- Наоми, я вхожу в машинный, - предупредил Холден. - Надо посмотреть, что с реактором. Ты отключила замок?
- Да, но у меня там нет датчиков. Какая там радиация?
- Ну здесь-то у тебя датчики есть? Если из открытого люка хлынет излучение, дай мне знать, и я сразу захлопну.
- Джим, - сухой тон, каким Наоми говорила с ним в последнее время, впервые чуть смягчился, - сколько раз тебе надо попасть под массивное излучение, пока тебя проймет?
- Скажем, еще один?
- Я дам команду "Роси" приготовить койку в медотсеке, - сказала она, почти не шутя.
- Выбери ту, что не выдает ошибки.
И, не давая себе времени передумать, Холден хлопнул по кнопке "открыть". Пока люк отъезжал, он задержал дыхание. Ждал, что по ту сторону откроется картина хаоса и разрушений, что прозвучит сигнал радиационной тревоги.
Однако, если не считать маленького отверстия в переборке, отделявшей реактор от грузового отсека, все выглядело нормально.
Холден, подтянувшись, нырнул в люк и, зависнув на руках, осмотрелся. Огромный кожух термоядерного реактора посреди зала вроде бы не был поврежден. А вот переборка по правому борту опасно вспучилась, и посреди нее зияла обугленная дыра, словно по ту сторону пробудился миниатюрный вулкан. Представив, какая энергия вот так погнула и пробила армированную антирадиационную переборку, Холден содрогнулся. Чуть посильнее - и такая же дыра зияла бы в кожухе. Еще несколько джоулей - и защиту реактора сорвало бы напрочь!
- Пронесло, - вздохнул он.
- Все, что можно было, я заменил, - проговорил Амос. - Проблема не здесь.
Холден выпустил край люка и по наклонной перегородке съехал на палубу. Из видимых повреждений обнаружился еще только осколок обшивки, засевший в стене против дыры. Оставалось совершенно непонятным, как он попал туда, не пробив по пути реактор, разве что дважды срикошетил от переборок, огибая его. Однако реактор уцелел, стало быть, именно это и произошло.
- Воистину пронесло, - повторил Холден, ощупывая зазубренный кусок металла. Он на добрых пятнадцать сантиметров ушел в стену. Такой запросто пробил бы защитную обшивку реактора, а могло быть и хуже.
- Переключаюсь на твою камеру, - сказала Наоми и спустя секунду присвистнула. - Кроме шуток. В этой стене сплошная проводка. Где ни пробей дыру, хоть один кабель да заденешь.
Холден попробовал пальцами вытащить осколок и не сумел.
- Амос, захвати клещи и побольше изоленты.
- Стало быть, скорая помощь не требуется, - заметила Наоми.
- Нет. Но хорошо бы навести камеру на корму и увериться, что за все наши беды мы убили-таки чертову тварь.
- Я своими глазами видел, - уверил Амос. - Один газ остался, кэп.
Холден лежал на койке медотсека, позволяя кораблю заботиться о его ноге. Манипулятор время от времени тыкался в раздутое маленькой дыней колено с натянутой, как на барабане, кожей. Но койка заранее впрыснула пациенту все, что требовалось, так что прикосновения не причиняли боли.
На соседней койке лежал Пракс. Повязка на голове скрывала сорванный, а потом приклеенный обратно трехсантиметровый лоскут кожи. Ботаник не открывал глаз. Амос, который обошелся без сотрясения мозга, отделавшись далеко не первой шишкой на лбу, возился внизу, налаживая все, что повредила бомба, в том числе латая дыру в переборке. Отремонтировать грузовой отсек удастся только на Тихо. Алекс, чтобы не мешать работе, вел корабль к станции на бережной четвертушке g.
Холден не спешил. По правде сказать, он не прочь был немного оттянуть возвращение и встречу с Фредом. Поразмыслив, он все яснее понимал, что поддался слепой панике и что Наоми права. Видеть в случившемся руку Фреда теперь казалось просто нелепым.
Но полной уверенности у него не было. А он нуждался в полной.
Пракс забормотал и потянулся к голове, стал срывать повязку.
- Я бы ее не трогал, - сказал Холден.
Пракс кивнул и снова закрыл глаза. Спит или пытается уснуть. Автохирург вывел из бедра Холдена трубку, залил ранку антисептиком и принялся туго бинтовать. Холден позволил автоматике проделать все, что она сочла нужным, потом повернулся на бок и попробовал встать. Колено не держало даже на четверти g. Он на одной ноге проскакал к шкафу и достал себе костыль.
Когда он проходил мимо второй койки, ботаник схватил его за руку. Хватка оказалась на удивление сильной.
- Оно убито?
- Да, - успокоил Холден, похлопав ученого по руке, - мы его достали. Спасибо.
Пракс не ответил: перевернулся на бок и затрясся. Холден не сразу понял, что тот плачет. И ушел, ничего не сказав. Что тут скажешь?
Холден вызвал трап-лифт. Он собирался вернуться в рубку, прочитать подробный рапорт об ущербе, составленный совместными усилиями Наоми и "Роси". Но задержался, услышав голоса на жилой палубе. Ему было не разобрать, о чем разговор, но голос Наоми он узнал сразу. Таким голосом она говорила, когда бывала с ним наедине. Голоса доносились с камбуза. Холден, стыдясь самого себя, прокрался к люку, пока не стал различать слова.
- Не только это, - говорила Наоми.
Холден совсем было вошел в камбуз, но что-то в тоне женщины удержало его. Он с ужасом догадался, что речь идет о нем. О них. О том, почему она уходит.
- Да что же еще-то? - спросил второй голос. Амос.
- Ты на Ганимеде едва не забил человека насмерть за банку консервов, - ответила Наоми.
- Парня, который готов был продать девчушку за банку жратвы? И хрен с ним! Окажись он здесь, я бы еще добавил.
- Ты мне доверяешь, Амос? - В голосе Наоми была грусть. Больше чем грусть. Страх.
- Как никому другому, - ответил ей Амос.
- Я с ума схожу от страха. Боюсь, что Джим натворит дел на Тихо. И этот парень, которого мы захватили с собой, на грани срыва.
- Ну, он-то…
- И ты, - перебила она. - Я всегда на тебя полагалась. Была уверена, что ты прикроешь, что бы ни случилось. А теперь я даже не знаю, потому что знакомый мне Амос не избил бы до полусмерти голодного парнишку, сколько бы жратвы тот ни выторговывал. Мне кажется, все мы теряем себя. Я должна понять, потому что мне очень-очень страшно.
Холдену хотелось войти, взять ее за руку, обнять. Ее голос звал, но Холден сдержался. Последовало долгое молчание, потом что-то зашуршало, металл звякнул о стекло. Кто-то размешивал сахар в чашке кофе.
- Знаешь, Балтимора, - начал Амос так свободно, словно говорил о погоде, - не слишком милый городок. Слыхала что-нибудь о выжималах? О торговле выжимками? Из шлюх, знаешь?
- Нет. Это о наркотиках?
- Нет, - со смешком ответил Амос. - Нет, когда хотят "выжать" шлюху, ее выставляют на панель, пока она не залетит, потом шантажируют ее беременностью клиентов, а когда она разродится, снова шлют на панель. Ограничение рождаемости позволяет немало выжать из мужиков, имевших дело с беременной.
- Выжималы…
- Да, так это называется. Никогда не слышала?
- Понятно, - тщетно скрывая отвращение, проговорила Наоми.
- А детишки хоть незаконно, но все же рождаются, знаешь ли, - продолжал Амос. - И тоже идут в дело.
Холден чувствовал, как сжимается у него что-то в груди. Ничего подобного ему и в голову не приходило. Голос Наоми словно отразил его ужас.
- Господи!
- Господь тут не при делах, - возразил Амос. - О Боге в этом ремесле и не слышали. Но ребятишки иной раз оказываются в сутенерских бандах. Другие бродят по улицам…
- И кое-кому удается выбраться во внешние миры, чтобы никогда не вернуться? - тихо спросила Наоми.
- Наверное, - все так же равнодушно ответил Амос. - Может, кому и удается. Но большую часть в конце концов просто… используют. Насколько их хватает. А потом они пропадают. Большей частью.
Некоторое время было тихо. Холден по звукам угадывал, что кто-то пьет кофе.
- Амос, - сдавленным голосом проговорила Наоми, - я никогда не…
- Так вот, мне бы хотелось найти ту малышку, пока ее не использовали и она не пропала. Мне бы очень хотелось это для нее сделать. - Голос у Амоса на миг сорвался, и он, громко прокашлявшись, закончил: - И для ее папки.
Холден подумал, что все сказано, и стал понемногу отходить, когда Амос спокойно закончил:
- А потом я убью тех, кто ее украл.
Глава 30
Бобби
Бобби впервые услышала о торговом предприятии "Мао-Квиковски", только когда начала работать на Авасаралу. Впрочем, может, и прежде слышала, да не запомнила, а ведь всю жизнь носила на себе, ела и подкладывала под себя продукцию, которую доставляли по всей системе грузовики "Маоквик". Усвоив полученные от Авасаралы файлы, Бобби поразилась размеру и широте влияния этой компании. Сотни кораблей, десятки станций, миллионы работников. Жюль-Пьер Мао имел солидную собственность на каждой обитаемой планете и на всех лунах Солнечной системы.
А его восемнадцатилетняя дочь владела гоночной шлюпкой. Причем это была нелюбимая дочь.
Бобби не могла представить, каково это: владеть собственным космическим кораблем только для того, чтобы участвовать в гонках. Об отношениях этой девушки с богатством и комфортом немало говорил тот факт, что она сбежала из дома и присоединилась к мятежникам из АВП, но Бобби плохо давались философские рассуждения.
Она выросла в благополучной семье, принадлежавшей к марсианскому среднему классу. Отец ее отслужил двадцать лет в командном составе, а выйдя на пенсию, устроился консультантом в частную охранную службу. Семья всегда жила в хорошем доме, Бобби и двое старших братьев посещали частную школу, и в университете братья отучились, не прибегая к ссудам. За всю свою жизнь Бобби ни разу не чувствовала себя беднячкой.
До сих пор.
Собственный гоночный корабль - это не просто другой уровень благосостояния, это другой вид человеческих существ. Мотовство, достойное августейших особ древней Земли, подобие египетской пирамиды на реактивной тяге. Более смехотворных излишеств Бобби не знала. Пока, после короткого перелета на челноке, не попала на частную станцию Мао - "Л-5".
Жюль-Пьер не оставлял свои корабли на орбите у общественных парковок и не пользовался станцией корпорации. У него имелась личная, полностью оборудованная космическая станция, роскошная, как павлиний хвост. Подобные излишества просто не укладывались в голове. И представлялись Бобби очень опасными. Жюль-Пьер каждым своим поступком словно утверждал, что не ведает границ. Для него не существовало рамок. Убийство важного лица из правительства ООН могло навредить бизнесу или оказаться чересчур дорогим - но не для человека с его богатством и властью.
Авасарала этого не понимала.
- Терпеть не могу гравитации вращения, - говорила она, прихлебывая чай, над которым курился пар.
На станцию они попали всего на три часа, пока их вещи перегружали с челнока на яхту, однако получили покои с четырьмя просторными спальнями - по душевой комнате на каждую - и с большой гостиной. Огромные экраны имитировали окна, на черном фоне сиял затянутый облаками полумесяц Земли. В их персональной кухне работали трое поваров - никогда еще заместительнице госсекретаря не требовался такой большой штат, чтобы заварить чашку чая. Бобби подумывала, не заказать ли полный обед, чтобы поварам было чем заняться.
- Просто не верю! Мы полезем на корабль, принадлежащий этому типу? Вы когда-нибудь слышали, чтобы такие богачи попадали за решетку? Да хотя бы под следствие? Он, пожалуй, может пристрелить вас в прямом эфире - ему и не такое сойдет с рук.
Авасарала рассмеялась, забавляясь ее пылом. Бобби сдержала вспышку ярости. Это просто страх искал выхода.
- Такое было бы против правил, - объяснила Авасарала. - В этой игре никого не убивают, а просто вытесняют с поля. Что похуже убийства.
- Нет, не хуже. Я видела, как убивают людей. Видела, как убивают моих друзей. Когда вы говорите: "Не по правилам", то имеете в виду правила для таких, как вы. Для меня существуют другие игры.
Авасарала холодновато ответила:
- Верно. Мы играем на уровне, где действуют другие правила. Эта игра похожа на го - борьба идет за влияние. За то, чтобы контролировать доску, не занимая ее целиком.
- Покер - тоже игра, - возразила старухе Бобби, - но иногда ставки взлетают так высоко, что кто-то из игроков решает: проще убить соперника и уйти с деньгами. Такое нередко случается.
Авасарала не ответила сразу, а покивала, очевидно обдумывая слова Бобби, и та почувствовала, как внезапная волна симпатии к этой ворчливой и заносчивой старой даме вытеснила гнев.
- Так, - сказала Авасарала, отставив чашку и сложив руки на коленях. - Я вас выслушала, сержант. Я считаю это маловероятным, но рада, что вы со мной и что предупредили меня.
"Но ты не принимаешь меня всерьез!" - чуть не выкрикнула Бобби. Однако, вместо крика, обратилась к топтавшемуся рядом слуге с просьбой принести сэндвич с грибами и луком.
Пока Бобби ела, Авасарала прихлебывала чай, потихоньку грызла печенье и болтала о войне и о внучках. Бобби старалась попадать в такт: на рассказы о войне - хмыкать озабочено, о детишках - умиленно, однако мысли ее были заняты кошмаром тактика: планом по охране и защите Авасаралы на вражеском корабле.
Ее любимый скафандр в ящике с пометкой "Парадный костюм" тем временем перегружали на яхту Мао. Бобби стала думать, как наденет его, и не заметила, что Авасарала уже несколько минут молчит.
- Бобби, - спросила та довольно добродушно, - вам наскучили разговоры о моих внучках?
- Да, - честно призналась Бобби.
Станция Мао представлялась Бобби вершиной показного богатства, пока они не перешли на яхту.
Станция была пышной, но для этого все же имелось оправдание - она служила Мао гаражом на орбите, местом, где он держал и обслуживал свой частный флот. Под слоем лака скрывалась работающая станция с настоящими механиками и ремонтниками.
По размерам яхта "Гуаньшийин" соответствовала стандартному пассажирскому транспорту на двести мест, но на ней имелась всего дюжина кают. В грузовом отсеке едва хватало места для багажа на продолжительное путешествие. И скорость у нее была не бог весть какая. С практической точки зрения, яхта никуда не годилась.
Но ее создатели не думали о практичности.
"Гуаньшийин" строилась ради комфорта. Наилучшего комфорта.
Вестибюль был как в богатом отеле: мягкий ковер под ногами, блеск канделябров из настоящего хрусталя, все углы округлены, сглажены, стены обиты бамбуком и тканью из натурального волокна. Первое, что пришло в голову Бобби: "Как же трудно наводить здесь чистоту!" Секунду спустя она поняла, что эта трудность создана преднамеренно.
Каждая каюта занимала чуть ли не целую палубу. В каждой имелась отдельная ванна, центр связи, игровая и гостиная с полным баром. Гигантский экран на стене гостиной показывал вид за бортом - лучшего изображения не дало бы и настоящее стеклянное окно. У бара стоял автобармен, и рядом с ним - интерком, по которому в любое время дня и ночи можно было заказать и получить блюда от шеф-повара.
Ковер был таким толстым, с таким густым ворсом, что Бобби не сомневалась: магнитные присоски на нем не сработают. Да и зачем? Такие корабли не ломаются, за весь полет ему ни разу не придется выключать двигатель Пассажиры "Гуаньшийина", возможно, никогда в жизни не надевали скафандра.
А трубы и краны в ванной у них оказались позолоченными!
Бобби и Авасарала сидели в гостиной с начальником охраны от ООН. Приятный седой мужчина, потомок курдов, звался Котьяром. Впервые встретившись с ним, Бобби встревожилась. Он походил на дружелюбного школьного учителя, а не на солдата. Но, увидев, как умело он осматривает отведенное Авасарале помещение, как развивает план охраны и наставляет подчиненных, она успокоилась.
- Как впечатления? - спросила Авасарала, привольно раскинувшись в кресле и не открывая глаз.
- Это помещение ненадежно, - проговорил Котьяр с непривычным для Бобби акцентом, - здесь не следует обсуждать щепетильных вопросов. Для этого мы подготовим вашу личную комнату.
- Ловушка, - сказала Бобби.
- Кажется, мы покончили с этой фигней? - Авасарала встрепенулась и обожгла Бобби взглядом.
- Она права, - тихо поддержал Бобби Котьяр. Ему было явно не по себе от таких разговоров в "ненадежном помещении". - Я насчитал уже четырнадцать членов команды, но, по моей оценке, это не более одной трети всего состава. В моем распоряжении шестеро, готовых вас защищать…
- Семеро, - напомнила, подняв руку, Бобби.
- Как скажете, - кивнул Котьяр. - Семеро. Корабельные системы мы не контролируем. Для убийства достаточно закрыть эту палубу и откачать из нее воздух.
Бобби указала на Котьяра пальцем:
- Видите?
Авасарала отмахнулась от нее, как от мухи:
- Что со связью?
- Полный порядок, - сказал Котьяр. - Мы установили частную сеть и получили лично для вас направленный луч и радиоантенну. Полоса частот достаточная, хотя по мере удаления от Земли задержка сигнала станет нарастать.
- Хорошо, - улыбнулась Авасарала, впервые с минуты, когда она поднялась на корабль. Следы усталости сошли с ее лица, сменившись видом отдыхающего после тяжелой работы человека.
- Все это ненадежно, - продолжал Котьяр. - Мы сумеем обезопасить внутреннюю частную сеть, но, если они мониторят входящие и исходящие сигналы нашей станции, мы об этом не узнаем. Доступа в корабельную рубку у нас нет.
- Для того меня сюда и загнали, - объяснила Авасарала. - Засунули в бутылку, отправили в плавание и читают всю мою сраную переписку.
- Если это - все, считайте, нам повезло, - вставила Бобби. Отметив, какой усталой выглядит начальница, она вспомнила, как вымоталась сама, и, кажется, на минуту "поплыла". Авасарала что-то говорила, Котьяр кивнул, соглашаясь с ней. Она обернулась к Бобби.
- Вы согласны?
- Э… - Бобби тщетно пыталась вспомнить, о чем шла речь. - Я…
- Вы чуть не валитесь со стула. Когда вы в последний раз спали нормально, целую ночь?
- Наверное, тогда же, когда и вы, - ответила Бобби, добавив про себя: "Когда мои ребята были живы, а ты не пыталась спасти от пожара Солнечную систему". Она ожидала упрека, выговора за то, что не справляется со своей работой, что слаба.
- Справедливо, - ответила Авасарала, и Бобби снова захлестнуло теплое чувство. - Мао сегодня дает банкет в нашу честь. Я хочу взять с собой вас и Котьяра. Котьяр будет телохранителем: встанет с грозным видом у задней стены.
Бобби не сдержала смешка. Котьяр улыбнулся и подмигнул ей.
- А вы, - продолжала Авасарала, - как мой секретарь по связям, будете болтать с народом. Постарайтесь прощупать команду и настроение на борту. О'кей?
- Роджер.
- Я заметила, - сказала Авасарала, переходя на тон, каким обычно просила о неприятном одолжении, - как глазел на вас старший помощник, когда встречал нас у шлюза.
Бобби кивнула. Она тоже заметила. Попадаются мужчины со слабостью к крупным женщинам, и Бобби чуяла, что здешний старпом принадлежит к этому племени. Такие обычно искали в женщине любовницу-мать, поэтому Бобби держалась от них подальше.
- Не случится ли вам побеседовать и с ним? - закончила Авасарала.