- Да, Илья. Вы же понимаете, что ваша карьера в ведомстве уже закончена. Вы, конечно, можете надеть нейрофон и тем заслужить похвалу трешеров, а те очень заинтересованы в своих людях в силовых структурах. Однако, если вы честный человек и офицер, вы трижды подумаете, прежде чем пойти по этому пути.
- Но я не один. Я еще не советовался с товарищами.
- Сколько вам нужно времени? Сразу скажу, его у нас очень мало.
- Я поговорю с друзьями, - Прохоров наморщил лоб, пытаясь понять, как преподнести предложение куратора Зимину и Аллилуеву. - Думаю, к обеду я дам вам ответ.
- Ну, хорошо, - координатор выдвинул ящик учительского стола, вытащил оттуда пухлую папку, неспешно расшнуровал ее, открыл и углубился в чтение материалов. Разговор был закончен.
- Я все сказал, - троица собралась в жилом отсеке, и лейтенант с Сергеем внимательно выслушали все, что попытался донести до них Прохоров.
- Блудняк какой-то, - пожал плечами Аллилуев. Ему уже сменили повязку на голове, и сейчас он выглядел гораздо бодрей. - Все вилами по воде писано. Я тебе, конечно, Ильюха, верю, но все эти чужие с треугольными головами, желающие использовать планету как мусорный контейнер, это для меня какая-то дикость.
- Ты не видел боя около базы трешеров, - с юношеской горячностью пустился в рассказ Зельдин. - Я, конечно, не берусь утверждать, что мы воевали именно с мусорщиком, но то, с чем мы столкнулись, точно не человек. Я с "Выхлопа" его три, а может, и четыре раза сработал. Точно, гарантирую, а он при прямом попадании даже бровью не повел. Больше похоже было на перестрелку горошинами через трубочку.
- Я одно могу сказать, - смягчился Сергей. - Удар по голове я им, конечно, не прощу, однако у меня жена, хоть и бывшая, ребенок. В свете сложившихся обстоятельств, мне нужна пара недель для того, чтобы утрясти все дела с бизнесом, эвакуировать родных, чтобы под раздачу не попали. Знаешь же, как ведут себя террористы? Они же бьют самым мерзким из возможных способов, и то, что на твоих родственников нацелятся, к гадалке не ходи.
- То есть, ты с нами? - поинтересовался майор.
- С нами? Круто ты решил, - Аллилуев скупо улыбнулся. - С вами я, с вами, мастера культуры, но сначала семья. Обговори этот момент с координатором, как у них в таких случаях поступают, а потом, если все сложится, то бьём по рукам.
- Логично, - согласно кивнул Илья. - Ну а ты?
- Я? - Зельдин пожал плечами. - Я видел эту заразу, материалы немного посмотрел. Меня удивляет бездействие руководства, но это отдельный разговор. Я за любой кипеш, кроме голодовки, вот только что делать нужно?
- А вот это мы поймем, когда согласимся полностью и окончательно, - Прохоров снял кроссовки и забрался на койку с ногами. - Но пока диверсионная работа, по большей части в поле и без малейших гарантий.
- Вижу, изменений никаких, - произнес Зельдин, и друзья рассмеялись.
В этот раз сон был обязательным и ожидаемым условием для того, чтобы покинуть базу.
- Ты не волнуйся, Прохор, - вещал Разумовский. - Я вас прикрою, если что. Очнетесь через пару часиков, на обочине в салоне автомобиля. Полный бак и карта прилагается. В бардачке деньги и рации, для того чтобы меня позвать. Там же новые документы будут. Наши спецы вам корочки нарисовали, конечно, не ведомственные, но качество - загляденье. В багажнике стволы и запас патронов. Вот только в толк не возьму, зачем вам назад, в город. Об эвакуации родственников мы позаботимся, это я тебе просто поклясться могу. Заберем даже тех, что с нейрофонами, если уже вляпались. Поживут, правда, некоторое время отдельно от других, пока Феникс не доставим, а потом бац, и воссоединение семьи.
- Разум, ты, похоже, совсем заслужился, - Илья по-ребячески толкнул старого приятеля, и тот улыбнулся. - Надо кое-что забрать. Фотографии, книжки любимые. Ты же знаешь, у меня от отца с матерью только пара фотокарточек осталась. Есть, конечно в цифровом формате, но это же символ.
- Понимаю, - Разумовский согласно кивнул головой.
- А что? - Зельдин сидел на койке, держа в руках круглую белую таблетку. - Глотать ее надо или под язык?
- Глотай, - Разумовский снова улыбнулся.
- Ой, не люблю химию, - Аллилуев перекрестился, быстро, нарочито, и отправил снотворное в рот. - Как и обещал, последствий не будет?
- Свежий будешь, как огурчик. Нет, ну конечно, не исключены мелкие побочные эффекты, - с хитрым прищуром произнес Разумовский.
Аллилуев нервно сглотнул.
- Это какие?
- Ну, - боец почесал затылок. - Легкое головокружение, тошнота, сухость во рту, диарея, временная половая дисфункция, выкидыш в случае, если ты вдруг беременный, возможная потеря зрения и уж совсем редко смерть от передозировки. Но ты парень крепкий, справишься.
Увидев ужас, отпечатавшийся на лице товарища, Прохоров поспешил его успокоить.
- Да не бзди, Серега. Разум так шутит. Шутки у него такие.
- Шутки дурацкие, - покачал головой Аллилуев и зевнул.
Прохоров тоже проглотил таблетку и, обернувшись, увидел, что у лейтенанта уже закрываются глаза.
- Ладно, парни, отбой. Вы уж извините, что так, все-таки объект секретный, - виновато развел руками Разумовский. - Мишка ваш выход проконтролирует. Бережно понесем, как хрустальный сервиз.
Разумовский не соврал. Вернули вещи, документы. В бардачке и правда нашлись новые удостоверения. На своем Прохоров все так же значился майором, как и Зельдин лейтенантом, а вот Аллилуеву присвоили старшего сержанта, и всю дорогу до города он негодовал по этому поводу.
В машине, в которой оказалась троица, был залит полный бак бензина. Открыв глаза, Илья первым делом осмотрел транспортное средство на предмет проколов покрышек, а подняв крышку багажника, удовлетворенно кивнул. Три Стечкина в кобуре, самое то для табельного оружия. Медленно вышедшие из авто товарищи принялись разминаться.
- Шеи не чувствую, - поделился Сергей, силясь размяться. - Как бешеный еж в загривок вцепился.
- Это, батенька, не еж, а остеохондроз, - издевательски прокомментировал Прохоров, тщательно скрывая то, что слабо чувствует отсиженную ногу. - Старость.
Лучше всех выглядел Игорь. Он был бодр, свеж и потому отправлен в обход по шоссе, чтобы убедиться в отсутствии вероятного противника или жилья. Нашлась и карта, и когда ее расстелили, вернулся запыхавшийся лейтенант.
- Докладывай, - кивнул Прохоров.
- Лес вокруг, товарищ майор, - отрапортовал Игорь. - Шоссе вроде свежее, без выбоин, но че-то немноголюдно. Мимо только легковушка проехала. Ни тракторов, ни рейсовых автобусов. Глухомань.
- Это хорошо, что глухомань, - Сергей размахнулся и отправил в полет носком ботинка подвернувшуюся так кстати еловую шишку. Лес стоял вокруг сплошной стеной, тихий, хвойный, пахнущий прелой хвоей и мхом.
- И что хорошего? - удивился лейтенант.
- Вопросов меньше. Кто, мол, откуда да зачем? Знаешь, это ведь в сказках люди в области хлебосольные. Там и банька, и сто грамм, и краюха хлеба. В реальной же жизни могут и на вилы поднять.
- Понял, - кивнул Зельдин. - Более вопросов не имею.
Когда все вооружились и разобрали документы, а примерное направление было наконец-то согласовано, друзья тронулись в путь. Судя по отметкам на карте, высадили их километрах в трехстах от Питера, ближе к Великому Новгороду, параллельно Московской трассе. Участок дороги, на котором оказались товарищи по оружию, планировался как подъезд к новому загородному комплексу, где в перспективе должны были отстроиться элитные коттеджи. Вывеска, которую проехали, именно об этом и возвещала, однако что-то в какой-то момент пошло не так, и сиротливая площадка посреди леса, обнесенная забором, так и осталась вырубленной в лесу уродливой просекой. Про себя Прохоров решил выяснить, почему это произошло. Видимо, меченосцы высадили их в непосредственной близости от своей базы и по своим каналам закрыли строительный проект, чтобы не привлекать внимание. Место то было стратегически верное. На расстоянии пары часов езды стоял град на Неве, опять же, курьер из столицы мог без труда проехать по федеральной трассе.
Асфальтовая полоска вскоре сменилась проселком, а тот в свою очередь превратился и вовсе в наезженную колею, по которой ранее двигался тяжело груженый транспорт, так что подвеске автомобиля, да и самим пассажирам изрядно досталось, прежде чем они выбрались на шоссе. Дальнейшее путешествие прошло без приключений, разве что при подъезде к Славянке друзья посетили закусочную, чтобы подкрепиться.
- Нас почти наверняка ищут, так что я бы не поехал через пост ДПС, - разумно заметил Зельдин, отправляя в рот кусок курицы в панировке. В кафе в этот день было людно, многие возвращались с дач, и потому помещение было наполнено шарканьем шлепанцев и криками детворы. Забрав свой заказ, друзья отнесли подносы со снедью в дальний угол зала и, расположившись за столиком, решили расставить все точки над "i".
- На тебе, Игорь, основная задача, - тихо, так, чтобы никто не слышал, произнес майор, однако детский гвалт внутри кафе чудесно скрывал их разговор. - Ты у нас пока на службе. Осторожно поинтересуйся, нет ли вокруг нас кипиша внутри ведомства и у смежников.
- А что мне сказать про отсутствие? Я же ни на телефонные звонки за это время не отвечал, ни контактов не оставил. За такое по голове не погладят.
- Ну, дадут по шапке и влепят выговор. Скажешь, что загулял с милой девахой, а может, и двумя. У нас коллектив мужской, поймут. Прилюдно не одобрят, но и порицать не станут. Понял?
- Да плевое дело.
- Теперь ты, Серега. Пробей по своим бизнес-связям, что они знают по поставкам нейрофонов. Мир-то имеет форму чемодана. Нам бы понять, где у этих чертей тут координационный центр.
- Думаешь, он есть? - брови Аллилуева удивленно взметнулись вверх.
- Да к гадалке не ходи, - отрезал Илья. - Ну не может широкомасштабная наземная операция не иметь наземную координацию. Там же нужно решения принимать, порой серьезные и быстро, а пока до штаба достучишься, тебе уже в тыл зайдут.
- И что мы хотим получить на выходе?
- Понять, как все работает. Я один хрен этим Меченосцам мало доверяю. Может, у координатора в кармане такой же парящий камешек.
- Понятно. Ты хочешь сделать в одиночку то, чего не смогла узнать сильная военная организация за последние десять лет.
- А вдруг? Никто же не предлагает брать их штурмом. Так, аккуратненько прощупаем почву, последим за трешерами, может, что полезное и выведаем. Никто еще от информации, которая способна нанести ущерб противнику, не отказывался.
- А ты что будешь делать?
- А я? - Прохоров нахмурился. Выходило, что ему самому действительно нечем заняться, и основная его миссия в заборе шмоток из квартиры да в простейшем навыке не засветиться. Ясно было, что трешеры обратят на него самое пристальное внимание, а заодно попытаются перекинуть в свою веру. Это для Ильи было фактом решённым, и оставалось предугадать, пойдут ли прихвостни чужих на вербовку, применят насильственный метод с нейрофоном или просто попытаются убрать. Последнее было сомнительным, майор все еще числился в рядах специального отдела, и его убийство вызвало бы резонанс в пока еще не до конца оболваненном, обществе, однако физическое устранение не стоило сбрасывать со счетов.
Разделились, договорившись встретиться через три дня ровно на том же месте.
Прохоров добрался до дома без приключений и еще несколько часов кружил по району, пытаясь заметить за собой слежку. Было это пустой тратой времени. Если кому и надо было его выследить, то наблюдение в первую очередь установили бы за квартирой, начали бы прослушивать мобильный и стационарный телефон, и, собственно, именно сейчас Илья занимался тем, что шел в расставленную ловушку. Телефон его, не в пример Крашевскому, новенький, блестящий, со стальным корпусом и большим экраном, был теперь выключен и лишен батареи. Сам же аппарат завернут в газету и аккуратно убран, еще рядом с кафе, в щель между зданиями. Это была, пожалуй, одна из немногих частиц правды, которая просочилась в кино и на телевидение. Любой телефон с подведенным питанием, пусть даже и в состоянии сна или полного отключения, без труда могли вычленить по передающим радиовышкам.
Сделать это было очень просто. Любой электронный гаджет имел запасное резервное питание, встроенное в печатную плату. К примеру, у компьютера, а точнее материнской платы, имелась батарейка, которая при отключении сохраняла тонкие настройки биоса, а также время и дату. Что-то подобное имелось и у телефона, и только долгое бездействие, до полугода, способно было вывести запасную батарею в ноль.
Обойдя свой квартал по аллее, завернув во двор и немного покружив по нему, Прохоров, к удивлению своему, понял, что наружки нет. Может быть, противник засел в квартире напротив, но фотографии нужно было забрать. Решение пришло само собой. К торцу дома подкатил фургончик, развозящий питьевую воду, и высокий тощий парень в синем комбезе и фирменной майке компании двинулся к дверцам кузова, чтобы достать и доставить до квартиры бутыли с водой. Суровые времена требуют быстрых и жестких решений, и уже через десять минут курьер, развозивший заказы, преобразился. Раздался в плечах, стал немного ниже, изменил прическу, но, если кто не следил за событиями, а таких в этом районе было очень мало, то метаморфоза не должна была вызвать подозрений. Поправив лямку на плече, Илья убедился, что связанный по рукам и ногам парень мирно дремлет в кузове, подхватил одну из банок с водой и ровным привычным шагом направился к собственному подъезду, надвинув кепку на глаза. Старушки, сидевшие у подъезда покосились сурово, но особого внимания появлению человека с бутылкой воды не придали, но где-то на краю зрения, на периферии, мелькнула белесая шевелюра.
Прохоров нажал на кнопку собственного домофона, сделав вид, что с кем-то беседует и, аккуратно приложив электронный ключ, скользнул в спасительную темноту лестничной клетки, быстро поднялся на пару этажей и занял позицию за мусоропроводом. Следили, точно следили, и миг, когда, похоже, был замечен финн, был не первым признаком параноидальной шизофрении. Дверь скрипнула, послышались шаги, и, не дожидаясь, пока эффект неожиданности пропадет, Илья нанес удар.
- Здорово, Джаси, - Удар пришелся ровно в горло, и альбинос, схватившись за поврежденное место, захрипел и сполз на пол. Еще один удар, по шее, выбил из него сознание, и, быстро подхватив бесчувственное тело на плечо, Илья взбежал на нужный этаж, отомкнул замок входной двери и ввалился в свою квартиру. Готов он был, впрочем, и к новой атаке, предполагая, что трешеры могли устроить засаду на родной жилплощади, однако та была пуста и прохладна.
Некоторое время понадобилось на то, чтобы связать пленника по рукам и ногам да соорудить кляп из стратегического запаса носков, хранившихся в комоде в прихожей. Теперь вражина не то что дернуться, пискнуть не мог. Благо, имея привычку занавешивать окна, Илья спокойно вошел в комнату и, окинув ее взглядом, вдруг в бессилии опустился на стул.
Осознание того, что привычной жизни теперь не будет, придавило его, как бетонной плитой. Мать Прохорова умерла в родах, и его воспитывал отец, старше своей покойной супруги на двадцать с лишним лет. На этот странный брак, состоявшийся еще во времена, когда Советский Союз был не далекой и неясной метафорой, а вполне себе реальной державой с ядерным потенциалом и площадью в две трети евразийского континента, посматривали косо, а когда Мария Прохорова умерла, так и вообще стало худо. Отец рассказывал, что родственники покойной супруги буквально возненавидели его, обвиняя в смерти дочери и приписывая ему самые страшные грехи.
Были у Ильи какие-то родственники под Саратовом, однако отец, старший Прохоров, с ними крепко поругался, отказавшись отдавать сына, и связь была потеряна. Папа приложил к этому руку, сначала переехав из Саратова в Москву, благо, место в одном из исследовательских институтов, а его ценили как талантливого научного сотрудника, он всегда мог найти, а потом спешное отбытие в Ленинград окончательно запутало следы.
Илья тяжело поднялся и, подойдя к журнальному столику, взял с него фотографию в рамочке. Там, еще молодые, совсем юная улыбающаяся мама в цветастом пышном платье и отец, чуть подслеповатый прищур, в очках, в старомодном костюме с широкими штанинами и пиджаком с двойным бортом, стояли, обнимаясь на фоне набережной то ли в Ялте, то ли в Анапе. Лица у родителей были счастливые, отец смотрел на мать с высоты своего немалого роста, и в глазах у него светилась нежность и любовь. Мать, доверчиво прильнув к отцу и обхватив его за талию рукой, глядела куда-то в сторону и тоже улыбалась. Это была единственная причина, по которой Прохоров, оперативник с опытом, набивший в подобных операциях немало шишек, пошел на вполне осознанный и такой же реальный риск быть схваченным.
Достав фотографию из рамочки, Илья осторожно завернул ее в кусок картона, чтобы, не дай бог, не помялась, и убрал в широкий боковой карман синей робы. Пройдясь по комнате, он вытащил остатки сбережений, что собирал на отпуск, вытащил из ящика письменного стола обручальные кольца родителей в маленькой черной коробке и все это отправил вслед за фотографией. Постояв немного, Илья в последний раз обернулся и вдруг услышал возню в коридоре. Выйдя из комнаты, Прохоров опустился на корточки рядом с альбиносом и кивнул.
- Очнулся, гнида трешерская? Ну что мычишь? Есть что сказать?
Альбинос забурчал что-то в кляп, показывая, что что-то хочет сказать.
- Орать не будешь? - ласково поинтересовался Илья. - Бузить по-разному, на помощь звать? Ты это сразу, братушка, брось. У меня за стенкой пара алкашей живут, так у них постоянно драки. Если мы тут даже стены крушить начнем, никто и наряд-то не вызовет. Привыкли. Сказанное было правдой. На той же лестничной площадке имелась квартира с двумя маргинальными личностями, а пьянки, которые они устраивали, с танцами, битьем морд и посуды, шумом в четыре утра и хмурыми мужиками в форме, стучащими в дверь одной рукой и придерживающими на груди АКСУ свободной, воспринимались уже как должное. Несколько раз Илья даже поднимался и проводил среди собравшихся разъяснительную работу, однако этих мер хватало дня на три, после чего ночные попойки снова продолжались.
- Ну? Не будешь?
Финн отрицательно замотал головой.
- Ну, хорошо, я выну кляп, осторожно и медленно, а ты держишь слово.
Новый кивок. Теперь уже согласие.
- Ну? - Илья сдернул кляп. - Что надо?
- Прохоров, - блондин закашлялся, судорожно сглатывая. - Ты не понимаешь, во что ввязался!
- Я не понимаю, так ты поясни, - Илья пожал плечами и уселся напротив пленника с тем расчетом, чтобы при малейшей попытке саботажа врезать ему носком ботинка в челюсть.
- Все не то, чем кажется, майор, - засипел альбинос. - Ты, небось, уже с меченосцами поговорил, они тебе наплели с три короба. Прохоров, это секта озлобленных милитаристов с ретроградными взглядами. Они не понимают, что нам несут пришельцы!
Майор тяжело покачал головой, во всем последующем разговоре, как он заметил, его собеседник старательно избегал термина "мусорщик", будто бы стесняясь его, а когда Илья сам его произносил, болезненно кривился.
- Ну и что же они несут?