- Меня зовут Ирбис, - парень боком присел на трубу. - Наша группа патрулирует Ромов. Патрулировала…
Он помрачнел, судя по всему, вспомнив что-то неприятное. Пётр терпеливо ждал, он многое повидал как за время этой странной войны, так и до неё. Всё рано или поздно проясняется. Лучше, конечно, если рано, - подумалось старику, глядевшему на молодого парня, наверное, неплохого, раз уж из смотрящих. Егорыч слышал краем уха, что не все из тех, кто мог стать бойцом на передовой, спешили оказаться в их рядах. Дело это требовало большой самоотдачи и ещё любви к людям, что-ли. Старик усмехнулся этой неожиданной и странной мысли. Любовь… редкое качество теперь. А вместе со стремительным исчезновением человеческого рода так и вовсе - феномен.
- Зря смеёшься, дед, - Ир неправильно понял его усмешку. - Ромов в полной заднице. Час назад начался прорыв.
Фёдор ахнул и снова посмотрел на неподвижного Петра. Парень продолжил:
- В катакомбах немерено пятнашек, только и ждут ночи, чтобы выбраться наружу. Мы сами едва ноги унесли. Просто чудом.
Ирбис тяжело вздохнул. Пётр глянул на вопросительно сморщенное лицо приятеля.
- Ну что, мотаем удочки, Теодоре. - Он повернулся к смотрящему. - Спасибо… Ирбис, за информацию. Куда ещё можно податься-то?
- Мы собираемся найти транспорт и добраться до… - Ир осёкся, сомневаясь, стоит ли говорить этим бичам про базу, потом его взгляд упал на обрез. Если умеют стрелять, может, будет польза от них, тем более, если смогли выжить до сих пор. Секунду поразмыслив, он решился.
- Здесь недалеко - наша база. Больше городов поблизости нет. Большая полоса почти нежилой северной зоны. В подземку спускаться нельзя, оставаться в городе - тоже. Эвакуация закончена, больше сюда никто не вернётся. Так что остаётся только уходить, поверху, конечно. Можете пойти вместе с нами. А можете податься в поля. Может, где фермеры остались зимовать, не захотели бросать насиженное и нажитое. Хотя они странные все какие-то… - смотрящий покрутил пальцем вокруг уха.
- Городские, - протянул Егорыч не то с сожалением, не то с осуждением в голосе и длинно вздохнул.
Трезвеющий Фёдор, нервничая, сунул кусок "свежего" хлебца в рот и принялся сосредоточенно его разжевывать, временами болезненно корчась - зубов для этой процедуры явно не хватало. Пётр молчал, обдумывая, стоит ли принимать предложение. За многие годы жизни бездомного скитальца, он привык обходиться собственными силами. Правда, на последний поезд в тёплый край они с Фёдором не попали, да и не очень стремились - в конце прошлой недели случайно набрели на заколоченный склад, забитый продуктами, а эту неделю, прячась от военных патрулей, жили на харчах оллмарка, почти не тронутого быстро эвакуированными жителями. Старый бомж даже начал надеяться, что Ромов не приглянулся пятнашкам, что с таким нечеловеческим упорством отнимали города у беспомощного человечества. Как оказалось, зря. Пётр почесал пару дней не мытый затылок.
- Э-э… Есть проблемка одна.
Он покосился на приятеля. Тот усиленно жевал.
- Плохо пахнем. Издержки производства.
На самом деле, Пётр мылся при каждом удобном случае, и запаха как такового не было. Сказал он это пришельцу скорее для поддержания привычного образа, чтобы сразу расставить акценты в возможных отношениях.
Ирбис усмехнулся и потянул носом.
- Терпимо вроде.
Он зевнул и поднялся, потягиваясь.
- Спать охота!.. - Ир посмотрел на старичков. - Значит так. Я пойду на стоянку, погляжу, осталось ли там что-нибудь, что может двигаться само. Если надумаете, подходите. Долго ждать не буду - у нас раненый.
Пётр кивнул. Фёдор продолжал хрустеть.
Когда парень ушёл, Сморщенный, наконец, подал голос:
- Не нравится мне эта затея. Полгода уже с тобой сами обходимся. Обойдёмся и тут. Надо только хавчиком запастись и в деревню какую податься, чтоб подальше от города. Подождём, пока отвалят, выкатим "морячка" и - в поля. Эх, жалко, столько еды бросить придётся!
Пётр вздохнул и поерзал на холодной трубе.
- Погоди, дай подумать.
- Да что тут думать, и так всё ясно! Тоже мне смотрящие! Драпают как остальные. А толку от них…
Фёдор выхватил из пакета пластиковую бутылку какого-то ярко-оранжевого лимонада, резко свинтил крышку и жадно присосался к горлышку.
- Не пыли, Теодоре. Ты слышал? Раненый у них. Пешком не смогут, видать. А в округе он точно ничего не найдёт. Я лично, что в баках оставалось - с каждой тачки всё для "морячка" в канистры посливал. И батареи давно все разряженные стоят, где не выкорчеваны.
Фёдор поперхнулся оранжевым и вытаращил глаза на приятеля.
- Ты что?! Хочешь машину им отдать? Я - против! Тоже ещё нашёлся, альтруист… Раненого осмотреть можно, а так - не-ет… Сколько мы с тобой мыкались без колес…
Пётр задумался, словно не замечая словесного поноса Складки. Тот продолжал бурчать, жалея насиженное место и прочую свою несчастную жизнь, делая это, в общем, довольно вяло. Пётр, наконец, прервал его.
- Да ничего я не хочу. Помолчи, дай обмозговать ситуацию.
* * *
Надя сидела на корточках рядом с лежавшим в забытьи Волком и напряженно смотрела по сторонам. Она очень волновалась, когда Ир даже ненадолго уходил. Перетянутая ремнем под коленом, нога великана была слегка откинута в сторону. Свежий бинт вокруг раны снова начал пропитываться кровью.
Нанд, утомленный последними событиями да и всей бессонной ночью, лежал с другого бока старшего, по-детски свернувшись калачиком. Он мирно спал, доверившись чутью Нади. Про необычную подругу Ирбиса меж смотрящих ходили разные байки и небылицы. Начать с того, что женщин среди смотрящих почти не было. Не каждый мужчина мог иметь иммунитет против порабощающей слизи пятнашек. Одним из странной цепочки факторов, как правило, являлись вес и рост, хотя бывали и исключения. Почему-то, в подавляющей массе, только некоторые крупные высокие мужчины оказывались менее или даже совсем не подвержены влиянию чужих при контакте. Но даже среди великанов таких было немного - не более одной сотой процента. И не каждый из этой десятитысячной доли мог и готов был стать смотрящим. Становились же ими и того меньше - единицы. А если учесть несовместимость новой "профессии" с пристрастием к табаку и алкоголю, особенно синтетике, то при катастрофическом сокращении численности населения такие уникумы и вовсе походили на вымирающий вид. Впрочем, это было справедливо и в отношении всего остального человечества. Вопрос ставился, пожалуй, так - успеют ли эти единицы что-нибудь предпринять до полного исчезновения вида homo sapiens.
Женщин в среде бойцов с неведомым врагом было что-то около трёх. Две с половиной, - иногда подшучивал над Надей Ир. Почему? - подхватывала игру Надя. Потому что в схватке ты - дикая пантера, - отвечал Ир. Быстрая, невидимая в темноте, красивая и грациозная - не только в темноте. И даже не знаю, кого в тебе больше - прекрасной девушки или сильной чёрной кошки. Но что я точно знаю, - говорил он, обнимая её, а Надя таяла от его сильных рук и нежных слов, - что я люблю тебя, мой шерстяной комочек, спрятавшийся в ладонях, люблю больше самой жизни, какой бы чудесной она не была, какой бы ужасной она не стала…
Надя улыбалась своим мыслям, не так сильно уже переживая за Ирбиса, чувствуя, что всё пока хорошо, и он где-то рядом, спешит обратно, и он не один… Не один?
Девушка встрепенулась и подскочила, как ужаленная. Мысленно Надя нарисовала эмоциональную картину погони озверевших пятнашек и серых за Ирбисом, не заметивших в пылу, что мутный рассвет уже наступил, и закончились их права. Она с волнением ощутила, что Ир движется очень быстро. Надя вскинула руку к лицу и с волнением произнесла:
- Ир, ты где? Всё в порядке?
Задачник не отвечал, и вообще не ловил сигнал.
Нанд испуганно заворочался, шаря вокруг в поисках дробовика и бормоча спросонья:
- Держу оборону, прижаться к стенкам, перезаряди… А-а? Что такое, Надя?
Он сел, поднял с трудом нашаренный дробовик и только потом поднял тяжелые веки, силясь сфокусироваться на окружающей действительности. Получалось не очень.
Надя не ответила, неотрывно всматриваясь в даль улиц. Юноша перестал ворочаться, и в тишине они услышали какой-то монотонный, довольно быстро приближающийся гул. Звук был знакомым, хотя в последнее время Надя слышала его довольно редко.
Из-за угла на ближайшем перекрёстке улиц вырулил большой лифтованный внедорожник-пикап бордового цвета. Это был "морячок", видавший виды, но, судя по всему, ещё весьма надёжный и крепкий. С тех пор как отечественный легковой автопром приказал долго жить на волне ошеломляющего роста подземки в девяностых и в нулевых, и не менее поразительных цен на топливо из-за мизерных квот в десятых (почти всё добытое шло на производство БКС в соответствии со Всемирным соглашением о пищевой безопасности от 9 августа 2008 года), на улицах российских городов в основном попадались другие машины. Это были либо малюсенькие приземистые малолитражки, либо шикарные безразмерные лимузины и крутобокие джипы вездесущей "элиты" любого городского общества. Первые - недорогие, не слишком прожорливые и меру надёжные, почти все - азиатского происхождения. Вторые - нередко переделанные по эксклюзивному заказу, чрезмерно роскошные и, напоказ, непомерно мощные. По этим причинам последние, по рассказам Ирбиса, бывали частыми клиентами в подземном гараже, где он работал, том самом, на питерской набережной рядом с Александровским мостом. Однако череда кризисов с середины десятых едва окончательно не уничтожила автомобильную индустрию как вид. Тем не менее, автопарк городов даже на момент четвёртого года войны был всё ещё довольно многочислен, хоть и состоял, в основном, из "просто средств передвижения".
Этот автомобиль, скорее всего, в своё время был собственностью какой-то богатой, но бережливой компании, без лишней роскоши, тем не менее мощный и неприхотливый труженик. Сверху, над кабиной пикапа, на штанге красовался ряд прожекторов. Сквозь лобовое стекло в кабине обрадованная Надя разглядела в кабине Ира - он сидел за рулем - и ещё каких-то двоих мужчин, на вид - как-будто стариков. У одного из них, того, что сидел сзади, но просунул голову вперёд между передних сидений, было очень смешное круглое сморщенное лицо, явно недовольное жизнью вообще и этой поездкой, в частности.
Волк, насилу вышедший из забытья, в которое он впал после укола обезболивающего, приподнялся на локте и со спокойным любопытством смотрел на подъезжающий автомобиль. Ир вырулил к покрытому жухлой травой пригорку, на котором расположились смотрящие, и остановил машину.
- Хорошая тачка, "морячок". На такой до базы можно будет добраться, ещё и взрывчатку из тайника заберём, - раненый усмехнулся и посмотрел на обернувшуюся к нему девушку. - Молодец твой Барс, толк из него будет.
- Я знаю, - ответила она, улыбаясь, и повернулась к приехавшим. Те уже выбирались из машины. Ир подошёл к Наде и обнял её, а двое старичков нерешительно мялись в сторонке, будто чего-то стесняясь. На плече у одного из них висел обрез.
- Волк, как нога? - оторвавшись от Нади, Ир присел около раненого, осматривая его.
- До свадьбы… Ох!.. - Волк снова неосторожно пошевелился.
- Надо тебя грузить, да ехать.
Волк скосил взгляд на стоявших у пикапа и спросил вполголоса:
- Кто это с тобой?
- Ребята, которые гуляют сами по себе.
- Ясно, - усмехнулся Волк. - Бомжики, значит.
- Да сейчас вся страна такая… Это они машину подогнали. Такие вот бомжики, а ты говоришь…
- А я - что, я - ничего, - богатырь развернул торс к старичкам, стараясь не двигать ногами. - Как вас звать-то, горожане?
Старички зашевелились, один из них, тот что был покрупнее и с рыжеватой бородой, откликнулся:
- Я Пётр, в миру - Егорыч. А он - Фёдор. Складкой ещё кличут.
Фёдор с легкой досадой ткнул его локтем в бок.
- А я - Волк. Это Нанд, - он указал на помощника, потом кивнул в сторону девушки. - Это Надя, жена Ирбиса, его-то уже знаете. Ну, со знакомством.
Фёдор смешно поклонился.
- Для друзей я - Теодоре.
Он улыбнулся, и его лицо сложилось в одну большую складку. Ир хмыкнул и отвернулся. Нанд сдержанно улыбнулся и, молча, приветственно поднял руку.
- Да… - протянул Волк, - весёлые вы мужички. За машину - отдельное спасибо, выручили.
- Ну что, грузимся? - повторил Ирбис. - Нам ещё нужно заложить взрывчатку.
- Ага. - Волк поднял руки, приглашая. - Что, ребята, взяли?
Ир с Нандом присели рядом, подняли великана на руки, и кряхтя, понесли к машине.
- Аккуратнее, не ударьте товарища. Там, в кузове, ящик с патронами лежит и канистры с соляркой, - предупредил Пётр красных от натуги носильщиков, с трудом переваливших раненого через борт.
Фёдор, глядя на них, снял замызганную шапку, погладил ладошкой лысый череп и сочувственно сморщился.
* * *
Дрезина бодро катилась по тоннелю, иногда постукивая колесами о редкие стыки километровых рельсов. Сорс сидел на единственном сиденье за пультом управления и держал одну руку на рычаге скорости. Нтонга сидел у края грузовой площадки, свесив могучие ноги, и вглядывался в темноту, вяло разгоняемую тремя фарами на передке и его фонариком на лбу. В правой руке у него был зажат "пепи". Другую он держал на мощном подвижном фонаре, закрепленном на носу дрезины. Иногда Зулус поводил им из стороны в сторону, освещая ярким лучом мрачные своды тоннеля.
- Сколько ещё до конечной, Джей?
Сорс взглянул на прикрученный к контрольной панели видавший виды проводник-планшет, тускло светивший экраном.
- Не больше мили.
Нтонга поднес рацию к щеке и произнёс своим удивительно приятным бархатисто-грудным басом:
- Боров, Сержио, ответьте Зулусу.
Подождав пару секунд, он повторил вызов, потом что-то резко сказал на родном языке.
- Здесь рядом, говорят, залежь магнетита, - Сорс снова посмотрел на планшет. - Где-то справа. Скажи "гудбай" радиоволнам. Спутник тоже пропадает. Хорошо, что эта хреновина просчитывает траекторию вне зоны приёма.
Нтонга опустил рацию, выставил фонарик вперёд и весь подобрался.
- Сбрось скорость.
- Ай-яй, сэр, - Сорс насмешливо приложил два пальца к виску и потянул рычаг на себя. Дрезина замедлила ход. Как раз вовремя.
Фары выхватили из темноты какое-то препятствие. На одной из резиновых звукопоглощающих шпал по ходу дрезины, спиной к ним, сидел человек.
- Тормози!
Нтонга спрыгнул с замедлившей ход платформы и, мягко ступая, приблизился к незнакомцу.
- Сержио, ты?
Человек, не оборачиваясь, едва заметно покачивался и что-то бормотал.
- Эй, приятель! - Нтонга разглядел, что это не смотрящий. - Что ты тут делаешь?
Очень грязная одежда, измазанные в земле волосы. Мужчина поднялся и обернулся, странно замычав. Увидев мглистую кожу его лица и глаза с красными белками, а ещё раньше почувствовав такой знакомый душный запах, Зулус крикнул:
- Джей, серые!
И вскинул "пепи". Серый прыгнул.
Уже в воздухе тело прыгуна начало прожариваться мощным тепловым импульсом. Он истошно заорал, размахивая горящими конечностями, и рухнул в двух шагах от смотрящего. Жуткая вонь разложения, перемешанная с запахами горелого мяса и тлеющей одежды, обдала Зулуса.
Земля по обе стороны от рельсов зашевелилась.
- Дьявол! - Сорс резко дёрнул ручку передачи на себя, включая задний ход. Нтонга в два прыжка догнал дрезину и вскочил на подножку. Неожиданно откуда-то сбоку на платформу запрыгнул серый и вцепился в одежду Сорса. Не растерявшись, тот вплотную выстрелил в него из "пепи", и удар отшвырнул прыгуна в темноту. От мощной отдачи смотрящий сам чуть не свалился с дрезины, в последний момент успев ухватиться за поручень.
- Ходу! - крикнул Нтонга и начал палить по сторонам.
- Ты слева, я справа! - Джей стал расстреливать поднимавшихся с земли серых, стараясь попасть в тех, что подобрались ближе других к рельсам по ходу движения.
- Скорее! Сейчас будут прыгать! - Нтонга сдёрнул с пояса шок-гранату и швырнул её назад. - Прижмись!
Расчёт оказался верным. Волной взрыва, невероятно громкого в замкнутом пространстве, толпу серых побросало на землю. Это давало шанс незадачливым смотрящим вырваться из ловушки, в которую они так по-глупому попали.
Едва не упав с платформы, оглушённый, Нтонга вцепился могучими руками в поручень и, тем не менее, по ходу, врезал ногой оказавшемуся рядом серому, крупному чумазому толстяку в рваной красной клетчатой рубахе, устоявшему на ногах после взрыва. Тот, рыча и размахивая грязными ободранными руками, тяжело шмякнулся на поваленных соседей. "Пепи", болтаясь на лямке, больно ударил Нтонгу по бедру, вдобавок сильно заболели уши.
- Вырвались!
Джей ткнул пальцем, указывая назад. Последние трое серых прыгнули, но, не успевая, попадали на рельсы прямо за тележкой. Они заворочались на шпалах, издавая какое-то гневное мычание. Один из них ударился о железо челюстями и с каким-то остервенением начал вырывать поломанные окровавленные зубы изо рта.
- Погоди радоваться, - Нтонга тряс головой, пытаясь прийти в норму. - О-о, как будто бочку на голову надели.
- Странно, ни одного сопливого, - Джей потёр ладонью вспотевший лоб, размазывая прилипшую грязь.
- Что? - Зулус выкатил на него глаза и прижал ладони к ушам.
- Ясно, - Сорс посмотрел на него и покачал головой, - контузило тебя, приятель.
Он выразительно постучал пальцем по лбу и по уху. Нтонга кивнул и тяжело опустился на площадку.
- Что будем делать? - почти крикнул он Джею и сморщился от стреляющей боли в ушах и голове. Тот, без особой надежды на успех, взял рацию, висевшую на ручке управления.
- Боров, Сержио, ответьте Лайону!
Неожиданно, спустя секунду, рация что-то прошипела в ответ.
- Они могли свернуть в тот, последний, рукав влево.
Рация снова зашипела, как сало на сковородке. Сквозь шум прорезался голос:
- Боро……йону… в левом кана… Кругом слюни!.. Сержио, чёрт, стреляй! Справа!.. Вот дерь…
Рация резко смолкла. Сорс опять нажал на кнопку и крикнул:
- Боров, где вы?! Сколько их? Дьявол!
Рация молчала.
Он утопил ручку газа до упора. Дрезина вяло ускорилась. Приборная доска недовольно пискнула, и замигала жёлтая лампочка четверти разряда аккумуляторов.
- Ч-чёрт… Как не вовремя. Сколько до того туннеля, не помнишь? - Он глянул на прижавшего ладонь к уху Зулуса, потом вспомнил про проводник и щёлкнул ногтем по экрану.
- Та-ак, метров пятьсот.
Развернувшись, он ткнул пальцем в пол и громко крикнул Нтонге:
- Готовь подарки. Если не успеем, так хоть отомстим поганым.
Зулус кивнул и открыл крышку стального ящика, приваренного к полу дрезины. Неожиданно он со стуком уронил крышку и без сознания навалился обмякшим телом на ящик. Сорс зло поджал губы и положил руку с "пепи" на панель управления.
- Мы идём, ребята. Мы идём.