскошь и богатство. Ухоженные газоны, чистые улочки, ровное асфальтовое покрытие дорог, красивые двух- и трёхэтажные дома - всё говорило случайному и неслучайному прохожему о том, что в этом районе живут далеко не самые бедные люди планеты Земля. Потому-то Унчин, один из людей Квана, привык чувствовать себя немного выше остального населения планеты. Даже на своего босса он привык смотреть свысока, правда, про себя, чтобы сам босс этого не узнал.
А вот сейчас он взирал на мир с очень низкого расстояния от пола: покачиваясь из стороны в сторону, он висел вверх тормашками в подвале собственного дома, привязанный за щиколотки к крюку под потолком. Руки были связаны и надёжно притянуты верёвками к туловищу. Во рту крепко сидел тряпичный кляп из белоснежного куска рубашки, приятно пахнущий женскими духами. Перед Унчином стояла девушка, чей левый рукав рубашки аккурат сейчас торчал из его рта. В руках девушки тускло блестел в свете слабой подвальной лампочки короткий и кривой нож. У ног молодой девушки лежала другая связанная девушка, моложе первой года на три. Это была новая жена Унчина. Предыдущую он отравил ещё год назад, чтобы жениться на молодой любовнице, у которой была упругая грудь и крепкая попка. Сейчас же всё это валялось на грязном земляном полу, а Эклента стояла своим острым каблучком на лице Минь Джан, а та боялась пошевелиться и лишь учащённо и испуганно дышала; её миндалевидные азиатские глаза готовы были вылезти из орбит.
- М? - улыбнулась Эклента, потянувшись ко рту Унчина. При этом она перенесла вес на ногу, которой стояла на Минь Джан и та завопила от резкой боли. Не обращая внимания на вопли и брызнувшую из под шпильки сапожка кровь, Эклента выдернула кляп изо рта мужчины.
- Эклента! Эклента! Послушай, остановись! Я скажу всё что хочешь! Я сделаю всё! Я нужен мистеру Квану! Здесь какая-то ошибка! Послушай… Эклента кратко ударила висящего вниз головой Унчина в переносицу. Теперь и у него пошла кровь. Оттого, что он висел кверху ногами, дышать стало очень трудно, а вот захлебнуться в собственной крови - проще простого. Отплёвываясь, Унчин попал кровью на белую рубашку Экленты, и без того уже лишившуюся рукава. Отпрыгнув, девушка рванула рубашку на груди, не удосужившись расстегнуть пуговицы. Буквально сорвав с себя обагрённую ткань, она бросила её в сторону, оставшись в белом кружевном бюстгальтере. Оправив пояс коротких белых шорт, она посмотрела на Унчина.
- Я не хотел, честное слово! - взмолился он. Эклента снова подошла к нему, поставив ногу на лицо его жены, но на этот раз не каблуком, а носком.
- М? - спросила она мужчину.
- Это был взлом! Я действительно ничего не знал! Военные… иракцы проверяли за неделю до этого тот район. Возможно, они что-то пронюхали! Но я сам ничего им не говорил! Моя ошибка, что я не сообщил о том рейде мистеру Квану, но я всё исправлю! Умоляю… Эклента перестала слушать его причитания. Главное она уже услышала. Убрав ногу с залитого кровью лица Минь Джан, Эклента присела перед ней и рванула её ночную рубашку, обнажив маленькие и крепкие девичьи груди. Положив нож рядом с собой, она левой рукой вцепилась в волосы девушки, а правой с силой схватила одну из её грудей. Жена Унчина забилась в истерике, но её руки были связаны за спиной, а Эклента крепко держала её в своих руках. Ещё сильнее сжав грудь Минь Джан пальчиками с острыми ноготками, Эклента наклонилась и с силой провела языком по ней, целясь на сосок. Скривившись, словно ей не понравился вкус, Эклента подняла голову Минь Джан за волосы, и с размаху влепила ей тяжёлую и звонкую пощёчину, разбив её губы. Из глаз жены Унчина брызнули слёзы, смешиваясь с уже начавшей запекаться кровью. Встав, Эклента пнула острым носком белого сапожка девушку под рёбра, и перевела взгляд на Унчина. Тот, заворожено глядевший на происходившее до этого, словно очнулся. Дёрнувшись, он оторвал взгляд от своей жены и вновь обратился к Экленте:
- Госпожа Эклента, прошу вас…, - короткий нож полоснул его по горлу. В Экленту ударила фонтаном маленьких капелек кровь, словно вода из сифона. Окатив обоих девушек кровью, Унчин задёргался в конвульсиях. Он ещё продолжал рефлекторно подрагивать на верёвке, когда Эклента вновь стояла на коленях перед его молодой женой и с мурлыканьем слизывала его кровь с грудей всхлипывающей Минь Джан, с особым старанием вылизывая набухшие соски. Потом она потихоньку стала продвигаться ниже к животу девушки.