- Это было так давно…
- …Что ты забыл. Сейчас я прошу десять крон. Знаешь, новые налоги и прочие неприятности. Во времена лорда Вориакса цена была пять крон, а когда я только начинала толковать сны, при лорде Малиборе, я брала две или две с половиной. Десять крон для тебя слишком дорого?
Это было его недельное жалованье у Залзана Кавола, не считая стола и ночлега. Но он пришел в Пидруид с полным кошельком, сам не зная, откуда взялись эти деньги. Там было около шестидесяти реалов, и осталось еще много. Он дал толковательнице реал, и она небрежно бросила его в зеленую фарфоровую чашку на столе. Он зевнул. Тизана не сводила с него пристального взгляда. Валентин выпил еще, она сделала то же и снова наполнила стаканчики. Мозг Валентина все больше затуманивался. Хотя ночь еще только начиналась, он почти засыпал.
- А теперь иди к сонному ковру, - велела она и погасила две свечи из трех.
Тизана сняла с себя комбинезон и осталась совершенно обнаженной. Этого он не ожидал. Неужели толкование снов включает в себя какой-то сексуальный контакт? С этой старухой? Правда, сейчас она не казалась старой: ее тело выглядело лет на двадцать моложе лица - конечно, не девичье, но еще крепкое, пышное, без складок, с упругой грудью и крепкими гладкими бедрами. "Может, эти толковательницы что-то вроде священных проституток?" - подумал Валентин.
Тизана сделала ему знак раздеться, и он выполнил ее приказание. Они легли в полумраке на толстый, мягкий ковер, и она обняла Валентина, но в этом не было абсолютно ничего эротического: ее объятия были материнскими, всепоглощающими. Валентин расслабился, положив голову на мягкую, теплую грудь, и ему очень хотелось спать. От нее исходил сильный и острый приятный аромат сучковатых игольчатых деревьев, которые растут на высоких пиках севера как раз ниже линии снега. Это был чистый и живительный запах.
- В королевстве снов существует только язык правды. Не бойся, потому что мы отплывем туда вместе, - тихо произнесла Тизана.
Валентин закрыл глаза.
Высокие пики как раз ниже линии снега. Свежий ветер обдувает скалы, но Валентину совершенно не холодно, хотя он идет босиком по сухой каменистой почве. Перед ним дорога - наклонная тропа с уступами, с широкими серыми плитами, составляющими лестницу. Она ведет в покрытую туманом долину. Валентин без колебаний начинает спускаться. Он знает, что это еще не сон, а только прелюдия, что он только приступает к своему ночному путешествию и пока еще находится на пороге сна. Он проходит мимо поднимающихся навстречу ему по лестнице фигур, знакомых по недавним снам. Понтифекс Тиеверас с пергаментной кожей и высохшим лицом слегка пошатывается на дрожащих ногах, лорд Валентин, корональ, идет размеренным, широким шагом, покойный лорд Вориакс безмятежно плывет прямо над ступенями, великий воин-корональ лорд Стиамот из восьмитысячелетнего прошлого размахивает мощным посохом, на конце которого крутятся яростные молнии. А это, кажется, понтифекс Ариок, который отказался от Лабиринта, объявил себя женщиной и стал Хозяйкой Острова Сна. Вот великий правитель лорд Конфалюм и столь же великий лорд Пре-стимион, его наследник, во время правления которых Маджи-пур достиг вершин богатства и силы. Следом идут Залзан Кавол и позади него колдун Делиамбер, Карабелла, нагая, орехово-коричневая, брызжущая неиссякаемой энергией, и задыхающийся Виноркис, и Слит, жонглирующий на ходу огненными шарами, и Шанамир, и лиимен, торговец сосисками, и нежная Хозяйка Острова Сна, и снова старый понтифекс, и корональ, и музыканты, и двадцать хьортов несут на золотых носилках Короля Снов, страшного Симонана Барджазида. Чем ниже, тем гуще становится туман, и дыхание Валентина становится прерывистым и болезненным, словно он не спускается с высоты, а, наоборот, все время поднимается, со страшным трудом прокладывая себе путь над линией игольчатых деревьев среди гранитных щитов высоких гор, босиком по обжигающим полосам снега, закутанный в серое одеяло тумана, который закрывает от него весь Маджипур.
В небе слышна теперь благородная строгая музыка. Ансамбли духовых инструментов играют торжественные и печальные мелодии, полагающиеся при церемонии одевания короналя. И в самом деле, Валентина одевают: десяток согнувшихся слуг возлагает на него официальную мантию и звездную корону, но он качает головой, отталкивает слуг, своими руками снимает корону и протягивает ее своему брату, тому, у которого была страшная сабля, срывает с себя нарядную одежду и раздает лоскуты от нее беднякам, которые обматывают ими ноги. По всем провинциям Маджипура разносится весть, что он отказывается от своего высокого назначения и от какой-либо власти. И снова он на каменных ступенях, спускается с горы и в недостижимой дали ищет долину туманов.
- Почему ты идешь вниз? - спрашивает Карабелла.
Она загораживает ему дорогу. Но он не знает, что ей ответить, а когда маленький Делиамбер указывает вверх, он смиренно пожимает плечами и начинает новый подъем по полям блестящих красных и голубых цветов, по золотой траве между высокими зелеными кедрами. Валентин чувствует, что поднимается, спускается и вновь поднимается не на обычный пик, а к самому Горному Замку, который уходит на тридцать миль в небо. Его цель - это приводящее в смятение, превосходящее все, когда-либо существовавшие, сооружение на вершине горы, место, где живет корональ, Замок, который называется Замком лорда Валентина, а раньше назывался Замком лорда Вориакса, а еще раньше - Замком лорда Малибора, а до этого носил имена других великих лордов, которые правили оттуда. Каждый вносил свой вклад в строительство Замка и давал ему свое имя, пока жил в нем, каждый, начиная с лорда Стиамота, завоевателя метаморфов, первого обитателя Горного Замка: он построил скромную башню, положившую начало всему остальному. "Я снова завладею Замком, - говорит себе Валентин, - и буду жить в нем".
Но что это? Тысячи работников разбирают огромное сооружение. Работы идут полным ходом. Все внешние крылья уже отделены, опоры и арки, построенные лордом Вориаксом, зал трофеев лорда Малибора и огромная библиотека, которую построил Тиеверас, пока был короналем, и многое другое превратилось в груды камня и кирпича, аккуратно уложенные на склонах Горы. А рабочие уже пробиваются внутрь, к более древним постройкам, к садам лорда Конфалюма, к оружейной лорда Деккерета, к сводчатому помещению архива лорда Престимиона, уничтожая все на своем пути, как саранча на полях.
- Подождите! - кричит Валентин. - Не делайте этого! Я вернулся, я снова надену мантию и корону!
Но разрушение продолжается, и кажется, что замок сделан из песка и прибой ворвался в него.
Нежный голос произносит:
- Поздно, слишком поздно, чрезмерно поздно!
Дозорной башни лорда Ариока больше не существует, и парапеты лорда Тимина исчезли, и обсерватория лорда Кинникена со всей аппаратурой пропала, и вся Замковая гора дрожит и качается, поскольку снос Замка нарушил ее равновесие, и рабочие теперь отчаянно бегают с кирпичами в руках, в поисках мест, где их можно сложить, и настала страшная вечная ночь, и зловещие звезды корчатся в небе, и механизмы, отводившие космический холод от вершины Горного Замка, сломались, и теплый воздух ушел к лунам, и из глубин планеты раздается рыдание… Валентин стоит среди этого разрушения и начинающегося хаоса, протягивая в темноту руки…
Следующее, что он увидел, был утренний свет. Валентин заморгал и сел, гадая, в какой это гостинице он оказался и чем он занимался всю прошедшую ночь. Почему он лежит голый на толстом ковре в теплой незнакомой комнате, и кто эта старая женщина, которая ходит тут и, похоже, готовит чай?
Да это толковательница снов Тизана! И это улица Продавцов Воды в Фалкинкипе!..
Нагота смущала его. Он встал и быстро оделся.
- Выпей это, - сказала Тизана, - а я приготовлю что-нибудь на завтрак, раз ты окончательно проснулся.
Он с подозрением взглянул на кружку, которую она ему протягивала.
- Это только чай, - успокоила она его, - и ничего больше. Сейчас не время для сновидений.
Пока она хлопотала в маленькой кухне, Валентин выпил чай. В голове у него творилось что-то странное, словно он напился до беспамятства и теперь расплачивался за это. Он помнил, что всю ночь ему снились невероятные сны, но не ощущал боли и тяжести, с которыми пробуждался в предыдущие дни, а только оцепенение, удивительное внутреннее спокойствие, почти пустоту. Быть может, именно за этим ему и следовало прийти к толковательнице? Он так мало знал, что чувствовал себя ребенком, потерявшимся в огромном и сложном мире.
Они ели молча. С противоположного конца стола Тизана бросала на Валентина проницательные взгляды.
Ночью, до того как наркотик начал действовать, она была куда более разговорчива, а теперь выглядела подавленной, задумчивой, почти отсутствующей, как будто ей необходимо было отстраниться от него, пока она готовилась истолковать его сон.
Вымыв посуду, Тизана спросила:
- Как ты себя чувствуешь?
- Внутренне спокоен.
- Хорошо. Это очень важно. Уходить от толкователя снов в тревоге - напрасная трата денег. Но я не сомневаюсь: у тебя сильный дух.
- Да?
- Сильнее, чем ты думаешь. Превратности судьбы, которые раздавили бы обычного человека, на тебя не повлияли. Ты не обращаешь внимания на бедствия и спокойно смотришь в лицо опасности.
- Твои слова слишком туманны.
- Я оракул, а оракулы никогда не говорят совершенно ясно.
- Мои сны - это послания? Хоть это ты можешь мне сказать?
Она задумалась.
- Я не вполне уверена.
- Но ты же разделила их со мной! Разве ты не можешь сразу понять, от кого они - от Повелительницы Снов или от Короля?
- Тихо, тихо. Все не так просто, - замахала на него руками Тизана. - Твои сны не от Повелительницы, это точно.
- Но если это послания, то, значит, они от Короля?
- Трудно сказать. В какой-то мере аура Короля присутствует, верно, но не аура посланий. Я знаю, тебе это трудно понять, да и мне тоже. Я уверена, Король Снов следит за твоими действиями и связан с тобой, но, по-моему, он не входил в твой сон. Это сбивает меня с толку.
- Ты когда-нибудь встречалась с чем-то похожим?
Она покачала головой.
- Нет, никогда.
- Вот, значит, какое толкование ты мне приготовила. Еще больше таинственности и вопросов без ответов.
- Это еще не толкование.
- Прости, что я так нетерпелив.
- Не извиняйся. Дай мне руку и получишь толкование.
Она потянулась к нему через стол, крепко взяла за руки и после долгого молчания проговорила:
- Ты упал с высокого места и теперь должен взбираться туда снова.
- С высокого места? - Валентин ухмыльнулся.
- С высочайшего.
- Высочайшее место на Маджипуре - вершина Замковой горы, - шутливо сказал он. - Не туда ли мне взбираться?
- Туда.
- Уж очень высокий подъем ты мне предлагаешь. Я потрачу всю жизнь, чтобы добраться до Горы и подняться наверх.
- Тем не менее, лорд Валентин, этот подъем ждет тебя, и не я тебе его предлагаю.
Он опешил, когда она произнесла его имя с королевским титулом, а потом зашелся от смеха в ответ на ее грубую и неуместную шутку.
- Лорд Валентин? Не слишком ли много чести для меня, мадам Тизана? Не лорд Валентин, а просто Валентин - Вален-тин-жонглер, и только. Новичок в труппе Залзана Кавола, скандара.
- Прошу прощения. Я не хотела обидеть тебя, - по-преж-нему пристально глядя на него, спокойно произнесла Тизана.
- Как это может обидеть меня? Но, пожалуйста, не награждай меня королевскими титулами. Меня вполне устраивает жонглерская жизнь, даже если сны иногда уносят меня гораздо выше.
Тизана сохраняла полнейшую невозмутимость.
- Хочешь еще чаю?
- Я обещал скандару вернуться рано утром, так что мне скоро пора идти. Что еще ты можешь мне сказать?
- Толкование закончено.
Это было неожиданностью для Валентина. Он ждал разъяснений, подробного разбора, советов, а получил только…
- Я упал с высоты и должен подняться обратно. И это все, что ты поведаешь мне за реал?
- В наше время все дорожает, - сказала она беззлобно. - Ты считаешь себя обманутым?
- Отнюдь нет. Определенную пользу я из этого извлек.
- Сказано вежливо, но не от души. Однако ты и в самом деле получил кое-что ценное. Со временем ты это поймешь.
Она встала, Валентин тоже. Ее окутывала аура доверия и силы.
- Я желаю тебе счастливого пути и безопасного подъема.
Глава 13
Когда он вернулся от толковательницы снов, первым его приветствовал Аутифон Делиамбер. Тихим ранним утром маленький вруун занимался возле фургона чем-то вроде жонглирования какими-то кристаллами с ледяным блеском, но это было колдовское жонглирование, потому что Делиамбер лишь делал вид, что бросает и ловит, а на самом деле кристаллы двигались, повинуясь его мысли. Он стоял под блестящим вихрем, а сверкающие кусочки летали над ним по кругу, как венок яркого света, и оставались наверху, хотя Делиамбер не касался их.
При приближении Валентина вруун махнул кончиком щупальца, и прозрачные осколки тут же собрались в плотный ком.
Делиамбер ловко выхватил его из воздуха и показал Валентину:
- Фрагменты храмового здания из Дюлорна, города гэйрогов, который расположен в нескольких днях пути отсюда к востоку. Это город магической красоты. Ты бывал там?
Загадки ночи, проведенной у толковательницы снов, еще мучили Валентина, он был совершенно не расположен к разговорам с раннего утра и поэтому лишь пожал плечами:
- Не помню.
- Запомнил бы, если бы видел его. Это город света, город застывшей поэзии! - Вруун щелкнул клювом, что означало улыб-
ку, - А возможно, ты просто не помнишь. Я полагаю, у тебя слишком многое утеряно. Но ты довольно скоро снова попадешь туда.
- Как снова? Я никогда там не был.
- Если ты когда-то бывал там, то будешь снова, когда мы туда приедем. Если же нет - нет. Но как бы то ни было, следующая остановка - Дюлорн, как сказал наш любимый скандар.
Озорные глаза Делиамбера пронизывали Валентина.
- Я вижу, ты многое узнал от Тизаны.
- Пропусти меня, Делиамбер.
- Она замечательная, не так ли?
Валентин попытался пройти мимо.
- Ничего я не узнал, только зря потратил вечер.
- О нет, нет, нет! Время никогда не тратится зря. Дай руку, Валентин. - Сухое упругое щупальце обвилось вокруг пальцев Валентина. - Я хорошо знаю: время никогда не тратится зря. Куда бы мы ни пошли, что бы мы ни делали, все это чему-нибудь учит нас, даже если мы не сразу познаем урок.
- Тизана сказала мне примерно то же самое, когда я уходил, - угрюмо пробормотал Валентин. - Но что я узнал? Я снова видел во сне короналей и понтифексов, поднимался и спускался по горным тропам. Толковательница снов отпустила глупую шутку по поводу моего имени. Лучше бы этот реал я потратил на вино и лакомства. Нет, я ничего не достиг.
Он попытался освободить руку, но вруун удержал ее с неожиданной силой. У Валентина возникло странное ощущение, что через его мозг прокатываются аккорды печальной музыки, и где-то в глубине его сознания промелькнуло и исчезло какое-то видение, нечто, напоминающее морского дракона. Но он не смог разглядеть его как следует, и смысл этого видения ускользнул от него. Ну и пусть: он боялся узнать, что именно шевельнулось в его воображении. Темная непонятная тревога захлестнула его душу. На минуту ему показалось, что дракон поднялся из глубин его существа и поплыл вверх через мрак его затуманенной памяти к уровню сознания. Это испугало Валентина. Знание, страшное, угрожающее знание скрывалось в нем и теперь грозило вырваться. Он сопротивлялся этому, боролся с ним. Он заметил, что маленький Делиамбер уставился на него с пугающей напряженностью, словно пытаясь дать ему необходимую силу, чтобы он смог принять это темное знание, но Валентин не хотел этого. Он грубо вырвал руку и, спотыкаясь, пошел к фургону скандаров. Сердце яростно колотилось, в висках стучало, голова кружилась. Сделав несколько неуверенных шагов, Валентин обернулся и сердито спросил:
- Что ты со мной сделал?
- Я просто дотронулся до твоей руки.
- И причинил мне сильную боль!
- Я открыл тебе доступ к твоей собственной боли, - спокойно ответил Делиамбер, - больше ничего. Ты несешь в себе боль, но до сих пор ты ее не чувствовал, а она старается проснуться в тебе, и предотвратить это нельзя.
- А я не хочу, чтобы она просыпалась.
- У тебя нет выбора, ты можешь только прислушиваться к голосам изнутри. Борьба уже началась.
Валентин покачал головой.
- Я не хочу ни боли, ни борьбы. Еще несколько дней назад я был счастлив.
- Даже когда видел сны?
- Этим снам скоро придет конец. Они, видимо, предназначались для кого-то другого.
- Ты действительно так думаешь?
- Не мешайте мне быть тем, кем мне хочется, - после некоторого молчания ответил Валентин.
- А именно?
- Странствующим жонглером, свободным человеком. Зачем ты мучаешь меня, Делиамбер?
- Я был бы рад, если б ты стал жонглером, - мягко сказал вруун, - Не хочу огорчать тебя, но желания человека часто не совпадают с тем, что ему предначертано на великом свитке.
- Я буду выдающимся жонглером, ни больше и ни меньше.
- Желаю тебе этого, - любезно произнес Делиамбер и ушел.
Валентин медленно выдохнул. Он ощущал напряжение и скованность во всем теле. Стараясь избавиться от этих странных ощущений, он присел на корточки, опустил голову, вытянул руки, затем ноги. Постепенно он немного расслабился, но какой-то осадок остался, и тревога не оставляла его: мучительные сны, корчащиеся в глубинах души драконы, знаки и предзнаменования…
Из фургона вышла Карабелла и остановилась перед Валентином.
- Дай я помогу, - предложила она, наклоняясь ближе. Сильные пальцы вонзились в застывшие мышцы шеи и спины. Благодаря Карабелле напряжение немного спало, но Валентин по-прежнему оставался мрачным.
- Толкование не принесло тебе пользы? - тихо спросила она.
- Нет.
- Ты можешь рассказать мне о нем?
- Пожалуй, нет.
- Как хочешь. - Но она явно ждала. В ее глазах одновременно светились тревога, тепло и сочувствие.
- Я мало понял из того, что говорила мне та женщина, - сказал он, - а то, что понял, не хочу принять и не хочу рассказывать об этом.
- Если захочешь, Валентин, я здесь. Когда почувствуешь необходимость сказать кому-то…
- Не сейчас. А может, никогда.
Валентин видел, что она тянется к нему, желая облегчить боль его души, как сняла напряжение с его тела. Он почувствовал, что ее захлестывает любовь к нему, и проговорил, запинаясь:
- Толковательница снов сказала мне…
- Да?
Нет, говорить о таких вещах означало признать их реальность, а они нереальны, абсурдны, фантастичны.
- Все, что она сказала, - вздор. Не стоит и вспоминать эти глупые фантазии. - Их глаза встретились, и он отвел взгляд. - Можешь ты это понять? - Валентин почти кричал, - Чокнутая старуха наговорила мне какой-то ерунды, и я не хочу обсуждать это ни с тобой, ни с кем-либо другим. Толкование предназначалось для меня, и нет необходимости делиться им. Я…
Он увидел смятение на ее лице. В другое время он проболтался бы, но сейчас сказал уже совсем другим тоном:
- Принеси мячи, Карабелла.
- Сейчас?
- Да.
- Но…