- Но зачем? Что ты от этого получаешь?
Исидор смеется, откинувшись назад.
- Я не понимаю людей. Мне необходимо прослеживать связь между фактами. Я не могу понять, почему кто-то говорит или делает то или иное, если не задумаюсь над этим.
- Это удивительно, - говорит Адриан, когда Исидор умолкает, чтобы сделать еще глоток пива.
Он рассеянно отмечает, что парень что-то записывает в блокноте - старомодном, сделанном из бумаги. Это может означать только одно, и даже несмотря на затуманенный разум, Исидор осознает, что он совершил ошибку.
- Ты журналист, - заявляет он.
Скачущий по поверхности камешек замирает, и вода поглощает его. Голова становится невероятно тяжелой. В мире безупречного уединения все еще существуют аналоговые дыры, и общедоступные газеты в Ублиетте остаются одним из наиболее прибыльных допустимых преступлений. Журналисты открыли охоту на Исидора после первого же его дела о краже из ателье модной одежды. Но никак не могли проникнуть сквозь защиту его гевулота. До этого момента.
- Да, журналист. Адриан Ву из "Вестника Ареса".
Он достает из рюкзака старомодную камеру - еще один способ обойти гевулот. Вспышка на мгновение ослепляет Исидора.
Он бьет журналиста. Вернее, пытается это сделать: Исидор вскакивает на ноги и отчаянно размахивает руками, но не достает до противника. Ноги подкашиваются. Он хватается за ближайший предмет - компьютерный монитор на столе - и вместе с ним с грохотом падает на пол. Исидор силится подняться и тянется к камере Адриана.
- Отдай мне это!
- О, я отдам. Тебе и еще пятидесяти тысячам наших читателей завтра утром. Знаешь, мы жаждали получить у тебя интервью с того момента, когда тебя впервые заметили рядом с Джентльменом. А может, ты что-нибудь расскажешь и о ней?
- О ней?
- Ага. - Адриан усмехается. - И ты еще считаешь себя детективом? На улицах болтают, что Джентльмен - женщина. Да, кстати, а вот и леди, о которой мы говорили.
- Привет, милый, - произносит Пиксил.
Ее вид согревает душу Исидора, несмотря на шок, гнев и алкогольный туман. Черная помада делает ее лукавую усмешку похожей на запятую. Стройная фигурка Пиксил затянута в облегающее клетчатое платье с кожаными ремешками, из-под которых соблазнительно проглядывают смуглые плечи.
- Синдра мне сказала, что ты справился. Я так рада.
Она дарит Исидору пахнущий пуншем поцелуй.
- Привет, - отвечает Исидор. - Я принес тебе шоколад, но его сожрал монстр.
- Вот это да! Я думаю, ты пьян.
- В самую точку, - подтверждает Адриан. - С ним произошла целая история.
Он отвешивает Исидору легкий поклон и исчезает в толпе.
Следующий час проходит словно в тумане, и Исидор быстро забывает о журналисте. Становится очень жарко, и все, что говорят вокруг, вызывает неудержимый смех. Пиксил ведет его от одной группы зоку к другой. Они беседуют с собравшимися в кружок квантовыми богами и спорят, кто из них вервольф. Бледнокожие супергерои в плохо сидящих латексных костюмах задают Исидору вопросы о наставниках. Но ему трудно думать о чем-то другом, кроме теплой ладошки Пиксил, лежащей между его лопаток.
- Мы можем пойти в какое-нибудь более спокойное место? - наконец спрашивает он.
- Конечно. Я хочу понаблюдать за сцеплением.
Они находят свободный диванчик в стороне ото всех и садятся. Сцепление выглядит весьма впечатляюще. При помощи оптических волокон и кабелей люди подсоединяют свои кубит-контейнеры - реактивные ранцы, лучевое оружие и волшебные мечи - к огромным хитроумным устройствам. Оборудование довольно примитивное, и сцепление удается далеко не всегда, но когда что-то получается, из трансформаторов Теслы бьют дуговые разряды, сопровождаемые оглушительным треском и хохотом. Запах озона немного отрезвляет Исидора.
- Думаю, пьяным ты мне нравишься больше, - заявляет Пиксил. - К тебе возвращается твой взгляд.
- Какой взгляд?
- Как будто ты что-то расследуешь.
- Ничего подобного.
Исидор пытается сосредоточиться, но ему трудно собраться с мыслями. Гнев все еще бурлит внутри и никак не хочет успокаиваться.
- Послушай. - Пиксил ерошит его волосы. - Я попытаюсь отгадать, о чем ты думаешь. Если получится, ты на сегодняшний вечер станешь моим рабом.
Исидор допивает последний глоток из пластикового стаканчика - какой-то очень сладкий пунш с гуараной, которым их угостили девушки-подростки в костюмах матросов. Напиток прогоняет дремоту, но вызывает нервный озноб.
- Ладно, - соглашается он. - Играем.
- Ты думаешь о своем наставнике. Пытаешься заставить меня ревновать?
- Нет, не угадала. Я не смогу стать наставником, но я сейчас думаю не об этом.
- Ой. - На лице Пиксил появляется искреннее сожаление. - Что же этому подлецу надо? Ты гений. Ты раскрыл… неважно, что, но ведь раскрыл, верно?
- Да, но этого мало. Не переживай. Я не хочу об этом говорить. Продолжай угадывать.
Несмотря на все отрицания, Исидор сильно переживает из-за своей неудачи.
- Хорошо. - Пиксил гладит его по руке и указательным пальцем щекочет ладонь. - Ты стараешься придумать, как бы поскорее затащить меня в постель?
- Нет.
- Нет? - Она притворно негодует. - В таком случае, мистер Сыщик, вам лучше вызвать кеб. Почему ты об этом не думаешь? Я вот думаю.
- У тебя есть еще одна попытка, - говорит Исидор.
- Ладно. - Пиксил становится серьезной. Она прикладывает пальцы к вискам и закрывает глаза. - Ты думаешь…
- Только никаких фокусов с гевулотом и кватами, - предупреждает ее Исидор.
- Ты шутишь? Я никогда не жульничаю. - Она поджимает губы. - Я бы сказала, что ты думаешь об Адриане и о том, зачем я его сюда пригласила, зачем попросила Синдру представить тебя старейшинам, и еще о том, почему моя бедная старая матушка тебя ненавидит? - Она ласково улыбается. - Это похоже на правду? Или ты считаешь меня совсем глупой?
- Да, - произносит Исидор. - То есть нет. Ты угадала. Так зачем все это?
Гнев сжимается в его груди в плотный комок. В висках стучит кровь.
- Ты такой милый, когда смущаешься.
- Ответь мне.
- Рабы не выдвигают требований. Я выиграла, - заявляет Пиксил.
- Я сейчас не играю. Зачем?
- Ну, есть одна причина. Я хотела тобой похвастаться.
Она берет его за руку.
- Похвастаться? Да я умудрился оскорбить их в первые же пять минут. А твоя мать действительно меня возненавидела.
- Мать по сцепленности. На самом деле никакой ненависти. Просто она слишком сильно меня опекает. Первый ребенок, созданный на Марсе, совместимость гевулотов, мостик между двумя мирами и все такое прочее. И все они до сих пор в шоке, что я встречаюсь с одним из вас. Они заслуживают легкого оскорбления. Они до сих пор думают, что мы когда-нибудь вернемся на Юпитер, хотя там ничего не осталось, кроме пыли и дронов Соборности, которые ее поглощают. Теперь мы живем здесь, но никто из них не желает этого признавать.
- Значит, - говорит Исидор, - ты меня использовала.
- Конечно. Это игра. Оптимизация ресурсов - не шутка. Каждый из нас поступает так, как лучше для него. Мы не в силах этого изменить. В данном случае небольшой мятеж - это идеальный вариант.
- Значит, это не настоящий мятеж?
- Ой, да ладно! - восклицает Пиксил. - Ты все время проделываешь то же самое с людьми. Ты в этом преуспел. Как думаешь, почему ты встречаешься со мной? Потому что я загадка. Потому что ты никак не можешь вычислить меня, как вычисляешь остальных. Я видела, как ты беседуешь с людьми: ты говоришь им что-то, но это не ты настоящий, ты просто пытаешься выстраивать умозаключения. И не убеждай меня, что для тебя это не игра.
- Это совсем не игра, - возражает Исидор. - Сегодня я чуть не погиб. Девушка убила своего отца самым ужасным способом. Такие вещи случаются, и кто-то должен разгадывать эти загадки.
- А от этого кому-то лучше?
- Мне лучше, - негромко произносит Исидор. - И ты это знаешь.
- Да, я знаю. И я думаю, остальные тоже должны это узнать. У тебя хорошо получается, и кто-то должен вести счет. Поэтому я и пригласила Адриана, чтобы вы могли поговорить здесь без этой чепухи с гевулотами. Он сделает тебя известным.
- Пиксил, это не самая хорошая идея. У меня из-за этого будет куча неприятностей. Как ты можешь решать, что для меня лучше? Я не принадлежу к обществу твоих зоку. Со мной так не получится.
- Не получится, - соглашается Пиксил. - С зоку у меня просто нет выбора. - Она дотрагивается до камня зоку, вставленного у основания шеи, над самыми ключицами. - С тобой я остаюсь только потому, что хочу этого.
В глубине души Исидор понимает, что это ложь, но почему-то не придает этому значения и целует ее.
- Не забывай, - говорит она, - ты проиграл. Идем со мной, я хочу тебе кое-что показать.
Пиксил берет его за руку и ведет к невзрачной двери, которой мгновение назад здесь еще не было. Рука об руку они заходят в нее, а позади снова сверкают вспышки дуговых разрядов сцепленности.
Исидору кажется, что он выпадает из реальности.
Они оказываются в огромном помещении, заполненном стоящими друг на друге черными кубами различной величины - от одного метра до размера целого дома. Стены, пол и потолок - где-то высоко-высоко - все белое и слегка светится. При таком сиянии даже Пиксил кажется бледной.
- Где мы? - спрашивает Исидор.
Его голос порождает странное эхо.
- Тебе ведь известно, что мы разбойники, верно? Мы занимаемся грабежом. Так вот, здесь мы храним свои сокровища.
Пиксил отпускает его руку, бежит вперед и дотрагивается до одного из кубов. Он мгновенно становится прозрачным. Внутри мерцает странное существо, похожее на покрытую перьями змею. Оно кружится в воздухе, не в силах вырваться из клетки. Парящая спайм-сфера сообщает Исидору, что это червь Лэнгтона, пойманный на неосвоенных виртуальных окраинах Царства и облеченный в физическую форму.
Пиксил смеется.
- Здесь можно найти все что угодно. - Она бежит дальше и прикасается к следующим контейнерам. - Идем, давай посмотрим.
Здесь стеклянные яйца, древние часы и конфеты со старой Земли. В одном из больших кубов Исидор обнаруживает старинный звездолет. Он похож на гигантский потемневший зуб - керамическая поверхность испещрена коричневатыми пятнами. Пиксил открывает куб, набитый театральными костюмами, и со смехом напяливает на голову Исидора котелок.
- Наверное, кому-то может не понравиться, что мы здесь, - опасается Исидор.
- Не беспокойся, раб, - озорно усмехаясь, отвечает Пиксил. Напевая себе под нос, она вываливает костюмы на пол, устраивая огромную перину. - Я же тебе говорила: оптимизация ресурсов.
Пиксил обнимает его за шею обеими руками и крепко целует. Ее платье куда-то испаряется. Она увлекает Исидора на груду плащей и пышных юбок. Его гнев улетучивается, и вокруг не остается ничего, кроме нее.
Интерлюдия
Великодушие
Как и каждый марсианский Сол Солис, Сюэсюэ приходит в парк, чтобы улыбнуться красному роботу.
Он стоит одиноко, в стороне от боевых машин, расположившихся на черно-белых мраморных клетках. И еще он немного отличается от них своим видом: под слоем ржавчины угадываются гладкие очертания красного спортивного автомобиля, а шлем венчает маленькая блестящая фигурка лошади.
Сюэсюэ садится перед ним на складной стульчик, смотрит в темную прорезь шлема и улыбается, сохраняя полную неподвижность, пока хватает сил. Ее рекорд составляет два часа. Труднее всего удерживать улыбку. Сегодня это легко: в детском саду выдался хороший день. Маленькие императоры и императрицы Ублиетта - купленные родителями за изрядное количество Времени и, соответственно, сильно избалованные - доставляют немало хлопот, но и с ними выдаются спокойные моменты. Возможно, сегодня Сюэсюэ побьет собственный рекорд.
- Извините? - доносится чей-то голос.
Сюэсюэ сдерживает недовольство и продолжает улыбаться, не оборачиваясь.
К ее плечу прикасается рука, и она вздрагивает. Проклятье. Надо было закрыть гевулот, но это испортило бы улыбку.
- Я пытаюсь сосредоточиться, - с упреком произносит Сюэсюэ.
На нее с изумлением смотрит молодой человек. У него угольно-черные волосы, легкий загар, темные брови, нависшие над тяжелыми веками. Одет так, словно собрался на вечеринку, - пиджак и брюки из гладкой ткани и вдобавок к ним очки с синими линзами, защищающие от яркого света Фобоса.
- Приношу свои извинения. - В его тоне сквозит насмешка. - От чего же я вас отвлек?
- Вы не поймете, - вздыхает Сюэсюэ.
- Попробуйте объяснить.
Он снимает очки и с любопытством смотрит на Сюэсюэ. Его фигура поражает своей безупречностью, несвойственной жителям Ублиетта. У незнакомца слегка рассеянный вид, словно он прислушивается к чему-то.
- Я улыбалась красному гладиатору, - говорит Сюэсюэ. - И делаю это уже около года. По крайней мере один час в неделю.
- Зачем?
- Ну, существует мнение, что внутри них заключены медленные гоголы, - поясняет она. - Старая игра Королевства. Для роботов это яростная битва. Они сражаются за свою свободу. Знаете, если долго на них смотреть, можно заметить, что они двигаются. Поэтому я предположила, что они тоже нас видят, если мы достаточно долго остаемся неподвижными.
- Понятно. - Незнакомец искоса смотрит на робота. - У меня, наверное, не хватило бы на это терпения. А почему вы выбрали именно этого?
- Не знаю, - признается Сюэсюэ. - Возможно, он показался мне очень одиноким.
Молодой человек трогает нагрудник робота.
- А вам не приходило в голову, что вы можете отвлечь его? И он проиграет бой. И никогда не обретет свободу.
- Королевства давно нет. Они свободны уже около ста лет, - отвечает она. - Думаю, кто-то должен сказать им об этом.
- Отличная мысль. - Он протягивает ей руку. - Меня зовут Поль. Я немного заблудился в этих перемещающихся улицах. И надеялся, что вы могли бы подсказать мне выход.
Его примитивный гостевой гевулот пропускает отголоски эмоций: смущение, тяжесть вины. Сюэсюэ представляется, что на его спине огромный прилипала. Ощущение ей знакомо. И внезапно разговор с незнакомцем становится для нее важнее, чем созерцание робота.
- Конечно, я могу это сделать, - отвечает она. - Но почему бы вам немного не задержаться? Что привело вас в Ублиетт?
Она составляет мысленный контракт гевулотов и предлагает его Полю. Он недоуменно моргает.
- Что это?
- Наш последующий разговор никто не услышит и не запомнит, - поясняет она. - Даже я его забуду, если вы не позволите сохранить его в памяти. - Она улыбается. - Так у нас принято.
- Это все равно что иметь при себе переносную исповедальню.
- Что-то вроде этого.
Поль садится на землю рядом с Сюэсюэ и смотрит на робота.
- Знаете, - произносит он, - редко встретишь настоящего альтруиста. Это великолепно.
Сюэсюэ улыбается.
- Себя вы к их числу не относите?
- Я свернул с этой дороги эволюции очень и очень давно. Где-то на полпути между динозаврами и птицами.
- Никогда не поздно измениться, - говорит она. - Особенно здесь.
- Что вы имеете в виду?
- Это же Ублиетт. Место забвения. Здесь вы можете встретить тиранов Королевства или лидеров Революции и даже не узнаете их. Или сидеть рядом с кем-то гораздо худшим, вроде меня.
Она вздыхает.
Поль удивленно смотрит на нее. Она открывает гевулот слой за слоем, словно чистит луковицу, и предлагает ему свои воспоминания.
Сюэсюэ продавала бессмертие. Она странствовала по городам и селениям, пострадавшим от землетрясений или оползней, или по рыбацким деревням, оказавшимся на берегах пересохших озер. Она заглядывала в сознание детей при помощи магниторезонансного сканера, вмонтированного в телефон, и рассказывала их отчаявшимся родителям о жизни вне плоти. Она демонстрировала детям видео с Небес, в которых боги и богини говорили о вечной жизни, как создатели о новой программе. Дети смеялись и показывали на нее пальцами. Но в каждой деревушке находилось несколько ребятишек, желающих уйти с ней. С помощью помощников-дронов она собирала их в автоматизированные грузовики и везла к Сверкающим Вратам Небес.
Врата представляли собой наскоро возведенные бараки в пустыне Ордос, накрытые маскировочными тентами. В уборных стояла страшная вонь. Походные койки были застелены грязным бельем.
В первые две недели здесь даже не было душа, но Сюэсюэ и остальные инструкторы - по большей части просто лица на мониторах дронов с дистанционным управлением - говорили, что все это неважно, что скоро потребности плоти утратят значимость.
Первая стадия трансформации происходила в классной комнате. Детям надевали на головы специальные шапочки, благодаря которым машины компании могли узнать, о чем они думают. Сюэсюэ наблюдала за ними все время, пока шли занятия: долгие часы программирования, формирования блокирующих кодов и последовательностей символов. В случае успеха вмонтированный в шапочку транскраниальный магнитный стимулятор вызывал у ученика взрыв оргазмического удовольствия, а в случае промедления или ошибки заставлял пережить адские муки. В классе не было никаких разговоров, только повторяющиеся крики боли и наслаждения.
Как правило, дети были готовы через шесть недель: на бритых головах с впалыми висками оставались незаживающие следы ожогов, глаза постоянно были полузакрыты, а конечности подергивались, словно во время быстрого сна. Сюэсюэ одного за другим приводила учеников к Божественному Доктору, обещая, что теперь они получат прививку бессмертия. Из палатки Доктора не возвращался никто. Вечером Сюэсюэ устанавливала сверхплотный канал связи со спутником компании и отправляла тысячи терабайт информации, полученной из молодых мозгов, новых гоголов, предназначенных для небесных ферм программного обеспечения.
После этого она позволяла себе ненадолго забыться с помощью дешевого рисового вина и наркотиков, а потом снова отправлялась к людям.
Десять лет работы на компанию, и она получит настоящее бессмертие для себя лично. Высококачественная закачка по технологии Моравеца, никаких разрывов в сознании, последовательная хирургическая замена каждого нейрона искусственным имитатором - истинное перевоплощение в цифровое существо.
Она говорила себе, что дело того стоит.
С новой группой рекрутов Сюэсюэ прибыла на место в тот самый момент, когда с неба злобно жужжащим облаком налетели микробеспилотники с запада, сжигающие все вокруг. На мгновение ей показалось, что это правильно, и она стояла и смотрела, как исчезают Врата. Затем ее охватил ужас приближающейся смерти, и она сделала единственное, что было возможно: побежала в палатку Доктора.