А Шэф, пока старший помощник напару со своим внутренним голосом болтали, перемывая косточки "гостям" корабля, вместо того, чтобы заниматься каким-нибудь полезным делом, вовсе наоборот был занят важной работой – он медленно обошел всю толпу зевак, скопившихся на пирсе за время разыгрываемого "представления", заглядывая каждому в глаза. К уже имевшейся, "смертельной" составляющей, главком добавил еще один ингредиент, и теперь никто из зрителей не сомневался, что Смерть запомнила его. Дав каждому из зрителей возможность "насладиться" "смертельным" взглядом и искренне поверить, что он каждого запомнил, верховный главнокомандующий бесцветным голосом произнес:
– Кто будет болтать – отрежу язык. – Доведя до сведения собравшихся эту – в высшей степени интересную и можно даже сказать – жизненно важную для них информацию, он не спеша направился к трапу. Уже взойдя на борт "Арлекина", где под охраной Дениса и дежурной смены, его дожидались незваные гости, Шэф поймал себя на ощущении, что что-то не так… Что-то важное он упустил, когда заглядывал в глаза зевакам на пирсе… Какая-то мысль пыталась пробиться из подсознания, но безуспешно.
*****
– Я консул Высокого Престола Хан Карум! – заявил хотя и помятый, но не потерявший аристократического лоска, предводитель незваных гостей. – А это мои офицеры! – он кивнул головой на двух своих клевретов. У связанного по рукам и ногам консула, только голова оставалась единственной частью тела, сохранившей несколько степеней свободы (в механическом смысле), чем Хан Карум с успехом и воспользовался. – И требую немедленно освободить меня и моих спутников! – видя, что верховный главнокомандующий безмолвно и с интересом внимает его речам, он и вовсе воодушевился: – Я требую впредь уважать наш дипломатический статус! Я и мои офицеры являемся бенефициарами дипломатического иммунитета! Я требую наказать всех виновных в попрании нашей дипломатической неприкосновенности! А самое главное, – он набрал в грудь побольше воздуха, – требую немедленно допустить нас в капитанскую каюту "Арлекина", чтобы мы могли изъять Марку "Арлекина", неоспоримо доказывающую принадлежность судна Высокому Престолу!
"Чего изъять?" – не понял Денис.
"Марку какую-то…" – не очень уверенно отозвался внутренний голос.
"Чё за хрень?"
"А я знаю!?.. Купчая может какая… или техпаспорт…"
Денис бросил быстрый взгляд на Шэфа, но по непроницаемому лицу главкома было не понять: знает он что-нибудь о предмете, интересующем консула, или нет.
Закончив свою небольшую, но яркую речь, консул победно оглядел матросов, плотной толпой окруживших "дипломатическую миссию" – по причине довольно раннего времени, на борту присутствовала не только дежурная вахта, а почти весь экипаж, причем не только моряки состоящие на службе у двух черных выходцев из Бездны, но и большое число "вольноотпущенных". Свободные от вахты матросы как раз продирали глаза и выползали на свет божий, подставляя живительным солнечным лучам свои опухшие от вчерашних возлияний, морды… в смысле – лица.
Весь личный состав, вываливший на палубу "поприветствовать дорогих гостей", встретил речь законного представителя своей далекой родины хмурым молчанием. И людей можно было понять – если законные власти Высокого Престола узнают про их, скажем так… не вполне благовидное поведение при отражении атаки черных демонов, позволившее последним захватить "Арлекин", то ничего хорошего на этой самой родине их не ждет – а ведь каждый в глубине души надеялся рано, или поздно обнять своих близких: жен, невест, родителей, детей, котов, коров, собак, ну-у… и так далее.
– Ты все сказал? – с какой-то даже грустью, поинтересовался у консула верховный главнокомандующий.
– Ну-у… начал было тот, решив, видимо, развить успех, достигнутый в ходе переговоров, но закончить не сумел – главком отвесил ему звонкую оплеуху с левой, и тут же, не давая Хану опомнится – с правой.
"Смотри ты! – удивился внутренний голос. – А Шэф-то – настоящий христианин!"
"В смысле?" – не понял Денис.
"Ну-у… если тебя ударили по правой щеке – подставь левую…"
"Так это ж не давать, а получать…" – засомневался Денис.
"А не один хрен… в философском смысле?.. – продолжил гнуть свою линию внутренний голос. – Ведь если кто получает, значит кто-то должен давать! – не так ли?"
"Ну-у… фиг знает…" – дипломатично ушел от окончательного ответа Денис.
Тем временем, будучи не в курсе теистических взглядов главкома, консул попытался заорать, и даже издал первоначальный звук, что-то вроде: "А-а-а…", но тут же смолк, потому что Шэф коротко ткнул его пальцем куда-то в живот, вследствие чего Хан Карум мгновенно метнул харч, полностью изгваздав свой дорогой костюм. Следствием этих, честно признаемся – абсолютно противоправных действий командора стало то, что полный внутреннего достоинства взгляд, которым перед началом экзекуции взирал на него консул, сменился у последнего жалким и испуганным – примерно так, в детских садах, смотрят наложившие в штаны дети на приближающуюся нянечку.
– Обрати внимание, – обратился по-русски Шэф к Денису, – этот перец привык считать себя лицом неприкосновенным, причем во всех смыслах: дипломатическом и физическом и сейчас его картина мира сломана, шаблон разорван – его можно брать голыми руками… А если бы мы имели дело с профессиональным разведчиком, внутренне готовым ко всему – то пришлось бы действовать совершенно иначе…
– Как?
– Будет случай – увидишь… а на словах… – это не то… видеть надо.
– Понятно…
– Так… – распорядился верховный главнокомандующий, – тащите сюда бочку, – он для наглядности показал руками высоту и диаметр сосуда, – когда припрете – наполните морской водой до краев. И поживее! Считайте, что у вас зачет по пожарной тревоге! – Точного значения этих слов дежурная смена, естественно, не поняла, но двигаться стала быстрее. – А эти пусть пока подумают о делах своих скорбных, – Шэф кивнул на пленников, пребывающих в полуобморочном состоянии: консул от того, что над ним был совершен гнусный акт ничем неприкрытого и ничем неспровоцированного насилия, а его офицеры от того, что стали живыми свидетелями (интересно, бывают ли мертвые?) этого страшного злодеяния.
После того, как бочка была доставлена и наполнена морской водой, главком обратил свой взор к личному составу "дипмиссии", так сказать – главным действующим лицам, разыгрываемой трагедии… ну-у трагедии – это если смотреть на происходящее с точки зрения дипломатов Высокого Престола, а если со стороны компаньонов, то… – что не трагедии точно, но и не драмы с комедией… короче – черт его знает – спектакль и спектакль.
Выбранное командором место было очень удобно для проведения всяческих противоправных действий, находящихся вне рамок юридического поля – все участники: Шэф, Денис, незаконно удерживаемые дипломаты, матросы, используемые на вспомогательных работах – типа: принести бочку, наполнить бочку, скрутить пленных, подтащить пленных и т.д., были надежно укрыты от любопытных глаз спущенными парусами и высокими бортами, так что свидетелями происходящих событий были только чайки, но им все происходящее было до фонаря.
– Значитца так… ребята, – доброжелательно обратился Шэф к несчастной троице, пожиравшей его глазами, и в высшей степени ласковым тоном продолжил свое выступление: – Я человек не злой… я наоборот – добрый человек… это все могут подтвердить… – он бросил мимолетный взгляд на матросов и по тут же раздавшемуся одобрительному гулу, дипломаты, если бы они не потеряли всяческую способность к логическому мышлению, должны были бы понять, что да – Лорд Атос очень добрый человек! – Но! – Он поднял палец, останавливая верноподданнические возгласы и возвращая на палубу тишину. – Я очень не люблю, когда меня обманывают. Очень… – верховный главнокомандующий сделал расстроенное лицо, как бы скорбя о несовершенстве мира, в котором встречаются люди, пытающиеся его обмануть и тем самым нарушить высшую, не всеми, к сожалению, осознаваемую гармонию этого мира. – Поэтому сделаем так… – "дипмиссия" уже немного пришла в себя и смотрела на командора более-менее осмысленным взором, – я задам вам всем некоторые вопросы… и если ответы будут одинаковые – я вас отпущу… А если хоть на один вопрос ответы будут разные… – Шэф сделал мхатовскую паузу, во время которой даже чайки прекратили орать, – … я вас утоплю…
– Но послу… – залепетал консул Хан Карум, однако договорить ему верховный главнокомандующий не дал:
– Как честный человек, я должен предоставить вам возможность ознакомиться с тем, что вас ждет – чтобы ваш выбор был осознанным и осмысленным… да и помыться кое-кому не мешает… – он щелкнул пальцами и два здоровенных матроса, прекрасно понимавших чего от них требуется, подтащили главу "дипмиссии" к бочке. Взаимопонимание, возникшее между верховным главнокомандующим и матросами, когда не требуется никаких лишних слов, не является столь уж редким делом – вспомним хотя бы Остапа и Шуру Балаганова в эпизоде с мятежным Михаилом Самуэлевичем, когда Шура ориентировался только на интонации голоса своего командора – и при этом ни разу не ошибся!
Ювелирную операцию по удержанию головы консула в этой самой бочке ниже поверхности воды, Шэф не передоверил никому – сам все сделал – тут нельзя было ни переборщить, ни недоборщить – клиент не должен был захлебнуться, но в тоже самое время, должен был оказаться на самой границе царства Аида, чтобы доподлинно осознать, чем ему грозит вранье.
Честно скажем – Денису происходящее не нравилось. Не нравилось, хотя он прекрасно понимал, что делает это Шэф не для развлечения, а для пользы дела, что никакого удовольствия от пытки – если называть вещи своими именами, командор не испытывает, но все равно смотреть на пускающего пузыри и сопли беспомощного человека ему было неприятно.
"То есть, мясо жрать мы любим… а вот свинку заколоть или бычка зарезать – это пусть другие… а мы чистенькие останемся… – так что ли?" – каким-то неприятным тоном поинтересовался внутренний голос.
"Да прекрати ты… – все я прекрасно понимаю… что Шэф делает грязную работу за меня… – тут Денис запутался: – ну-у… не то чтобы за меня, а… ну-у… если бы не он… пришлось бы мне… – допросить-то этих все равно надо…"
"Тогда откуда это интеллигентское чистоплюйство: нравится… не нравится…" – сурово осведомился внутренний голос.
"Отвянь!.. Я все прекрасно понимаю… Но может мне это не нравиться!? Вон, рыбий жир – жуть какой полезный, а на вкус противный! Так и здесь: я не говорю, что не надо этого делать… Я говорю, что мне это не нравится! Может мне это не нравиться!?.. А!??"
"Может…" – после ощутимой паузы согласился внутренний голос, и на этом дискуссия была завершена.
Между тем "водные процедуры" продолжались, и после того, как аналогичная экзекуция была проделана с консульскими офицерами, командор велел бросить их в трюм, а сам принялся допрашивать пришедшего в себя консула. От былой спеси и гордого достоинства у Хана не осталось ничего – он был готов отвечать на любые вопросы и открывать любые секреты.
– Что тебе понадобилось на борту "Арлекина"?
– Марка, подтверждающая, что судно является собственностью Высокого Престола.
– А она есть?
– Да. Хранится в тайнике в капитанской каюте.
– Где именно?
– В столе есть секретный ящик.
– Пойдем, покажешь! – приказал главком и вся троица: Шэф, Денис и развязанный Хан Карум направилась в сторону кормы. Матросы, которые до этого подтаскивали несчастных пленников к бочке, тоже было сунулись за ними, но верховный главнокомандующий бросил на них короткий взгляд, и добровольные помощники палача как будто приросли к палубе. Что характерно, боцман, во время допроса находившийся рядом и казалось бы имевший некоторые основания, чтобы последовать за "черными демонами" и их пленником – как никак, а фактически – старпом и должен быть в курсе всего, что происходит на борту, так вот – он даже бровью не повел в сторону капитанской каюты – вот что значит житейский опыт, подкрепленный врожденной мудростью! – или же мудрость, подкрепленная опытом.
Попав в вожделенную капитанскую каюту "Арлекина", куда он так стремился и попадание куда, в конечном итоге не доставило ему никакой радости, а вовсе даже, наоборот – одни огорчения, консул робко, как-то боком, приблизился к столу и неуверенно произнес:
– Нужно повернуть верхнюю часть одной из ножек…
– Так в чем же дело, – ободрил его Шэф, – вперед!
– Я не знаю которой…
– Пробуй все, – вполне логично подсказал ему командор.
Денис покосился на главкома:
– Может сами? – тихо, по-русски поинтересовался он.
– Не надо…
– Ты что, боишься отравленной иглы, или еще чего такого?..
– Не то, чтобы боюсь, но-о…
– Понятно…
На судорожные усилия консула Высокого Престола поддалась только третья по счету ножка. Все они были фигурные, резные и представляли собой произведения плотницкого… или столярного? – черт их разберет, искусства, а видом походили на рояльные от какого-то весьма дорого инструмента типа "Bechstein", который кроме того, что звуки издает прекрасные, так еще и собой очень красив. Консул с остервенением, вызванным неопределенностью своей дальнейшей судьбы, вцепился в навершие ножки, имевшее квадратное сечение и рванул что было мочи, как уже два раза до этого… а может быть даже и еще сильнее.
Количество шансов на благоприятный исход дела неумолимо таяло, что изрядно нервировало Хана и заставляло его работать, скажем так – с огоньком… правда и до этого он не филонил, но сейчас сложилось твердое впечатление, что этот, довольно-таки субтильный аристократ, с корнем вывернет тяжеленную деревянную конструкцию из удерживающих ее пазов. К счастью этого не произошло: ножка скрипнула, провернулась на девяносто градусов и с резким треском из боковой поверхности толстой столешницы выскочил небольшой ящик, обнаружить который до этого не было никакой возможности – так он сливался с фоном.
Добившись положительного результата, консул застыл рядом с открытым ящиком тяжело дыша и свесив натруженные непривычной физической нагрузкой руки. Он явно посчитал свою миссию выполненной, однако у верховного главнокомандующего было на это счет иное мнение:
– Выкладывай все на стол, – приказал он, – чего застыл?
Тяжело вздохнув, консул вытащил из очень узкого ящика, рассчитанного на хранение чего-то явно плоского, скорее всего документов, или каких других бумаг, формата, так скажем… А3, пластину из золотистого металла и… и больше ничего. Ящик был явно предназначен только для хранения этой пластины. На ней был выгравирован, или вытравлен – хрен знает, какой-то замысловатый текст, или орнамент, сильно смахивающий на арабскую вязь. Скорее всего, это был именно текст, а никакой не орнамент, потому что, так глубоко прятать имело смысл только документ, а вряд ли документ будет вместо текста покрыт замысловатыми узорами. Так, или примерно так рассуждал Денис, твердо решив считать находку документом. В пользу этой гипотезы свидетельствовало то, что над всей поверхностью пластины были хаотически разбросаны прозрачные звезды, от которых явно попахивало магией. Что характерно, звезды находились именно над Маркой, а не на ней.
"Водяные знаки…" – решил Денис.
"К гадалке не ходи!" – поддержал его внутренний голос.
Ну, а последним доводом в пользу "документного" предположения о назначении пластины, являлась большая красная печать с изображением какой-то неприятной рожи, тоже парящая над ее поверхностью. И если от звезд, разбросанных по тексту, попахивало магией, то от печати – просто воняло! Кроме текста, пластина содержала еще и графику – в самом верху было расположено очень реалистичное изображение "Арлекина", напоминающее высококачественную черно-белую фотографию, а под ней что-то вроде чертежа, дающего изображение судна в трех проекциях, причем кроме вида сверху и сбоку, присутствовал вид не только с носа, но и с кормы.
– Читай! – приказал главком, и Хан с обреченным видом принялся делать то, что ему было велено. Сразу скажем, что до мастеров художественного слова, вроде Ираклия Луарсабовича Андроникова, ему было как до Воронежа пешком. Смысл текста он конечно передавал, но делал это таким монотонным и бесцветным голосом, что начал вызывать у Дениса зевоту, буквально после первых пяти предложений. Похожим образом разговаривают провинциальные гипнотизеры, пытаясь ввести пациентов в гипнотический сон и бесплатные "говорилки", монотонно озвучивающие электронные тексты.
– Эйсхалт первого ранга "Арлекин" был заложен…
"Что еще за эйсхалт?" – удивленно подумал Денис.
"А я знаю?.." – ворчливо отозвался внутренний голос.
… клипер… – с некоторым запозданием отозвался выгравированный на черепе "переводчик" – … наверное…
"Будем считать, что – клипер!" – подвел итог короткому совещанию Денис.
– … был заложен, – продолжал консул, – в седьмой день двадцатой десятидневки триста семьдесят седьмого года от Основания Высокого Престола…
– Стоп! – перебил его командор. – Давай сначала, и води пальцем там где читаешь.
Просьба была более, чем странная, но Хану было уже все равно: с ним произошла крайне неприятная вещь, называемая по-научному – смена парадигм. Картина мира, где он обладал дипломатическим иммунитетом и физической неприкосновенностью, был гордым аристократом, почитающим унижение хуже смерти, была уничтожена. Взамен утраченного явился новый, чудный мир, где его жизнь ничего не стоила… – вернее, ее цена соответствовала одному несовпадению в ответах на вопросы, которые задает этот ужасный человек… а впрочем – человек ли?!.. назвать этого монстра человеком, язык не поворачивался!
Подобные ощущения мог бы испытать мэр какого-нибудь российского города, или депутат, попавший по ошибке в ментовку, где ему для начала пересчитали ребра дубинкой, потом натянули на голову полиэтиленовый пакет, а в довершение всего стали бы шить дело о растлении малолетних, распространении наркотиков и осквернении могил. Причем, именно в этих конкретных злодеяниях он не был замешан ни сном, ни духом, а все его грехи сводились к банальной коррупции. Сломленный и потерявший лицо, консул Высокого Престола, ничему не удивляясь и не задавая никаких вопросов, начал свою монотонную декламацию сначала:
– Эйсхалт первого ранга "Арлекин" был заложен в седьмой день двадцатой десятидневки триста семьдесят седьмого года от Основания Высокого Престола, на второй Главной верфи Военно-Морского Флота Высокого Престола. На воду эйсхалт первого ранга "Арлекин" был спущен в третий день двенадцатой десятидневки триста семьдесят девятого года от Основания Высокого Престола…
… быстро однако… меньше двух лет, и такой корабль отгрохали!.. молодцы…
– … главные размерения судна, – продолжал бубнить Хан, – суть таковы…
… почему "размерения"? – по-русски "измерения"… вроде бы…
– … высота борта – семнадцать локтей… осадка… длина по конструктивной ватерлинии… бла-бла-бла… – Денис почувствовал, что начинает засыпать с открытыми глазами.
– … владельцем эйсхалта "Арлекин" является Военно-Морской Флот Высокого Престола…
– … капитан корабля: навигатор открытого океана Лам Орфин…
– … порт приписки: Тандалия – якорная стоянка Тяжелого флота Зимнего Океана…
– … дата создания Марки эйсхалта "Арлекин": седьмой день пятнадцатой десятидневки триста семьдесят девятого года от Основания Высокого Престола…