Холден выглядел спящим, но не спокойно. У него, в отличие от Миллера, не было черных синяков под глазами, но плечи выдавали напряжение, лоб морщился. Миллер задумался, не следовало ли ему быть с парнем чуть помягче.
"Я же говорил" - важное предупреждение, но груз гибели невиновных, гибели цивилизации мог оказаться непосильным для одного человека.
А может, он все еще маялся по Наоми.
Холден махнул ему рукой, не занятой капельницей.
- Утро доброе, - сказал Миллер.
- Привет.
- Уже решил, куда мы направляемся?
- Нет еще.
- До Марса добраться становится все трудней, - заметил Миллер, отдаваясь привычным объятиям медицинской системы. - Если лететь туда, лучше не тянуть.
- Хочешь сказать, пока Марс еще жив?
- В том числе, - согласился Миллер.
Из точно прилаженной крепежной системы вынырнула игла. Миллер смотрел в потолок, стараясь не напрягаться, когда устройство проникало в вену. За мгновенным уколом последовала тупая боль, сменившаяся онемением. Монитор над его головой докладывал о его состоянии врачам, наблюдавшим, как умирают молодые солдаты в милях над вершиной Олимпа.
- Думаешь, их это остановит? - спросил Холден. - Я хочу сказать, Земля пошла на такое потому, что "Протоген" купил каких-то генералов, или сенаторов, или еще кого, да? Это все потому, что они хотят быть единоличными владельцами той дряни. Если Марс ее получит, "Протоген" лишится повода для войны.
Миллер моргнул. Прежде чем он успел выбрать между: "Они постараются полностью аннигилировать Марс" и "До чего же ты наивен, капитан!" - Холден продолжил:
- На хрен. У нас база данных. Я передам ее в эфир.
Ответ вырвался сам собой:
- Ничего подобного!
Холден приподнялся, лицо его было мрачнее тучи.
- Я ценю твои соображения, - отчеканил он, - но это мой корабль. Ты - пассажир.
- Верно, - признал Миллер, - но тебе плохо удается стрелять в людей, а меня тебе придется пристрелить, прежде чем ты обнародуешь эти данные.
- Что-что?
Свежая кровь, вливавшаяся в жилы Миллера, ручейком ледяной воды подбиралась к сердцу. Медицинская система перешла на новый режим, подсчитывая аномальные клетки, попавшие в фильтры.
- Тебе пришлось бы меня пристрелить, - медленно повторил Миллер. - Ты уже дважды получал возможность выбора: расколоть Солнечную систему или повременить, и каждый раз портачил с решением. Не хочу видеть, как ты ее добьешь.
- Думаю, ты преувеличиваешь влияние старпома с водовозной баржи. Да, война идет. И да, я присутствовал при ее начале. Но Пояс ненавидел внутренние планеты задолго до того, как погиб "Кент".
- Ты и внутренние планеты умудрился поссорить, - напомнил Миллер. Холден склонил голову набок.
- Земля всегда ненавидела Марс. - Таким тоном сообщают, что вода мокрая. - Когда я служил на флоте, мы просчитывали такое. План боевых действий на случай, если до них дойдет. Земля проигрывала во всех вариантах. Кроме одного: когда она наносит первый решительный удар, от которого уже не подняться.
Может, дело было в расстоянии, может, в недостатке воображения, но Миллер никогда не рассматривал внутренние планеты порознь.
- Серьезно? - спросил он.
- Они - колония, но лучшие игрушки у них, и это всем известно, - напомнил Холден. - К тому, что сейчас происходит, шли сотню лет. Не будь все готово, этого бы не случилось.
- Оправдываешься? "Это не моя бочка с порохом, я только спичку поднес"?
- Я не оправдываюсь, - отрезал Холден. Показатели его давления и частоты пульса скакнули вверх.
- Это мы уже проходили, - сказал Миллер, - так что позволь просто спросить, с чего ты взял, что на этот раз выйдет иначе?
- На этот раз все иначе! - ответил Холден. - Все, что сейчас творится, - результат неполной информации. Марс и Пояс не развязали бы войну, знай они то, что знаем мы. Марс и Земля не стреляли бы друг в друга, если б знали, что конфликт подстроен. Проблема не в том, что люди знают слишком много, а в том, что они знают недостаточно.
Что-то зашипело, и Миллера накрыла волна химической релаксации. Он сопротивлялся, но избавляться от наркотика было поздно.
- Нельзя так просто швырять людям информацию, - сказал он. - Нужно понять, что она значит. Как она подействует. У нас на Церере произошел такой случай. Убили маленькую девочку. В первые восемнадцать часов все были уверены, что это сделал папаша. Пропащий тип. Пьянчуга. Он последний видел ее живой. Все классические приметы. На девятнадцатом часу мы получили наводку. Оказалось, папаша сильно задолжал местным синдикатам. Дело осложнилось. У нас появились новые подозреваемые. Думаешь, если бы я обнародовал все, что знал в первые восемнадцать часов, папочка дожил бы до новой версии? Или кто-нибудь сложил бы все улики и пришел к очевидным выводам?
Медицинская установка Миллера запищала. Еще один зародыш раковой опухоли. Ему было не до того. У Холдена процедура заканчивалась, его покрасневшие щеки говорили и о свежей крови в организме, и об эмоциональном состоянии.
- Такая же этика и у них, - сказал он.
- У кого?
- У "Протогена". Пусть вы по разные стороны, но ведете одну игру. Если бы все рассказывали всё, что им известно, ничего этого не случилось бы. Если бы первый лаборант на Фебе, обнаружив что-то странное, сказал бы: "Слушайте все, тут что-то странное!" - ничего этого не случилось бы.
- Еще бы, - протянул Миллер. - Нет лучше способа сохранить мир и спокойствие, как рассказать всем и каждому про инопланетный вирус, который хочет всех убить.
- Миллер, - проговорил Холден, - я не хочу тебя пугать, но инопланетный вирус существует. И хочет всех убить.
Миллер покачал головой и улыбнулся, словно услышал шутку.
- Ну ладно, может, я не могу под дулом пистолета заставить тебя поступать как надо. Но позволь еще вопрос, а?
- Спрашивай, - сказал Холден. Миллер откинулся назад. Веки его отяжелели от действия лекарств.
- Что получится? - спросил он.
Последовало долгое молчание. Новый гудок медицинской установки. Новая волна холода в венах Миллера.
- Что получится? - повторил Холден. Миллеру пришло в голову, что вопрос следовало бы уточнить. Он с усилием разлепил глаза.
- Ты передаешь в открытый эфир все, что мы нашли. Что из этого выйдет?
- Война прекратится. Люди займутся "Протогеном".
- Здесь есть пара дыр, но допустим. Что дальше?
Несколько мгновений Холден молчал.
- Люди займутся вирусом с Фебы, - сказал он.
- Они начнут эксперименты. Станут драться за него. Если эта маленькая дрянь так важна, как думают в "Протогене", ты не прекратишь войны. Ты можешь только изменить ее причину.
Холден нахмурился, сердитые морщины пролегли в углах губ и глаз. Миллер наблюдал, как гибнет малая доля его идеализма, и стыдился своей радости.
- Итак, что случится, если мы доберемся до Марса? - понизив голос, рассуждал Миллер. - Мы продадим нашу протомолекулу, станем богаты как никогда. Если нас попросту не пристрелят. Марс победит Землю. И Пояс. Или можно отправиться к АВП, они - первая надежда Пояса на независимость и шайка безумных фанатиков, половина из которых всерьез верит, будто может обойтись без Земли. Поверь мне, они тоже вполне могут нас пристрелить. Или ты всем все рассказываешь и, что бы ни случилось, делаешь вид, что твои руки чисты.
- Это будет правильно, - сказал Холден.
- Нет тут ничего правильного, дружище, - возразил Миллер. - У тебя полный набор блюд, каждое из которых может оказаться слишком большой ошибкой.
Переливание крови у Холдена закончилось. Капитан выдернул иглу из сгиба локтя и позволил втянуться тонкому блестящему щупальцу. Пока он опускал рукав, лицо его смягчилось.
- Люди вправе знать, что происходит, - сказал Холден. - Все твои аргументы сводятся к тому, что у людей не хватит ума правильно воспользоваться информацией.
- Хоть кто-то воспользовался хоть одним из твоих сообщений для чего-нибудь, кроме возможности пострелять в тех, кто им давно не нравился? Дав им новый предлог, ты никому не помешаешь убивать друг друга, - сказал Миллер. - Ты начал эту войну, капитан. Это не значит, что ты сумеешь ее прекратить. Но ты должен попытаться.
- И как ты предлагаешь это сделать? - спросил Холден то ли с отчаянием, то ли с гневом. А может быть, в его голосе звучала мольба.
Что-то сдвинулось в животе у Миллера, какой-то воспаленный орган остыл настолько, что встал на место. Он и не сознавал, что там что-то не так, пока не почувствовал, что все снова как надо.
- А ты спроси себя: "Что из этого выйдет?" - посоветовал Миллер. - Спроси себя, что сделала бы Наоми.
Холден издал лающий смешок.
- Вот как ты принимаешь решения…
Миллер позволил себе закрыть глаза. Джульетта Мао была здесь. Сидела на койке в своей старой квартирке на Церере. Дралась до последнего с командой корабля-невидимки. Выблевывала чужой вирус на полу душевой кабины.
- Примерно так, - признался Миллер.
Ночью пришло сообщение с Цереры, отличавшееся от обычных военных пресс-релизов. Совет АВП, правящий станцией, объявил о раскрытии сети марсианских шпионов. Видео показывало трупы, выплывающие из промышленного шлюза, кажется, в старом доке шестого сектора. На расстоянии мертвецы смотрелись почти мирно. Передача переключилась на главу службы безопасности. Капитан Шаддид выглядела старше. Жестче.
- Мы сожалеем о необходимости этих действий, - обратилась она ко всей системе, - но в борьбе за свободу не может быть компромиссов.
"Вот до чего дошло, - думал Миллер, потирая ладонью подбородок. - Погромы. Отрубим еще всего сотню голов, всего тысячу голов, всего десять тысяч голов, и мы свободны!"
Прозвучал тихий предупреждающий гудок, и через пару секунд гравитация сместилась на несколько градусов влево. Перемена курса. Холден принял решение.
Миллер нашел капитана одного, перед монитором в командной рубке. Лицо его освещалось снизу, скрывая глаза в тени. Капитан тоже выглядел постаревшим.
- Выходил в эфир? - спросил Миллер.
- Нет. Мы - один-единственный корабль. Сообщим всем, что существует эта штука и что она у нас, - и с нами покончат раньше, чем с "Протогеном".
- Возможно. - Миллер, крякнув, опустился на свободное место. Сиденье беззвучно приспособилось к его телу. - Но мы куда-то направляемся.
- Я им не доверяю, - сказал Холден. - Я никому не доверю этого сейфа.
- Возможно, это разумно.
- Я иду к станции Тихо. Там есть человек, которому я… верю.
- Веришь?
- Скажем, не слишком не доверяю.
- Наоми считает, что это правильно?
- Не знаю. Я ее не спрашивал. Но думаю, что так.
- Почти попал, - сказал Миллер.
Холден в первый раз поднял взгляд от монитора.
- Ты знаешь, что было бы правильно? - спросил он.
- Угу.
- Что же?
- Вышвырнуть сейф в направлении Солнца и придумать способ, чтобы никто никогда больше не попал на Фебу и Эрос, - сказал Миллер. - И сделать вид, будто ничего не было.
- Почему же мы этого не делаем?
Миллер медленно покачал головой.
- Как же можно выбросить святой Грааль?
Глава 37
Холден
Два часа, пока готовили и ели обед, Алекс вел "Росинант" на трех четвертых g. Он собирался вернуться к трем g после перерыва, но пока что Холден наслаждался возможностью стоять на своих ногах при гравитации, не слишком отличающейся от земной. Для Наоми и Миллера она была немного велика, но ни один не жаловался. Оба понимали, что нужно спешить. Когда отвалились высокие перегрузки, команда тихо собралась на камбузе и принялась за стряпню. Наоми смешивала в блендере эрзац-яйца с эрзац-сыром. Амос готовил из томатной пасты и остатков свежих грибов красный соус, который даже пах как настоящий. Алекс был на вахте, но перевел данные из рубки на экран камбуза и сел за стол рядом, намазывая сырную пасту с соусом на лепешки в надежде получить нечто, приближенное к лазанье. Холден занялся духовкой и, пока лазанья была еще не готова, выпекал хлеб из замороженного теста. В камбузе пахло почти настоящей едой.
Миллер пришел сюда с остальными, но, как видно, стеснялся попросить себе какое-нибудь занятие. Поэтому, накрыв на стол, он уселся за него и стал наблюдать. Он не то чтобы избегал взгляда Холдена, но и не хотел привлекать к себе внимание. Новостные каналы, по молчаливому согласию, они держали выключенными. Холден не сомневался, что каждый после еды бросится к экранам, чтобы продолжить следить за ходом военных действий, но пока все трудились в дружелюбном молчании.
Когда хлеб испекся, Холден поставил в духовку посуду с лазаньей. Наоми подсела к Алексу и завела негромкий разговор о чем-то, что увидела на экране рубки. Холден разрывался между нею и лазаньей. Она рассмеялась над какими-то словами Алекса и бессознательно навернула на палец локон. Холден ощутил, как что-то поджалось у него в животе.
Уголком глаза он видел, что Миллер пристально следит за ним. Когда он взглянул прямо, детектив отвернулся, и на его лице мелькнула тень улыбки. Наоми опять рассмеялась. Она положила ладонь на локоть Алекса. Пилот покраснел и, можно сказать, тараторил так быстро, как позволял его дурацкий тягучий выговор. Видно было, что они друзья. Холден радовался и ревновал одновременно. Он не знал, вернется ли его дружба с Наоми.
Она поймала его взгляд и заговорщицки подмигнула. В этом подмигивании, возможно, крылся бы глубокий смысл, если б он сумел разобрать, о чем говорит Алекс. Холден улыбнулся и подмигнул в ответ. Он был благодарен, что его приняли в компанию. Шипение сбоку отвлекло его. Лазанья пузырилась и переливалась через край.
Он надел рукавицу-прихватку и открыл дверцу.
- Суп подан, - объявил он, выставляя на стол первое блюдо.
- Очень уж он гадок на вид, - заметил Амос.
- А, да, - согласился Холден. - Так всегда говорила мама Тамара, закончив готовить. Не знаю уж, откуда это пошло.
- Одна из твоих трех матерей занималась стряпней? - усмехнулась Наоми. - Как традиционно.
- Ну, они более или менее поровну разделили кухню с Цезарем, одним из моих отцов.
Теперь Наоми действительно улыбалась ему.
- Наверно, это было приятно, - сказала она. - Такая большая семья.
- Да, верно, - ответил он, и ему представилось пламя атомного взрыва, пожирающее и обращающее в прах дом его детства в Монтане. Если такое случится, Миллер наверняка не преминет напомнить, что это его вина. А он уже не был уверен, найдет ли что возразить.
Пока они ели, Холден ощущал, как медленно отступает общее напряжение. Амос громко рыгнул и ответил возмущенному хору еще более громкой отрыжкой. Алекс повторял шутку, которая так насмешила Наоми. Даже Миллер воодушевился и поведал длинную, становившуюся чем дальше, тем неправдоподобнее историю об охоте за контрабандным сыром, закончившейся перестрелкой с девятью голыми австралийцами в борделе. К концу рассказа Наоми хохотала так, что забрызгала слюной свою рубашку, Амос же словно мантру твердил: "Ни хрена себе!"
История была достаточно забавной, да и сухая манера повествования Миллера к ней подходила как нельзя лучше, но Холден почти не слушал. Он наблюдал за командой, видел, как расслабляются лица и плечи. Они с Амосом были землянами, хотя он догадывался, что Амос забыл родину после первого же рейса. Алекс родился на Марсе и явно до сих пор любил его. Одна ошибка какой-либо стороны, и обе планеты к концу обеда превратятся в радиоактивный шлак. Но сейчас всех их объединила общая трапеза. И это правильно. За это Холден готов был драться.
- Помню, и правда случился как-то дефицит сыра, - сказала Наоми, когда Миллер закончил рассказ. - По всему Поясу. Так это вы виноваты?
- Да ну, не попытайся они протащить сыр мимо таможни, не было бы и проблем, - оправдался Миллер. - А они еще завели привычку стрелять в других контрабандистов. Плохой способ вести бизнес.
- Из-за хренова сыра? - поразился Амос, брякнув вилкой о тарелку. - Ты это серьезно? Я понимаю - наркота, азартные игры и все такое. Но сыр!..
- Азартные игры почти всюду ведутся легально, - объяснил Миллер, - а химики могут сварганить наркотики на любой вкус у себя в ванной, так что контролировать поставки невозможно.
- Настоящий сыр ввозят с Земли и Марса, - добавила Наоми. - Так что с наценками за доставку и пятидесятипроцентными пошлинами он стоит дороже топливных стержней.
- У нас в хранилище для улик оказалось тогда сто тридцать кило вермонтского чеддера, - сказал Миллер. - Загнав по рыночной цене, можно было бы купить собственный корабль. Только он исчез в тот же день. Мы его списали как испортившийся. Никто и слова не сказал, потому что каждый унес домой по головке.
Детектив задумчиво откинулся назад.
- Господи, вкусный же был сыр, - мечтательно улыбнулся он.
- Ну да, у этого поддельного - вкус дерьма, - заметил Амос и поспешно оговорился: - Не в обиду тебе, босс, ты с ним здорово управилась. А все же мне странно, что можно драться за сыр.
- Потому-то и убили Эрос, - сказала Наоми.
Миллер кивнул, но промолчал.
- Это как понимать? - спросил Амос.
- Ты давно летаешь? - спросила в ответ Наоми.
- Не помню. - Он зашевелил губами, подсчитывая в уме. - Лет двадцать пять.
- И часто летал с астерами, так?
- Точно, - подтвердил Амос. - Из астеров получается лучшая команда. Если, понятно, не считать меня.
- Ты летал с нами двадцать пять лет, ты выучил диалект. Бьюсь об заклад, ты сумеешь заказать пиво и девку на любой станции Пояса. Черт, будь ты потощее и повыше ростом, мог бы сойти за нашего.
Амос польщенно улыбнулся.
- И все равно ты не понимаешь нас, - продолжала Наоми. - Не понимаешь до конца. На это не способен никто, росший в свободной атмосфере. Вот почему они смогли убить полтора миллиона наших, чтобы выяснить, как действует вирус.
- Эй, эй! - вмешался Алекс. - Ты это серьезно? Думаешь, внутряки и внешники считают друг друга настолько чужими?
- Конечно, - вставил Миллер. - Мы слишком высокие, слишком тощие, головы у нас слишком большие, а суставы слишком узловатые.
Холден заметил, как задумчиво разглядывает его через стол Наоми. Ему хотелось сказать: "Мне нравится твоя голова", но облучение не наделило его способностью к телепатии - ее лицо не изменилось.
- У нас и язык, можно сказать, особый, - добавил Миллер. - Видали когда-нибудь, как землянин спрашивает дорогу в глубоких уровнях?
- Шлаух по вращу к тубе и ацима идо, - передразнила Наоми с преувеличенным астерским акцентом.
- Иди в направлении вращения к станции "трубы", и она довезет тебя в док, - перевел Амос. - И что такого сложного?
- У меня был напарник, который провел на Церере два года и все равно не понял бы ни слова, - сказал Миллер. - А Хэвлока не назовешь дураком. Просто он был… не здешний.
Холден слушал разговор, хлебной коркой гоняя по тарелке остывшую пасту.
- Ладно, дошло, - сказал он. - Вы - иные. Но убить полтора миллиона человек из-за различий в строении скелета и жаргоне…