Аксиния
Праздник всё-таки удался, хотя ничто не предвещало веселья. Лейла избегала встреч с Мустафой. Мустафа не разговаривал с Джошем. У Энрике умер в тюрьме брат. Сама Аксиния чувствовала себя мухой в паутине и пыталась понять, хотя бы в какую сторону дёргаться.
Она разыскала Адамса в городе, запеленговала его точки входа в сеть, за деньги - тут уже за реальные наличные деньги - купила доступ к его почтовым каналам.
Те письма, что казались ей подозрительными, Сова отслеживала "до дверей адресата" - и дальше наводила справки, "кто в тереме живёт". Как правило, в тереме жило Бюро.
Но составить мозаику из переписки своего преподавателя Аксиния по-прежнему не могла. Адамс что-то искал - и в ходе поисков упёрся в Детройт, конкретную школу, конкретный класс. Впрочем, в его документах, хранящихся в хакнутом архиве, чёрным по белому было написано, что мистер Адамс - майор в отставке, бывший служащий ФБР. Дата увольнения - менее полугода назад. Ушёл человек с госслужбы - ну и устроился детишкам истории рассказывать. Рождественская сказка, мармелад в шоколаде.
Но даже в паутине хотелось праздника.
Было воскресенье. Собирались в три в подсобке брейнинг-салона - Джош, как всегда, подменял Наоми. Но первым Аксинию выцепил Мустафа и, наводя тень на плетень, попросил по дороге пройти мимо его двора.
Это был совсем заброшенный угол когда-то большого сквера. Когда вырубили деревья, освободившееся пространство размежевали несколькими заборами и один кусок оказался "нигде". Мустафа и Аксиния спрыгнули туда с крыши заброшенного гаража.
- Нравится? - робко спросил турок.
Вся внутренняя стена превратилась в панорамную картину. Подумать было страшно, сколько спрея понадобилось Мустафе для такого бетонного полотна.
Взявшись за руки, как на детских рисунках, вереницей шли люди. Чёрные, белые, жёлтые, красные, даже один зелёный. Совсем Цветная в натуральную величину. У всех в головах были приоткинуты небольшие крышечки, но не кроваво-трепанационно, а деликатно, как у чайников или кофейников. Из многих голов росли цветы. Солнечные георгины, жеманные орхидеи, наглые гладиолусы, жизнерадостные тюльпаны. Люди без цветов в головах казались то ли напуганными, то ли потерявшимися, они озирались, смотрели в небо и под ноги, и ни один из них не улыбался. А на короткой стене, за которой начинались гаражи и сараи, бушевал всеми цветами радуги рынок. Две толстые серые тётки зазывали покупателей к корзинам, полным свежесрезанных георгинов, орхидей…
- Это из-за Лейлы? - спросила Аксиния.
- Тебе нравится?
- Ты очень талантливый, Мустафа, - сказала Аксиния.
Он подставил к забору ржавую велосипедную раму, и они полезли наверх.
Лейла, не глядя на Мустафу, чмокнула Аксинию в щёку, пожелала "веселухи целый год" и подарила открытку. Энрике выдал бравурный марш, но потом сполз на румбу. Аксиния приоткрыла открытку - внутри, как водится, лежала рекламка брейн-ролика, - прочла название и почувствовала, что краска заливает щёки.
- Что там, что там? - Джош дурачился, выпрыгивал у всех из-за спины, дудел в медный почтовый рожок, неизвестно где найденный, раньше его не было.
Энрике подарил ей вечер фламенко в Гранаде. Мустафа - воспоминания знаменитого хакера, уронившего сеть в тридцати штатах несколько лет назад. Джош подошёл последним.
- Это волшебный горн, - сказал он, вкладывая рожок ей в руку. - Станет плохо - дуй что есть мочи. Я приду.
Он замялся.
- И ещё вот это.
Стандартная подарочная карточка с логотипом салона, но пустая.
- Это сюрприз. Я впаяю его тебе самым последним, хорошо? С днём рождения!
Ему наконец хватило решимости, и он быстро поцеловал её в уголок рта.
Заняться впайкой она собиралась со дня на день. Джош явно извёлся в ожидании, и Аксинии становилось всё любопытнее, что же он мог ей подарить.
Но было не до того. В почте Адамса, поток которой стал понемногу нарастать, она нашла фотографию своего дома. То ли безо всяких комментариев, то ли с рекламной припиской "Хорошие соседи - надёжное жильё", не суть важно. Аксиния не верила в совпадения.
Что им от нас нужно? Кто такой этот Адамс? За кем он охотится - за мной или отцом? Аксиния изводила себя, но не видела и намёка на отгадку. За собой она знала несколько не самых правильных поступков, аукнувшихся в сети. Но это не уровень федералов! Отец? Литературный батрак, опальный журналист, сломанный и сломленный за одну короткую неделю. Кому он сейчас нужен? Какие основы национальной безопасности может всколыхнуть, чтобы вокруг закипели шпионские страсти?
Думала так, а потом обижалась на собственные мысли. Папа, папа!.. Как было здорово во время Олимпиады развернуть свежую, хрустящую газету на нужном развороте - и посмотреть в твои смешливые глаза. Аксиния скучала по Гарлему, по суете, по грязному заливу, а больше всего по той жизни, когда ещё казалось, что они на коне, когда не было стыдно сказать, где и кем работает твой отец…
Думала так и снова обижалась сама на себя.
- Ты дурак! - закричала Аксиния, и перепуганный Джош просто отскочил в сторону. - Ты совсем придурок! Как ты… как ты смел подарить мне такое!
Джош в панике метался по салону, будто у него была возможность на самом деле убежать. Аксиния свирепо меряла шагами проход между стеллажами. У неё после впайки ещё чуть дрожали пальцы. Или это от возмущения?
- Экси, - позвал он откуда-то из-за полок. - Я не думал, что тебе будет неприятно…
Аксиния сняла ботинок и швырнула на звук. Похоже, попала.
- Я просто не знал… Я просто…
- Хватит мямлить! - отрезала она. - Как это удалить?
Джош с ботинком в руках вышел из-за угла. Протянул.
- Экси… А ты хотела бы - удалить?
К такому вопросу Аксиния просто не была готова. Она судорожно нацепила ботинок, подошла к лифту, вместо "До свидания!" ещё раз обозвала Джоша придурком, добавила, что в салон больше ни ногой, и поехала вниз.
Перед глазами плыла бесконечная решётка, заросшие мхом и плесенью перекрытия, реликтовые выступы арматуры. Аксиния не видела ничего этого и понемножку начала улыбаться.
Сначала ощутилось тело. Молодое, чёрное и совершенно, абсолютно не женское. Мозоли на ладонях. Сбитые костяшки пальцев. Давно не стриженые ногти на ногах. Много всего ещё.
Энрике тихонько наигрывает грустное-грустное вступление к своему "Детройтадо". Вот-вот он прошепчет по-испански слова, давно уже ставшие девизом города, - "Здесь жизни нет".
Лейла склонилась над кем-то, сидящим у монитора. Что-то тихонько нашёптывает, начинает хихикать, тыкает пальцем в экран. Потом выпрямляется, и становится видна… Она? Я? Аксиния. Экси.
Торопливо вбивает что-то с клавиатуры, тоже смеётся, оборачивается и говорит…
Неважно, что, потому что яркая и чистая эмоция, приязнь, вдруг затапливает вселенную от края до края, и…
Конец ролика.
У отца есть вещь. Эту вещь хочет ФБР. Если эта вещь попадёт в ФБР, отцу будет хуже, чем сейчас. ФБР заберёт эту вещь, если не сделать этого раньше самой. Четыре постулата Аксинии.
Почта Адамса наполнена конкретикой. Поэтажный план дома. Фотографии отца. Схема проезда на его новую работу. Фотографии мамы и бабушки, сделанные из заброшенного дома напротив. Школьное расписание Аксинии.
А на уроках Адамс улыбается, раздаёт наличность и пытается выяснить, что было бы, если б южане подтянули на свою сторону японцев.
Убеждать отца в чём-то - значит, погрязнуть в философских спорах о чистоте помыслов и праве на поступок. Нехорошо следить за родными и близкими, но ответ нужен срочно.
В украденной почте - описание вещи. Брейн-карта. Ни слова, ни полслова о том, что за ролик внутри, - но Аксинию это и не интересует.
"Па! А ты не видел тут такую штуку прозрачную?"
"Какую штуку?"
"Да во время уборки откуда-то достали, а убрать забыли. Валялась вроде тут в прихожей, а сейчас нету. Тётя Софи сказала, что это брейн-карта, только, по-моему, это ерунда!"
"Твоя тётя, да простит меня мама за такие слова, не отличит брейн-карту от куска хозяйственного мыла!"
Конечно, папочка! Спокойных сновидений! Если тебе захочется ночью что-нибудь где-нибудь поискать… В общем, в инфракрасном диапазоне я не пропущу ничего интересного. Или я не Сова?
Джош делает вид, что обескуражен. На самом деле - сделал бы кувырок через голову, это по глазам видно. Но надо блюсти респект. В Гарлеме всё то же самое.
- Экси?
- Не думала, что появлюсь здесь так скоро… Короче, Джош, я трублю в рожок. Только я его дома забыла. Условно - считается?
Джош повертел брейн-карту в руках.
- Тут ни клейма, ни штрих-кода. Это, вообще, чьё?
- Семейная реликвия. Устраивает?
- Шутки шутишь. Ты хочешь, чтобы я впаял тебе в голову неизвестный ролик на неопознанном носителе? Ты знаешь, скольких увезли в психушку из-за некачественных карт? Или про эксперименты с редактированием роликов? Как ведёт себя человек, которому перетёрли половину полезного объёма мозга - из-за ошибки записи?
Джош завёлся не на шутку.
- У тебя есть что-нибудь попить?
- Сейчас посмотрю.
Джош скрылся в подсобке и чем-то загремел в холодильнике.
Аксиния быстро включила брейнинг-установку, загнала карту в слот, сунула голову в трансмиттер, легла и, пока не успела передумать, нажала кнопку записи.
И скользнула в привычную темноту.
Солнечный Джош
- Не подходите к ней, мистер Адамс, - сказал Джош.
Преподаватель, смиренная овечка, замер на полушаге.
- Здравствуй, Джош! - Адамс был нейтрально, по-школьному вежлив. - Решил взглянуть на твою картотеку. Говорят, ты преуспеваешь?
- Крутимся. Много работы, но это ведь хорошо, правда?
Джош понемногу смещался, стараясь занять позицию между Адамсом и брейн-установкой, где замерло тело Аксинии.
- Да, - кивнул преподаватель, - конечно. А я шёл мимо, дай, думаю, загляну. Ведь лишних клиентов не бывает, так у вас в коммерции говорится?
Он шагнул в сторону и задумчиво провёл пальцем по корешкам коробочек с брейн-картами.
- С ума сойти. Целое состояние.
- Застраховано, - зачем-то сказал Джош, улыбнувшись через силу. - Хотели бы что-то конкретное?
- Конкретное. - Адамс повернулся и теперь в упор смотрел на Джоша. - Я уже давно сбрасывал тебе заявку, но ответа не получил. А тут узнал, что тот ролик, который я так долго искал, как раз поступил в прокат.
- Вы про порно в невесомости? - продолжал валять дурака Джош, стараясь выиграть время. Он уже отжал тревожную кнопку.
И стало тревожно, потому что нельзя предсказать, как на приход федерала отреагирует Рич, получающий сейчас картинку и звук с шести скрытых камер. Проще было бы разобраться с отморозками в масках и с дробовиками, чем с этим прилизанным дядечкой.
- Не грубите, молодой человек! Мне нужен брейн-ролик Джона Смита, его финальный забег на нашей замечательной Олимпиаде. Я вижу, что карта пока занята, но это ничего. Я не тороплюсь.
- Да, мистер Адамс, присаживайтесь! - Джош ткнул пальцем в дальний угол, где стоял гостевой диван. Получилось не очень прилично и весьма вызывающе. - Пока запись не закончена, карту из трансмиттера вынимать нельзя, сами знаете. Очень у нас удобный диванчик…
- Я сказал, что не тороплюсь. Но я спешу. Постою рядом с брейн-креслом, с твоего позволения.
Джош предупреждающе выставил руку, и Адамс упёрся в неё грудью.
- Не понимаю твоего нервного состояния, - сказал он. - Это же я, мистер Адамс. Твой учитель истории. Я возьму карту и уйду. Мне ничего от тебя не нужно.
- Эта брейн-карта - не ваша собственность, - произнёс Джош, чувствуя, как сохнет гортань. - А представляясь учителем, вы унижаете моё человеческое достоинство, и такая терминология для сотрудника образования…
Адамс без замаха ударил его левой под рёбра и правой - над ушедшими вниз руками, в основание горла. Джош осел на пол.
- Ещё раз повторяю, мальчик, мне ничего от тебя не нужно! - отчеканил Адамс, нагибаясь над ним и щупая пульс под скулой. Выпрямился и двинулся к брейн-установке, но Джош с размаху влепил ему носком ботинка по голеностопу.
Адамс рыкнул, припав на левую ногу, и отвесил Джошу ещё три или четыре сочные оплеухи. Потом, подняв за воротник, как тюк с бельём, отшвырнул его к кассовой стойке.
- Не рыпаться, предупреждаю!
Когда Адамс отвернулся от Джоша, он увидел, что Аксиния, ещё не отошедшая от впайки, со смурными глазами, пытается встать с кресла. И зажатая в её дрожащей руке тёмная стекляшка разбрасывает слабые блики по стенам и потолку.
- Хорошо, что ты принесла брейн-карту, - дружелюбно сказал Адамс.
И шагнул вперёд.
Далее произошли два события - но столь синхронно, что слились в одно.
Тяжёлый брусок выскользнул из пальцев Аксинии и с хрустальным звуком превратился в миллион брызг.
Джош, упавший рядом со своим школьным рюкзаком и нащупавший на его дне холодную ребристую рукоять, поднял руку и прямо сквозь ткань выстрелил в тёмный силуэт на фоне закатного неба.
Адамса бросило вперёд и вбок, он ударился лицом о край кресла, с которого поднималась Аксиния, и завалился на пол. Его воротник мгновенно набух красным.
В эту минуту ожил лифт.
Рич "Белее Белого"
- Скоро узнаем, - сказал Рич, глядя на сидящих рядом Джоша и его девчонку, притихших, как нашкодившие котята. - Если бы он пришёл сюда от имени Бюро, нам вряд ли бы дали даже войти в здание.
- Это Совсем Цветная, - робко возразил Джош.
- Значит, нас вязали бы ниггеры и пуэрториканцы, если эта мысль доставляет тебе удовольствие. Я склоняюсь к тому, что он работает на себя. По старым завязкам, блат тут и там. Значит, на кону большой куш.
В воздухе пахло щёлочью. Пришедшие с Ричем намибийцы замывали от крови пол и мебель и бинтовали бесчувственного Адамса. Молча, сосредоточенно, быстро.
- И поэтому я должен задать тебе один резонный вопрос, мой юный партнёр. - Альбинос достал из внутреннего кармана красивую дорогую сигариллу и бензиновую зажигалку. - Что же такое, о чём я не знаю, рассчитывал здесь найти этот дырявый господин?
- Здесь не курят, - механически уведомил Джош.
Белее Белого довольно хмыкнул. Один из его помощников приподнял Адамса и взгромоздил себе на плечо. Раненый тихо застонал.
- Не перестаю удивляться, как разнообразно действуют на людей стрессовые ситуации, - сказал Рич на публику, чиркая блестящим колесиком и выпуская первое сизое облачко. - Вплоть до полной потери реальности!.. Джош, я жду ответа.
Мальчишка молча показал рукой на засыпанный осколками пол:
- Карта Аксинии.
- Приторговываешь левым товаром, Джош?
Неожиданно заговорила девчонка:
- Оставьте Джоша, мистер Рич. Этот ролик я украла у своего отца. Кусочек запретных знаний, только и всего.
Белее Белого посмотрел на неё, как на ненормальную.
- Потом договорим, Джош. В сухом остатке - непонятный человек с дыркой в плече и слегка просроченными фэбээровскими документами. Я его увожу и помогаю ему забыть дорогу в Совсем Цветную. А ты больше не используешь моё оборудование не по назначению, договорились?
- Рич… Ты…
- Хочешь спросить меня, собираюсь ли я стереть ему воспоминание об этом со всех точек зрения неудачном дне? Безусловно. Правда, он в отключке, а работая не в диалоге, я наверняка попорчу что-то ещё. Но я не убийца, Джош. Лучше ходить с лёгкой амнезией, чем лежать под землёй. У твоего друга уже сегодня начнётся новая жизнь. Иногда полезнее забыть, чем помнить. Я беру на себя этот маленький грех, чтобы на тебе не повис больший. Вопросы есть?
Рич развернулся и, не прощаясь, зашёл в лифт. Стремительный и высокий. На фоне своей охраны - белее белого.
Аксиния
Они остались одни.
Осторожно ступая по осколкам, Джош дошёл до лифта, заблокировал дверь и вернулся к Аксинии. Она кончиками пальцев дотронулась до его разбитой скулы.
- Цел?
Джош задумчиво посмотрел под ноги. Стекло стеклом. Наверное, только в микроскоп можно разглядеть, из чего же сделана брейн-карта.
- Что там хотя бы было?
Аксиния прислушалась к себе, улавливая чужое воспоминание. Чувствуя чужие мышцы. Окутываясь гулом трибун. Замирая в колодках.
Дождь, к счастью, закончился, и солнце стремительно сушит дорожку. Влажный воздух пахнет забегом. Терпкая адреналиновая волна чужого пота, пластмассовый душок покрытия, кислый дымок первого выстрела. Кубинец соскочил в фальстарт. Теперь все будут бояться повтора.
Слева, плечом к плечу, покачивается Аткинс, нюхая воздух горбатым носом. Он бежит на золото. В него вкладываются деньги, его имидж уже пошёл в раскрутку. Аткинс чувствует взгляд, скалит зубы.
"Время белых прошло, - слова тренера. - Ты с последнего парохода, Смит, - говорит он прямо при всех, в раздевалке перед выходом на дорожку. - Никто не ждёт подвигов, парень! Сделай корейца и кубинца. За остальных наших я спокоен - а вот тебе надо постараться".
- Ему просто некому было отдать это. - Аксиния старается, чтобы губы не задрожали, прижимает их к зубам. - Допинг - это как СПИД, только намекни, и ты один. Его бросили все, отвернулись и забыли вмиг. А папа поверил каждому его слову.
Сотка - это быстро только со стороны. На середине пути дорожка становится бесконечной.
Кислород полыхает в лёгких, разрывая их изнутри. С каждым шагом железные штыри втыкаются в пятки до колен. Взмахом руки можно оторвать себя от земли и улететь в космос.
Аткинс висит чёрным призраком на периферии зрения. И это хорошо, потому что они идут вровень.
"Надо подкрепиться, Джон, - врач команды подкарауливает в уголке и протягивает пилюлю. - Тебе уже не двадцать пять, а эта штука поддержит сердце, чуть снизит кислотность, и безо всякого следа - проверяли в той самой лаборатории. Давай, давай, ковбой!"
- Эту запись надо было вывозить в Канаду. Или в Китай, или в Мексику - куда-то, где вещи можно называть своими именами. Здесь же… Здесь же одно враньё!
Воздух - патока, воздух - лёд, воздух - ртуть. Остаётся три шага, и нужно вдавить себя в невидимую стену, разорвать мироздание, сломить ход событий. Плевать на антропологические исследования, плевать на гнилые теории. Просто сделать предпоследний и последний шаг чуть быстрее и дальше, чем остальные.
Отбить руку дающую. Блестящая капсула летит к потолку. "Ах ты, тварь неблагодарная!" - Врач кривится, а тренер смотрит оловянными глазами…
Остаётся просто долететь последние сантиметры. Рядом Аткинс падает грудью вперёд на выдохе. Уже чувствует, что его обошли, обогнали, сделали. Остаётся позади и исчезает.
Ноги по инерции несут тело вперёд. Не осталось воздуха, не осталось притяжения, пульс стучит в зубах, плечах, щиколотках, хочется перестать быть. И надо повернуться к табло и посмотреть результат.