- Практически все. Мы вели переговоры с Гордоном и Крашем, однако трешеры оказались проворней. Взяли числом, а не умением. Гордона действительно убили. Рядом со всем этим стоял Михаил, он видел, как инженера огрели по голове, и попытался помешать, но даже его боевой опыт и навыки не помогли. Нейрофон нового поколения, агрессивный, быстрый, с биологической средой внутри, быстро захватил мозг, подчинив себе волю человека, и тот, уверовав в то, что он ангел, просто шагнул с крыши. Команда на уничтожение, как всегда, поступила из ниоткуда.
- Ваши первичные задачи?
- Ну, ты хватил, брат, - координатор только покачал в удивлении головой. - Эта информация иногда недоступна даже для меня. Заброска нейрофона оказалась блицкригом для чужих. Мы не готовы были к такому повороту. Как они провернули эту блестящую операцию, ума не приложу, но за две недели человечество было опущено на колени.
Люди всегда хотели хлеба и зрелищ, и мусорщики выжидали нужного момента, чтобы голод усилился ровно настолько, чтобы это позволило добровольно шагнуть в капкан. Они ждали долго, как в очереди на прием к бесплатному врачу. Нам не понятно движение времени этих разумных монстров. Предполагаю, что годы для нас есть секунды для мусорщиков. Они терпеливо сидели в своих норах, наблюдая, как появляется инфраструктура, строятся вышки связи, прокладываются железные дороги, начинают убегать в горизонт асфальтовые полоски скоростных шоссе, поднимаются спутники на орбиту, и когда все было уже готово, появилось то, чем можно заманить человека. Мы не искушены в такого рода ловушках. Это было легко.
- И как вы теперь хотите поступить?
- Будем бороться, постараемся понять, как обезвредить эту чуму. До сих пор у нас это получалось. Надо только подобрать средство, и одно из них это Феникс.
- Ладно, - сдался Прохоров. - Я скажу Зельдину, чтобы дал вам частоты и коды доступа. Я упустил эту игрушку, я ее и достану.
Друзей поселили в пустующем спальном блоке, надо сказать, почти аскетичном по обстановке и больше напоминающем простенькое купе в поезде дальнего следования. Четыре откидных койки, столик, телевизор, выглядевший тут каким-то инородным предметом, по комплекту постельного белья на брата, вот, в общем-то, и все. Позже, правда, пришел Михаил и принес офицерам спортивные костюмы и кроссовки.
Толстая стопка одежды легла на откидной столик, коробки с обувью сгрузил на пол.
- Тут все, что вам сейчас понадобится, - пояснил он. - Ваши личные вещи пока в хранилище, и вы их получите при выходе. Пока можете переодеться. Туалет и душевая комната в самом конце коридора.
Прохоров спал чутко. Неприятные образы, то и дело вспыхивающие в его голове, приносили то жуткую морду мусорщика, то ухмыляющуюся физиономию альбиноса. Сон был яркий, но запутанный. Многое, почти как в тумане, вырисовывалось неясными контурами, однако яркая лубочная картинка остального резала глаз. В какой-то момент Прохоров понял, что не спит и просто смотрит в потолок. На верхней полке похрапывал Зельдин, периодически переворачиваясь с бока на бок, Игорь, лежавший напротив, отвернувшись от всех к стенке жилого отсека, спал спокойно и, похоже, без сновидений.
Встав с койки, майор прошелся босыми ногами по холодному полу и толкнул дверь. Та оказалась не запертой. В голову ему в мгновение ока пришла шальная идея, которую он тут же решил воплотить в жизнь. Быстро одевшись в спортивный костюм и вдев ступни в предложенные ранее кроссовки, он осторожно вышел в коридор и прислушался. Гудение странных агрегатов, спрятанных в закоулках базы, теперь слышалось особенно четко, однако в остальном было тихо, и только вдалеке, когда коридор резко уходил влево, ведя к столовой, виден был неяркий дежурный свет. База спала, точнее та ее часть, что не несла оперативное дежурство, и появилась возможность спокойно прогуляться и осмотреть то, до чего их нарочно, или случайно, не допустили раньше. Кто эти меченосцы, друзья или враги, Илья пока что не решил.
Первые несколько дверей были закрыты, некоторые распахивались легко и скрывали за собой только ряды коек без постельного белья и пустые откидные столики. Становилось ясно, что тут живет личный состав, часть из которого сейчас просто отсутствует. Однако дальше пошли гораздо более интересные помещения. Жилой ярус Прохоров покинул легко, однако, решив подняться по лестнице, уперся в тяжелую стальную дверь с электронным замком. Можно было попробовать ее отпереть, но неверный код или отпечаток пальца могли привести к тревоге. Что интересно, камер наблюдения на жилом этаже видно не было. В полном их отсутствии Илья сомневался и совершенно не понимал, зачем устанавливать их скрытно. Имелась, впрочем, парочка, на лестничной площадке, но оба следящих устройства уныло уставились на тот отрезок коридора, который вел к самой лестнице, и были выставлены настолько бестолково, что майор без труда прошел вне зоны их видимости.
Легко пройдя по мертвой зоне, майор начал спускаться по лестнице вниз, аккуратно ставя ноги на железные ступеньки, и тут же понял, что сделал правильный выбор. В нос ударил острый запах медикаментов. Послышались негромкие возбужденные голоса. Каждый шаг по лестнице приносил новые звуки. Сначала было слышно только невнятное бормотание, затем отчетливо прорезалось хлопанье дверьми и легкий матерок, затем пришел характерный звук, когда сталь трется о сталь.
- Долго еще мы так не протянем, - говорил кто-то. Голос был грубый, чуть надтреснутый. В его нотках сквозила усталость и легкая паника. - Нас просто опрокинули. Кто-то либо слушает волну, либо стучит просто из командного центра.
- Вашу мать, мясники, поаккуратней, мне с этим лицом еще на свидания ходить, - уже другой голос, моложе и звонче. Больше смешанный с задором и самоиронией.
- Тише, Ильяс. Если ты будешь сидеть ровно и не дергаться, то я сделаю маленький и аккуратный шов. Останется небольшой шрам, а такой девкам нравится.
Это уже был Иванов. Похоже, он тут был за медика, а люди, с которыми он разговаривал, только что вернулись из рейда, причем неудачного.
- Что у вас вообще пошло не так?
- Да все, - старший, чей тембр голоса вдруг показался Прохорову знакомым, пустился в объяснения. - Сначала мы тупо опоздали. Пока ехали, поймали все светофоры, а поскольку машина была гражданская, а сами мы не совсем в форме, то пришлось стоять на каждом светофоре. Я сам посчитал, их почти восемь было. Восемь светофоров, Миша! Это у нас-то!
Яркий образ откуда-то из прошлого вдруг вспыхнул в мозгу. Тот же чуть затянутый говор, резкие гласные, насмешливость во вроде бы серьезно сказанных фразах Прохоров слышал только у одного человека. Его однокурсника, Петра Разумовского, вместе с которым он прошел училище и был, фактически, не разлей вода. Он и Разумовский провели эти несколько лет в одном взводе. Койки курсантов стояли друг напротив друга, и дружба была сильна и крепла день ото дня, однако при распределении Петра отослали куда-то на дальний кордон, мобильники в то время были еще не известны, и перед отправкой договорились держать связь через родственников, пока не будет четкого адреса места службы. Прохоров несколько раз писал родителям Разумовского в Москву. Те отвечали крайне неохотно, судя по скупым редким строкам на бумаге, сообщая о том, что о месте службы сына им не известно, а потом и вовсе перестали реагировать на телеграммы и весточки тогда еще лейтенанта Прохорова. В ту пору было много секретных объектов, холодная война, которая никогда не заканчивалась, если уж быть честным, да и необъявленных войн, которые вели Советы, а затем и Россия по всему земному шару, было предостаточно. Вполне возможно, что и попал Разумовский под секретность, и тут вдруг он, собственной персоной.
- Петя? Разум, ты ли?
Прохоров спустился по лестнице и несколько секунд стоял в самом начале коридора, наблюдая как в комнате с табличкой "Медпункт", единственной, из приоткрытой двери которой в полутемный коридор струилась полоска света, вдруг воцарилась тишина.
- Прошка? Волчья сыть!
Человек, выглянувший в коридор, определенно был Разумовским. Жизнь его, конечно, потрепала, посеребрила виски, избороздила лоб крупными глубокими морщинами, наградила парой шрамов на переносице, но то, что перед ним стоял Петр, у майора не было никаких сомнений.
- Прошка!
- Разум!
Друзья сердечно обнялись.
- Ты здесь откуда?
- Да я у тебя хотел спросить?
- О, брат, это такая запутанная история! Долго рассказывать.
- А у меня время есть.
Прохоров и Разумовский сидели в жилом отсеке Петра. На откидном столике стояла початая бутылка неплохого виски и два фирменных стакана с тяжелым толстым дном. Рядом россыпью лежали соленые орешки, пластиковая тарелка с грубо нарезанными ломтями колбасы и разрезанное на дольки яблоко. Петр уже избавился от походного снаряжения, отставил автомат в сторону, переоделся в спортивный костюм и теперь выглядел вполне обычным мужиком, под сорок.
- Я ведь, как назначение получил, ты не поверишь, выл от счастья. Да, у черта на рогах, да, вокруг на сто верст ни одного жилого строения, так и от начальства далече. До нашей части только на вертолете и добраться можно было, - с жаром пояснял Разумовский, вновь и вновь наполняя опустевшие стаканы. В который уже раз разлив спиртное, он достал из маленького, типа гостиничных, холодильника под столом пакетик для льда и с вопросом посмотрел на Илью. Тот согласно кивнул, и два ледяных кристалла окунулись в прозрачную, чайного цвета жидкость, пахнущую спиртом и сиренью. - Однако, халява длилась недолго. Значит, выходим мы в караул, идем к складам, а там что-то по кустам шуршит. Я сначала думал, что, может, барсук забрел или еще что. Наша часть стояла в отдалении, охраняя конкретный ангар с каким-то в доску секретным радиооборудованием. Ротный говорил, что если его включить, то президента США слушать можно. Нахрена оно вообще там нужно было, в этой глуши, где из живого общения комары да медведи, вообще сказать не могу. Первые, кстати, размером со вторых иногда были. Кровососы жуткие. Три месяца в маске ходил, чтобы морду не сожрали. Ну, так вот, выходим мы в караул, а там по кустам шорох.
Любая стрельба в карауле, это ЧП. Ты же понимаешь, ну вот и решили шугануть этого барсука, или что там есть, чтоб неповадно было. Вокруг забор, егоза, земля вспаханная, ни у кого почему-то в тот момент даже вопросов не возникло, каким таким образом дикий зверь вдруг тут оказался. Товарищ мой туда и полез. Я разводящий, он караульный из срочников. Полез, к слову, зря, тварь эта его в кустах и достала, назад паренька, срочника, к слову, в цинковом гробу домой отправили. В записке на медведя-шатуна сослались, но думаю, что родным от этого не легче.
Как только заваруха началась, а справилась тварь с солдатиком за пару секунд, из кустов на нас что-то кинулось. Я сначала даже оторопел, мужик как мужик, вроде и куртка гражданская, и ботинки, а скорости, как у курьерского поезда. Я по нему и резанул из Калашникова, плотно так, по корпусу. Другого бы как срубило, а тот на меня прет. Остальные бойцы как прочухали, что к чему, тоже патронов не жалели, а мужику тому что с гуся вода. Прет и прет, гад, и даже ранений не видать. Другой бы давно фаршем под ногами валялся, а этот метров сто скачками, будто дикий зверь, преодолел и попер на нас. Слава богу, старший караула подоспел. У нас около складов бэмс третий стоял да пара срочников балду пинали. Развернули они, значит, его, и начали работать по цели, плотно так, споро, как на учениях. Ну, ты же понимаешь, там тридцатимиллиметровые выстрелы. От них у кого угодно в ушах зазвенит. Один раз эту мразоту даже зацепило, и вот тут волосы на моей башке изрядно поседели от увиденного. Я чего угодно готов был представить, от оторванной руки, до вывернутых внутренностей, но тут буквально пелену сдернуло, и мужик этот чуть ли не в два раза выше стал. Морда треугольная, с кучей глаз, пластинки-щиты на нем, вместо рук будто спицы костяные, габаритами что бульдозер, покружила эта хрень, снова попыталась в мужичонку перекинуться, но тут мы с братвой наддали. Благо патроны казенные. И ты не поверишь, похоже, прямое попадание из пуки только помяло чудика. Он помахал своими граблями да сиганул через забор с колючкой, а там метра четыре.
Что потом началось? Понаехало генералов да проверяющих. Звезд в части было, как в ящике с коньяком. Траву красили, асфальт чернили. Столько квадратного перекатали и круглого перенесли, что и не сосчитать. Потом вызывает меня к себе городской особист, он не только меня допрашивал, нас там, эту страхолюдину, человек шесть срисовало, и, значит, доходчиво так поясняет, что подверглись мы массовому гипнозу, а если у меня другие мысли по этому поводу, то, значит, не военный я, а потенциальный психопат и место мне на гражданке в специальном заведении. Вот я тогда и охренел, как раньше не делал. В морду ему, этому особисту сунул, и через неделю был свободным человеком. Выхожу я, значит, за ворота части, по гражданке, которая у меня еще с училища осталась, и иду пешком на станцию. Там раз в день бичевоз ходил до районного центра. Настроение такое, что хоть вешайся, а навстречу мне, значит, Миша Иванов.
- Тот, что твоего напарника латал?
- Ага. Он и есть. В общем, познакомились, разговорились, он мне так аккуратно и рассказал, что как раз его контора такими чудиками и занимается. Предложил харч и должность, я обещал подумать.
- И надумал?
- Ну, как видишь. Я же не ожидал, что так все сложиться. Уже сколько лет воюю. И тут ведь не просто вылез, мордой посветил да гранату сбросил. Мы же не меченосцы. Те годами тренируются, с пеленок, по определенным методикам. Я был у них на сборах, прожил в лагере шесть месяцев, так на что физическая подготовка, думал, ласты склею от напруги. Ты уже на кровавую слюну на кроссе исходишь, а Мишка рядом бежит и, кажись, не вспотел. Меченосцы, они реально крутые ребята. Поговаривают, что и Влада Цепеша брали, и Соловья разбойника, и даже Чингиз Хана выслеживали. Организация огромная, религия для них - это бой. Стреляют из всего, что не приколочено, рукопашным боем владеют, ножи метают как умалишенные. Ты не поверишь, есть у них такой тест. Взбирается, значит, меченосец, а точнее претендент, по отвесной скале, а на него в хаотичном порядке его мастера сверху булыжники сбрасывают. И все бы хорошо, но скала метров в триста, без страховки и шлема. Потом, значит, подводный бой. Привязывают груз к ногам, и ты должен по дну бассейна бежать, по пути от различных мифических супостатов отбиваться. Опять же, запас воздуха только в легких, баллонов с кислородом и ласт не положено. Но самое веселое - это пеший переход по Сибири. Сбрасывают тебя в лесу, в чертовой уйме километров от жилья, в тех краях, куда и лоси срать не заходят, и тебе за отведенное время, с минимальным набором для выживания нужно пройти по точкам, отметиться везде и прийти на финиш. Это по лесу, по сопкам да болотам скакать, в одних подштанниках.
- Слушай, а как организация вообще называется? Какая у нее иерархия?
- Так и называется, меченосцы. Ничего такого. Есть координатор, ты с ним уже познакомился. Он вроде главы подразделения или командира части, это, если по нашему ранжиру. Под ним меченосцы, профессиональные многопрофильные бойцы, что и трактор вести могут, и рану зашить. Дальше идут вольно-наемные, идейные, вроде меня. Денег нам платят, в трудовую книжку запись делают, чтобы у налоговой не было вопросов. Занимаемся некоторыми поручениями, на которые тяжелую артиллерию гонять не стоит, в основном черновой работой, подготовкой, но частенько в последнее время и диверсионная работа появляется. То груз под откос пустим, то технику из строя выведем. Несколько раз пленных трешеров пришлось конвоировать, но ими уже другие подразделения занимаются. Наше дело сесть в автозак да доехать без приключений из пункта "а" в пункт "б". Правда, через неделю сдаю на меченосца. Мишка мной очень доволен. Буду серьезные трюки исполнять.
Сидели еще долго, говорили о жизни, о том, как сложилась дальнейшая судьба после военного училища. Прохоров рассказал о своей карьере в ведомстве, Разумовский по-доброму позавидовал, однако, когда показалось дно бутылки и последняя закуска закончилась, друзья расстались. Прохоров спустился на свой этаж, толкнул дверь и, осторожно проскользнув в комнату, спешно разделся и лег под одеяло. В сон он провалился сразу, и на этот раз он окунулся в спасительную темноту, без ярких образов и тревожных знаков. Сном праведным, человека никому и ничем не обязанного, честного человека со спокойной совестью.
На следующее утро комплекс наполнился новыми звуками и новыми людьми. Бойцы возвращались с задания, начинали строчить отчеты по проделанной работе, сдавали оружие и вели себя будто нормальные служащие силового ведомства, однако и тут было несколько особенностей. Порой в коричнево-зеленой массе камуфляжа нет-нет да и попадалась на глаза длинная двуручная рукоять меча. Это, правда, было единственным отличием. Меч и меченосец оказались не таким уж и редким явлением, хотя в основной своей массе это был простой символ. Холодное оружие в бою в последние несколько лет не сильно пригождалось, да и носить его скрытно, под одеждой, было очень затруднительно. Большую часть времени те, кто имел подобное, оставляли клинок на базе в оружейной комнате.
Новая встреча с куратором в этот раз, похоже, не несла ничего хорошего. Тот сидел в своем кабинете, больше похожем на школьный класс. Ряд парт, портреты писателей и поэтов на стенах, доска за спиной и несколько стеллажей с ветхими изданиями. Книги на них были такие старые, что надписи на корешках уже нельзя было разобрать.
- Проходите, Илья, не стесняйтесь. Здесь все свои.
Прохоров осторожно шагнул внутрь и огляделся.
- Вы правильно поняли, это учебный класс. Мы располагаемся сейчас в убежище, сделанном на случай ядерной атаки со стороны вероятного противника, произнес куратор то, о чем майор уже давно догадывался. Взяли в аренду еще в девяностых, да, можно тогда было и такое, выкупили, а потом планомерно стерли все упоминания об объекте и уничтожили документы. Вроде где-то в архивах КГБ и сохранились чертежи, но это не точная информация. По факту этого места просто не существует.
- Я уже понял, - Илья отодвинул старенький деревянный стул и попытался уместиться за крохотную парту. Новенькая, если можно так выразиться о предмете мебели, простоявшем тут несколько десятков лет. Ни надписей, ни бороздок от перочинного ножа. Столешница была девственно чистой, и от этого почему-то становилось неуютно. - Зачем вы меня позвали?
- Вы приняли решение?
- О работе на вас?