- И потому кому-то приходится решать многотрудную задачу по… систематическому выдаиванию из чужих рас любых мало-мальски важных сведений. Мы месяцами и годами странствуем по космическим далям. Мы охотимся за знаниями, перенимаем их и учимся применять.
- Никто не будет в этом с вами спорить, коммодор, - сказал Лею один из специалистов. - Но Этерна - совершенно особый мир, где обитатели, по нашим представлениям, спят на ходу. Здесь часы идут с такой скоростью, что между "тик" и "так" проходит целый час. Земной поселенец, если он сыщется, просто не успел бы ничего толком узнать, даже если бы прожил здесь сто лет.
- Вы правы, - согласился Лей. - Если уж говорить про посла, правильнее было бы послать его сюда с семьей либо с невестой, чтобы завести детей и кому-то из них передать по наследству свой пост. Представляете, шесть или больше поколений послов! Только так можно чему-то научиться от копуш. Возможно, наше начальство тоже это поймет.
Лей замолчал, дав собравшимся обдумать его слова.
- Есть желающие? - спросил коммодор.
Ответом ему была тишина.
- А пока тому, кто согласится, придется жить в одиночестве, за исключением редких и нерегулярных визитов кораблей. Но посол может быть уверен: его не бросят на произвол судьбы. Он будет чувствовать за своей спиной всю силу и могущество Земли. Давайте смелее! Первый, кто объявит о своем желании, станет нашим послом на Этерне.
Собравшиеся молчали.
Лей взглянул на часы.
- Даю вам два часа на размышления. Затем мы улетаем. Любой кандидат в послы может зайти ко мне в каюту.
В установленный час "Громовержец" запустил двигатели и покинул Этерну, не оставив на ней никого из землян. Не все сразу. Когда-нибудь такой человек появится, обязательно появится. Найдется чудак-отшельник, согласившийся навсегда переселиться в этот замедленный мир. Кого-кого, а разных чудаков, свихнутых и мучеников на Земле хватало всегда.
Просто еще не настало время.
На Этерне оно всегда бесконечно запаздывает.
Планета, на которой находился штаб четвертого сектора Военно-космических сил, из бледно-розовой точки выросла до размеров крупного диска. Социолог Паскоу не выдержал и решил нарушить затянувшиеся раздумья коммодора Лея.
- Почти два месяца, как мы улетели с Этерны, а вас все гложут какие-то мысли. Можно подумать, что вы с громадной неохотой покинули это сонно-ползающее царство. Что с вами, коммодор?
- Я уже объяснял вам. Цивилизация копуш меня сильно встревожила.
- Но это же абсурд, - заявил Паскоу. - Ну, не получилось у нас контакта с самыми медлительными из разумных существ. И почему мы должны впадать в отчаяние? Оставьте их в покое и забудьте об этом курьезе.
- Оставить их в покое проще простого. А вот забыть - тут уже сложнее. Их цивилизация несет в себе некий смысл, которому противится мой разум.
- Прошу вас, коммодор, не говорите загадками.
- Хорошо. Попробую объяснить. В далеком прошлом на Земле происходили десятки крупных войн. Большинство их было вызвано алчностью, амбициозностью, страхом, завистью, желанием спасти репутацию или непроходимой глупостью. Но некоторые войны вспыхивали по вполне благородным, альтруистическим причинам.
- Неужели?
- Представьте себе. Были войны, спровоцированные теми самыми добрыми намерениями, которыми вымощена дорога в ад. Большие, стремительно развивающееся народы пытались насильно заставить тех, кто двигался медленнее, приноровиться к их скорости. И иногда земным "копушам" становилось невмоготу. Им были ненавистны попытки насильственного развития, и они начинали стрелять, отстаивая свое право плестись нога за ногу. Теперь понятно?
- Мне понятно, что мы получили урок, но не ясна ваша аналогия, - признался Паскоу. - Копуши не смогли бы убить даже хромого пса. Вдобавок мы никому из них не причинили зла.
- У меня не возникало даже мысли об агрессивности копуш.
- Вы можете внятно объяснить, что же тогда вас волнует?
- В прошлом Земля упорно не замечала одной особенности. Если бы люди учли эту особенность, из-за нее перестали бы вспыхивать войны.
- И что это за особенность?
- Скорость развития, - ответил Лей. - До сих пор мы никогда особо не задумывались об этом. Разница между быстрым и медленным ускользала от нас. Вернее, все быстрое мы привыкли считать хорошим и прогрессивным, а все медленное - плохим и отсталым.
Коммодор кивнул в сторону иллюминатора. Среди космической темноты перемигивались крохотные искорки далеких звезд.
- Отсюда они едва заметны, но мы-то знаем, что каждая из них - громадный раскаленный шар. Так и с разницей в скорости развития рас и цивилизаций. Раньше мы не видели в этом проблемы, а если и видели, то считали ее такой же маленькой точкой. И вдруг проблема разрослась до размеров звезды, и мы уже не можем обманывать себя, будто не знаем ее истинной величины. А сколько их в космосе - бесчисленных и нескончаемых проблем?
Паскоу задумался над его словами.
- Что тут сказать? Не могу с вами спорить; все это самоочевидно. Рано или поздно мы опять столкнемся с чем-нибудь подобным. Когда-то это должно было случиться.
- Отсюда и мои тревоги, - сказал Лей.
- Если вам нравится себя пугать, пугайте на всю катушку, - посоветовал ему социолог. - Меня это не волнует. С моей головы не упало ни волоска. Почему я должен волноваться, если завтра какой-нибудь свихнутый разведчик обнаружит расу, которая еще медленнее копуш? В моей молодой жизни ничего не изменится.
- А почему обязательно медленнее? - спросил Лей.
Паскоу оторвался от иллюминатора.
- Куда вы клоните, коммодор?
- Вы согласились, что проблема скорости развития действительно существует. А теперь переверните ее вверх тормашками и взгляните на нее по-другому. Что, если нам встретится цивилизация, чей темп жизни в двадцать раз быстрее нашего? Цивилизация, которой мы покажемся такими же копушами?
Подумав пару минут, Паскоу почесал затылок и не особо уверенным тоном ответил:
- Такое невозможно!
- Невозможно? Почему?
- Потому что до сих пор мы не встречали таких рас. И потом, если они быстрее, они первыми должны были бы наткнуться на нас.
- Но их планетная система может находиться в сто раз дальше доступного нам космоса. Или это совсем молодая раса, в десять раз моложе нашей, но уже почти достигшая нашего уровня.
- Знаете, коммодор, - сказал Паскоу, на лице которого появилось такое же задумчиво-меланхоличное выражение, какое он неделями наблюдал у Лея, - в космосе и так довольно разных бед, чтобы изобретать дополнительные.
Тем не менее когда корабль совершил посадку, социолог продолжал раздумывать над словами коммодора, и возможность встречи с такой цивилизацией начинала все сильнее его раздражать.
Но пока что им предстояла встреча с посланцем командования четвертого сектора. Тот явился на борт с толстой пачкой разных документов. Сам он был таким же толстым и пропитанным показной сердечностью.
- Коммодор, лейтенант Воген к вашим услугам, - заученно-бодрым голосом представился посланец. - Уверен, что ваша экспедиция была приятной и полезной.
- Бывает и хуже, - коротко ответил Лей.
Излучая казенную доброжелательность, Воген продолжал:
- Мы получили предписание с Земли, от Маркхэма из Отдела заданий. Он приказывает вам проверить оборудование корабля, пополнить запасы топлива и лететь на Милашку. Я захватил с собой координаты планеты.
- Как вы сказали? - встрепенулся Паскоу.
- Милашка.
- Храни нас небо! Милашка!
Социолог плюхнулся на стул и уставился в стену.
- Милашка! - в третий раз произнес он, нервно перебирая пальцами.
Чувствовалось, что странное название чем-то загипнотизировало его.
- А кто сообщил о ее обнаружении? - с глубоким подозрением спросил Паскоу.
- Вообще-то я не смотрел, но в записях есть имя этого парня.
Воген услужливо зашелестел бумагами.
- Вот. Нашел. Этого парня зовут Арчибальд Бойделл.
- Так я и знал! - взвыл Паскоу. - Всё. С меня хватит. Я ухожу в отставку - и немедленно.
- За восемь лет вы уходили в отставку не менее двадцати раз и всегда немедленно, - напомнил ему Лей. - Это начинает превращаться в какой-то дурной ритуал.
- На этот раз я сдержу слово.
- И это вы тоже изволили утверждать, - сказал Лей и со вздохом добавил: - Если вы строго придерживаетесь своего ритуала, то вскоре вы предложите мне убираться ко всем чертям.
Паскоу решительно замахал руками.
- Ладно, коммодор, давайте успокоимся и посмотрим на вещи здраво. Скажите, какой экипаж, не потерявший рассудка, полетит на встречу с планетой, которую назвали Милашкой?
- Этим экипажем будет наш, - сказал Лей. Дождавшись, когда успокоится подскочившее давление, он спросил: - А разве у нас есть другой выбор?
Социолог распластался на стуле и минут пять молчал. Глаза его метали молнии. Потом он сказал:
- Нет у нас другого выбора. Как говорится, укрепи меня, Господи, в немощи моей.
Он перевел несколько остекленевшие глаза на Вогена.
- Назовите мне еще раз имя планеты на тот случай, если я его не расслышал.
Воген был сама любезность.
- Милашка, - елейным голосом произнес лейтенант. - Код планеты - О-0.9-Е.5. Это значит, планету населяет разумная, но отсталая раса.
- Бойделл что-нибудь сообщил по поводу этой планеты?
- Всего одно слово. - Воген опять зашелестел бумагами. - Правда, какое-то странное… Ух!
Паскоу пробрала дрожь.
Космобюрократия
- Представляешь, если нам позарез необходимо какое-то оборудование или материалы, мы не можем честно написать об этом! - не выдержал Перселл. - Наши нужды - для них еще не основание. Как же, с Земли виднее, что и когда нам отправлять.
- Угу, - резюмировал Хенкок, не отрываясь от своей писанины.
- Если мы вообще что-то получаем, это граничит с чудом, - продолжал распаляться Перселл. - Только идиот может думать, будто на Земле вдруг прониклись нашими заботами. Черта с два! Мы получаем заказанное всего-навсего потому, что надлежащим образом заполнили надлежащие бланки, которые попали к нужным шишкам и те снабдили их нужным количеством подписей и резолюций. Но и это еще не все. Наши бумаги должны пройти по нужным каналам и в нужное время попасть к другим нужным шишкам.
- Угу, - снова отозвался Хенкок, с детства сохранивший привычку от усердия высовывать кончик языка.
Бланк, который он заполнял, не допускал помарок, и Хенкоку очень не хотелось еще раз заполнять десятки граф.
- Ну что ты заладил: угу да угу? - взвился Перселл. - Тебе больше нечего сказать?
Хенкок вздохнул, отложил ручку и мокрым носовым платком обтер потный лоб.
- Слушай, а не лучше ли перестать разглагольствовать и заняться тем, за что нам платят? Твоя риторика все равно никуда нас не приведет.
- Хотел бы я знать, за что нам платят.
- Лично я считаю, что пилотам, списанным по состоянию здоровья, нужно искать работу где-нибудь в другом месте. Бумажная волокита - не для них.
- Ты не ответил на мой вопрос.
- Как ты знаешь, мы с тобой торчим на Алипане - одной из планет активно заселяемой планетной системы В-417 - для координации потока доставляемых из космоса грузов, - занудно, точно прирожденный бюрократ, начал объяснять Хенкок. - Помимо этого, мы занимаемся сбором заявок и определяем их приоритетность.
- Приоритетность? - вскричал Перселл. Он схватил со стола один из бланков и помахал перед носом Хенкока. - Какой приоритетностью, по-твоему, должен обладать заказ на двадцать четыре ящика джина?
- Потрудись взглянуть, и сам увидишь, - невозмутимо ответил Хенкок. - Импорт класса В. Я сам ставил печать, а ты, между прочим, подписал. Или скажешь, что это не твоя подпись?
- Должно быть, у меня случился приступ временной слепоты. Ну кто сказал, что джин важнее, допустим, кислородных баллонов высокого давления?
- Летрен, - Хенкок нахмурился и принялся рассматривать ручку, словно видел ее впервые. - Если хочешь знать, я тоже не в восторге от этого заказа. Противозаконный трюк - вот что это такое. Но Летрен здесь старший. Когда ты был пилотом, ты бы просто скорчил ему рожу, хлопнул дверью и ушел. Только ты теперь не пилот, а одна из бумажных крыс. И пора бы тебе усвоить: начальство очень не любит дотошных подчиненных. К тому же у нашего начальства есть свое начальство и так далее. Начальству свойственно стареть и умирать от ожирения и тупости, после чего начинаются перемещения. Пройдет каких-нибудь пять или пятнадцать лет - и Летрен доберется до самого верха. Я буду двигаться за ним по пятам, и мне совсем не хочется, чтобы он обернулся и въехал мне по зубам.
- Боишься, как бы он не припомнил тебе проваленный заказ на джин? Неужели Летрен настолько злопамятен?
- Меня это не волнует. Он получит свой заказ, так что ему будет не к чему придраться.
- Ну и мир! - проворчал Перселл, сердито глядя в окно на зеленоватый свет здешнего солнца. Свет этот почему-то вызывал в нем легкую тошноту. - Как ты думаешь, кто медленно, но уверенно завоевывает космос? Кто раздвигает границы обитаемой Вселенной? Раньше я лишь догадывался, а теперь убежден: кучка отчаянных ребят. Они носятся на своих кораблях-разведчиках, открывают новые миры. И все это - не благодаря помощи Земли, а вопреки нескончаемым инструкциям и предписаниям. Мы опутываем каждый их шаг кучей ненужных требований. Это просто чудо, что они еще чего-то добиваются.
- Послушать тебя - так можно вообще обойтись без нашей службы, - вступился за космических чиновников Хенкок. - Не всем бороздить межзвездные просторы. Кому-то приходится заниматься и писаниной.
- Если бы в ней был хоть какой-то толк.
- По крайней мере, эта писанина дает нам работу.
- Не было бы ее, мы нашли бы себе что-то другое. Таких бумажных крыс здесь уже около двух тысяч. Сидят, протирают штаны и загружают друг друга работой. Не успеешь оглянуться, как их уже будет пять тысяч, потом десять.
- А я жду не дождусь этого времени, - заулыбался Хенкок. - Нас наверняка повысят. Сам понимаешь: чем больше у нас подчиненных, тем легче нам жить.
- Скорее всего, так оно и будет. Не скажу, что я приму это со спокойной совестью, но иного выхода у меня не останется. Как говорят, слаб человек. Лучшее определение для пилота, списанного по здоровью.
Перселл хмуро оглядел свой стол.
- Я еще не настолько стар и циничен, чтобы принимать общие правила игры и впустую тратить время. Есть моменты, когда я ощущаю в себе силы погромче хлопнуть дверью и уйти. И сейчас - один из таких моментов.
Хенкок схватил ручку, потом снова положил ее на бумаги и со вздохом спросил:
- Что еще разгневало твой реформаторский дух?
- Есть тут один парень. Он насекомщик.
- Энтомолог, - поправил Хенкок.
- Мне предпочтительнее называть его насекомщиком. Думаю, ты не откажешь мне в таком праве? - раздраженно спросил Перселл. - Так вот, этому насекомщику понадобился излучатель, работающий на кобальте-60. Вся игрушка с необходимыми причиндалами весит триста восемьдесят фунтов.
- И зачем?
- Чтобы очистить территорию Большого Леса от каких-то мух. Они разносят заразу.
- Как он намерен воевать с мухами?
- Я читал его заявку. В разделе D7, в графе "Обоснование заказа" он написал, что кобальт-60 эффективно стерилизует мух-самцов. Более того, самки, полюбезничав с такими самцами, тоже теряют способность к воспроизводству. Постепенно весь этот вид исчезает с лица планеты. Несколько веков назад на Земле почти таким же способом избавились от мухи цеце, мушки-синюшки и прочей летучей нечисти. Этот насекомщик утверждает, что уничтожение здешних мух решит сразу три задачи.
Во-первых, перестанут болеть и гибнуть люди. Во-вторых, весь Большой Лес станет пригодным для жизни, а значит - и для хозяйственной деятельности. Это третья задача. Вполне естественно, что он запросил высшую приоритетность.
- Что ж, вполне разумно, - согласился Хенкок. - И ты любезно дал его заказу высшую приоритетность. Да?
- Естественно. Импорт класса А, - ответил Перселл. - Я обрадовался, что смогу хоть кому-то помочь, а не просто ерзать задом по стулу.
- Тогда в чем дело?
Перселл швырнул бланк ему на стол.
- Какой-то четырехглазый идиот с бисерными мозгами перекинул заказ в класс L. Это значит, что насекомщик получит свою мухобойку лет через семь, не раньше.
- Я здесь ни при чем, - торопливо возразил Хенкок, разглядывая бланк. - Теперь вспоминаю: я получил этот заказ где-то четыре месяца назад и направил Ромму на согласование.
- Зачем?
- Потому что за лесное хозяйство отвечает он.
- О священная корова! - воскликнул Перселл. - Какое отношение имеют мухи к лесному хозяйству?
- За территорию Большого Леса отвечает отдел Ромма. Все, что так или иначе связано с Большим Лесом, должно направляться к нему.
- И он, даже не почесав свою безмозглую башку, поменял класс срочности на L. Уверен, он даже не вчитался в обоснование.
- Мы не вправе подозревать другие отделы в недобросовестности, - менторским тоном напомнил Хенкок. - Возможно, есть вещи, позарез необходимые Ромму. Например, медикаменты.
- Ну как же! Ему же надо лечить несчастных, покусанных теми самыми мухами, - ехидно возразил Перселл. - Если бы исследователи космоса действовали нашими темпами, они бы до сих пор готовили фотокопии своих свидетельств о рождении, брачных свидетельств и иных бумажонок, без которых им разрешили бы ступить даже на Луну.
Он еще раз пробежал глазами заказ и презрительно скривил губы.
- Джин Летрена меня просто добил. Я всегда ненавидел это пойло. Воняет дохлой собачиной. Но если он может обтяпать свой заказ на выпивку, почему бы нам не сделать то же самое с кобальтовым излучателем?
- Ты не можешь противостоять системе, - сказал осторожный Хенкок. - Во всяком случае, до тех пор, пока сам не окажешься наверху.
- С этого момента я начну ей противостоять, - объявил Перселл.
Он извлек чистый бланк и начал заполнять графы.
- Я оформляю высокоприоритетный заказ на кобальтовую мухобойку для Немо.
- Немо? - Вид у Хенкока был довольно отупелый. - Что еще за Немо?
Перселл равнодушно махнул в сторону неба за окном.
- Одна из недавно открытых планет.
Шумно отодвинув стул, Хенкок бросился к окну и долго всматривался в зеленоватые небеса. Небеса были пусты. Хенкок, пыхтя, протопал назад, снова вытер лоб и взялся за трубку местного телефона.
- Положи трубку! - потребовал Перселл.
Хенкок уронил трубку, будто она успела раскалиться докрасна, и заныл:
- Все новые планеты обязательно должны проходить через отдел Коллистера. Странно, что их никто не поставил в известность. Я не хочу узнавать об этом из сплетен в обеденный перерыв. Вся официальная информация должна распространяться в письменном виде и доходить до каждого, кого она касается.
- Коллистер и его стадо ничего не знают о Немо.
- Как такое вообще возможно?
- Очень просто. Планету Немо я только что выдумал, - спокойно ответил Перселл.
- Ты ее выдумал?
- Представь себе.