- Все считают тебя героем за то, что ты убил того типа, - объяснил он. - Думают, что всех, кого мы захватили на станции, надо бы повышвыривать в шлюз.
"Возможно, надо бы, - подумал Миллер, - если мы не найдем способа снова сделать их людьми". Он переключил запись. Уровень казино, где побывали они с Холденом, или другое очень похожее место. По потолку наросла сеть из чего-то, напоминающего кости. Между ними шныряли черные слизняки длиной в ярд. Звук в динамике походил на шум прибоя по песку. Он снова переключился. Портовый док, переборка закрыта и поросла огромными спиралями наутилусов, казалось передвигавшимися под его взглядом.
- Все считают, что ты офигенный герой, - повторил паренек, и на этот раз его слова задели Миллера. Он покачал головой.
- Нет, - сказал он, - я просто бывший коп.
Почему перестрелка и вторжение на вражескую станцию, полную людей и автоматики, готовых тебя убить, пугают меньше, чем разговор с людьми, с которыми недели провел на одном корабле?
И все же.
Шла третья смена, бар на обзорной платформе затемнили по ночному. Воздух ароматизировали чем-то похожим на дымок, но другого происхождения. Пианино лениво пререкалось с басом на фоне поющего по-арабски человеческого голоса. Тусклая подсветка освещала ножки столов, отбрасывала мягкие тени на лица и тела, подчеркивая бедра, животы и груди. Верфь за окнами, как всегда, деловито трудилась. Подойди он ближе, мог бы различить еще залечивавшего раны "Росинанта". То, что не убивает, делает нас сильнее. Корабль набирал силу.
Амос с Наоми заняли угловой столик. Алекса не было видно. И Холдена не было видно. Это упрощало дело. Не то чтобы сильно, но упрощало. Он подошел к ним. Наоми увидела его первой, и Миллер заметил в ее лице мелькнувшую неловкость, тут же стертую при его приближении. Амос повернулся, чтобы посмотреть, что ее встревожило, но ни уголки его губ, ни глаза не дрогнули, отражая неприязнь или улыбку. Миллер почесал локоть, который вовсе не чесался.
- Эй, - сказал он. - Позволите поставить выпивку?
Молчание длилось мигом дольше, чем должно было, а потом Наоми вымучила улыбку.
- Конечно. Только один круг. У нас… дела. Капитан велел.
- А, да. - Амос лгал еще более неуклюже, чем Наоми, и не пытался этого скрыть. - Дела. Важные.
Миллер сел, поднял руку, подзывая официанта, и, когда тот кивнул, облокотился на стол. Он словно сидя принял боевую стойку, пригнулся вперед, так что плечи защищали мягкий живот и шею. Так держится человек, ожидающий удара.
Подошел официант, разлили пиво. Миллер расплатился деньгами АВП и отпил глоток.
- Как корабль? - спросил он наконец.
- Собирается помаленьку, - ответила Наоми. - Его и вправду чертовски измордовали.
- Но летать будет, - добавил Амос. - Крепкий сукин сын.
- Это хорошо. Когда… - Миллер запнулся на слове и начал заново: - Когда улетаете, люди?
- Когда скажет капитан, - пожал плечами Амос. - Воздух мы уже держим, можем отправляться хоть завтра, если он решит, куда хочет попасть.
- И если Фред нас отпустит, - сказала Наоми и поморщилась, будто тут же пожалела о своих словах.
- Вот в чем дело? - спросил Миллер. - АВП держится за Холдена?
- Просто подумалось, - возразила Наоми. - Слушайте, спасибо за выпивку, Миллер, но, право, мне кажется, нам пора идти.
Миллер глубоко вздохнул и медленно выпустил воздух.
- Да, - проговорил он, - конечно.
- Ты иди, - обратился к Наоми Амос. - Я догоню.
Наоми недоуменно взглянула на него, но Амос в ответ только улыбнулся. Толковать эту улыбку можно было по-разному.
- Хорошо, - сказала Наоми. - Только не задерживайся надолго, а? Дела.
- Капитан велел, - согласился Амос. - Не волнуйся.
Наоми встала и пошла прочь. Заметно было, как трудно ей не оглядываться через плечо. Миллер посмотрел на Амоса. Освещение придавало облику механика нечто демоническое.
- Наоми - хороший человек, - сказал Амос. - Она мне нравится, понимаешь? Похожа на мою маленькую сестренку, только головастая, и я бы ее взял, если бы она согласилась. Понимаешь?
- Еще бы, - сказал Миллер. - Мне она тоже нравится.
- Она не такая, как мы, - сказал Амос, и его теплая улыбка пропала.
- Потому-то она мне и нравится, - сказал Миллер. Это был правильный ответ. Амос кивнул.
- Ну вот. Что до капитана, ты сейчас в полном дерьме.
Каемка пены на краях его стакана в полумраке светилась белым. Миллер чуть повернул стакан, пристально наблюдая за пузырьками.
- Потому что я убил того, кого давно надо было? - спросил он. Горечь в собственном голосе его не удивила, но она оказалась глубже, чем он ожидал. Амос ее не услышал или не захотел услышать.
- Потому что это вошло у тебя в привычку, - сказал он. - Кэпу это не по вкусу. Он нервничает, когда людей убивают, не потолковав прежде. Ты не раз проделывал это на Эросе, но… знаешь?
- Да, - сказал Миллер.
- Станция Тот была не Эрос. И куда бы ты ни попал дальше, там тоже будет не Эрос. Капитан не хочет иметь тебя рядом.
- А вы, остальные? - спросил Миллер.
- Мы тоже не хотим, - ответил Амос. Это было сказано не жестоко и не мягко. Так он мог говорить о поломке в машине. О чем угодно. Его слова ударили Миллера в живот, как раз туда, где он ждал удара. Отбить их было невозможно. - Ну вот, - продолжал Амос. - Мы с тобой довольно похожи. Меня жизнь покрутила. Знаю, что я такое, а мой моральный компас… Скажу тебе, он давно отказал. Кое-что виделось иначе, когда я был мальчишкой. Я мог оказаться с теми бандитами на Тоте и знаю это. Капитан не мог бы. В нем этого нет. Он ближе к праведнику, чем любой здесь. И если он велит тебя вычеркнуть, так тому и быть, потому что, как мне видится, он, может, и прав. Уж точно, скорее он прав, чем я.
- Понятно, - сказал Миллер.
- Угу. - Амос допил пиво - свое, потом Наоми. И ушел, оставив Миллера наедине с собой и пустотой внутри. "Наву" осветился переливающейся россыпью огоньков - там что-то проверяли. Миллер ждал.
Рядом с ним, на месте, покинутом Амосом, оказалась за столом Джули Мао.
"Ну вот, - сказала она. - Похоже, остались только ты да я".
- Похоже на то, - сказал он.
Глава 43
Холден
Рабочие "Тихо" в синих комбинезонах и масках сварщиков заваривали дыру в переборке камбуза. Холден наблюдал за работой, прикрыв глаза от резкого голубого сияния горелок. Когда стальную пластину закрепили, сварщица сдвинула маску на лоб, чтобы проверить шов. У нее были голубые глаза, личико пикси в форме сердечка и рыжие волосы, собранные калачиком. Звали ее Сэм, и она числилась бригадиром ремонтной команды на "Росинанте". Амос безуспешно таскался за ней две недели. Холдена это радовало, потому что пикси оказалась лучшим из знакомых ему механиков, и он предпочитал, чтобы она занималась только его кораблем.
- Превосходно, - сказал он, когда она провела рукой в перчатке по остывающему металлу.
- Нормально. - Она пожала плечами. - Подчистим поглаже, закрасим, и вы и не вспомните, что кораблику сделали бо-бо. - У нее был на удивление низкий голос, противоречивший ее виду и обыкновению употреблять смешные детские словечки. Холден догадывался, что из-за внешности ее, при той профессии, которую она выбрала, когда-то многие недооценивали. Он не собирался повторять их ошибку.
- Ты сделала потрясающую работу, Сэм, - сказал Холден. Он догадывался, что "Сэм" - сокращение полного имени, но не спрашивал какого, а сама она об этом молчала. - Я не раз говорил Фреду, как мы счастливы, что этим делом занимаешься ты.
- Может, в следующем приказе меня отметят золотой звездочкой, - отозвалась она, отложила горелку и встала. Холден поискал, что еще сказать, и не нашел. - Извини. - Она повернулась к нему лицом. - Я ценю, что ты хвалил меня боссу. И, честно говоря, заниматься твоим малышом было приятно. Кораблик что надо. Такая трепка любой из наших превратила бы в лом.
- И нас чуть не превратила, - заметил Холден.
Сэм кивнула и принялась снимать рабочее снаряжение. В это время по трапу с верхней палубы спустилась Наоми с инструментами электрика на сбруе серого комбинезона.
- Как там дела? - спросил Холден.
- Девяносто процентов. - Наоми прошла через камбуз к холодильнику и достала бутылку сока. - Плюс-минус. - Взяв вторую бутылку, она перебросила ее Сэм, и та поймала одной рукой.
- Наоми! - Она шутливо подняла бутылку в тосте, прежде чем выдуть половину одним глотком.
- Сэмми. - Наоми, ухмыльнувшись, ответила тем же.
Они сразу отлично поладили, и Наоми теперь проводила много времени с Сэм и ее бригадой. Холден скрывал от самого себя, что злился, перестав быть единственной ее компанией. А когда, как сейчас, ему приходилось это признать, чувствовал себя мерзавцем.
- Сегодня устроим "Голго" в рубке? - спросила Сэм, допив остатки сока.
- Думаешь, Си-7 не надоело, что мы подтираем им задницы? - ответила ей Наоми. Для Холдена все это звучало как шифрованные переговоры.
- Можно дать им фору, - предложила Сэм. - Потом подтянем, хряпнем молотком и подотрем то, что останется.
- По мне, хорошая мысль, - согласилась Наоми и, бросив бутылку в утилизатор, повернулась обратно к трапу. - Значит, встречаемся в восемь. - Она вдруг вспомнила о Холдене. - До скорого, капитан.
- Как ты думаешь, долго еще? - спросил Холден в спину собиравшей инструменты Сэм.
Та пожала плечами.
- Пара дней, если доводить до совершенства. Лететь можно хоть сейчас, если не думать о косметике и мелочах.
- Еще раз спасибо. - Когда Сэм обернулась, Холден протянул ей руку. У нее была жесткая от мозолей ладонь и крепкое пожатие. - Надеюсь, вы подотрете пол за этими Си-7?
Она хищно усмехнулась ему.
- Даже не сомневайся.
По распоряжению Фреда Джонсона АВП обеспечил команде жилье на станции на время ремонта, и за эти несколько недель каюта Холдена стала для него домом. Станция Тихо была богата и не жалела денег на своих сотрудников. На одного Холдена пришлось три комнаты, считая ванную и кухонный уголок в гостиной. На других станциях подобная роскошь полагалась разве что губернатору, но у Холдена сложилось впечатление, что для управленческого персонала Тихо это была стандартная квартира.
Он бросил перемазанный костюм в стиральную машину и включил кофеварку, прежде чем заскочить в персональный душ. Душ каждый вечер после работы - тоже невообразимая роскошь. Недолго и расслабиться. Поверить, что период ремонта и тихой домашней жизни - норма, а не короткая интерлюдия. Холден не мог себе этого позволить.
Действия Земли против Марса заполняли все новости. Купола еще стояли, но два метеоритных ливня изрыли оспинами широкие склоны горы Олимп. Земля заверяла, что это падали обломки Деймоса, Марс - что это преднамеренная угроза и провокация. Марсианские корабли на полной тяге шли от гигантов к родной планете. С каждым днем, с каждым часом близилось время, когда Земле придется уничтожить Марс или отступить. Ораторы АВП упорно твердили, что, кто бы ни остался победителем, следующим ходом он уничтожит их. Холден совсем недавно помогал Фреду в операции, которую Земля должна была расценить как самое крупное пиратское нападение за историю Пояса.
А на Эросе умирали полтора миллиона человек. Холден вспомнил видео, показывавшее, что происходит с людьми на станции, и содрогнулся, хотя стоял под горячим душем.
Да, и еще пришельцы. Чужаки, которые два миллиарда лет назад пытались овладеть Землей и потерпели неудачу, потому что на дороге подвернулся Сатурн. Нельзя было забывать о чужаках. Его мозг еще не справлялся с обработкой этой мысли и притворялся, будто ее не существует.
Холден взял полотенце и, вытираясь, включил настенный экран в гостиной. Воздух наполняла смесь запахов кофе, влажных испарений душа и легкого травяного и цветочного аромата, который на Тихо полагался всем жилым помещениям. Холден начал с новостей, но в рассуждениях о военных действиях не нашел ничего нового. Он переключился на шоу какого-то конкурса с невразумительными правилами и идиотски хихикающими участниками. Потом перебрал несколько программ, в которых опознал комедии по паузам в тех местах, где актеры ожидали взрывов смеха.
Когда у него заныли челюсти, он сообразил, что все это время стискивал зубы. Выключив экран, он забросил пульт на кровать в спальне. Обернул полотенце вокруг бедер, налил себе чашку кофе и рухнул на диван в тот самый момент, когда в дверь позвонили.
- Кто там? - во всю мощь легких рявкнул он. Ответа не было. На Тихо отличная звукоизоляция. Он пошел к двери, по пути стыдливо поправляя полотенце, и рывком распахнул ее.
За дверью стоял Миллер. На нем был мятый серый костюм, возможно привезенный еще с Цереры, а в руках он тискал свою нелепую шляпчонку.
- Холден… - начал он, но Холден немедленно оборвал его.
- Какого черта тебе надо? - спросил он. - Ты и впрямь мнешься у меня на пороге со шляпой в руках?
Миллер улыбнулся и нахлобучил шляпу на голову.
- Знаешь, я никогда не понимал, что это значит.
- Теперь знаешь, - отрезал Холден.
- У тебя найдется минута? - спросил Миллер.
Холден поколебался, разглядывая тощего детектива. И быстро сдался. Он был тяжелее Миллера килограммов на двадцать, но невозможно принять угрожающий вид перед человеком, который смотрит на тебя с высоты лишнего фута.
- Ладно, входи, - сказал он, направляясь в спальню. - Дай мне одеться. Там есть кофе.
Он не ждал ответа: просто закрыл дверь спальни и сел на кровать. После возвращения на Тихо они с Миллером не обменялись и дюжиной слов. Он понимал, что так это оставить невозможно, как бы ему ни хотелось. Он обязан был Миллеру, по крайней мере, объяснением перед окончательным разрывом.
Он натянул теплые хлопчатые штаны и джемпер, провел ладонью по влажным волосам и вернулся в гостиную. Миллер сидел на диване с чашкой в руках.
- Хороший кофе, - похвалил детектив.
- Ну, я слушаю, - ответил Холден, заняв стул напротив.
Миллер отпил кофе и начал:
- Ну…
- Я хочу сказать, ты намерен мне объяснить, что был прав, выстрелив в лицо безоружному, а я просто слишком наивен, чтобы это понять, так?
- Собственно…
- Я тебе говорил, - продолжал Холден, с удивлением чувствуя, как щеки заливает жаром, - что если ты еще раз разыграешь судью, присяжных и палача в одном лице, можешь искать другой транспорт, а ты все-таки это сделал.
- Да.
Простое согласие сбило Холдена.
- Почему?
Миллер сделал еще глоток кофе и отставил чашку. Сняв шляпу, бросил ее рядом с собой и откинулся назад.
- Потому что он готов был вывернуться.
- Прошу прощения? - ответил Холден. - Ты что, не слышал его признания?
- Не признания, а самовосхваления. Он был неуязвим и знал об этом. Слишком много за ним стояло власти и денег.
- Ерунда. Никто не остается безнаказанным, убив полтора миллиона.
- Такое случалось и случается. Виновен как дьявол, но что-то мешает. Свидетели, политика… У меня была напарница, Мусс. Когда Земля бросила Эрос…
- Стоп, - перебил его Холден. - Мне не интересно. Не хочу больше слышать, как работа копа сделала тебя мудрее, глубокомысленнее и научила разбираться в людях. Насколько я могу судить, эта работа тебя сломала и ничего больше. Так?
- Ну, так.
- Дрезден и его дружки из "Протогена" считали, что вправе решать, кому жить, кому умереть. Ничего не напоминает? И не говори, что в этот раз было по-другому, потому что так говорят все, каждый раз. И это неправда.
- Я не мстил, - с излишней запальчивостью возразил Миллер.
- Да ну? И та девушка из отеля тут ни при чем? Джули Мао?
- Я хотел его поймать из-за нее. Но убил…
Миллер вздохнул и кивнул сам себе, затем поднялся и открыл дверь. Остановившись на пороге, он обернулся. Лицо его исказилось настоящей болью.
- Он нас заговаривал, - сказал Миллер. - Весь этот треп о звездах и обороне от тех, кто забросил эту дрянь на Землю. Я задумался, не следует ли его отпустить. Может, это дело слишком велико, чтобы судить, кто прав, кто виноват. Не скажу, что он меня убедил. Но он заставил задуматься: "А может быть?.." Понимаешь, "может быть".
- И за это ты его застрелил.
- Да.
Холден вздохнул, привалился к стене у открытой двери и скрестил руки.
- Амос назвал тебя праведником, - сказал Миллер. - Ты знаешь?
- Амос считает себя плохим человеком, потому что совершал поступки, которых стыдится, - ответил Холден. - Он не всегда доверяет себе, но, по мне, уже то, что ему стыдно, говорит, что он не плохой человек.
- Да, - начал Миллер, но Холден еще не кончил.
- Он заглядывает себе в душу, видит пятна и хочет очиститься, - сказал он. - А ты? Только плечами пожимаешь.
- Дрезден был…
- Речь не о Дрездене. Речь о тебе, - сказал Холден. - Я не могу доверить тебе людей, которыми дорожу.
Холден уставился на Миллера, ожидая ответа, но коп только грустно кивнул, надел свою шляпу и пошел по плавно изгибающемуся коридору. Он не оглядывался.
Холден вернулся в каюту и попробовал расслабиться, но чувствовал себя как на иголках. Без Миллера он ни за что не выбрался бы с Эроса, тут и говорить не о чем. Вышвырнуть его, не дослушав, представлялось неправильным. Что-то они не договорили.
По правде сказать, у него мурашки ползали по загривку всякий раз, как он оказывался с Миллером в одном помещении. Коп напоминал ему непредсказуемого пса, с которым никогда не знаешь, лизнет он тебе руку или вцепится в ногу.
Холден подумал, что надо бы позвонить Фреду и предостеречь его. Вместо этого он вызвал Наоми.
Она ответила со второго гудка. На заднем плане слышалось бесшабашное, подогретое алкоголем веселье.
- Наоми, - сказал он и задумался, подыскивая оправдание для звонка. Ничего не придумав, он сказал: - Здесь был Миллер.
- Да, недавно он загнал в угол и нас с Амосом. Чего хотел?
- Не знаю, - вздохнул Холден. - Может, попрощаться.
- Ты чем сейчас занят? - спросила Наоми. - Хочешь, встретимся?
- Да. Да, хочу.
Холден не сразу узнал бар, но, заказывая профессионально вежливому официанту скотч, вспомнил, что как раз здесь - кажется, целую вечность назад - Наоми пела караоке. Она вошла и плюхнулась за столик напротив него. Официант, принесший ему заказ, вопросительно улыбнулся.
- Нет, ничего. - Она поспешно махнула ему рукой. - Мне на сегодня хватит. Только воду, спасибо.
Когда официант отошел, Холден спросил:
- Как у тебя с… между прочим, что такое "Голго"? И как у тебя с ним?
- А, это здешняя игра. - Наоми взяла у возвратившегося официанта стакан и сразу выпила половину. - Гибрид дартса и футбола. Никогда раньше не видела, но у меня хорошо получается. Мы выиграли.
- Здорово, - сказал Холден. - Спасибо, что пришла. Знаю, что уже поздно, но это дело с Миллером меня малость встряхнуло.
- Думаю, он хочет получить у тебя отпущение грехов.
- Потому что я "праведник", - саркастически усмехнулся Холден.
- Да, - без тени иронии подтвердила Наоми. - То есть это сильно сказано, но ты к этому ближе всех, кого я знаю.