Через несколько секунд я лежал на холодном бетоне, а сверху на меня смотрел… явно участник костюмированного бала.
- В монахи наряжаться неприлично… Где монстры? Дядьки с челюстями на пузе.
- Мне прилично, сын мой. И кого ты называешь монстрами - перепивших сотрудников фирмы "Пир"?
Я поднялся. Качало, мутило, болели бок и грудь, но, в целом, близко к норме.
Передо мной стоял монах. Настоящий. В рясе, на которую, правда, было накинуто пальто, в клобуке. С посохом. На сжимающей его руке была видна странная татуировка: парашют, пропеллер и слон. Монах был выше меня на полголовы и шире в плечах тоже прилично.
5
- Я смотрю, в зоопарке внезапно появились посетители.
- Меня вызвали освятить здание, - объяснился монах.
- Это явно несвоевременное предложение. Здесь полно каких-то мутантов… У меня детей увели. Сейчас иду их искать.
- Сын мой, а может сперва протрезветь?
- Я не пил и не курил, у меня на шее разъем, но там нет никакого наркоконнектора, - с мучением выкрикнул я.
Монах покачал головой, однако сказал:
- Хорошо, я с тобой. И зови меня не "эй", а отец Христофор.
- Принято. А вы кем раньше были, отец Христофор, до пострига? Я не просто так спрашиваю…
- Военным, сын мой, вначале ВДВ, потом 22 бригада спецназа. Как ты понимаешь, должность, имя и фамилию сообщать не буду.
Да, я должен бежать за детишками вместо того, чтобы трепаться с непонятным типом, но, с другой стороны - куда бежать, непонятно. Надо взять себя в руки, задавить психоз и попытаться выяснить, что это за личность пожаловала и какой от нее толк.
- Странная траектория полета, отче - из тех, кто может всё, к тем, кто не хочет ничего.
- Ладно, давай про траекторию. Пришел КОТ, правительство подписало известный "договор с корпорациями" и "перепрофилировало" армию, меня отправили охранять колтановые рудники America Mineral Fields в Конго.
- Далековато отсюда.
- Наши "смежники" из ЧВК "Кси-сервис" потрошили деревни, где якобы скрывались поддерживаемые китайцами партизаны. Наемники ходили обвешанные вырванными кишками и отрезанными пенисами, а мы, получается, их прикрывали. И как-то я не выдержал, отвалтузил одного из тех до кровавых соплей, это перешло в перестрелку моего взвода с их командой, там три трупа образовалось. Провел год в корпоративной тюрьме, точнее в клетке размером чуть больше гроба; клопов и прочих членистоногих собою кормил, однако не без пользы - смирению научился. Дело замяли, благодаря подполковнику Карояну, и улетел я на родину без выходного пособия. Поскольку не вышло из меня ни вояки, ни кормильца в этом "прекрасном новом мире", покинул семью, ушел в монастырь. Прошел нормальный путь по направлению к Богу - трудник, послушник, инок. Насчет того, что не могу ничего - посмотрим, на всё воля Божья. Двинулись теперь - глянем, нет ли их прямо в твоем номере.
Так, понадеемся, что не струсит.
На лестнице нам никто не встретился. Но и в моем номере на третьем этаже мальчишек с Оксаной не было. Надо искать комнату охраны, где находятся камеры видеонаблюдения.
На выходе из номера нас ждали. Прямо у двери.
Перед человеком в рясе тварь отступила, превратившись в сплетение сосудов, мышц, сухожилий, лилии яичников тоже были видны - бывшая женщина. По оранжевому "цветку" мозга и пришелся удар монашеского посоха. Мозговое вещество разлетелось по полу и темная воронка схлопнулась, поглотив монструозное тело.
- Неплохо для начала, отец Христофор.
Про воинов-монахов я только сейчас вспомнил. Это не только какие-нибудь тамплиеры. У нас воины-монахи защищали от супостата монастыри-крепости, Псково-Печерскую и Троице-Сергиеву обители, причем с весьма важными для государства результатами.
Еще две твари выпрыгнули из темных моментально закрутившихся вихрей.
Сейчас я сам рванулся в неустойчивость и оказался, можно сказать, "перед настоящим". Тварь там еще не совсем готова для атаки: сосуды, мышцы, кости еще разделены по слоям, но нити управляющей сети пытаются связать их воедино - я стал рубить ее ножом. Опоздал. Противник увильнул и закрутился вокруг меня.
Это уже вихрь, как найти у него точку уязвимости? Я ныряю под волну. Течение тащит меня вглубь, еще немного и не будет сил бороться. Я понял, что надо остановиться, просто не бояться и отдохнуть. И действительно через несколько секунд я толкнулся и выплыл, оказавшись позади монстра.
Сейчас были видны хрустальные нити управляющей сети и рубиновое пятно сердца.
Я постарался, чтобы удар был точным - ножом в сплетение жизненных нитей противника.
Рев, гром. Управляющая сеть перестала пульсировать, бесчувственное тело монстра унесло течением.
- Я здесь был когда-то, - сказал монах, вытирая посох об одежду убитой им твари. - Когда тут еще находился Дом отдыха Минобороны. Кажется, я знаю, где может быть комната видеонаблюдения.
Мы нашли ее - маленькая дверь притаилась под лестницей, ведущей из холла в столовую.
Отец Христофор смотрел на записанную рекордерами свистопляску, а я искал на экранах своих мальчишек.
Запись пятичасовой давности, монах с помощью замедления и укрупнения деталей добился наилучшей видимости.
Почти одновременно на парковку въезжают стреловидный байк и дорогой автомобиль - сфера с неразличимыми окнами и дверями.
С байка сошел парень, снял шлем. Идеальная выглаженная генноимплантами внешность: светлые кудрявые волосы, яркие голубые глаза. Сын нашего генерального - Джаспер. Сфера автомобиля замерла рядом и мгновенно раскрылась - отчего подумалось об яйце динозавра - только "вылупилась" оттуда не рептилия, а женщина. Молодая, особенно на мой взгляд, однако, явно постарше парня, с волосами, выкрашенными сяющей фотонической краской, с хищной крепкой челюстью и раздувающимися ноздрями. Узнаю - шефиня в отделе виртуального маркетинга, как там ее - Лилиан, Дуриан…
Недолгое объяснение, объятия, чмок-чмок. И вдруг… Женщина, похоже, кричит. Куртка у парня расходится, рубаха лопается.
У него на животе словно огромный цветок раскрылся, лепестки охватили дамочку и потянули внутрь. Не живот, а зев. Напоминало то, как питон заглатывает свою жертву. В то же время голова парня-питона откинулась назад и глаза пялились в зенит. Если точнее, над ним висел дрон, похожий на ежа из-за 5–6 антенн - я, кажется, видел такой в отделе перспективных технологий. А от него в глаз парню зеленые лазерные лучики посылаются, явно идет передача информации.
Сопротивление женщины прекратилось, хотя он была еще жива и рот ее застыл в крике. Она даже помогала злодею. Подняла одну ногу, потом другую и еще согнулась. В последний момент, перед тем, как исчезнуть, она будто совсем сложилась - колобок получился. Сложился и закатился. Я впервые увидел финал во всей красе. Если точнее, и при самом большом замедлении не было непрерывного изображения, только дискретное, с какими-то темными провалами. Словно поток времени, в котором находились эти двое, выпадал из Настоящего за счет своей особой скорости, а потом возвращался обратно.
И вот она исчезла у парня в животе. Полностью, блин. А он даже не растолстел, поправил рубаху и пошел с парковки.
Снова открылась сфера автомобиля. В кабине сидела женщина. Похожая на ту, что несколько минут назад поглотил Джаспер или кто там вместо него. Отличие в том, что она теперь без одежды. Ее кожные покровы были полупрозрачны, напоминая дымку, а внутренние органы отливали металлом.
Секунду назад она труп трупом, а сейчас дрон-ежик оказался рядом с ней, случилась вспышка, грудная клетка ее колыхнулась и поднялись полупрозрачные веки.
Рядом со сферомобилем остановилась машина - оттуда вышел менеджер средних лет, этого толстячка я знал, из отдела продаж.
Посмотрел, повернулся и бросился бежать с искаженным от ужаса лицом. Не догадался даже сесть в машину. Но полупрозрачная Лилиан-Дуриан оказалась прямо на его пути. Ее рот округлился в трубочку, словно она хотела поцеловать нового партнера, а на животе раскрылось огромное зево. Струйка крови потянулась, кажется, из шеи и паха менеджера в эту дыру. А потом потащило и его самого - затормозить ему не удалось, хотя он пытался. Его плоть тряслась как студень, на коже надувались и лопались пузыри. А потом он согнулся, прижал голову к животу, охватил руками щиколотки и вкатился прямо в ее зево. Около них, кстати, все время вертелся ежик-дрон.
Похоже, с этого всё и началось… Но детей пока не видно ни на одной записи. Другие экраны показывали, как в номерах и ресторане появлялись резкие тени. Если точнее, некие контуры, рельефы на словно бы утончившемся пространстве. Контуры раздувались, приобретали грибовидную форму, этакие матово-черные большие поганки. Они лопались и из них выходили твари, похожие на скелеты, обернутые в полупрозрачную плоть. Задняя часть твари словно состояла из истекающих темных вод. Она хватала человека и затягивала вместе с собой в воронку, которая выбрасывала обратно одежду… Кое-кто пробовал бежать, но тварь всегда оказывалась у него на пути… Улизнуть, в общем, было нереально. А потом покатились роуборщики, деловито втягивая оставшийся на полу "мусор".
- Отец Христофор, что происходит? Что это за существа? Может, вы в курсе.
- Тебе по-научному или по-нашему?
- Да уж по-научному сперва.
- Так работает Интракопоральная Механохимическая Фабрика.
Ну да, читал на левых сайтах про это дело. То ли существует, то ли нет. То ли создана лабораторией "Pear" в Беркли, то ли куплена корпорацией у одного русского ученого, который после того скоропостижно исчез или помер. Основная версия: ИМФ была разработана на основе дисперсных интракорпоральных медицинских систем. У Pear имелся на это дело заказ от своего правительства. Американская администрация собиралась передавать технологию ИМФ элитам в некоторых странах Третьго мира, в обмен на "хорошее поведение", то есть утрату суверенитета в пользу "Pear", "Monsanto" и прочих ТНК. Ноу-хау предполагалось жестко держать под контролем и риски казались незначительными по сравнению с выгодами. ИМФ - это поддержание и улучшение здоровья. Носителю ИМФ не угрожают ни бактерии, ни вирусы, ни дерьмовая еда.
- Допустим, я поверил. Значит, отец Христофор, вы - в теме. Но почему? Как это, сидя в монастыре…
- Испытательный полигон "Pear" располагался неподалеку отсюда, за Курново. И настоятель отец Павел, зная мою предысторию, поручил мне проследить за экспериментами. Деньги на приборы скрытого наблюдения нашлись, остальное было в рамках моей предыдущей компетенции.
- Насколько я понимаю, в ИМФ должна входить "защита от дурака". А его носители жрут или, скажем, поглощают людей.
- Носитель ИМФ не поглощает людей, он их преобразует. По своему подобию разумеется. Те тоже становятся носителями ИМФ - вторичными, третичными.
- Из них получаются сущие демоны, челюсти на пузе, потроха видны. Это что признаки большого здоровья?
- А кто самый здоровый, сын мой?
- Тот, на кого не действуют микробы, вирусы и химикаты в тридцати сортах "колбасы".
- Тепло. Еще кто?
- Те… кто не стареет, на кого не действует время.
- Бинго. Носители ИМФ умеют обходить время, использовать его - для них время не стрела, а множество разнонаправленных и разноскоростных потоков.
- Значит всё, что они делают, полезно для них, отец Христофор?
- Если человек в рабстве греха, то полезно. И сильные и слабые мира сего служат Мамоне, и душа почти всякого настежь открыта соблазнительному злу. Немногие души не подвержены обаянию чертовщины. Если по-нашему оценивать - это обращение человека к аду, отрыв его от Духа Святого.
- Я так понял, отец Христофор, что вы уже перешли на религиозное толкование, теперь можно называть всё, что не нравится, "адским". И чем это, по-вашему, угрожает человечеству?
- Обращенные к аду - я их называю обратниками - множатся, создают себе подобных, забирают время у верных Богу, чтобы бесы построили силой этого времени адское царство. И чтобы никогда не появилось царство Божие на земле.
- Отец Христофор, вы в самом деле пришли сюда освятить этот Содом?
- Нет, сын мой, конечно нет. Я бы подождал с визитом, если бы ты не привез сюда своих чад - у меня есть небольшой дрон-робинсект, заначка времен службы, чтобы наблюдать за обстановкой.
- Вот они! - я ткнул пальцем в экран.
Оксана ведет парней, держа их за руки - крепко. Они еле поспевают. Получается, что она сама… не смогла их "обратить". Может, остатки материнского чувства сыграли, может, это должен сделать кто-то другой. Да, другой.
Впереди уже набухает контур обратника.
У меня обвалилось сердце. Не успеть.
И тут Макс выворачивается из руки матери, вырывает Натика и они бегут. Уж что, а бегать на своих роликовых ботинках с редуцированным трением они умеют, да еще петлять по ходу дела…
По таймеру это было пять минут назад. Помещение очень похоже на коридор первого этажа, только другие картины на стенах и другие растения в кадках. Значит…
- Это второй корпус.
6
- Молись вместе со мной, - сказал монах на ходу.
Боже, прости беззакония моя и согрешения.
Непобедимая и божественная сила, честнаго и животворящаго Креста Господня, не остави мя, грешнаго, уповающаго на тя…
- И если мне настолько повезет, что Господь призовет меня, то возьми мой посох, - сказал отец Христофор.
И вдруг я увидел в окно - парни уже снаружи, чешут по очищенной от снега дорожке к трассе. Со всех сторон от них вырисовываются тени, образуют кольцо, набухают.
Распахнув окно, я бросился вниз. Внизу оказалось не так уж мягко. Несколько секунд приходил в себя. Отец Христофор обогнал меня, десантная подготовка у него была наверняка получше моей.
И вот, вращая посохом, человек в рясе вышиб мозги из первого попавшегося навстречу обратника. Потом оприходовал и другого.
"Остановись."
Ко мне шла Оксана. Выглядела она гораздо лучше, чем когда бы то ни было, даже в день свадьбы. Отполированная, лакированная Оксана. Распахнутая шубка, мини-юбочка, сияющие глаза.
- Ты воюешь против друзей, против свободы и прогресса. И ты забыл, что я была твоей первой любовью.
Иной раз мне стыдно, что моей первой любовью была пустоголовая бабенка, но это так.
- До меня у тебя не было женщины, которая хотела бы с тобой встретиться больше одного раза.
Это слишком смело сказано. Может, я того не хотел.
- Кажется, Оксана, у нас не было контакта последние годы. Тебе не нравилось, что у меня прекратился карьерный рост. Тьфу, зараза, о чем это я, прочь с дороги…
- Мне не нравилось, что ты все меньше думаешь обо мне. Я хотела полного слияния. И хочу сейчас.
Я почувствовал… как будто уже внутри ее.
Кружась вокруг сияющего позвоночного столба, я спускался вниз, в ее жаркие влажные недра.
Я словно целиком находился в канале, прозрачном как хрусталь, но теплом и упругом, сквозь который виднелись созвездия яичников.
И в это время как будто издалека донесся окрик отца Христофора.
"Очнись, идиот."
Но я не смог даже пошевелиться. Толстые кольца обвивали меня со всех сторон. А сверху раздвигался огромный слизистый зев, обрамленный створками трех мощных челюстей.
Я еще раз попытался выдернуться. Совершенно безнадежно. Я не крут, я - слаб и бессилен.
- Ты проник в меня слишком глубоко и теперь мне придется тебя переварить.
Я слаб и ничтожен. Блаженны нищие духом…
В последний момент я словно сдулся и провалился сквозь кольца. Я уходил в водоворот, а меня догоняла огромным телом черная жирная пиявка.
Рано, слишком рано. Теперь пора, вязкий поток ненадолго стал упругим. Толкнувшись, я устремился вверх. Рядом оказался изгиб черного тела и я снова оттолкнулся. Подо мной пронеслись жернова круглой пасти. Она почти догнала меня, но я развернул копье так, чтобы пасть не могла закрыться и, упершись в древко, оттолкнулся еще раз. Глубины преисподней отпустили меня, я еще успел увидеть темный океан, в который вливалось время - это было посленастоящее, прошлое, ад, где распадаются формы, чтобы освобожденная энергия пошла на новый цикл созидания. Волны и водовороты этого океана были необозримы - в них падали куски нашего мира, похожего на тающий распадающийся айсберг.
Я вернулся на "сушу" уже без моего импровизированного копья.
Четверо обратников были мертвы. Трое окружили монаха, он рухнул, а они добивали его.
Я побежал на выручку - с хода проскользнул под рукой у одного из обратников и обрушил стальную палицу ему на затылок. Швырнул палицу в другого, но тот уже убил отца Христофора, вонзив острый отросток ему в шею. Я оказавшись рядом с тварью, загнал в нее нож, но она резко развернулась и оставила меня без оружия. Я попытался опрокинуть ее толчком в брюшную створку, однако сам оказался на земле. Её морда опускалась ко мне, на брюхе распускался цветок челюстей, из которого выходил змеевидный отросток.
До руки мертвого отца Христофора, все еще державшей посох, был метр.
Я полз, а червь, вонзившись в меня, торопился добираться до моего сердца. В тот момент, когда он почти добрался, я схватил посох и огрел обратника по макушке. Потом вырвал из себя червя. Твари надо было выбрать правильную тактику, а она решила срочно меня добить, стала наваливаться.
Я резко крутанулся вбок и стригущим движением ног подсек нападающего. (Чего греха таить, когда-то занимался брейкдансом - оказалось, не впустую потратил два года, сейчас помогло.) Между нами образовалась необходимая дистанция. Тут я и вмазал ему набалдашником монашеского посоха - в глазницу. Так я прикончил директора отдела перспективных технологий, вероятно того, который выпустил в свет обратников.
Я пролежал в снегу минуту, смотря на набалдашник - из заостренной он вернулся к прежней форме, округлой; у отца Христофора было всё продумано. А потом…
- Вставай, папа, - Макс тянул меня за руки, а Натик подталкивал сзади. - Пошли уже отсюда.
Психологическая устойчивость у них оказалась ничего, стрелялки-уничтожалки-виртуалки дали закалку.
- Может, маму подождем? - прикинул Макс.
- Это не мама была, оборотень, - со знанием дела пояснил Нат.
Я встал, повернул отца Христофора на спину, сложил ему руки на груди. Под светом полной луны я с сыновьями шел к трассе и мне слышался голос воина-монаха:
"Я еще вернусь. А потом придет Господь. Но пока будь осторожен."
Сзади накатил жгучий свет фар - автомобиль ехал из отеля. За ним еще один и еще. В кабинах дорогих машин никого не было. Они ехали под управлением борт-компьютеров по данным навигационных систем. Возвращались домой без хозяев.
А потом я заметил, что неподалеку от выхода на трассу нас ждали.
- Стойте здесь, - сказал я мальчикам.