Когда она пришла в больницу первый раз, я находился под действием успокоительных и снотворных препаратов и ни на что не реагировал. Во время второго ее визита, через два дня после происшествия, я еще лежал в кровати, опутанный проводами и трубками, но мы уже могли поговорить.
- Ты застонал, - сказала она, - закричал так, словно у тебя разрываются внутренности. Потом упал. Ты сильно ударился головой, когда упал.
- Я заметил, - сказал я. - Прости. Наверное, это было жуткое зрелище.
- Это было страшно. Алан испугался. Когда он услышал, что ты закричал, и увидел, что ты упал, он завопил: "Помогите ему! Помогите ему! Помогите ему!" Он кричал, не переставая. Как будто обезумел. Оборачивался во все стороны, словно пытался понять, откуда ждать помощи. Потом выскочил на дорогу и попытался остановить машину.
- Как я сюда попал?
- Произошла удивительная вещь, - сказала она. - Совершенно неожиданно к нам подбежали какой-то парень и его жена. Молодая пара, чуть старше Алана. Они были в двух кварталах отсюда, как они сказали, и услышали крики Алана о помощи. Молодой человек умел делать искусственное дыхание, и он занялся тобой. Его жена вызвала полицию, а я пыталась успокоить Алана. Когда приехала "Скорая помощь", ты уже дышал.
- Бедный парень, - проговорил я.
- Я записала их имена.
- Я имею в виду Алана.
- О. Да. Я понимаю, - сказала она.
- Только этого нам не хватало.
- Да, ты свалился не вовремя.
- Думаю, он рад, что я убрался с его пути.
- О нет, Рэй, - возразила Анна. - Он тебя любит.
- Мне так не кажется, - сказал я.
- Конечно, любит.
- Он любит тебя.
- Конечно, он меня любит, - согласилась она. - И тебя тоже.
- Да ладно, оставь, - ответил я. - Я занял его место. Я, так сказать, проклятие его существования.
- Это верно, - кивнула она. - Но он все равно тебя любит. Я знаю, что любит.
- Кстати, где он?
- В комнате ожидания. Там дежурит хорошенькая помощница медсестры. Он на нее смотрит.
- Ничего, что он там один?
- Думаю, ничего, - сказала она. - Надеюсь.
- Может, тебе лучше вернуться?
- Через минуту.
- Ты боишься, что он расскажет? - спросил я.
- О том, что он - клон?
- Да.
- Конечно, боюсь. Я говорила с ним об этом. Объяснила, что опасно рассказывать об этом.
- Он понял?
- Похоже, да, - кивнула она. - Думаю, он никому не скажет. Не могу себе представить, что он это сделает.
- Он хочет прийти сюда?
- Он боится, - сказала она. - Он боится к тебе идти.
- Мне бы хотелось его увидеть.
- Может быть, в следующий раз. Дай ему время.
Когда я в первый раз пришел в сознание, меня посетил главный врач отделения кардиологии, надменный элегантный египтянин лет сорока. Он объяснил, что со мной случилось. Это был инфаркт, который он назвал обширным. Мне повезло, что я остался жив. Если бы не вмешательство моего доброго самаритянина, я бы уже умер.
Он сообщил, что на моем сердце обнаружили большой рубец, и потребовал, чтобы я рассказал ему о предыдущем приступе. Я ответил, что впервые это произошло год назад, в августе.
- И что тогда сказал ваш врач о вашем состоянии?
Он говорил так, словно читал опросник. Как будто ни я, ни мое состояние не стоили времени и сил, затраченных на произнесение этих слов.
- Он сказал, надо подождать, пока спадет воспаление, прежде чем оценить степень повреждения.
- И какое заключение он сделал?
Возле моей кровати стоял стул, но врач предпочел стоять на протяжении всего разговора.
- Я к нему не попал, - сказал я.
- В смысле?
- К тому времени я уехал в Канаду. С тех пор я жил здесь.
- В Калгари?
- В разных местах, - ответил я.
- Вы не думали о том, чтобы проконсультироваться у врача?
- Нет.
- Вы принимаете сердечные препараты?
- Врач в Нью-Гемпшире выписал мне лекарства. Я принимал их, пока они не закончились. Больше я не пошел за рецептом.
- Должен сказать, мистер Грей, что вы ведете себя безответственно. Вы подвергаете себя серьезной опасности.
- Я знаю.
- Мне нужна фамилия врача, лечившего вас после первого инфаркта. Я хочу с ним поговорить. Вы сказали, он живет в Нью-Гемпшире?
- Да.
- Хотя вы живете в Небраске?
- Я не живу в Небраске. Я - не мистер Грей.
- Если позволите, эта информация взята из ваших водительских прав, - вздернул он бровь.
- Я понимаю. Эта информация фальшивая.
Похоже, в нем проснулся интерес.
- Как же так получилось? - спросил он.
- Не хочу объяснять, - сказал я. - Даю вам честное слово, что я совершенно безобиден и не замышляю ничего дурного.
Повреждения моего сердца были обширными.
- Ваше сердце изношено, - заявил он.
По его мнению, мне нужно было делать пересадку, и как можно скорее. Он спросил меня, являюсь ли я по крайней мере американским гражданином. Я ответил, что да. Тогда он спросил, есть ли у меня клон. Я сказал, что есть. Он даже не сделал попытки скрыть свое неодобрение.
- Кто бы вы ни были, - сказал он (я назвал ему свое имя; оно понадобилось бы ему, если он собрался поговорить с моим врачом в Нью-Гемпшире.) - Кто бы вы ни были, - повторил он, - мы не будем проводить эту процедуру здесь. Должен вам сказать, что ни одна больница в стране этого не сделает.
В Канаде, объяснил он, очень длинная очередь на жизнеспособные сердца, значительно превосходящая наличие таких сердец. (Не то что в Америке, конечно. Там много сердец.) Поскольку я, во-первых, американец, а во-вторых, имею клона, меня занесут в самый конец списка и оставят там. Самое большее, что он может сделать, это поддерживать меня в стабильном состоянии, пока не будет подготовлена операция, которую проведут в США.
- В Мизуле есть университетская больница, - сказал он, - а еще первоклассная больница в Спокане. Я знаю хирургов обеих больниц, и города расположены довольно близко.
- Вы считаете, мне нужна операция, - проговорил я.
- Да. Если хотите жить. А я полагаю, что хотите. Вам создали клона.
- Двадцать пять лет назад, - сказал я.
- Поменяйтесь с ним сердцами.
Это была глупая шутка. Безвкусная. Он понял это сразу же, как только произнес эти слова. Он не засмеялся, не извинился, словно отменил свои слова, игнорируя их. Эти слова он использовал прежде, по-видимому, в более обнадеживающем контексте. Я не возражал против шутки - меня оскорблял этот человек с безупречным маникюром и запонками, которому нравилось стоять надо мной.
- Ладно, - сказал я. - Сколько я проживу?
- Без операции?
- Пока вы не сможете провести ее здесь.
- Я могу внести вас в список, - сказал он. - Это все, что в моих силах. Скажу сразу, что вы можете не дождаться ее.
- Сколько?
- Месяц или два. Три месяца максимум. Если будете лежать в постели, поменьше двигаться, не напрягаться, принимать лекарства. Не могу сказать наверняка. Ваше сердце может остановиться завтра.
- Когда я смогу вернуться домой?
- Вы имеете в виду, в Нью-Гемпшир? Я бы вам не советовал. Вы не перенесете дорогу.
- Я имею в виду сюда. В Калгари. Когда я смогу уйти из больницы?
- О вас есть кому позаботиться?
- Есть, - ответил я.
- Мы должны понаблюдать вас еще несколько дней. Потом выпишем, если состояние будет стабильным.
- Ладно, - сказал я. - Внесите меня в список.
Я ждал второго визита Анны - второго, во время которого я был в сознании, - чтобы передать ей слова кардиолога. Алан снова решил остаться в комнате ожидания.
- Помощница медсестры?
- Нет, - улыбнулась Анна. - Сегодня дежурит пожилая женщина. Она дала Алану чупа-чупс. Они смотрят телевизор. С ним все в порядке.
Она поставила в ногах кровати небольшую спортивную сумку.
- Я тут кое-что принесла. Пижаму, туалетные принадлежности. Журналы. Леденцы. Тапочки.
- Ты принесла леденцы?
- Не помню, - сказала она, присаживаясь на край кровати. - Просто собрала кое-что.
- Спасибо.
- Еще принесла твои очки. - Она вытащила их из сумки и положила на тумбочку. - Он хочет повидаться с тобой, Рэй. Не думай, что не хочет.
- Я ничего не думаю. Я тоже хочу с ним повидаться.
- Может быть, завтра.
- Когда он будет готов, - сказал я. - Врач говорил с тобой?
- Я - твоя жена.
- Правильно, - кивнул я. - Погоди. Мне надо пописать.
- Позвать медсестру?
- Я сам умею.
Я пошарил левой рукой, нащупал соответствующее устройство и надел его под одеялом на член.
- Итак, - проговорил я. - Что он тебе сообщил?
- А что он сообщил тебе? - вопросом на вопрос ответила Анна.
- Кучу радостных известий. Мое сердце изношено. Без лишних подробностей. Нужна пересадка. Без нее я проживу не больше нескольких месяцев.
- Мне так жаль, Рэй. - Она коснулась тыльной стороны моей правой ладони, стараясь не задеть иглу капельницы. - Мне он говорил, три месяца.
- Максимум. Что ты о нем думаешь?
- О враче?
- Высокомерное ничтожество, - сказал я.
Анна улыбнулась.
- У тебя проблемы с мужчинами.
Я задумался.
- Наверное, да.
- У тебя всегда так было?
- Может быть, - ответил я. - Алан был рядом, когда он говорил с тобой?
- Неподалеку. Я не знаю, что он слышал.
В палату вошла медсестра, которую я раньше не видел. Она обратилась к Анне:
- Миссис Грей, вас зовет сын.
- С ним все в порядке? - встревожился я.
- Кажется, да, - кивнула медсестра. - Он попросил меня найти его маму. Я ответила, что он может войти в палату, но он не захотел.
- Я лучше пойду, - решила Анна.
- Ты вернешься? - спросил я.
- Да. Просто посмотрю, что ему нужно.
Анна вернулась через пару минут.
- Он хотел рассказать мне анекдот, - сказала она.
- Анекдот?
- Его первый анекдот, - улыбнулась она.
- Это важно, - признал я.
- Да, - сказала она. - Что-то о двух мужчинах и утке. Я не поняла. Ему показалось, что анекдот очень смешной. Там надо крякать.
- Он его сам придумал?
- Понятия не имею, где он его взял.
- Сколько у нас времени?
- Несколько минут, - ответила она. - Он беспокоится, Рэй. Сначала он рассказал анекдот. Потом спросил, как ты выглядишь.
- И как я выгляжу?
- Ужасно.
- Что ты ему сказала?
- Что ты выглядишь хорошо. Как всегда.
- Не совсем правда.
Анна расстегнула сумку и стала ее распаковывать.
- Что ты делаешь? - спросил я.
- Выкладываю вещи. Чтобы ты мог ими пользоваться.
- Подожди, - остановил ее я. - Посиди.
- Не хочу, - отказалась она. - Я не хочу сидеть.
- Прошу тебя.
Она перестала распаковывать сумку, но не села:
- Что ты будешь делать, Рэй?
- Ты про что?
- Про трансплантацию.
- Ты меня спрашиваешь?
- Да, - кивнула она.
- Ты же не хочешь, чтобы я это сделал.
- Я не знаю, чего хочу, - проговорила Анна.
Она глубоко вздохнула, потом заговорила ровным голосом, спокойно, словно делала заказ в ресторане:
- Я не хочу тебя потерять. В этом я уверена. Я хочу, чтобы мы остались втроем, все вместе. Хочу снова увидеть моих детей. Моих внуков.
- Все сразу невозможно, - ответил я. - Ты не можешь получить все это одновременно.
- Я не могу получить ничего.
Это она тоже сказала безапелляционно.
- Ты еще увидишь своих внуков.
- Ты так думаешь?
- Иначе цена будет слишком высокой.
- Я сама решила заплатить такую цену, - проговорила она.
Я не знал, что ответить.
- Просто подумай над этим, - попросила она.
- Ты не можешь серьезно предлагать это, Анна.
- Могу.
- Не можешь. Я не могу взять сердце.
- Сможешь. У них много сердец. Им не придется убивать клона.
- Ты этого не знаешь. Уж кому-кому, а тебе не следует мне это говорить. Сердце в любом случае будет от клона.
- От кого-нибудь еще. - Она рассердилась. - Мне это неважно, Рэй. Клянусь, неважно.
- Тебе это важно. Конечно, важно.
Она промолчала.
- Дело не только в этом, - сказал я. - Дело в том, Анна, что больше трех месяцев я не проживу.
Я видел, что мои слова ее ранили, и мне стало жаль ее.
- Что мы ему скажем? - спросила она, подходя к двери. - Не уверена, что он выдержит, если снова услышит плохие новости.
В следующий раз Алан вошел в палату вместе с ней. Они пришли рано утром. На улице было тепло, но на Алане был пуловер "Виннипег джетс". Он явно нервничал. Он остановился в дверях и всячески старался на меня не смотреть.
- Рад тебя видеть, - поприветствовал я его. - Выглядишь потрясающе. Мне нравится твоя фуфайка.
- Не говори "фуфайка", - сказал он. - Говори "свитер".
Если Алан являлся гражданином какой-то страны, то, конечно, Канады - он предпочитал говорить так, как говорили здесь.
- Мне нравится твой свитер. Ты - модный парень.
- Я - модный, - подтвердил он. - Ты мне его купил. Помнишь?
- Помню. Отличный был вечер.
- Как ты себя чувствуешь? - спросила Анна.
- Хорошо. Мечтаю свалить отсюда.
- Что ты сказал?
Алан подошел совсем близко и стоял возле Анны, но пока не отваживался как следует на меня посмотреть.
- Мечтаю уйти отсюда как можно быстрее.
Алан сформулировал очевидное:
- Ты плохо себя чувствуешь. Ты не мечтаешь свалить.
- Конечно, - сказал я. - Не то чтобы мечтаю. Я устал. Но я хочу вернуться домой. - Я повернулся к Анне: - Может быть, завтра.
- Хорошо, - кивнула она. - Мы подготовимся.
- Анна говорит, с тобой все будет в порядке, - сказал Алан. - Тебе дадут новое сердце, и ты выздоровеешь.
- Надеюсь, это правда, - сказал я.
- Это правда, - подтвердила Анна, повернувшись к Алану. Потом сказала, глядя на меня: - Конечно, правда.
На стене, напротив постели на кронштейнах висел телевизор. Алан взглянул на него.
- Телевизор не работает, - заметил он.
- Включи, если хочешь, - предложил я.
- Не хочу, - сказал он. - Я не хочу его смотреть.
- У меня есть "Джелло", которое я не ел. Хочешь?
- Нет, - ответил он. - Что такое "Джелло"?
Я не мог поднять руки, потому что в одной торчала игла капельницы, а от другой шел провод к монитору. Я мотнул головой, указывая на тумбочку.
- Такая зеленая штука на подносе.
- Я не хочу "Джелло", - сказал Алан. - Оно похоже на сопли.
Анна засмеялась.
- Оно вкусное, - стал уговаривать я. - Тебе понравится. Когда глотаешь, оно скользкое и прохладное.
- Почему ты его не съел? - поинтересовался Алан.
Я не мог ответить.
- Не хочу, - отказался он.
- Ты можешь сделать для меня одну вещь? - сказал я Анне.
- Ладно, но только одну.
- Мне бы хотелось встретиться с адвокатом, прежде чем меня выпишут.
- Зачем? - спросила она.
(Мне не хотелось говорить об этом при Алане. Я собирался составить завещание. Я решил оставить свое состояние Анне - деньги Сары, дом, машину. Брат и сестра Сары были хорошо обеспечены; Анна и Сара, когда мы познакомились, были лучшими подругами; не появись я, они, возможно, дружили бы всю жизнь. Если Анна, что сейчас кажется маловероятным, умрет раньше меня, состояние перейдет к ее детям и будет разделено на троих. Анна сумела найти адвоката и привезти его в больницу. Он составил простое завещание согласно моим инструкциям. Копию, которую я вскоре вручу Анне, он отправил по почте на Четырнадцатую улицу в Калгари, а еще одну сохранил у себя.)
- Нужно кое-что уладить, - ответил я.
Анна покачала головой.
- Мне не нужны твои деньги, Рэй.
- Не беспокойся, - сказал я.
Алан повернулся ко мне.
- Рэй, они возьмут мое сердце?
- Нет, - твердо ответил я. - Твое сердце они не возьмут.
- Ты теперь свободен, - сказала Анна. - Никто не возьмет твое сердце. Никто у тебя не возьмет ни одного органа.
- Я все равно клон, - возразил он.
- Да, - сказала она. - Но со мной ты в безопасности. Мы все в безопасности.
Алан снова обратился ко мне:
- Чье сердце они тогда возьмут?
- Этого я не знаю, - ответил я.
Они посидели еще немного. Мы больше не говорили про сердце Алана. И про мое. Потом попрощались. Алан был мрачен. Я бодрился изо всех сил.
Прошло еще четыре дня, прежде чем меня выписали. Анна договорилась, чтобы нам привезли больничную кровать и поставили ее в спальне, которую мы с Аланом делили до моего приступа. Скажу сразу, что теперь я жил вместе с Анной - Алан перешел в другую спальню. Анна стала моей сиделкой, чтобы ночью при необходимости быть рядом. Алан помог мне дойти от машины до квартиры. Он волновался, дотрагиваясь до меня, словно боялся, что я сломаюсь. Я улегся в постель и следующие три месяца почти не вставал.
В первое утро после выписки я позавтракал и попросил Анну принести мне носки.
- Какие носки? - спросил Алан.
- Подожди, - ответил я.
- Для меня? - спросил Алан.
- Подожди. Анна, нашла?
Она достала носки из ящика комода.
- Что теперь?
- Я хочу, чтобы ты достала из них все.
- Носки, - проговорил Алан. - А что в них?
- Деньги, - ответил я.
- Деньги для меня? - спросил он.
- Немного денег.
- Что ты делаешь, Рэй? - встревожилась Анна.
- Я знаю, что делаю.
Она вытряхнула содержимое носков на кровать. Там было шесть пачек денег, каждая перетянута тонкой резинкой.
- Я не хочу носки, - сказал Алан.
- Отлично, - кивнул я.
- Мне хочется денег.
- Знаю. - Я обратился к Анне: - Можешь отсчитать пять тысяч долларов и положить их в носок?
- Пять тысяч?
- Да.
- Ты такой милый, - сказала она. - Но сумасшедший.
- Мы оба знаем, что я вовсе не милый, - ответил я. - И это очень мешает.
Анна отсчитала купюры и положила их в носок.
- Дай его сюда, пожалуйста, - попросил я.
Анна протянула мне носок.
- Иди сюда, - сказал я Алану.
- Хорошо, - ответил он и подошел ближе.
Я протянул ему носок.
- Эти деньги - тебе. Можешь потратить их, на что захочешь, если Анна не будет возражать. Понимаешь?
Он вытащил деньги из носка и сжал в руке.
- Эти деньги для меня?
- Да.
- Я могу их тратить?
- Да. Если Анна не будет возражать.
- Если она не будет возражать, я могу их тратить?
- Да, - кивнул я.
Алан перевел взгляд на Анну.
- Не на девушек, - сказал он.
- Не на девушек, - кивнула она.
- Я хочу, - сказал я, - чтобы ты как можно быстрее купил одну вещь. Сегодня.
- Ты хочешь, чтобы я купил ее сегодня?
- Да. Я хочу, чтобы ты и Анна пошли сегодня в магазин и купили компьютер. Я хочу купить компьютер, - ответил он. - Я тебе говорил. Помнишь?