Она не отказалась сразу, отметил Юджин, отхлёбывая ещё вина. Это хорошо. По рельсам, через перевалы - он твёрдо решил уходить. Может быть, построить летающую машину? Говорят, раньше были такие. Он пробовал заказать - для этого нужно было лишь захотеть - и целый месяц ходил к поезду, но ничего похожего на такое транспортное средство поезд не привёз. Это озадачило Юджина. Роботы-снабженцы, сидящие где-то далеко за горами, никогда не отказывали жителям Рагомора ни в чём. Хочешь изысканного вина - только пожелай этого в своих мыслях, машина синтезирует для тебя жидкость, ни цветом, ни вкусом, ни свойствами не отличающуюся от столетнего бордо. Хочешь, к примеру, манго - и в ту же секунду где-то далеко металлическая рука срывает в оранжерее золотисто-красные спелые плоды, несёт их к поезду, и в тот же вечер ты встречаешь посылку. Захотелось золотой унитаз - получи. В духовной пище недостатка тоже не было. Мощный компьютер за горами пачками пёк сериалы, боевики и триллеры, и каждую весну поезд доставлял в город диск с записью церемонии вручения "Оскара" их виртуальным актёрам.
Но летающей машины Юджин не получил.
- Приехали.
На Пьяной Скале было пусто. Юджин расстелил на камнях пушистый плед, разложил еду в пластиковые тарелочки. Ночной пикник на природе. Они пили вино и смотрели на тлеющий город внизу. Далеко-далеко, у противоположной стены гор, разноцветная гирлянда поезда - уже опустошённая - поднялась над обрывом, на минуту замерла, словно собираясь с силами, и потекла к невидимому тоннелю. Спустя несколько мгновений гора поглотила её.
- Там ничего нет, Юджин. Убитая природа, жёлтый от дыма воздух и города роботов.
- Я не верю в это.
- Юджин, я знаю, что говорю. Рагомор строил мой дед.
- Твой дед? Родной? - глупо спросил Юджин.
- Да. Он и несколько его богатых друзей. Это было почти двести лет назад.
Сколько же тебе лет, хотел спросить Юджин, но прикусил язык. Клаудиа выглядела на тридцать пять - тридцать семь, может быть, на сорок, но это не значило, что ей и в самом деле столько.
- Они ушли сюда, спасаясь от того, что осталось там, - Клаудиа махнула рукой вслед исчезнувшему поезду, - они устали от жизни в кислородных масках, от свинцового неба, устали лечить детей от неизвестных болезней. Эти горы - творение их рук, это небо - стеклянный купол, а звёзды на нём - разноцветные лампочки.
- Звёзды… лампочки… - шёпотом повторил Юджин.
- Разве тебе здесь плохо, любимый? - улыбнулась женщина, - здесь есть всё, что ты только можешь пожелать. Тебе не нужно работать, не нужно ни о чём беспокоиться, и у тебя есть моя любовь. Чего же тебе не хватает?
- Свободы, - быстро сказал Юджин.
- О какой свободе ты говоришь? - улыбка Клаудии истаяла, стянулась, словно кусок резины. - О свободе умереть?
- О свободе быть другим. Не таким, как Курт, Донна и Кортни. Я должен отдохнуть от Рагомора. Здесь и вправду очень хорошо, но я почему-то ужасно устал от всего этого.
Клаудиа вздохнула и взяла бокал. Юджин с ужасом смотрел на звёзды-лампочки.
- Не мечтай о невозможном, милый.
- Почему бы не попробовать?
- Я сказала нет.
Тогда я уйду один, едва не крикнул Юджин - но промолчал. Он знал, что один не сможет. Вся его жизнь пройдёт здесь. Каждый день он будет лежать над Рагомором на Пьяной Скале и размышлять о вечном; ветер будет приносить с лугов хмельной коктейль ароматов, и сладость мёда на губах будет смешиваться с горьким вкусом полыни.
- Иди ко мне, - улыбнулась Клаудиа, выскользнула из платья.
Юджина не нужно было просить дважды.
Он ласкал её долго и терпеливо. Наконец Клаудиа виновато улыбнулась:
- Подожди.
Она вытряхнула из сумочки связку хрустящих фольгой упаковок, выдавила горсть таблеток на ладонь и проглотила, не запивая.
- Теперь давай.
В тихий предутренний час Юджин медленно шёл домой. Небо (стеклянный купол, только стеклянный купол) на востоке побледнело, и звёзды (разноцветные лампочки) гасли одна за другой. Улицы опустели, огни потухли, последние гуляки разошлись по домам. Юджин свернул в тёмное ущелье проулка и ускорил шаг.
- Отпусти меня, урод! - знакомый голос.
Юджин замер. Навстречу ему двигались две тени - большая и маленькая.
- Поздно отказываться, малышка, - просипел ещё один знакомый голос, - с мужчинами так не поступают, запомни это.
- Я передумала! Я не хочу!
Сэм. Что она здесь делает?
- Шевели ножками! Мы почти дошли.
Моргенштерн.
- Пусти! Я закричу!
- Не закричишь, маленькая дрянь!
Боров-художник схватил Сэм в охапку, зажал ей рот пухлой ладонью и почти бегом потащил навстречу Юджину.
- Стоять! - Юджин выступил из темноты, чувствуя мгновенно закипающее в груди бешенство.
- Опять ты! - прорычал Моргенштерн.
- Отпусти ребёнка.
- Уйди с дороги!
- Отпусти ребёнка, сволочь, или я вызываю шерифа, - Юджин отцепил с пояса светящийся карандаш мобильника.
- Ч-ч-ч-чёрт…
Моргенштерн бросил Сэм, и девочка, тяжело дыша, отползла к стене.
- А теперь беги со всех ног, свинья, пока я тебя не убил, - Юджин говорил спокойно, но на щеках гуляли желваки.
- Я тебе припомню это, ублюдок, - отступая, прохрюкал Моргенштерн, - ты у меня будешь землю жрать.
Юджин сделал шаг по направлению к Моргенштерну, и тот быстро скрылся в темноте.
- Сэм… Саманта… Господи, что ты с собой сделала?
По лицу девочки текли чёрные от косметики слёзы. Помада, густым слоем уложенная на губы, размазалась по подбородку. На Сэм была коротенькая серебряная юбочка, тонкая полоска лифчика и прозрачная жилетка.
- Ты с ума сошла! Ходить ночью по улице в таком виде!
- Я… я… - девочка боролась с рыданиями, - я уже… взрослая.
- Вот дура! Как же ты из дома сбежала? Почему Кармела тебя отпустила?
- Я… в окно…
- Всё с тобой ясно, - он крепко сжал её мокрую ладошку, - ну-ка пошли домой.
Сэм шла, спотыкаясь. На её ногах были туфли на высоком каблуке.
- А почему ты с этим уродом была?
Сэм не ответила. Она шагала, шмыгая носом и глядя под ноги. Юджин вспомнил, как в первый раз увидел её у Клаудии дома - Сэм было тогда лет пять или шесть, её всего несколько дней назад привели из Инкубатора. Мать за что-то накричала на неё, и девочка сидела на диване в своей комнате, точно так же шмыгая носом и глядя вниз.
- Знаешь что? - сказал Юджин. - Нужно тебя хорошенько выпороть!
- Не говори, пожалуйста, ничего маме, - угрюмо попросила Сэм.
- Вот бы она тебя отхлестала - и была бы права! - Но Юджин уже решил, что ничего не скажет Клаудии. - Обещай, что больше не будешь так делать!
- Обещаю, - быстро сказала Сэм.
Она уже успокоилась.
- Поклянись!
- Клянусь, - тихо сказала Сэм.
Дом Клаудии стоял тихий, словно покинутый. Гости спали. Ставень окна в спальне Сэм был приоткрыт.
- Давай подсажу тебя, - прошептал Юджин.
Он легко, словно котёнка, подхватил девочку на руки и буквально закинул в окно. Сэм, красная как помидор, повернулась к нему:
- Спасибо, Юдж. Пока.
- Убью в следующий раз.
Юджин быстро зашагал прочь, борясь с искушением разбить что-нибудь. Сволочь Моргенштерн! Чёртов любитель прекрасного. Дрянь. Скот.
Он поднял глаза. На стене гаража белела в сумерках выведенная мелом надпись:
RTYww95981GSP-MC426-01993
Юджин пришёл в себя в мусорном контейнере.
Поблизости перекликались металлические голоса роботов. Он узнал голос шерифа.
- В переулках смотрели?
- Так точно, шеф. Пусто.
- Ищите следы. Улики.
- Ищем, шеф.
- Допросите свидетелей.
- Свидетелей нет, шеф.
- Ищите.
Юджин, стараясь не дышать, приподнялся и выглянул в узкую щель между крышкой и стенкой стального бака. Улицу заливал яркий солнечный свет. Прямо напротив, на крыльце своего жёлтого особняка, лежал без движения Моргенштерн. Голова его была в крови. Рядом с ним, словно изваяние, замер робот-часовой в синей фуражке.
Сердце Юджина колотилось так громко, что он боялся, как бы часовой не услышал. Он попытался вспомнить, что произошло, но в мутном кинофильме памяти мелькали лишь неясные обрывки. Кажется, он шёл следом за толстяком. Кажется, отломал зачем-то от инсталляции на площади чёрный бронзовый прут. На улицах было пусто, по пути никто не встретился. Дальнейшее скрывала багровая пелена.
Покрытый пятнами крови бронзовый прут лежал рядом с телом.
Юджин вздрогнул. Он всё понял.
- Шеф, результат поиска - ноль.
- В переулках смотрели?
- Так точно, шеф. Пусто.
- Ищите следы, улики.
- Ищем, шеф.
Тупые роботы. Они будут топтаться здесь, пока программа не сообщит им, что срок, отпущенный инструкцией на поиски, истёк. А если она сообщит через неделю?
Юджин лёг на ворох мусора, пытаясь унять сердцебиение. Почему он оказался в контейнере? Он не помнил. Как бы то ни было, здесь сейчас самое безопасное место.
Его глаза привыкли к темноте, и он разглядел на руках кровь. Выругавшись про себя, Юджин вытащил из мусора, на котором лежал, какую-то тряпку и тщательно вытер руки.
- Шеф, результат поиска - ноль.
- В переулках смотрели?
Внезапно контейнер сдвинулся с места. Юджин подавил желание вскочить, отбросить крышку и бежать куда глаза глядят. Контейнер медленно ехал вниз с холма, голоса полицейских удалялись. Что за ерунда? Юджин слышат размеренный стук шагов позади. В голову пришла безумная мысль - Сэм узнала, что он убил Моргенштерна, и теперь помогает ему уйти от полиции.
Через несколько минут контейнер остановился, крышка поднялась, и вместе с потоком солнечного света на Юджина обрушился град пустых пластиковых бутылок и ворох бумажного мусора.
- Здравствуйте, сэр. Что вы делаете в контейнере?
Бесстрастное лицо робота-уборщика походило на алюминиевую миску, в которой кто-то смеха ради прокрутил отверстия для глаз и рта. Юджин, стараясь не дрожать, перекинул ногу через борт и выпал на тротуар.
- Извини. - Сказал он. - Я очень устал и решил здесь немного поспать.
- Надеюсь, я не испугал вас, сэр?
- Всё в порядке, я уже проснулся и собирался выходить.
- Вы не нажалуетесь на меня в Управление?
- Нет, что ты, всё хорошо, правда.
- Разрешите вас немного почистить, сэр. Вы испачкались.
- Не надо! Я пойду домой и приму душ.
- Удачного дня, сэр.
Юджин почти бегом добрался до дома. Он постоял под холодной стеной душа, и это привело его в чувство, но ненадолго. Едва он вышел в залу, его снова начало трясти. В висках стучала кровь. Ему смутно чудились далёкие, невнятно бормочущие голоса. Чтобы заглушить их, он взял в мини-баре бутылку джина и целый час пил его маленькими глотками, уставившись в стену перед собой. Было далеко за полдень. За окном шумел просыпающийся город, но Юджин ничего не слышал. Его мутило, и он упрямо заливал эту муть спиртным. Наконец он откинулся на диване и забылся тяжёлым сном, похожим на обморок, но даже в обмороке призрачные голоса не оставляли его. Они ругались, галдели, толкались в уши. Истекающий кровью Моргенштерн просил пощады. Маленькая, испуганная Сэм кричала, что она взрослая, что ей можно есть любые таблетки и устраивать вечеринки. Где-то за стеной тупо твердили своё "ищем, шеф" полицейские.
Внезапно бормотание изменилось. Новые голоса обрели стальную чёткость, они будто выплёвывали в Юджина короткие рубленые фразы.
Эксперимент провален. Город будет уничтожен. Эксперимент провален. Экстренный канал связи. Код шесть. Код шесть.
Юджин вскрикнул во сне и свалился на пол. Волна неописуемого ужаса захлестнула его. Он катался по ковру, желая только одного - проснуться, убежать от этих страшных голосов, но сон не отпускал, он словно держал его сердце стальной клешнёй.
Эксперимент завершён. Город будет уничтожен сегодня. Код шесть.
- Остановитесь! - возопил он. - Не надо! Прошу вас!
Ты не должен был убивать художника. Было задание следить, говорить с ним. Теперь поздно. Код шесть.
- Пожалуйста! Я не хотел!
Ты потерял контроль. Убил последнего в мире художника. Код шесть активирован. Эксперимент завершён.
- Дайте мне ещё один шанс! - простонал Юджин, слёзы катились ручьями из-под его закрытых век. - Последний шанс… пожалуйста… я люблю её…
Он вынырнул из сна, словно из глубокого омута, жадно хватая ртом кислород. Тяжёлая стальная лапа выпустила его, но он чувствовал - ненадолго. Не теряя ни секунды, он бросился вон и побежал, спотыкаясь, по улице, распугивая прохожих. Солнце, маленькое и жалкое, катилось к западному краю гор, сжимавших Рагомор в гранитном плену, а в зените стонала, клубилась чёрная, небывалая хмарь. В глубине этой хмари жили чудовища, и сейчас они спускались вниз. Юджин своим нечеловеческим зрением видел то, что было недоступно другим, - по поверхности стеклянного купола зазмеились первые трещины.
Он выудил её, вусмерть пьяную, из клубка недовольно мычащих голых тел, на руках вынес в соседнюю залу и захлопнул за собой двери.
- Что с тобой? Где пожар? - промямлила Клаудиа.
- Одевайся! Надо бежать!
- Да пошёл ты… чудной мальчишка…
Она неловко повернулась и упала с кресла на сияющий платиновыми вставками паркет. Удивлённо засмеялась.
Юджин нашёл аптечку, растворил тетрациклодокс в стакане воды, насильно влил женщине в рот. Клаудиа едва не захлебнулась, но выпила.
- Слушай, что я тебе скажу, слушай очень внимательно, - отчеканил Юджин, ловя её трезвеющий взор, - сегодня город погибнет. Я должен был наблюдать и ни во что не вмешиваться, но я не сдержался и сегодня утром убил Моргенштерна.
Клаудиа подняла одну бровь, но на лице её оставалось всё то же равнодушное выражение - смесь иронии и скуки:
- Юджин…
- Я не Юджин. Понимаю, как это звучит, но ты должна верить мне. Послушай меня хоть раз, Клаудиа, во имя нашей любви, прошу тебя! Они решили уничтожить Рагомор!
- Кто - они?
- Те, кто послал меня.
- Кто тебя послал? Куда?
Юджин указал рукой на небо.
- Бог, что ли? - расхохоталась Клаудиа.
- Да не Бог! - рявкнул Юджин.
В дверь застучали. Пьяные голоса потребовали, чтобы Юджин открыл. Он не обратил внимания.
- Мы с другой планеты. Я не могу тебе больше ничего рассказать, у меня… какой-то блок в памяти. На случай, если меня раскроют. Проклятье, если бы у меня были доказательства! Мы уже давно следим за Рагомором, это последний человеческий город на Земле, понимаешь?
Клаудиа заползла в кресло, кинула одну голую ногу на другую, положила подбородок на кулак и печально смотрела Юджина.
- Мы следили, собирали информацию, - сбивчиво говорил тот, - ты же знаешь, я каждый день торчал на Пьяной Скале - зачем торчал, спрашивается? Я наблюдал, записывал всё вот сюда! - он постучал себя по голове.
- Значит, инопланетяне такие же, как мы? - спросила Клаудиа.
В дверь заколотили громче. Пьяные голоса стали злее.
- Да не такие же, нет, совсем другие… это только я такой. Я как машина, понимаешь? Они управляют мной с помощью кодов! Сбрасывают сверху бумажки или пишут прямо на стенах - буквы, цифры, значки…
Клаудиа тихонько оттолкнулась ногой от пола, и кресло проехало несколько дюймов к дверям, за которыми всё нарастал шум голосов.
- Ты должна верить мне! Бери девочку, и уходим!
- Почему же ты раньше не рассказал?
- Я ничего не помнил, я же говорю - блок в памяти!
- Вот оно что, - как бы в задумчивости сказала Клаудиа, снова отталкиваясь ногой от пола и проезжая ещё несколько дюймов.
- Милая, заклинаю тебя, просто поверь! Уходим отсюда! Они в любой момент могут послать мне последний код, и тогда сработает бомба!
- Какая бомба?
- Внутри меня биобомба!
- Ах вот оно что, - Клаудиа была уже совсем близко к дверям.
- Они давно наблюдали… решали, оставить вас на планете или прибрать её к рукам всю!
Пьяные голоса обещали Юджину, что вырвут ему ноги, если он немедленно не откроет.
- Мы уйдём из города, и она не сработает, потому что я не увижу код! Они сказали, что я не могу уйти один - только с тобой! Если ты идёшь - Рагомор получит ещё один шанс, и я стану обычным человеком, а те, кто послал меня, - уйдут и оставят Землю людям! Скорее, вставай, надо одеваться и идти, и не оглядывайся, не то - кто знает - вдруг превратишься в соляной столб!
Клаудиа действовала молниеносно. Она прыгнула к дверям, одним взмахом пальца сорвала щеколду, и Юджин не успел ничего сделать. Толпа ввалилась в комнату, как наводнение, прорвавшее плотину.
Они почти не били его - Клаудиа успела остановить. Здесь, в Рагоморе, её слово было главным.
- Вина! - потребовала она.
Появилось вино. Его было так много, что Юджину казалось, вся зала тонет в вине. Чьи-то руки держали его голову, пока вино лилось ему в рот. Он глотал, чтобы не захлебнуться, а когда ему давали подышать, он пытался что-то втолковать им про последний шанс, про инопланетян и биобомбу.
- Пей! Это мы тебе даём последний шанс! - рычали ему в ухо.
- Всем веселиться! - воскликнула Клаудиа.
Восторженный рёв был ей ответом. Нагая и прекрасная, танцевала Клаудиа на огромном дубовом столе, вино лилось ей в рот, красными ручьями стекало по её груди и животу, и теряющему сознание Юджину казалось уже, что это не Клаудиа, что это голый, окровавленный Моргенштерн кривляется в центре всех миров.
Вскоре о Юджине забыли. Он на четвереньках выбрался из дома, и бледный, дрожащий, прислонился к холодной стене. Перед глазами всё плыло.
Код шесть, - напомнили голоса.
Ему было уже всё равно. Он хотел только одного - уснуть.
- Тебе плохо?
Юджин с трудом разлепил веки и увидел перед собой Сэм. Словно стыдясь своего вчерашнего поступка, девочка надела строгий зелёный костюм. Она наклонилась над Юджином и погладила его по голове.
- Они тебя не очень били?
- Не очень, - выдавил Юджин.
- Надо идти домой, - грустно сказала девочка, - погода портится.
Юджин взглянул вверх и похолодел. Чёрная туча уже скрыла солнце, она почти полностью заволокла небо.
Над Рагомором печально растянулся гудок тепловоза - поезд прибыл на перрон, но едва ли кто-то пришёл встретить его.
- Ты можешь идти? - сочувственно спросила Сэм.
Юджин, пошатываясь, поднялся.
- Идём со мной, Сэмми.
- Куда?
- Не спрашивай ничего. Просто пошли.
- Хорошо.
Они шли долго. Юджина качало, он то и дело хватался за стены. Сэм покорно плелась следом, иногда она брала его за руку и помогала идти.
- Не бойся ничего, ладно, Сэм?
- Я не боюсь.