- Так и есть… В конце концов, Альберт остановил свой выбор на моем мозге. Так он мне сказал. А по какой причине, я не знаю… Именно поэтому я тоже появлялась на станции и именно поэтому я выполняю все, что велит мне сделать Альберт. Но все в нашем мире имеет свою энергетическую цену - так он говорит, - и мне это стоит определенного количества нейронов. Но мы ведь каждый день теряем их из-за нейровируса - и только ради того, чтобы прочесть какую-нибудь газету… не все ли равно…
В этот момент в моей голове зазвенел сигнал тревоги.
- Минутку… А чем же все это время занимается эта веселая троица на станции - играет в белот?
- Ну… Им поручено сделать для Альберта одну особенную штуку.
- Какую еще особенную штуку?
- Кое-что другое. Вовсе не то, что можно увидеть по CNN… Как объяснил Альберт, изображение с внутренних камер видеонаблюдения - плод его собственных усилий: тяп-ляп и готово - нам ни к чему заморачиваться на этом. Альберт способен подчинить себе миллиарды информационных потоков и сделать из них нечто более правдоподобное, чем сама реальность…
- Скажи, - произнес я, - а ты уверена, что это ангел?
Мой вопрос явно задел Карен за живое: во взгляде ее лазоревых глаз мелькнуло любопытство, а полоски ультрафиолетового свечения стали чуть заметнее.
- Что ты имеешь в виду?
- Ничего. Продолжай.
- Трое парней из экипажа станции помогут Альберту обеспечить искупление грехов.
- Искупление?
- Угу, так он это назвал. Если он их спасет, то узнает, почему и каким образом умер. После этого он сможет слиться с бесконечностью.
- Бесконечностью?
- Так он мне сказал.
Я вздохнул. Я ни черта не понимал во всем этом.
- А о чем еще тебе поведал святой Альберт?
- Между прочим, он как раз подчеркивал, что не относится к святым. Святые оказывают постоянное воздействие на развитие человечества. А ангелы вроде него - это потерянные души, духи, не сумевшие достичь бесконечности.
- И что это такое? - не сдержался я. - Бог или какая-нибудь подобная штука?
- Не знаю… - выдохнула она. - Альберт так и говорит - бесконечность. По его словам, ангелы его типа - это сущности, находящиеся в переходном состоянии, а бесконечность пользуется ими, чтобы предотвратить или спровоцировать катастрофы.
- Спровоцировать? - переспросил я.
- Ну так он мне сказал однажды.
- Однажды?
У Карен явно возникли трудности с подбором правильных слов.
- Не знаю, как тебе это объяснить. Послушай, это похоже на ОСП. В реальном времени связь продолжалась всего две ночи, но у меня такое впечатление, как будто я провела там несколько недель. Это как если бы время стало… эластичным.
- Ангелы не созданы для того, чтобы провоцировать катастрофы, - произнес я.
- А Альберт утверждает, что ангелы - двуликие существа. По его словам, они в любом случае представляют собой разные личности - воплощения того, кто властвует над бесконечностью. Убедительно звучит, да?
Я мог утвердительно ответить на этот вопрос. В словах Карен, безусловно, имелся смысл, только я не сумел бы сказать какой именно.
Девушка продолжила с таким видом, как будто желает сказать абсолютно всё, вспомнить всё, воспроизвести всё, подобно запущенному CNN спутнику-самоубийце:
- Альберт настаивает на том, чтобы мы тоже сыграли свою роль.
- Кто это мы - мы с тобой?
- Гм… Да, и в общем-то, все мы. Мы - носители нейровируса…
- Как это?
- Альберт говорит, что это связано с эпохой высокотехнологичных информационных сетей, в которую вступила наша цивилизация… Он полагает, что человеческий мозг должен мутировать… и что нейровирус - это попытка ДНК запустить выполнение мозгом некоторых новых функций… ДНК - это ведь та штука, о которой нам рассказывал Коэн-Солаль? Двойная спираль генетического кода, да?
- Да, - кивнул я.
- Ну так вот. Он называет ее Змеем Слова. Это космический код, который постоянно видоизменяется и может принимать бесконечное количество новых форм… Например, Ритм Драконовой Речи - это особая транскрипция данного кода, словесная, символическая и цифровая его передача. По словам Альберта, такая штука вызывает короткое замыкание в нейронных цепях того, для кого она и была закодирована. Необратимое замыкание. Альберт сказал мне, что это экспериментальное оружие из великой лаборатории природы, а ДНК и человеческий мозг служат для него своего рода платформами-носителями… Странно. Теперь, когда я тебе все это рассказываю, его слова кажутся мне более понятными.
Не стоит и говорить, что для меня объяснения Карен по-прежнему оставались совсем туманными.
Но среди всех вопросов, возникших в связи с этой историей, имелся один - фундаментальный. Он завис над поверхностью подобно мультяшному персонажу, который долго перебирает ногами над пропастью, пока не понимает, каково истинное положение дел, и не срывается вниз.
- Сколько времени у нас осталось? - прохрипел я.
Она посмотрела на меня глазами цвета небесной лазури, которую вирус раскрасил световыми полосками. Этот взгляд означал: зачем ты это делаешь, почему хочешь знать?
- Сколько? - продолжал настаивать я.
- Срок не слишком-то гигантский… - ответила она. - Но достаточный, чтобы ради этого пойти на риск… Его продолжительность зависит от того, что должно произойти в ближайшее время, от эволюции нейровируса, от целой кучи обстоя…
- Сколько у нас времени? - сухо переспросил я. - Мне нужен точный ответ - годы, месяцы, недели… часы, если потребуется.
- Годы… Несколько лет.
- Сколько? - выдохнул я на грани исступления.
- Я… черт… Ну, скажем, тебе осталось около десятка лет, если все пойдет согласно среднестатистической результирующей имеющихся вероятностей…
- А тебе?
Тут Карен отвела взгляд.
- Мне - меньше, - призналась она.
- Проклятие… насколько меньше?
- Я не знаю. Альберт говорит, что в настоящий момент нейровирус служит частичным выражением происходящих мутаций. Он ничего не может с этим поделать, он…
- Сколько, спрашиваю в последний раз…
- Самое меньшее - два-три года, это точно, - вздохнула она. - Быть может, пять лет. Если судить по среднему значению вероятностных параметров, мне осталось шесть лет с хвостиком… - Она вновь подняла на меня глаза - глаза, в которых мерцало УФ-сияние, порожденное вирусом, - и добавила: - Этого достаточно… Более, чем достаточно.
Ее тело уже разворачивалось в боевое положение подобно живому, изумительно живому оружию. Ее атласная кожа мягко поблескивала и дышала теплом. Она крепко прижалась ртом к моим губам и обвила меня ногами, которые походили на исключительно хищные лианы. Мы не трахались более недели: подготовка и осуществление налета, бегство, болезненные сновидения, чертов нейровирус - все это способствовало подавлению плотского желания столь же надежно, как сеанс у психоаналитика.
И вот вожделение взорвалось - подобно закрытой автоматической скороварке, простоявшей на огне больше, чем следует. Я сорвал с Карен хлопчатобумажный свитер и спортивные брюки, движением стрелка из лука разодрал ее футболку, бюстгальтер лопнул под моими руками, и груди ринулись мне навстречу подобно двум резвым бесенятам - воинственным бесенятам в форме зарядов для миномета, я стиснул их руками, сжав достаточно сильно для того, чтобы упругие полушария встали на дыбы, а соски нацелились мне в лицо, будто наконечники стрел из плоти.
Я принялся обсасывать их как палочки с фруктовым соком. Волна жара образовала вокруг нас защитное кольцо, оболочку, надежно укрывавшую от внешнего мира, - а внутри этого кокона был лихорадочный трепет, были капли пота, были животные стоны в золотистом свете рекламных табло.
- Поцелуй меня, - сказала Карен. - Покрепче поцелуй.
- Не вопрос, - ответил я. - Не вопрос.
Когда я проснулся, солнце вставало за городом, на востоке, со стороны суши, и благодаря ему пенистые гребни волн подернулись розовой пеленой и стали похожи на слюну боксера, лежащего ничком в состоянии нокдауна.
Не сводя глаз с океана и ясного неба, где скрещивались прямые и отраженные лучи восходящего светила, я приготовил плотный завтрак. Я намеревался заявиться в кассы к открытию, чтобы купить билеты до следующего пункта назначения: после всего случившегося нам следовало сегодня же двигаться дальше - в любую другую точку Африки, первым же подходящим самолетом до крупной конурбации какого-нибудь достаточно коррумпированного государства с мощными теневыми структурами. Я принял душ, оделся, убедился, что Карен спокойно спит, и вышел из гостиницы.
То, что мне было нужно, я нашел в турагентстве аэропорта Агадира. Это был вечерний авиарейс до Абиджана, в Кот-д'Ивуаре. Я, не колеблясь, приобрел две путевки с рекламной скидкой - билеты, три ночи в гостинице и молниеносная обзорная экскурсия по городу. И при этом воспользовался вторым набором поддельных паспортов. Это был слегка рискованный трюк. Ведь предполагалось, что накануне мы улетели в Бразилию. Однако электронная система аэропорта Агадира не выявила в наших документах ничего подозрительного. Затем я доехал на такси до центра города, где накупил разной жратвы, после чего наведался в телефонную будку. В новенькой кабинке от компании "Nokia-Ericsson" обнаружился небольшой интернет-терминал, снабженный веб-камерой. Я вставил в приемное устройство свою кредитку. Данные о разговоре сохранятся где-то в электронных архивах оператора "ATT Northern Africa", и легавые с легкостью смогут их заполучить, когда вторая серия наших ксив тоже окажется засвеченной. Впрочем, это предусматривалось планом с самого начала, следовало лишь воплотить данный замысел в жизнь: копы должны поверить в то, что из Марокко мы направились в тропическую Африку, намереваясь лечь на дно где-то в дебрях этого континента. Но благодаря сложившейся напряженной ситуации я обнаружил существенный изъян в нашем плане бегства. В андайском банке нас знали под вторыми "личинами", и именно в таком качестве мы велели осуществить перевод средств на счета финансовых компаний из Тихоокеанского региона. Я знал, что легавые уже раскусили наши первые поддельные документы - паспорта граждан Бельгии, и если полиции удастся проследить наши действия по всей "второй цепочке", то они обнаружат банковские счета в Андае и смекнут, что Африка - всего лишь обманка. Учитывая, что я собственноручно спалил план с новозеландскими лохами, летящими в Рио, копы развернутся в другую сторону - туда, куда должны прибыть переводы наших финансовых активов. Следовало срочно менять траекторию бегства. "Почему же я не перечислил деньги через Кейптаун? - Этот вопрос я задавал себе с завидным постоянством. - Ну почему?"
Я позвонил в банк в Андае и попросил соединить меня с типом, который занимался нашими с Карен счетами.
- Вы получили распоряжения относительно перевода фондов? - спросил я у него.
- Операция осуществляется, - ответил он, преисполненный гордости от сознания собственной полезности. - Завтра деньги поступят на ваш счет в "Thaï Farmer"… Что же касается средств, направленных в "Bandung Asia International" и Австралийский инвестиционный банк, перевод будет завершен в течение двух дней.
Он отлично знал свое дело, этот банковский клерк.
- Отмените всё, - произнес я.
Я смотрел на его рожу, воспроизводимую на экране с частотой восемнадцать кадров в секунду, она застыла, буквально окаменела; мне даже показалось, будто завис компьютер.
- Отменить? - тупо повторил он.
- Да, мне слишком сложно сейчас объяснять причины, но я хочу, чтобы вы перевели эти активы в один из ваших филиалов, расположенных в Западной Африке, знаю, у вас есть там представительства… - Говоря это, я сознательно делал ставку на его рефлексы - рефлексы настоящего барыги, ведь я возвращал заблудшие денежки в лоно родной финансовой компании, что наверняка будет хорошо смотреться в годовом отчете нашего "белого воротничка". И поэтому с самым непосредственным видом продолжил: - Ну, на самом деле, планируемая нами операция с недвижимостью в Австралии забуксовала, у нас имеется запасной бизнес-план в Африке, именно отсюда я вам и звоню. Не стану скрывать: мне нужно, чтобы вы осуществили перевод в кратчайшие сроки… Собрание соинвесторов завершилось, и мы должны как можно быстрее внести свою часть капитала.
- Я… хорошо. Каковы сроки?
- Внесения средств? До конца завтрашнего дня.
Я знал, что требую от него невозможного. Но все это делалось только ради того, чтобы подтвердить только что произнесенные слова о крайней спешности дела.
- Я… простите, господин, я… я полагаю, что это невозможно. Поручение на перевод средств в "Thaï" было отдано нами вчера, а операции с индонезийским и австралийским банками уже производятся, я…
- Сколько времени вам нужно? - сухо спросил я с видом воротилы международного бизнеса, раздраженного вездесущей бумажной волокитой.
Клерк сделал нервное движение на месте, явно чувствуя себя не в своей тарелке: ему в самом деле было неприятно говорить мне то, что он обязан был сказать.
- Гм… нам потребуется на это целая неделя, господин. Но я сделаю все, чтобы к пятнице операции по переводу средств были завершены, господин.
"Три дня", - подумал я.
Я взвешивал это решение так тщательно, как будто жонглировал опасной бритвой. Нельзя было ошибиться в оценке скорости реакции копов. С момента последнего налета на почтовое отделение прошло четыре дня, а значит, следователи уже раскусили нашу уловку с первым комплектом фальшивых паспортов, что, впрочем, предусматривалось планом. Еще была история с провалившимся ограблением, которое хотели повесить на нас, но и этим дело не ограничивалось: также имелись специальные поисково-диагностические бригады Министерства здравоохранения и совершенно новая технологическая полиция, только-только организованная французским правительством. Наверняка все они пустились по следам "беглецов из Центра номер 14". Кроме того, не следовало забывать о смерти Месауда - короче, мы нажили кучу неприятностей на свои задницы.
Я сделал глубокий вдох. У меня не оставалось выбора. Необходимо любой ценой скрыть азиатский след. Достаточно того, что с нашей стороны было настоящим безумием упоминать об этом направлении при потенциальных свидетелях вроде банковского служащего из Андая.
- Согласен, - произнес я вслух. - Могу подождать до пятницы, но к выходным я непременно должен располагать этими деньгами. Это категорическое условие, - добавил я для пущей весомости.
- Будет сделано. Не беспокойтесь, господин.
- В пятницу. Обязательно, - самым настойчивым тоном повторил я, прежде чем прервать соединение.
После чего вышел из кабинки, сел в автобус и вернулся в гостиницу.
Я развернул местные газеты, купленные в киоске в двух шагах от отеля. Они покрыли кровать чехлом из двухцветной бумаги.
Здесь было все: газеты на арабском, на французском и даже ежедневное экономическое обозрение на английском, адресованное представителям космополитичной элиты Марокко. Две арабские и одна франкоязычная газетенки даже сделали из информации о кончине Месауда передовицы. "Таинственная смерть" - это выражение, казалось, присутствовало повсеместно. На снимке, взятом из личного дела полиции Рабата, фигурировало лицо Месауда, которое было моложе оригинала по меньшей мере на добрых пятнадцать лет, но тем не менее на нем уже присутствовали неизменные очки "Ray-Ban" и усы в турецком стиле. Из статей во франкоязычных газетах я смог узнать, что первые результаты вскрытия тела, судя по всему, указывали на смерть от "естественных причин" - кровоизлияние в мозг, связанное с разрывом аневризмы, или что-то подобное. Но журналисты постоянно твердили, что легавые "не исключают никаких версий" происшедшего. Эта фраза, в том или ином виде, повторялась слишком часто, и я начал подозревать, что за всем этим что-то кроется. Сцена гибели Месауда возникла перед моим мысленным взором - в виде цельного, компактного и яркого фрагмента. Она так быстро добралась до поверхности моего сознания, что я даже не успел вовремя почувствовать, как мой мозг подпадает под власть вируса, вступающего в "стадию обострения".
Я вновь увидел, как Карен приближается ко мне и наклоняется к дверце машины. Опять начался обмен репликами, будто на видеопленке, прокручиваемой прямо в голове, вплоть до рокового момента, когда Месауд задергался на водительском сиденье.
Но прямо перед этим произошло нечто такое, что ментальная видеопленка прокрутилась назад в режиме ускоренной перемотки, после чего воспроизведение возобновилось - да, вот здесь, - скорость передачи изображения замедлилась, и камера приблизила какой-то квадратик мысленного экрана, увеличивая эту часть картинки - рука, рука Месауда, открывающая кобуру револьвера и гладящая рукоятку оружия, а затем судорожно сжимающаяся на ней отчаянным, последним в жизни движением.
"Марокканские полицейские нашли его именно в такой позе, - завопил сигнал тревоги в моей голове. - И очень быстро поняли, что Месауд пытался защититься от непосредственной опасности, но потерпел неудачу".
Это более чем серьезно. Это будет противоречить результатам вскрытия и обязательно пробудит их любопытство и даже подозрения. Отсюда до обращения за помощью к специализированным службам Интерпола - всего один шаг. После чего всего полшага останется до того, как об этом инциденте пронюхает французская полиция.