Илья уселся на заднее сиденье, и два крепких парня, один с белесой щетиной на выступающем квадратном подбородке, другой с белым застарелым шрамом через всю щеку, заметным, только если как следует присмотреться, уселись по обе стороны, зажав майора плечами. Хлопнули двери, автомобиль с водителем и пассажиром на переднем сиденье быстро тронулся с места, а за ним в хвост пристроились остальные автомобили. На пассажирском сиденье устроился тот самый, худой. Скулы его вызывающе выпирали вперед, надбровные дуги незнакомца, вопреки общему облику интеллектуала, массивно и тяжело нависали, делая его лицо с определенного ракурса похожим на обезьянью морду. Чем больше Илья приглядывался, тем больше находил особенностей в своих пленителях. Тот, что слева, со шрамом, явно занимался тяжелой атлетикой. Массивный корпус и грузные пудовые кулаки несколько диссонировали у него со стройными нижними конечностями. Второй, наоборот, отличался тем, что и вовсе не имел выдающихся отличий. Квадратный подбородок каким-то чудом замыливался после нескольких секунд наблюдения. Таких людей, как правило, нет. Имеются родимые пятна, выдающаяся асимметрия, возможно странная походка. Рядом же устроился человек - серое пятно, человек-невидимка, непонятная живая аномалия. Как он этого добился, Илья даже придумать не смог.
- Что вообще происходит?
Слова, разумеется, были направлены худому, и тот отлично это понял.
- А то происходит, милейший гер майор, что, сами того не ведая, отдали аспиду рода человеческого единственное оружие, которым сего змея можно поразить. Кстати, у вас в кармане телефон, на котором стоит уникальный софт, позволяющий засечь волновой поток и пульсовую активность нейрофона. Прямо сейчас я предлагаю вам проверить наши холодные головы и убедиться, что мы хорошие парни.
- Хорошие парни посреди улицы не хватают. Бироновщина какая-то, - скрипнул зубами Илья, но телефон Краша достал и внимательно осмотрел всю четверку. Активности гаджета не нашлось, люди были чисты от этой электронной заразы.
- Убедился?
- Нет. Блондин говорил, что есть идейные трешеры.
- Трешеры? - худой вдруг расхохотался, да так заразительно, что Прохоров еле сдержал улыбку. - Вот, значит, как они себя называют? Что-то новенькое, если честно. Да, финн был прав. Есть и идейные, есть и порабощенные, есть и вовсе неведомые тебе силы, о существовании которых в жизни не подумаешь.
- Мусорщики? - худой вдруг нахмурился. - Слишком много информации он тебе выдал. Ты же здравомыслящий человек. Как ты вообще смог взять на веру все, что рассказал тебе первый встречный сказочник?
- Может, на нас хотел выйти? - произнес человек-пятно, так же вяло и незаметно, как и выглядел.
- Руки коротки и ум куц, - отрезал худой. - А ты, майор, покопайся в карманах. Должна быть у тебя такая коробочка, вот такого размера. - Для наглядности он показал размеры коробочки, сложив две ладони так, чтобы остался небольшой зазор, не шире спичечного коробка.
Прохоров с подозрением глянул на собеседника.
- А с чего ты решил, что она у меня есть?
- Есть, - главарь всей этой компании невесело усмехнулся. - Или я прав, или в органах у нас работают легковерные простофили.
Илья пожал плечами, вытащил из кармана пиджака коробку с артефактом и вложил ее в руки худого.
- На, не жалко. Все равно не работает.
Мужчина на переднем пассажирском сиденье осторожно принял коробку, открыл ее и снова покачал головой.
- Так и знал, отработка. Это же надо было, как тебя подсадили. Чудно, что в ножки ему не кланялся.
- Кому?
- Ну, финну своему, белобрысому. Как его зовут-то, постоянно забываю.
- А я и не пытался, - вдруг обиделся Прохоров. - Да и потом, он такой же твой, как и мой.
Он уже понял, что пока ему ничего не грозит. Парни посматривали внимательно, но были не агрессивны, да и диалог вести бы с ним не стали, если собирались выбросить хладным трупом на обочине. Это только в фильме злодей ведет душещипательную беседу с главным героем, а в жизни - пуля в лоб, и готово. Никакой риторики.
Автомобили сначала неслись по внешнему кольцу КАД, однако в какой-то момент, Илья не успел заметить, в какой именно, перестроились на полукольцо спуска и теперь шли по шоссе. Грустный пейзаж серых городских строений, пустырей и промзоны сменился радующим глаз зеленым смешанным лесом.
- Куда мы едем?
Худой молчал, молчали и парни по бокам, не проронил слова и водитель.
Прохоров попытался задать еще несколько вопросов, но вся компания вдруг как воды в рот набрала.
Впрочем, старший промолвил что-то неразборчиво, и в мгновение ока Илья ощутил на лице маску. Запахло приторно и сладко, он дернулся, попытался высвободиться, мгновенно поняв, что случилось, но было уже слишком поздно. Потом темнота и сон. Крепкий здоровый сон.
Придя в себя на длинном, застеленном белой простыней лежаке, Прохоров попытался пошевелиться и с удивлением понял, что руки и ноги его не связаны и сам он волен делать практически что угодно. Встав, он с тоской осмотрел помещение, в котором находился. Чистый кафельный пол, белые, обитые чем-то мягким стены, койки, ножками привинченные к полу так, чтобы их нельзя был стащить вместе, превратив в оружие или баррикаду. Свет исходил откуда-то с потолка, нет, пожалуй, не так, потолок неярко светился, и освещение охватывало каждый уголок небольшого помещения. Тут же стояло еще две койки, на которых мирно похрапывали Сергей Аллилуев и Игорь Зельдин. На лице обоих отражался отпечаток безмятежности и спокойствия. Решив пока не поднимать шум, Прохоров встал и продолжил осмотр. Длинная и узкая вентиляционная отдушина под потолком исключала всякую возможность побега, разве что пленники вдруг могли сплющиться до толщины школьной тетради. Илья подпрыгнул, подставляя ладонь под отдушину, и рука его почувствовала ровный поток чуть теплого воздуха. Окон в помещении не было. Имелась, впрочем, дверь без смотрового окошка и ручки, плотно утопленная в стену и почти с ней сливающаяся. Это была камера для умалишенных, а может, чего и похуже.
С самого начала майор ощутил некий дискомфорт, уши немного закладывало, но сначала он списал это на последствия внезапного наркоза, однако со временем само ощущение пропало, и остался только легкий свистящий звук, почти незаметный, где-то на грани слышимости, на полутонах. Создавалось впечатление, что где-то неподалеку работает большой электронный агрегат.
Аллилуев шевельнулся, первый придя в себя, открыл глаза и уставился в белый потолок.
- Как в морге, - произнес он в пустоту. - Я умер, похоже, и вот сейчас начнется отпуск.
- Скорее уж, палата для больных, - печально усмехнулся майор. - Тяжело больных, причем умственно. Но ты не думай пока об этом. Пациентам вообще не положено думать. Как ты себя чувствуешь?
Сергей привстал, свесив ноги в ботинках со своего лежака, и тряхнул головой.
- Ты будешь смеяться, Илья, но великолепно. Я выспался, отдохнул. Бодрость в теле невероятная.
- Выспаться на этом свете нельзя, - продолжил диалог Прохоров, стараясь поддержать в приятеле боевой дух. - Это последствия газа. Маска на лицо, приторно сладкий запах. Помнишь?
- Помню.
Очнулся и Зельдин. Настроение у лейтенанта было самое что ни на есть паршивое, чем он тут же и поделился с товарищами по несчастью.
- Ничего, - Прохоров снова встал и тут обнаружил, что шнурки из ботинок пропали.
Исчез и поясной ремень, и содержимое карманов. Не нашлось ни мобильных телефонов, ни часов, ни ключей от квартиры или автомобиля. Кто-то обчистил троицу, пока те находились в беспамятстве.
- Молодцы, - похвалил Зельдин. - Шнурки нам очень нужны, чтобы повеситься.
- Лично я кончать жизнь самоубийством не собираюсь, - пробурчал лейтенант, с тоской оглядывая белоснежную обстановку и недружелюбно поглядывая на собравшихся. - Однако решительно не понимаю, за что тут можно зацепиться.
- Э, парень, не скажи, - майор похлопал ладонью по лежаку. - Если грамотно зацепить шнурок за ножку нашей кровати, накинуть на шею и дернуть, то все получится. Я такое как-то видел. Брали одного кента, так он в туалетной комнате заперся. Дело старое было, тогда об информационной безопасности никто не думал. Я только в отдел поступил. Бумаги перебирал, составлял отчеты за каждого встречного и поперечного, строчил в главк умные письма с отмазами, и вдруг бац, поперло. Взяли на задание. Нужен был человек для подстраховки, чтоб за пистолет подержался, а все оперативники либо не успевали, либо уже были задействованы. Дело оказалось срочным, тогда как раз саммит большой восьмерки был.
- Двадцатки, может? - проявил первые признаки заинтересованности Игорь.
- Нет, парень, - усмехнулся Прохоров. - Именно восьмерки. Сначала семерка была, потом Россию включили, еще до обострения отношений со Штатами. Собирались они все в Питере в то лето, и жарким оно было, аж жуть. У нас тогда не кондеев, не вентилятора приличного. Сиди как дурак, потей и газетой обмахивайся. Ну, так вот, поехали мы, значит, на это задание. Парня одного надо было взять, очень важного. Если бы успели вовремя, то много народу под суд пошло. Как позже выяснилось, с ним заинтересованные люди связались и предложили. Мол, либо ты на тот свет, и вся твоя семья до третьего колена в золоте купаться будет, либо ты живешь, а к праотцам родственники. Парень правильно поступил, наверное. Коррумпированную сволоту сдавать не решился. Да и мы тогда защитить бы его семью не смогли. Программа по защите свидетелей тогда только работать начинала, да и спустя столько лет до сих пор хромает на обе ноги.
Ну, так вот, решили в тот момент асфальт на гостевом Московском проспекте поменять. Мол, поедут важные персоны, импортные ягодицы на отечественных выбоинах и ямах помнут. Пробки жуткие, таких отродясь в городе не было. Люди в машинах дуреют, за бортом больше тридцати. Мы, как могли, протиснулись в нужный район, однако, когда проблесковые включили, думали нас граждане бить начнут. Приехали уже тогда, когда эта гниль все бумаги в кастрюле на кухне спалила. Вваливаемся в квартиру, а там дымовал стоит, глаза режет. Ни противогазов с собой, ни респираторов, из средств защиты только солнечные очки.
Ну, парень увидел нас, заперся в сортире, зацепился за ручку шнурками да переломал себе шейные позвонки. В итоге у нас на руках двухсотый, температура шкалит, отписывать на километр, да еще меня, как самого младшего, оставили за жмуром присматривать. Машина за ним пришла ближе к часу ночи. Сижу я, значит, на кухне, следаки уже все оформили, все, что могли из квартиры вынесли, мертвяк сидит в туалете, морда опухла, язык вывалился, мочой воняет и фекалиями. Ссать в раковину ходил, что на кухне. Ну не мог я слабиться при таком соседстве, как будто краник выключался.
Аллилуев присел рядом с Ильей и прошептал ему на ухо.
- Тебе бы в замполиты, майор, хорошо языком чешешь.
Илья хмыкнул и продолжил рассказ:
В замкнутом помещении время иногда замедляет свой бег, а порой и вовсе останавливается. Так кажется, конечно, но ощущение от этого весьма неприятное. Сначала не находишь себе места, потом появляется жгучее чувство, что что-то обязательно нужно сделать, следом дуреет голова, туманится, как завёрнутая в вату, а дальше у кого как. Кто-то впадает в апатию, на кого-то накатывает уныние и хандра, другой, наоборот, становится агрессивным не в меру, и этот момент надо увидеть и пустить во благо. Следует отвлечь людей от плохого, ну хоть бы ребусом или физическими упражнениями.
- Интересно, а что от нас хотят? - поинтересовался Зельдин, скучая на своем лежаке.
- Уж точно не убить, - поделился Илья. - Хотели, давно бы грохнули. Стали бы мы тут кислород расходовать.
- А может, им информация нужна? - включился в игру Сергей.
- И какая? - Прохоров в сомнении закусил губу. - Секреты ведомства он знал, однако для похищения трех людей, два из которых были гражданскими, а один все еще действующим агентом специального отдела, было недостаточно. Вокруг, конечно, творился бардак, однако Игоря должны были уже хватиться, да и пригляд за Прохоровым имел место быть.
- Даже предположить боюсь. Я же так, чтоб совсем скука зеленая не одолела.
Внезапно открылась дверь, и на пороге показался тот самый худой. Руки его были пусты, оружия на первый взгляд тоже не наблюдалось. Он уже успел переодеться и теперь щеголял в кроксах и спортивном костюме. Из тапок задорно выглядывали полосатые носки.
- Господа офицеры, вы проснулись. Я очень рад. От лица всего нашего сообщества приношу извинения за задержку и некоторые обстоятельства, ввиду которых вам пришлось посетить наше кефирное заведение.
От этой шутки мужик расплылся в довольной улыбке, но его никто не поддержал.
Прохоров вновь опустил ноги на землю.
- Вы все-таки представитесь?
- Сколько угодно, - незваный гость дружелюбно кивнул. - Называйте меня Михаилом.
- А фамилия?
- Иванов.
Настала очередь Прохорова состроить улыбку на лице.
- Ну, хорошо, Михаил Иванов. Допустим, вас зовут именно так, в чем я сомневаюсь. Мы тут с друзьями гадаем, что же вы с нами делать будете.
- Вы не поверите, - Иванов всплеснул руками в хорошо отрепетированном театральном жесте. - Совершенно ничего. Вынужденное заточение в этом помещении обусловлено было карантином. Мы проверяли вас на наличие жучков, а тот неприятный способ, которым вас сюда доставили, обусловлен исключительной секретностью объекта. Выйдя отсюда, вы никогда не сможете рассказать, где были и как сюда добраться, даже если вас загипнотизируют.
Если раньше, в момент ареста в городе и в ходе транспортировки на неизвестную базу неопознанного ОПГ, сопротивление было бесполезно, то теперь у тройки появился шанс. Дверь была открыта, на пороге стоял всего один противник, а в ярко освещенном коридоре за его спиной, похоже, не было ни души. План в таком случае был прост: наброситься всем гуртом, без шума и пыли, по возможности разоружить, коли есть при нем что дельное, и потихонечку, с поправкой на ветер, покинуть эти гостеприимные стены.
Зельдин кинулся первый, метя в кадык Иванова, за ним, спустя мгновение бросился Илья, и после всего присоединился Аллилуев с целью помочь, а может, и приложить по почкам, однако события предпочли развиваться в несколько другом ключе. Еще мгновение назад Михаил стоял в дверном проеме, поза его была непринужденной и расслабленной, руки спокойно свисали по швам, но в тот же момент, когда он почувствовал движение, худой превратился в боевую машину. Удар, предназначавшийся в кадык, ушел в молоко, а Игорь, не без помощи Иванова, по инерции впечатался в стену и на несколько мгновений потерял интерес к драке. Прохоров, уже смекнув, что придется туго, изменил траекторию и попытался достать худого хуком справа, но тот играючи отразил и это, развернулся и отвесил Илье такую затрещину, будто и не руки у Иванова были, а пудовые гири. Аллилуеву, с его травмированной головой, пришлось и вовсе не сладко. Михаил чуть отступил, резко выпрямил ногу в воздухе и на корню срубил бросок отставника.
Троица лежала на полу. В голове у Прохорова стоял колокольный перезвон, все в глазах плыло, колыхалось и расходилось радужными кругами калейдоскопа, и не было, по сути, больно, а вот обиды было хоть отчерпывай. Скорость и сила, с которой Михаил отработал трех хорошо подготовленных боевых офицеров, не укладывались в голове. Такого даже в кино нельзя было увидеть. Бой длился едва ли больше секунды.
Илья приподнялся с пола и, привалившись к стене, покачал головой.
- Ну, ты даешь, Михаил Иванов! И много вас тут таких, суперменов?
- Все, - скромно пожал плечами худой.
На то, чтобы свыкнуться с новыми обстоятельствами и унять болевые ощущения, понадобилась пара минут, и Михаил любезно их предоставил, а когда его горе-противники начали показывать активность, легко кивнул головой.
- Господа офицеры, если ваши физические упражнения на сегодня закончены, то попрошу вас на выход. Через десять минут обед.
Коридор за пределами камеры был чистый, хорошо освещенный. Из него вели еще с десяток таких же дверей, из-за которых раздавались странные звуки. Михаил шел спокойной, уверенной походкой, показывая дорогу, и казалось, не беспокоился, что кому-то из его новых знакомых придет в голову идея ударить его по затылку. Что-то, впрочем, подсказывало Прохорову, что этот номер не пройдет, и вяло плетущиеся за ним Аллилуев и лейтенант, похоже, поддерживали эту идею.
- Где мы находимся?
- На базе меченосцев. В списках она идет как Северо-Запад, тот же позывной командного пункта на нашей волне, - спокойно поделился Михаил.
- Значит, меченосцы существуют?
- А куда им деваться? Мы, может быть, с радостью и разошлись по домам, но человечество как один большой, шумный и громкий младенец. Вечно тянет в рот что попало, а потом животом мается. Кто ему таблетку даст?
- Меченосцы?
- Молодец, майор, я в тебе не сомневался. Хороший мальчик.
Данный панибратский и чуть хамоватый выпад Илья разумно пропустил мимо ушей. Не до того сейчас было.
- А где эта база?
- Майор, это мелко.
- Да я не о том. Она в России хоть?
- Я же говорю, Северо-Запад.
- Сколько мы были в отключке?
- Да часа два.
- … а за два часа можно на самолете до Москвы и обратно мотануться.
- Молодец, майор, еще один бал к тебе в зачет.
Зельдин проходил мимо одной из дверей и вдруг, остановившись, потянул носом воздух.
- Вы тут животных держите?
Иванов остановился и нахмурился.
- Ну, почти, - сказал он это с явной неохотой, не горя желанием делиться подробностями.
Тихий утробный рык вдруг распространился по коридору, а последовавший за ним мощный удар заставил дверную преграду задрожать. Еще один, снова, казалось, изнутри работали здоровенным тараном не меньше десятка бойцов. Запах псины усилился, однако вскоре все снова успокоилось, и странное существо внутри затихло.
- Что, ради всего святого, у вас там сидит? - Просипел майор, поняв, что на какой-то момент просто забыл дышать, и, спешно глотнув воздуха, закашлялся.
- А вот это именно то, из-за чего вы сидели взаперти все это время, - скривился Михаил. - У нас тут много опасных и злых гостей, которых, по соображениям координатора, нужно оставить в живых, и если один из них выберется, то не миновать беды. Слава богу, двери у нас крепкие.
Прохоров пожал плечами и двинулся вслед за Михаилом. Выяснять, кто же такой живет в этой клети, ему совершенно не хотелось. Несколько раз он прислушивался к звукам за перегородками, но то ли они были пусты, то ли обитавшие в них постояльцы не особо шумели, и только пару раз ему удалось услышать странный звук, идущий откуда-то сверху, почти с потолка. Был он чем-то средним между присоской и наждачкой, двумя вещами в природе не особо совместимыми, а раз на мгновение почувствовал себя дурно, и накатившая тоска чуть было не сшибла с ног. Ощущение это очень быстро прошло, и, косясь на закрытую дверь, майор ускорил шаг.