Глава одиннадцатая
Каждый звездный пилот просто обязан любить море. Мы ведь все оттуда: ложимся в дрейф, найтуем, торпедируем, причаливаем, выходим на траверс… Ну, и классы кораблей нам тоже подарили те времена, когда люди только смотрели в небо, запуская скорлупки по водной глади. Космос заменил нам море - и приучил скучать по морям. Порой ты стоишь на берегу в скафандре, потому что это океан не воды, а жидкого азота, и прибой может влегкую перебить становой киль транспортнику. Ведь что такое аш-два-о в космосе? Это такая цистерна в пищеблоке. Или противные вездесущие шарики, если у вас испортился гравитационный привод.
А море - это вот. Когда и до горизонта, и невысокая волна, но главное - это вода. И солнце над гребнями, и ровный пляж.
У меня, словом, отличное отношение к морю вообще и весьма прохладное - к моему пребыванию на море в частности.
- Заррадан заходит, м’сэры. Позволите поменять зонтики?
Я кивнула, и мягкие шаги стали еще ближе. Кошка. Ненавижу кошек. Баронианец забрал синеватый полупрозрачный зонт и поставил новый - розоватый. Основное светило этого курорта пряталось за заросли ершистых деревьев, а второе только-только входило в зенит.
- Крупный экземпляр, - сказала Мария, глядя вслед уходящему кошаку.
- Второй пол, - лениво сообщила я. - Они самые крупные.
- И самые все-таки… м-м-м… Эстетичные, что ли.
Я пожала плечами и снова опустила очки на глаза. Заход одного солнца ничего не исправил: жара стояла невыносимая, и если бы не щекочущие пробежки бриза по телу, я бы рванула купаться. Облизывать верхнюю губу и хлестать сладкую, ни разу не освежающую дрянь мне надоело. А вот с Карпцовой для разрядки нервов стоило потрепаться.
- Не знаю. Мне до эстетики этих граждан никакого дела нет. Вот первый пол у них самый неприятный в боевом смысле. Сплошь энергетики и отменные стрелки.
- Ну, логично, - сказала докторша. - Защита плода, потомства… Такой боец должен быть эффективен. С их-то родной планетой.
- Лучше бы семьи нормальные сооружали, ага.
Мария согласно угукнула, повозилась на своем шезлонге.
- Слушай, а мы вот бодро их обсуждаем… Как они вообще относятся к таким вещам?
- Да нормально. Чтоб ты знала, техническую разницу наших с тобой, гм, молочных желез они обсудили еще до пляжа.
Карпцова замолчала: во-первых, осмысливала, во-вторых, дулась. Осмысливать, правда, тут особо было нечего, если ты хоть чуток знаком с баронианскими обычаями. Им плевать на прелести человеческих женщин, но в вопросах морфологии тела они прямо-таки двинутые. А вот обижаться икающей гражданке стоило разве что на природу, потому как в купальниках мы с ней сразу разошлись по весовым категориям А-класса и С-класса. И я от скуки уже трижды ей на это намекнула.
- Как там Валкиин? - наконец подала голос Мария.
- Откуда я знаю? Судя по времени, должен как раз выходить на финишную стадию переговоров.
- Я не в том смысле. Вы с ним за последнее время здорово сблизились.
Я зевнула и повернула голову. Мария с деланным безразличием изучала сквозь зонтик небо. Среди туч радугой плелся атмосферный серфер - огромная красивая тварь, и не скажешь сразу, что он всего лишь воздушным планктоном отъедается.
- О, ну у нас с ним все круто, - сказала я. - И что ж ты хочешь знать о нас?
И Мария спросила. Я моргнула. Потом еще раз.
- Так. Это, отодвинь свой шезлонг подальше от меня, извращенка. И если что, я тебя не знаю.
Карпцова хихикнула и бодрым глотком отхлебнула напитка.
Я старательно изобразила румянец, что при жаре было совсем не сложно, и попыталась представить нас со стороны. Все выглядело просто здорово: две отвязные барышни, спутницы капитана, вовсю пользуются гостеприимством лорда Яуллиса, пока на вилле идут переговоры. Пляж, море, напитки, болтовня. Но кто-то из нас должен быть телохранителем, а значит, в случае чего, - первой мишенью.
Радует одно: баронианцы, хоть и стараются, плохо понимают людей. Тем более типажи у нас с Марией были противоречивые. Я - высокая, с подозрительной для девчонки мускулатурой, свечусь на сканерах как носитель имплантатов - явно куда менее безобидных, чем простой витаконтроллер. Мария - щупленькая, вся такая мальчиковая, тоже куча разной дряни по уголкам тела. С другой стороны, обе ведем себя как стервы и дуры, ничем не интересуемся, хлещем дармовое угощение и жаримся на пляже. Конечно, я вряд ли кого-то обманула своим: "Упс, заблудилась, а где здесь к морю?" - и секьюрити поняли, что я изучала схему безопасности поместья. Да и медицинский скафандр доктора Карпцовой подозрительно напоминает боевой.
В идеале было бы шлепнуть нас обеих в начале заварушки, но баронианцы именно потому и слывут отличными вояками, что сначала думают, потом расставляют приоритеты и только затем что-то предпринимают. Хороший стратег при территориальном преимуществе выбьет вражеского ферзя, а там и свои условия, глядишь, без драки можно навязать. А учитывая, что хозяин - известный интеллектуал, я не сомневалась, что сейчас охрана напряженно анализирует каждое наше слово.
И продержаться нам осталось всего семь минут.
- Ну что, переодеваться? - предложила Мария.
"Молодец, докторша. По часам".
- Ага. Хватит, а то сгорим.
- Мы уходим! - помахала Мария пляжному смотрителю, и пегий кошак слегка поклонился.
Я неторопливо встала, закинула полотенце на плечо и поплелась к раздевалке. Белое стрельчатое здание подплывало в мареве дрожащего воздуха. Вне зонтика на мир опускалась открытая духовка, она прогревала все и вся, и, черт, как же мне сейчас не хотелось драться. Бисеринки пота щекотно покалывали по всему телу. Я с кислым оптимизмом уповала на душ.
"Если кэп еще не начал игру, то помыться дадут. Ты не торопись, заика, хорошо?"
В раздевалке было прохладнее, и я метнулась к открытому душу. Надеюсь, моя скорость выглядела как "надоела жара", потому что удовлетворенно стонать я даже для виду не хочу. Мария возилась с нашими полотенцами.
- А я…
- Обойдешься. Надевай скафандр, - буркнула я из-под струй, кажущихся ледяными. - У тебя там хотя бы гель.
Мария спорить, по счастью, не стала и оперативно распрямила остов своей медицинской сбруи, защелкивая на себе всякие браслеты, зажимы, суставные кольца. Я неспешно выбралась из-под душа и занялась переодеванием. Снять купальник - натянуть белье. Штаны. Высокие ботинки - небо, благослови изобретателей автошнуровки.
В голове бился таймер, и когда я потянулась за блузо-курткой, там еще оставались циферки.
А вот у охраны - нет.
- Не двигаться.
Одна кошка запрыгнула в окно, другая проскочила в дверь.
Длинноствольные "талдамы" - скверная штука как для пистолета. А что еще хуже - не обращая почти никакого внимания на Марию, чертовы гладкошерстные встали слева и справа от меня.
- Снимите скафандр, м’сэра, - распорядился тот, что слева, глядя на Марию. - Пока вашему компаньону не стало худо.
"А вы все-таки изучаете людей".
Баронианцы слишком индивидуалистичны, чтобы отреагировать на угрозы ближнему или ближним - в любом количестве и любой степени ценности. Именно по этой причине у них нет терроризма.
У охраны сейчас территориальное преимущество, огневое преимущество, психологическое преимущество. Но из всех мест, где нас могли перехватить, я больше всего надеялась на раздевалку - просто потому, что здесь они вынуждены стоять очень близко ко мне.
""Талдам-65", ударный пистолет. Триста двенадцать миллиметров длины, ракетный патрон "марк шесть". Снаряженный вес - два четыреста двадцать. Центр тяжести…"
Я взмахнула руками, ударяя по вытянутым ко мне стволам.
Двойной выстрел в стены - кошаки успели синхронно вжать спуск, прежде чем касательные шлепки лишили их оружия. Пистолеты развернуло в воздухе, а я уже знала, что все удалось, знала, где должны быть мои ладони, как согнуть пальцы, где кнопки шокового режима… Говорят, что в стрессовой ситуации человек не умеет четко и осмысленно размышлять. Не умеет? Вот вам.
Мария в безопасности. Мы четко договорились: она сначала оперативно падает на пол, а потом принимает прочие решения.
И я проверила, так ли это.
Триггер шокового режима распаян - за его счет увеличили магазин.
"Зря вы так. Зря вы так со мной".
И я успела спустить курки обоих стволов, прежде чем охрана хотя бы двинулась в стороны.
В раздевалке стояла пыль взорванной первыми выстрелами штукатурки, с пола вскакивала Мария, а я, низко пригнувшись, пошла к двери. Секьюрити можно не проверять: хоть они и баронианцы, но мозги у них там же, где и у нас.
- Мария, готово?
Я проверила дверь и оглянулась. Карпцова торопливо совмещала какие-то капсулы, помогая себе обоими заплечными манипуляторами. Губы докторши шевелились. Собрать из невинных компонентов боевой стимулятор - это вам не просто так.
Вот если бы у нас еще время было…
Из-за поворота аллеи выдвинулась тяжелая фигура - шипастый профиль, высоко вынесенные плечи, в которых почти терялся многогранник шлема. Турболазер в одной руке и виброклинок - в другой. И, похоже, я высунулась слишком далеко, потому что от закованного в экзоскелет кота ко мне понеслась линза спрессованного воздуха.
Я откатилась и, приземлившись, обнаружила, что дверного проема больше нет, парит сверкающая крошка, слепит свет полуденной Зарры, и в ушах звенит, и глупо умирать вот так - с двумя пистолетами и лифчиком напоказ.
- Мария!.. - крикнула я сквозь звон.
Вместо ответа мне в плечо вошла игла.
Морозная волна еще только начала продираться по телу, а мне уже пора на выход, к повторению моего давешнего подвига - к боевому энергетику в лучшей баронианской броне.
- Держи.
Я отправила докторше один пистолет, второй перехватила поудобнее.
"Ну, Дональд, я надеюсь, ты там выжил. И, если что, выживи, пожалуйста, еще минут так примерно десять".
* * *
- Алекса…
Я выныривала будто бы из нефти - черной, вязкой и густой, она набивалась в рот, и дыхание стремительно заканчивалось, аж вылезали глаза - от нехватки воздуха, от непроглядной черноты, от страха быть слепой, просто от страха.
Греби-греби-греби-греби-гре…
- Алекса?!
Сверху было полуденное небо, и я сейчас же ослепла.
- Алекса, ну очнись ты, а?!
Открыть глаза получилось не сразу, но зато я увидела Марию. Согнувшись за полуразбитой клумбой, она одной рукой трясла меня, а в другой держала дымящийся "талдам".
Из-за клумбы лениво постреливали, и означало это одно: нас прижали, а тем временем кто-то заходит с фланга. Я собралась, по возможности отключила нервы: шокированные маяки укоризненно молчали. Но рядом валялось покореженное тело в останках экзоскелета, а у меня на месте все конечности, видят оба глаза, и даже нет особых ожогов.
Жить буду, и особенно долго проживу, если обнаружу, откуда к нам сейчас подберутся.
Базальтовые парапеты, покосившаяся раздевалка неподалеку, истерзанный ударными патронами кустарник. Я прищурилась: листик, веточка, просвет. Листик, листик - прорва листиков, и колышет их лишь ветром, срывает только выстрелами.
Просвет.
Еще просвет.
И ствол, неслышно раздвинувший кусты.
Я дернулась за виброклинком и поймала первый выстрел на него. А до того, как прозвучал второй, мерцающее лезвие уже торчало из груди стрелка. "Спасибо, что удачно вооружился, кот", - подумала я, взглянув на труп в экзоскелете.
- Так. Прижми того стрелка на пару секунд.
- Патронов мало, - ответила Мария.
- Сзади тебя турболазер. Его держат обеими руками, если что.
Мария поползла за оружием, а я приготовилась к прыжку. Вечно так: отлупила замечательно крутого врага - второго настолько крутого за всю карьеру, - и снова куда-то прыгать.
- Накинь.
Подтащив к себе излучатель, Мария швырнула мне скомканную куртку. Я развернула еще недавно неплохую вещь - красную, всю такую блестящую и чешуйчатую. Я вся выпачкалась в колючей крошке, земле и рабочей жидкости экзоскелета, взмокла вдобавок, но зато после "боевой сыворотки" напрочь отрезало ощущение палящего жара.
- "Накинь?" - уточнила я. - Или все же "прикройся"?
- А есть разница?
- Нет. Спасибо, Мария.
* * *
В кабинет лорда Яуллиса мы вломились красиво: Карпцова с турболазером наперевес, я с очередным трофейным "талдамом". После жара снаружи, после щепок и треска в коридорах, после оставшейся позади охраны и двух капсул стимулятора дверь я просто снесла.
С балкона тянуло гарью, и чад смешивался с приторно-сладким ароматом дорогого табака. Здесь было много места - огромный стол посреди такого кабинета казался крохотным, а сидящие друг напротив друга Дональд и Яуллис - просто заигравшимися детсадовцами. А потом кот положил свой мундштук кальяна, встал, и дурацкая иллюзия пропала. Баронианец был поистине здоровенным: он с трудом помещался в поле зрения, и так зауженное боевой химией докторши.
Четвертый пол.
Так иногда бывает - раз на миллиард родов в их трехполом обществе появляется вот такой выродок. Не способный к размножению - ни "папа", ни "мама", ни "наседка". Ослепительно, солнечно рыжий - мне на зависть, с огромными зелеными глазами, в которых от самого рождения плещется космическое спокойствие. Мягкий баритон, обманчивая ленца. Гениями, говорят, не рождаются - так вот баронианцы не в курсе, что это за поговорка такая. Слово "мингхарди" ни на один человеческий язык точно не переводится, но ближе всего - именно "гений". Их от рождения записывают в правительство, их холят и лелеют, а болезненные и хилые кошаки до обидного легко мрут от своих баронианских соплей и своих же баронианских поносов.
А вырастают, как назло, огромными и внушительными, и шерсть свою вот в такие косы заплетают. И живут долгие века.
- Совсем неплохо, - светски сообщил Яуллис, глядя мне в глаза. - И по эффекту, и по темпу. Где такому учат?
Я моргнула, сообразила, что вопрос прозвучал по-ихнему, и принялась строить все эти хриплые придыхания:
- Коммерческая тайна, лорд. Премного благодарна.
- Я бы сказал, что или в Черном трибунале, или в инквизиции. Или в спецназе канцлера.
Яуллис задумчиво изучал меня, и будь я и в самом деле просто накачанной наркотой дурой из звездного десанта, я бы сейчас ему все сдала, включая безумную мамочку и приступы лунатизма. А так - просто прикидывала, сколько же лет топчет космическую пыль этот рыжий титан, который одним взглядом может размолотить волю представителя другой расы.
- Боевая сыворотка за восемнадцать секунд… Тоже впечатляет.
Зеленые глаза скользнули чуть в сторону, и я мысленно пожелала Марии удачи.
- Если бы не пыль, я бы уложилась в пятнадцать, - сухо ответила докторша.
… Когда я готовила Марию к возможному разговору с мингхарди Яуллисом и объяснила, что он такое, Карпцова пожала плечами: "На… прошлой работе мне приходилось несколько раз общаться с Его Мечом лично. Так что плевать". И я оставила ее в покое.
После такого и впрямь - плевать.
- Мы выиграли? - поинтересовался Дональд, поворачивая кресло вполоборота к нам.
Холодный, бесстрастный и жестокий капитан - молодец, обормот, при баронианцах по-другому нельзя, не ценят они всех этих: "Ты в порядке? Как ты?"
- Увы, нет, - спокойно ответил кот.
Я и сама поняла, что нет. Потому что ни рукой, ни ногой двинуть не могла.
"Гравитационный барьер? Нет. Судя по тому, что он решил с нами поговорить, нужны координатные данные и чтобы мы застыли. Значит, что-то типа контролируемых переборок".
Плохо. Эти штуки можно использовать как очень скверный фокус. Называется "невидимая давилка".
- Вы действовали очень хорошо, - сказал Яуллис, усаживаясь в кресло. - До последнего момента.
Дональд оглянулся, его маска безразличия дала трещину, а баронианец продолжал:
- Вы ошиблись в том, что, войдя сюда с оружием, не потребовали признания своей победы. Сразу.
Формальность обернулась заминкой, заминка - поражением. Баронианцы не умеют лгать, и сукин кот даже дал нам намек - не сказал: мол, сдаюсь, признаю. Я вздохнула, чувствуя невидимые ободья. Если кто-то считает, что легко воевать с честным противником, пусть сначала подумает, куда может завести столкновение непохожих сознаний.
Яуллис выписывал лапой узоры по столу, и фамильные кольца-наперстки мелодично пели, ласкаясь с нефритовой поверхностью.
- Примете счет за проигрыш, м’сэйр Валкиин?
Дональд вместо ответа протянул руку к мундштуку кальяна:
- Позволите?
Баронианец взял косичку, свисающую с его щеки, и задумчиво протянул ее между пальцами. Что-то он просчитывал, и простой отказ признать поражение, видимо, никак не вязался в его гениальных мозгах с кальяном.
- Пожалуйста, м’сэйр.
Дональд вдохнул пряный дым. Потом еще раз. И еще. Я зевнула.
"Дешевый позер".
Заперхав, Дональд выкашлял весь дым сразу, одним оскорбительным выхлопом в сторону хозяина, но удивиться лорд Яуллис не успел. Все же он был очень умным, древним и наблюдательным котом.
В медленно тающих прядях дыма проявились три параллельных лазерных луча, упирающихся в шею мингхарди. А шли эти лучи из ниоткуда, а если точнее - то из системы наведения наплечной пушки комбинезона "Хищник".
- Уже пора? - удивленно прошелестела пустота в углу, и невидимка пошел рябью, а потом и стал проявляться. Выглядела эта пакость мерзко - как человек-дикобраз, но такая уж плата за полный и бескомпромиссный "стелс".
Вот так вот, со второй попытки. План "А" - это план, который никогда не работает.
- Признаете поражение, лорд Яуллис? - спросил Дональд.
Кот огладил отвороты легкой пиджачной куртки. Кот отпустил наконец свою косичку. Кот тянул время, и страшно было представить, какие варианты и в каком количестве он прорабатывал.
"Давай, лохматый. Давай. Не заставляй использовать еще и Лиминаль".
Последний эшелон нашего плана мирно покоился на дне океана в автономной криокамере, и это было уже совсем неспортивно.
- Признаю, м’сэйр Валкиин. Вы выиграли. Я, мингхарди Яуллис, проиграл команде корабля "Событие".
Я облегченно выдохнула. Все бывает в первый раз, даже проигрыш Рыжего Торговца. Яуллис сомкнул перстни на левой руке, и казавшаяся единой плита нефрита перед ним разошлась, открывая терминал самого великолепного банка контрактов на границе фронтира и Пустых секторов.
Радуйся, рыжая. К черту деньги - их еще надо заработать, к черту усталость - теперь можно отдохнуть. А вот не пофигу то, что я только что стала элитой наемников. Говорят, проигравшие попадают к нему в кабалу. Говорят, что его контракты прокляты, и залежавшиеся задания выполняют каперы с выжженными мозгами.
- Давайте посмотрим, - сказал кот, вслух проговаривая условия: чтоб все по-честному, чтоб по всей процедуре, и словно бы только что не держали его на прицеле. - Самые дорогие из актуальных контрактов, ограничений по риску нет. Пиратские заказы отсеяны. Итого за три лучших контракта - триста сорок четыре миллиарда, свои комиссионные я вычел. Обязательное условие: выполнить все три задания.