- Дерьмо, а парень что-то слаб. Эй, ты!
Я смотрю на светильник, боль уходит, и больше бить меня не станут.
- Ну-ка, вставай, сука!
Меня подтащили к Дональду и приставили вплотную.
- Давай, хватай его. Смотри, чтобы он не упал, ясно?
- Запомни, сука, если казнь отложат, нам хана, но ты попадешь к нам!
Как сказал! В этом месте я должна обделаться.
- Я с вами тоже поиграла бы, мальчики, - просипела я, хватая Дональда за плечи.
Он уже вспотел и теперь мерз. Меня еще раз ткнули шокером - в треть импульса, для острастки, и ворота начали открываться под сиреневое небо Х67.
Сколько? Двадцать три минуты примерно.
Я сделала шаг. Думать о том, сколько еще осталось, не хотелось. Ставки сделаны, бежать по-другому я уже не могу. Рулетка крутится, часики мигают, и все фишки на… Скажем так, на зеро.
Свой путь к "Кубу" я начала с широченной улыбки.
Почти двести пятьдесят метров до огромного черного куба, верх которого сходит на нет, растворяясь в эфире. Эту гадость надо строить под открытым небом, подальше от всего важного, потому что там - вход в обломок наших космических путей, изнанку, а изнанка - она такая, что лучше быть готовым убежать. Разряды, опять же.
Аллея Обреченных огорожена сетчатым забором, над ней парят видеокамеры, над камерами - сиреневое небо и рыжеватый взгляд солнца. Сегодня безоблачно, в воздухе многовато углекислоты, душно и парко, и так хочется зевнуть.
Кто-то орет, но от стимулятора заложило уши. Наверное, зеваки, у которых нет денег на место перед экраном. Ничего, потом пиратскую версию посмотрите. Обормот уже холодеет, ему совсем плохо, и я едва его веду. Что ж, есть одно преимущество: он не может сказать ни слова.
А ему ведь так, поди, хочется. И мы неплохо смотримся - рука об руку, вперед, к смерти. Романтика. Хоть бы поэму написал кто. Все равно ведь искусство - один сплошной обман - что вам, жалко?
Вот и верхушка тени "Куба" - слишком быстро.
Я увидела три свои тени, и каждая жила отдельной жизнью, потому что даже преломленный сквозь изнанку свет перестает быть просто светом и становится чем-то другим. Я оглянулась.
Огромные поля светопреобразователей, куда ни глянь, антенны, летное поле штурмовиков невдалеке. Все вокруг уже колеблется, уже дрожит, еще десяток шагов, и нас затянет в угольную грань, в многомерное путешествие. И шарик катится не туда, не туда, прочь от "зеро", и крупье уже изображает сочувственную улыбку… Алекса, откуда это? Ты что, играла, родная?
Наверное, на пороге смерти перед глазами проносится не только своя жизнь.
Рев сирены ПВО не спутаешь ни с чем - это как тебя засовывают в сабвуфер и включают драм-металл. Тревога набрала децибелов, она теперь орала по полной, и я облегченно нашла нужные сигмы нервных окончаний на шее у обормота.
И потому пропустила тот миг, когда в атмосферу ввалился челнок.
Пылающая звезда пикировала, не заботясь ни о чем - даже о торможении.
Угол падения и лучи солнца мешали сказать точно, но, по-моему, челнок даже ускорялся.
Дональд оживал у меня под мышкой, откуда-то слева в зенит протянулись шлейфы ракет, а я вгоняла ногти себе в ладони, понимая, что вот оно. Не отрывая взгляда от неба, я оглушила подбежавшего охранника, вывернула локоть и всадила его же указательный палец в воздушный фильтр.
А вот дальше пришлось опустить голову. Отобрать оружие - раз. Выстрел под сочленение на шее - два. Пнуть труп навстречу второму - три.
Mein Gott, обожаю арифметику.
Оборванцы бежали от ограды в металлическую степь, за мной гудела оголодавшая изнанка, и три охранника уже легли в пыль, когда грохнул первый взрыв. Отвлекаясь от подкрепления, я подняла голову.
Катер поймал ракету прямо рылом, вторая раскроила ему оперение, а потом на месте падающей капли полыхнул взрыв. На землю бросило всех: меня, солдат, пытавшегося встать Дональда.
Тишина, в которой звенел тонкий писк. Озноб, когда горячее всего кровь, плеснувшая из ушей. Я скрипнула горькой пылью Х67 и, не вставая, выставила ружье перед собой: пусть это плохой ствол, но даже с таким подыхать веселее. Разрезать сетку слева - там, где ближе всего летное поле и катера, а теперь можно отстреливаться, не думая о ставке на "зеро".
Солдат пока было мало, они залегли в пыль, понимая, что ни к чему геройствовать. Я стреляла из-за трупов охранников, по ним уже попали пару раз, и в раскаленный воздух ворвался смрад горящего мяса. Излучатель грелся, он жег мне руки, и казалось, что подпалена уже моя собственная ладонь под цевьем.
Никогда, слышите, никогда не экономьте на охлаждении, гады. Вдруг мне придется стрелять из вашего оружия?
В небе звонко хрустнуло, будто кто-то сломал огромный кусок стекла, и я невольно подняла взгляд. Из дымного облака, которое все плакало горящими ошметками катера, к земле опускалось пылающее синевой распятие. Широко раскинув руки и запрокинув голову, в ореоле крылатого свечения на поле боя падал последний гвардеец Его Меча.
Зеро.
Лиминаль ускорилась метров за двадцать до поверхности и приземлилась так, что плита перекрытия вздрогнула. Ближайшего к ней солдата подбросило и порвало в пыль.
"Нисхождение боевого энергетика. Холст, масло, кровь".
Сплошное сияние померкло. Бросив один только взгляд в нашу сторону, Рея развернулась к солдатам. Рогатые наросты на спине ее скафандра взорвались дымом, и короткие кривые клинки сгустились в руках Лиминали. Поднятый на лифте легкий БТР она, похоже, решила пока игнорировать.
Я поняла, что можно отвлечься, и вовремя: во-первых, нас обходили с тыла, видно, где-то там есть грузовые подъемники. Во-вторых, пришедший в себя Дональд поднимал брошенный ударный пистолет. Вряд ли, конечно, он собирается палить по мне, но лучше не рисковать.
Выключив обормота ударом под дых, я обернулась.
Солдат размазывало по Аллее Обреченных, я без понятия, из чего там сделаны эти ножи, но им точно забыли сказать, что на некоторых солдатах были щиты. Рядом что-то грохнуло, размытый силуэт прошел сквозь БТР, и машина просто развалилась, брызжа искрами.
Еще солдаты. И еще. И еще.
Великий космос, мне было жаль этих людей. Не потому что умирали - нет, Gott behüte , не потому. Большинство не могло даже видеть, насколько они прекрасны - отточенные движения их смерти. Пожалуй, ради появления такого стоило сдохнуть планете.
Комплексы потом, пока что ей надо помочь, потому что, в очередной раз проносясь мимо меня, Лиминаль прошептала: "Двести тридцать два. Двести тридцать один…" Я схватила за руку приходящего в себя обормота, подхватила с земли ствол и, низко пригибаясь, побежала к летному полю. Забора в том направлении больше не было.
В воздухе кружили пыль и пепел, их трепала сирена.
И только сейчас я сообразила, что уже слышу, только у борта ближайшего штурмовика - старого рыдвана, который во всех нормальных мирах списали к чертовой матери. Обслуга разбежалась, набат ПВО бился в бронированный борт.
Я залегла за массивной опорой штурмовика и успела на финал: Лиминаль, широко размахнувшись, выронила из рук десятка два ножей, и последняя волна подкрепления взорвалась фонтанами расплесканной брони и плоти.
А потом, покачнувшись, Рея выпала из своего размытого ритма боя и пошла к нам. Мой внутренний метроном соглашался: ее время и впрямь подходило к нулю. Я подняла тяжелый ствол и обстреляла залегшего за обломками БТР недобитка. Скафандр таял на Лиминали, черный дым стягивался к запястьям и щиколоткам, все явственнее проглядывало белое тело.
Плюнув в сердцах ("Ну что ж такое, чуть-чуть не хватило, а?"), я осмотрелась: засранец за обломками прижат, еще кто-то там у "Куба" был… А, нет. Там двоих шибко умных затянуло в изнанку, когда они пытались нас обойти впритык к генератору.
Так, кто еще?
Я подплавила еще кусок бывшей брони БТР и пнула в борт штурмового катера, выдвигая лестницу.
- Э, капитан, подъем! Лови Лиминаль и убираемся отсюда.
Дональд очень хорошо реагирует на слово "Лиминаль", аж завидно. Я скользила прицелом по окрестностям, стараясь не думать, что там - по ту сторону штурмовика, кого еще созовет сирена, когда части самообороны опомнятся. Рея вырезала всех местных слишком быстро, и образовалась лакуна перед подходом свеженьких.
С другой стороны, могут ведь и чем-то крупным жахнуть… Я оглянулась на хищную черноту "Куба" и решила, что нет, не могут: разносить генератор изнанки при живой-то планете - это очень нездоровая мысль. Хотя если там кто-то понял, что спустилось с небес на грешную землю Х67, то могут и рискнуть.
Дональд еле плелся с Лиминалью в обнимку, его трясло теперь уже от холода, и выглядело все это дико двусмысленно. Вокруг горели трупы, большая часть тел превратилась во взвесь, впиталась в пыль, но я все равно считаю, что парень в грязной белой пижаме и голая девушка - это двусмысленно.
Наверное, это адреналин. Ну, и я пошлая.
Обстреляв обломки, я успела подпереть собой падающую парочку.
- На борт, - рявкнула я. - На борт оба, живо!
"Черт, она ледяная. Совсем. Напрочь".
На юго-юго-востоке быстро жирели точки, целая свора точек. Возможно, я еще успею подняться, но уходить будет ой как жарко, да еще и на этой развалюхе.
Заталкивая Рею и Дональда в люк, я наткнулась на алый взгляд.
- "Телесфор" ждет здесь, - сообщил звенящий шепот.
Последним усилием Рея вбила мне в голову координаты. Я разогнулась, вытерла выступившую из носа кровь и задраила за вошедшими люк: мимо них теперь не протиснусь, так что мне забираться через фонарь кабины. Шатаясь, я подошла к носу штурмовика и выкашляла стакан желчи. Алые глаза, выжегшие у меня в мозгах три десятка циферок, больно врезали по всему остальному тоже.
Черт, меня всегда от этого мутило.
Серая туша в зигзагах дикого камуфляжа ждала.
Ты мне не нравишься, сарай ты эдакий, но ты мой. И ты нас вывезешь. Штурмовик молчал, тяжко обвисая загруженными подкрылками. Его брюхо почти лежало на земле, а высоко вынесенные двигатели намекали на хороший запас выносливости.
Эх, скорости бы мне…
Откидывая аварийный люк остекления кабины, я окинула взглядом поле бойни.
Оступаясь в пропитанной кровью пыли, к штурмовику бежала обескураживающе живая и невозможно реальная доктор Мария Карпцова.
Глава седьмая
Шлюз "Телесфора" был таким родным, я сама так устала, а эта жизнь так меня задолбала, что хотелось прямо здесь и подохнуть. Я сидела на теплом полу фрегата и хлебала воду из бутылки медицинского комплекта. Несчастный штурмовик остывал в трюме, оттуда еще пахло дезактивацией, и означало это одно:
"Я всех вывезла".
Черт, это начинает входить в привычку.
Я прикрыла глаза и помотала головой. Голова гудела, а на обратной стороне век вроде как навсегда решили поселиться пляшущие огоньки. С попаданием на борт "Телесфора" я стремительно пополняю список жутких достижений: "удрать от "Тени", плюнув ей в морду из "линейки"", потом "поучаствовать в продаже генной бомбы", теперь вот и "уйти от эскадрильи перехватчиков на штурмовике"…
Я встала, глупо улыбаясь. Тормозной парашют в морду самым быстрым - это я хорошо придумала. Красиво. В горле все горело, будто своим дыханием я разгоняла штурмовой рыдван. Еще глоток. И еще один.
Отбросив опустевшую бутылку и достав вторую, я пошла внутрь. Обидно было, что наш капитан потащил Лиминаль, за ними потащилась доктор Карпцова, а меня саму - героиню дня - забыли в шлюзе. "Уйду я от вас", - подумала я. Самое печальное не то, что уйти мне некуда, а то, что надо еще много думать и придется ой-ей-ей как много разговаривать. Вот хотя бы с милейшей госпожой докторшей. Я, может, тоже так хочу: чтобы мне - клейнод в сердце, а я на следующий день по летному полю козой прыгаю.
Недалеко от рубки я встретила Дональда. У капитана крайне неприятное выражение лица, и я даже подозревала, почему.
- Алекса, надо п-поговорить.
- Не надо. Просто пошел в задницу, ага?
- Алекса!
Прихлебывая воду, я второй рукой перехватила протянутую руку. Задержать он меня удумал.
- Извиняться я не собираюсь, тем более что оказалась права. Мы целы и живы, включая Лиминаль.
- Это было г-глупо!
"А ты - жалок".
- Это сработало, значит, это не глупо.
Я все рассчитала, я вывезла нас всех на фрегат, я ушла от погони. А это рефлексирующее чмо еще будет меня воспитывать, вместо "спасибо", надо полагать. Ну да, я чуть-чуть ошиблась, и Рея вырубилась на поле боя. Ну да, все пошло не совсем по плану.
Но я-то справилась?!
- Я бы вытащил нас.
О mein Gott, мессия. Вот Лиминаль - та хоть с пылающих небес на грешную землю нисходит, а ты-то каким боком?
- У меня телесная запал-карта. Я мог вызвать "Телесфор" прямиком в изнанку.
Даже не знаю, что можно сказать на такой бред. Хотя… Стоп.
- Дональд?
Он поднял правую руку и показал ладонь. Все еще вымазанное лицо сморщилось от напряжения, но я уже увидела: нити живого серебра на какую-то секунду полыхнули в коже. В следующее мгновение Дональд был схвачен за грудки и прижат к стенке.
- Какого хера ты молчал?!
"Я… Я…" Я еще помнила того ублюдка, который чуть нас не подбил на выходе из атмосферы, до сих пор вздрагивали от отдачи "печати" пальцы, помнила бойню на "Аллее Обреченных", бешеные тени "Куба". Это все было страшно, и все - зря. Да, понятно, что даже намекни придурок на свою особенность, его бы вытащили из камеры и учинили разбор на органы. Все я понимала: не мог он вслух настаивать на возможности выжить в изнанке, но все же это было, мать вашу, чертовски обидно.
- А когда я должен был тебе рассказать?!
- Да еще на корабле! На борту еще! Почему я не в курсе, что ты "посеребренный"?
- А кто ты вообще такая, что я…
Хрясь. Это тебе за правду, обормот. Челюсть я ему не выбила, но ахнуло знатно.
"Кто я такая". Ну надо же!
- М-м-м… Я тут прошу прощения…
Уж не знаю, от чего нас спасло появление милой докторши, но медотсек кому-то из нас точно бы понадобился. Или ему из-за травм, или мне из-за инсульта. А еще доктор Мария Карпцова хорошо объединяет людей, потому что на худенькую мертво-живую личность и Дональд, и я смотрели с одинаковым подозрением.
Черт, у нас корабль с определенной специализацией намечается: сначала Лиминаль, теперь вот этот фрукт.
- П-позвольте, угадаю. Хотите п-поговорить.
Голос у него был так себе. Разговор - он ведь челюстью разговаривается.
Карпцова развела руками:
- И это тоже. Хотела сказать, что показатели Лиминали в норме.
- Спасибо, - кивнул Дональд.
Я в сторонке перевела дух и пока что наблюдала.
- П-почему вы выжили?
Мария изобразила симпатичную грустную улыбку:
- Э-э-э, Дональд. Давайте продолжим где-нибудь в более…
- А если лицо попроще? - предложила я.
С вот такими лучше построже. Лучше сразу ее спровоцировать, а то мало ли: клейнод Гончей ее не берет, кто знает, что она еще умеет?
Доктор Мария выглядела искренне расстроенной моим тоном.
- Я д-думаю, нам всем есть, что сказать, - пробурчал Дональд, поднимая руку. - Идемте в м-медотсек.
Мне это все ужас как не понравилось. Очевидно, подразумевается, что стриптиз будем изображать всей толпой, и таким вот нехитрым приемом тимбилдинга будет принято решение, а не выкинуть ли кое-кого в воздушный шлюз.
Мария посмотрела на Дональда, посмотрела на меня и вдруг икнула.
В медотсеке было зверски холодно, видимо, из-за Лиминали, которая сидела, до ушей закутанная в климатический плед, и хрустела белковыми галетами. На пледе уже собралась наледь, но выглядело это невыносимо мило: алый взгляд, тонкая косичка поверх инея и пара крошек на ткани. Эти самые белковые галеты в космоходке мне нравились ровно до тех пор, пока я не узнала, что старшекурсницы называют их "сушеным минетом". Вкусовое сравнение, конечно, было сомнительной точности, но осадок, как говорится, остался.
Я снова посмотрела на деликатно жующее супероружие, и градус умиления немного снизился. "Вот и славно".
- П-поскольку вы новенькая, д-доктор Карпцова, с вас и начнем, - сказал Дональд.
- А с чего именно начать? - смущенно пробормотала докторша.
- С того, откуда и почему вы знаете Дональда, - сказала я.
Клейнод в сердце - это дико увлекательно, но если у нас на борту соглядатай и шпик, то лучше сразу это выяснить - и в вакуум его. В вечную, так сказать, пустоту.
Капитан против моего вопроса не возражал. То ли счел, что инквизитору виднее, то ли и сам интересовался.
- А… Ну, тогда все равно придется с самого начала. Я работала на Его Меча, и когда исчезла последняя Лиминаль, многие младшие сотрудники получили приказ… - Мария замялась и поправила челку. Я это тотчас же внесла в свой черненький блокнот. Запомним. - Нас под легендой беглецов отправляли по всей галактике.
- А н-на самом деле?
- На самом деле мы должны были осесть и пустить слух о том, что мы из проектов канцлера.
- То есть правдивый слух, - подсказала я.
- Частично, - кивнула Мария. - На самом деле никто из нас не сбегал, разумеется. Мы должны были ждать, пока к нам не обратится кто-то с вопросами о Лиминали.
- Кто-то или конкретно Дональд?
В медотсеке стало еще холоднее, и я, скрипя шеей, повернулась на голос. Рея, неотрывно глядя на докторшу, вытащила из-под пледа руку и согнутым пальцем убрала с губ крошки. Губы были синеватыми, а с пледа посыпался снег.
- М-м-м… Именно "кто-то", гос… Рея. Мне, по крайней мере, имен не сообщали, - тихо сказала Мария.
Она нервничала, отвечая Лиминали, а еще я уловила нотки подобострастия - и это помимо оборванного, но вполне узнаваемого обращения "госпожа". Занятно все там у них было, надо бы расспросить на досуге, если пройдет проверку на вшивость.
- Так вот. На Х67 я довольно быстро освоилась и начала собирать информацию. Решила выслужиться, дура.
Дура, так и запишем.
- И? - поторопила я. Пауза была вроде как не наигранной, но какой-то… Мелодраматичной, что ли. Сама решу, милочка, когда начать тебя жалеть.
- Мнемоблокаторы я сняла просто из любопытства. Потом добавилась еще информация… В конце концов я поняла, что меня убьют.
Мария снова икнула, пробормотала извинения и замолчала. Черт. Она и впрямь выглядит несчастной, и как будто бы не врет.
- Я стала одержима бегством. Все время этот взгляд на затылке, чувство слежки, - она хихикнула. - Три раза начальника охраны сменила. И постепенно уверялась, что, когда придет тот самый человек за информацией о Лиминали, - это будет мой шанс. Так что я удлинила ниточки, если можно так сказать.
- Сами п-принялись искать?
- Да. И нашла.