Господи Иисусе, как же мне справиться? Целых семь дней. Это нагоняет на меня тоску, я устаю от одной мысли об этом. Я чувствую себя старухой. Сегодня весь день думала о том, чтобы отказаться. Одна ночь, один день, а я уже хочу отказаться. Хочу. Я хочу отдать его обратно. Пусть его возьмет кто-то другой. Я не подхожу. Для него. И никто меня не уговорит. Я чуть это не сделала. В восемь утра увидела, как мимо проезжает китайский автомобиль, и была готова остановить его и отдать клона обратно. Час назад он снова проехал мимо. Минута в минуту. Мне следовало выйти на улицу и подождать автомобиль. Я должна была отдать клона. Но мне стало стыдно. Я сделаю это завтра, первым же делом. Как они могут просить меня о таком? Ради бога! Но выбора нет. Надо успокоиться.
В доме жарко. Он весь вспотел, бедняжка. Если открыть окна, наверное, будет прохладнее. Но потом он начнет кричать, и соседи подумают, что я его убиваю. Интересно, за кого они его примут? Они - твои друзья. Некоторых из них ты знаешь всю жизнь. Не думай о них плохо. Что за звуки! Бедный мальчик. Я никогда не слышала таких звуков. Словно дикое создание, умирающее в лесу. Я ничего не знаю о тех, кто умирает в лесу. А как насчет моих стонов? Я могу тоже застонать. Вы подумаете, что я его убиваю. Дрожь. Судороги. Он размахивает руками и ногами. Я не могу удержать на нем одеяло. Как жалко смотреть на него, на его руки - он не перестает размахивать ими. Он меня чуть не ударил. Заканчивается действие успокоительных средств, которые ему дали перед тем, как привезти сюда. Не думаю, что он когда-нибудь очнется. Он вырвался из такого кошмара, судьба к нему милосердна. Бедный мальчик. Клон. Кто он такой? Как мне его называть? Что я должна о нем думать? Ты в смятении, глупая старуха, потому что он не тот, за кого ты его принимаешь. Он другой. Ты с ним незнакома. Если открыть окна, наверное, будет прохладнее, если на улице ветерок.
Я думаю о первой ночи с ______, о ночи, когда мы привезли его домой из больницы. Мы понятия не имели, что делать. У нас было все оснащение, все запасы, все вещи для ребенка, и никакого понятия, как этим пользоваться. К счастью для нас, он проспал всю ночь. Милый малыш. Его голова была не больше тыковки. Он не кричал. Я проверяла каждые пять минут, чтобы убедиться, что он дышит. Слава богу, моя мать была рядом. Маленькая головка-тыковка. Он оказался хорошим. Я - счастливая мать. Если ребенок счастлив, счастлива и мать. Я привыкла быть одна. Сегодня ночью дом кажется мне чужим, опасным. Я боюсь выходить из кухни. Боюсь встать со стула. А что, если он встанет с кровати?
Сегодня я пошла в магазин рано, еще не было восьми. Он лежал спокойно. Я выскочила ненадолго, только туда и обратно. Купила одноразовое нижнее белье, упаковку с 24 подгузниками для взрослых, крем от опрелостей. Мне было неловко в отделе, где продаются товары для тех, кто страдает недержанием. Моя подруга носит такие подгузники. Она одних лет со мной. Но я не ношу, в данное время. Главное, не подавать виду. Я удивилась, что подгузники такие же, как детские. У меня не было подгузников на смену. Кое-что оставила моя дочь, когда гостила здесь в последний раз - детские подгузники, пачка влажных салфеток, уже высохших. Он до сих пор ничего не ел. Я смогла дать ему лишь немного воды из поильника. Он приходил в себя с трудом. Я заглянула к нему посреди ночи, часа в три. Даже не входя в комнату, я почувствовала этот запах. Ужасный запах. Гораздо хуже, чем детские испражнения. Моча моих детей походила на воду, чистую и без запаха. Он спал на спине, раскинув руки. Одеяло валялось на полу. Он дышал, издавая стон при каждом вдохе. Меня бросило в дрожь. Я расстегнула ему ремень, расстегнула молнию на штанах и спустила их до голеней. Запах чуть не сбил меня с ног. Он уже был в подгузнике. Его привезли в подгузнике. Почему же они мне не сказали? Они мне ничего не сказали. На что он будет похож, когда очнется? Как я удержу его, если понадобится? Под джинсами у него все было покрыто какашками - зад, бедра. Должно быть, он обделался не один раз. И очень сильно. Его стул был жидким, водянистым, зеленовато-серым, он испачкал ноги и живот. Даже носки. Я старалась не дышать. Это было ужасно. Я взяла стопку полотенец для рук и влажные махровые салфетки. Его какашки попали на кровать. Они измазали мои руки, мою рубашку. Это отвратительное занятие, если это не человек, которого вы любите. Я его вымыла. Посредине живота, именно там, где надо, у него был обычный пупок. Не знаю, почему я удивилась, увидев его. Я спрошу об этом. Я посмотрела на его штучку. Какашки? Штучка? Что за слова, что со мной? Он был не обрезан, и это затрудняло мытье. Раньше я никогда не видела необрезанный член так близко. Мне не понравилось, как он выглядит. Я обтерла его тряпкой для мытья посуды. В моей руке он встал. Я почувствовала себя виноватой. Клон спал, бедняжка. Я накрыла его пляжным полотенцем, потом одеялом, которое подняла с пола. Пес, которого мы взяли из приюта для бездомных животных, всегда путался под ногами. Его звали Лео, мы его взяли с этой кличкой. Я его не любила. Он пробыл у нас недолго. Когда пес начинал возбуждаться, муж называл его член "красной ракетой". Его удлиняющийся, вздрагивающий член, красный и противный. Брр. Это слишком для меня. Я попрошу увезти клона завтра утром.
Выброси салфетки и полотенца. Не пытайся их стирать, ради бога.
Пятница. 17 июля, 22:15.
Следующий день. Похоже, он действительно пробудет у меня неделю. Сегодня я ни разу не выглянула на улицу, чтобы увидеть автомобиль. Я чувствую себя как мать первенца, когда у ребенка колики. _____первые три месяца кричала без остановки. Нам приходилось держать ее, качать, носить по комнате взад-вперед. Больше ее ничего не успокаивало. Не могу вспомнить, как я пережила это, с обоими мальчиками было гораздо проще. Теперь у нее свои дети. Славные спокойные девчушки, благодарение богу, потому что ее муж ей совсем не помогал. Я не в восторге от супругов моих детей. Интересно, какой-нибудь матери они нравятся?
Это гораздо хуже, чем колики. Я опорожнила ведро раз десять. В нем уже ничего не могло остаться, а его продолжало рвать. После каждого приступа он засыпал. У нас гроза. Лило весь день. Сейчас дождь уже стихает. Я молюсь, чтобы мы не потеряли силы. Я не могла открыть окна, даже если бы он оставался тихим. Кажется, что он обессилел от приступов. Я держала перед ним ведро, не давала упасть с кровати. Я положила ему на лоб влажную махровую салфетку. Поила его из поильника, который он не мог удержать, имбирным ситро со льдом. Похоже, его это злило. Сегодня днем он чихал без перерыва целый час. Я не знала, как ему помочь. Я беспокоюсь. Этот мальчик, этот человек является продуктом системы, которую я терпеть не могу. Я ненавижу само существование клонов. И этого тоже. Больше всего я ненавижу его существование. Ты должна сказать себе, что он - не Рэй.
Он - не Рэй. Он - человеческое существо, и ты согласилась за ним ухаживать. Одну неделю ты можешь выдержать. Одну неделю ты можешь выдержать все, что угодно. Забудь о своей политике. Будь милосердна. Как будто у меня есть выбор. Черт, он опять воет.
Полночь. Я никак не могу пойти спать. Его вырвало на пол, прежде чем я успела подойти, потом снова в ведро. Он не съел ни крошки. Чем его рвет? Я поменяла ему подгузники. Ему не нравится, когда я их меняю. Ему не нравится быть в подгузниках, это ясно. Я его не виню. Он тонет в пижамных брюках моего мужа, но их легко снимать и надевать. Как же мне его называть? Я должна прекратить думать о нем как о Рэе. Я отказываюсь давать ему имя. Он не беспризорный кот, которого я подобрала. Может быть, у него есть имя, и он скажет его мне, когда заговорит? Когда сможет говорить. Когда будет готов. Если он вообще умеет говорить. Если он умеет говорить, то на каком языке? Как нам его называть? Как бы ты его назвала, если бы он был твоим? Как бы я его назвала? Сонни? Я хотел назвать нашу дочь Сонни, но муж не согласился. Что-нибудь библейское? Например, Иаков, притворившийся своим братом-близнецом? Что-нибудь более мрачное. Иов, или Иона, или Иеремия. Все имена на "И". Я должна придумать, как его называть. На время. Я не хочу думать о нем как о Рэе. Можно звать его Тошнотик.
Может быть, Сонни. Поглядим. Я понятия не имею, какими наркотиками и в каком количестве его напичкали, прежде чем нашли, от каких препаратов он сейчас отвыкает. И сколько времени на это понадобится. Не говоря уже про успокоительные средства, которые мы ему дали. Я не знаю, что это за препараты и сколько он их принял. Мы предполагаем, что мужским клонам вводят наркотики, но точно этого не знаем. Я уверена, что у него брали кровь. Я никогда не употребляла наркотики, никогда не была знакома с теми, кто их принимает. Никогда не видела, как проходит ломка, разве что в фильмах. Может быть, это новые наркотики, экспериментальные, не доступные для нас. Наркотики, о которых мы никогда не слышали. Специально созданные для клонов. Таким образом, я не делаю ему ничего плохого. У меня болит спина. Я почти весь день сидела на стуле возле кровати. Смотрела на него, пока он спал. Смотрела на его лицо. Смотрела, как он вздрагивает и трясется, словно его бьет током. Держала его за руку, пока он позволял. Разговаривала с ним, когда он успокаивался. Когда его не рвало и он не чихал. Когда он не выл, как зверь. Я хотела быть рядом с ним, показать, что он не один, что я желаю ему помочь. Я рассказала ему, кто я. Где он находится. Рассказывала о своих детях и внуках. Рассказала о городе. О Рэе, все, что помнила. Конечно, я ему не сказала, кто он такой. Возможно ли, что он знает, кто такой Рэй? Может быть, мои слова успокаивали его, наполняли уверенностью? Может быть. Не могу сказать, сколько из моих слов он услышал или понял. Я вспомнила, как однажды ночью сидела около Рэя, всю ночь обнимала его, а он рыдал о какой-то девушке в Вирджинии, с которой расстался. Мы никогда о ней не слышали, ни Сара, ни я. Удивительно. Я не видела его несколько месяцев. Он не мог найти Сару, поэтому появился в моей комнате, ища утешения. Нервный. Я его успокоила. Он был такой несчастный, разве я могла поступить иначе? Я рассказала клону эту историю. Рассказала о муже. Продекламировала стихотворение, которое моя мать читала мне, а я - своим детям. Длинное стихотворение. "Джеймс, Джеймс, Моррисон, Моррисон". Я обрадовалась, что до сих пор его помню. В какой-то момент, ближе к вечеру, он открыл глаза и посмотрел на меня. В первый раз за все время я почувствовала, что он действительно на меня смотрит. Думаю, ему должно быть любопытно. Возможно, он был встревожен. Я не знаю, что он чувствовал. Наиболее заинтересованным он показался, когда я взяла в руки фотографию в рамке, стоявшую на ночном столике, - трое моих детей в купальных костюмах в Спирит-Лейк. На мгновение мне даже подумалось, что он потянется и возьмет ее у меня из рук. Он когда-нибудь раньше видел женщину? Мы думаем, что нет, но что мы знаем на самом деле? Ты - первая женщина, которую он видит? Бедный парень. Не отчаивайся, Сонни. Все еще впереди.
Суббота. 18 июля, 19:30.
Пока глаза еще не очень устали.
У него был припадок. Сегодня утром, незадолго до рассвета. Так случилось, что я была в его комнате. Только что сменила подгузник. Я села на стул возле кровати и стала ждать, чтобы он уснул. Ночь была спокойной, он просыпался всего два раза. Он испражняется уже не так часто. Стул становится более твердым. Я подумала, что это обнадеживающий признак. Я знаю про его стул больше, чем необходимо. И запах уже не настолько сногсшибательный, что милосердно по отношению ко мне. Я попыталась выйти как можно тише. Я уже была возле двери, и тут… Он резко поднял вверх руки. Словно хотел дотянуться до потолка. Его руки закостенели, локти свело, пальцы затрепетали. Голова свесилась набок. Ноги стали совсем твердыми и неподвижными. Спина выгнулась над кроватью. Все его тело свела судорога. Это выглядело так, словно он пытался левитировать. Он не издал ни звука. Был слышен только скрип кровати. Я подошла к нему. Его глаза были широко открыты, они закатились. В углах рта пузырилась слюна. Я поняла, что происходит. Я видела это раньше. У _____ было несколько припадков, когда ему было года три или три с половиной. После первого припадка ему поставили диагноз "эпилепсия", но сказали, что он ее перерастет. Так и случилось. У него было только три приступа, о которых мы знали. Три за год, а потом - ни одного. В общем, я знала, что надо делать. Вернее, чего не делать. Я не пыталась силком раскрыть ему рот или втиснуть что-то между зубов. Я не слишком волновалась о том, что он откусит себе язык. Не старалась ограничить его движения. Я думал о том, как переложить его с кровати на пол, но потом отбросила эту мысль. Я убрала все предметы, до которых он мог дотянуться, и стала следить, чтобы он себя не ранил. Приступ длился пятнадцать секунд. Когда все кончилось, он был обессилен и едва мог двигаться. Я повернула его на бок, как рекомендуют врачи. В течение следующих четырех часов он не пошевелился. Когда он проснулся, довольно поздно утром, я поняла, что ему очень больно. Судя по всему, помимо всего прочего, у него ужасно болела голова. Я попыталась дать ему аспирин, но не смогла заставить его принять лекарство. Должно быть, он полностью отошел от успокоительных средств, которые ему давали. Может быть, именно они в сочетании с бог весть каким количеством наркотиков и вызвали припадок. Не знаю. Молюсь, чтобы приступ оказался единственным.
Субботний вечер. Мне бы надо выйти, но как? Было бы неплохо иногда повеселиться. Твой муж умирает, друзья начинают относиться к тебе с опаской. Они тебя избегают. Надо бы сбегать в магазин за дезинфицирующими средствами. Но не сегодня. Я слишком устала. На улице тихо. Спокойствие после буйства. В городе многое пострадало, есть кое-какие разрушения. Деревья сломаны, вокруг валяется разбитая садовая мебель. Надо бы прибраться. У меня не было возможности выйти и проверить, что творится у меня в саду. Одна неделя до дня Долли. Господи. Какой кошмар. Нас заставляют играть идиотов. Я останусь дома. Надо понять, что он способен есть, иначе он уморит себя голодом. Сегодня он выпил виноградного сока. Я заставляю его пить. От потливости, рвоты и поноса у него должно быть обезвоживание.
Они только что звонили. Мужчина. Я не узнала его голос. Он хотел подтвердить, что клона заберут в среду, в восемь вечера. Они проверили личность оригинала. По татуировке. Вы были правы, сказал он. Он - ваш Рэй Брэдбери. Не мой Рэй Брэдбери, ответила я. Он сказал мне, как прочитать код. Номер на руке клона, который я не видела до сегодняшнего утра, 1123043468. Первые шесть цифр означают дату рождения оригинала клона, в данном случае это 23 ноября 2004 года. Последние четыре цифры, 3468, являются последними четырьмя цифрами номера социальной страховки оригинала. Все просто, если знать ключ. Они уверены, что Рэй еще жив, и я была рада это слышать, хотя они пока не нашли его адрес. Интересно, они с Сарой до сих пор живут в Нью-Гемпшире? Я не упомянула об этом. Не знаю, почему, но мне не хотелось давать им эту информацию, помогать таким образом. Интересно, сколько у них детей, как они живут? Потом он сказал - поскольку я знакома с оригиналом, они разработали новый план действий, в котором я должна буду принять участие. Они посветят меня во все в среду, когда приедут, чтобы забрать клона. Я сказала, что мне вряд ли захочется принимать в этом участие. Возможно, сказал он. Снисходительное ничтожество. Поговорим обо всем в среду, сказал он. Не о чем говорить, ответила я. Я рассердилась. Я до сих пор сержусь. Тот факт, что я знакома с оригиналом - главная причина, почему меня нельзя в это вовлекать. Я должна была сказать это. Посмотрим, проговорил он. И повесил трубку. Он даже не спросил, как у нас дела.
Я поднялась к нему рано утром, чтобы проверить, как он. Он спал. Когда я уходила, он лежал на боку, а теперь перекатился на спину. Он дышал ртом, похрапывая. На нем до сих пор оставалась рубашка, в которой его привезли. Она была грязная. Я сумела снять ее с клона, не разбудив его. Рубашка была пропитана потом и забрызгана рвотой. Я выкинула ее прямо в мусор. Надо почистить ему зубы. Я очень старалась не разбудить его, но очень трудно снять рубашку с того, кто не может помочь сделать это. Очень похоже на то, как я перестилала постель мужу, когда он умирал и уже не мог двигаться. Я увидела татуировку. Мы предполагали, что клонов каким-то образом метят для идентификации, но я была потрясена, увидев такую метку воочию. Цифры были больше и темнее, чем я думала.
Они были действительно вытатуированы. Они выглядели агрессивно, сразу бросались в глаза. Я села на стул около кровати и стала смотреть, как он спит, лежа на спине, без рубашки. Мне хотелось, чтобы его тело подышало. Я уже видела клона всего, от макушки до пяток, спереди и сзади. Я трогала его в самых интимных местах. Мы считали, что процесс клонирования может привести к физическим уродствам, что клоны могут быть косолапыми или с заячьей губой. Может, даже хуже. Но этот клон был совсем другим. Его тело было красивым. Безупречным. Все было так, как должно быть, все на своих местах. Он гораздо красивее, чем я помню Рэя, хотя мне ни разу не довелось видеть Рэя без одежды. Неужели я вижу его теперь? Таким, каким он был тогда? Неужели он был таким красивым? Я вспомнила, как встал его член, когда я его мыла, вспомнила эрегированный орган в моих руках. Я почувствовала тянущее, томительное ощущение внизу живота. Я прикоснулась к себе. Мне давным-давно не приходило в голову делать это. Ни после смерти моего мужа. Ни тогда, когда мы были вместе.
Воскресенье. 19 июля, 21:15.