- Что же делать… - задумался Магистр. - Нужно бы предупредить Дессу, но, боюсь, спугнет она этого Кавенту. Слишком горяча. Я попробую поговорить с ней перед отъездом. Пока мы здесь, нужно быть настороже, Альмарен.
На следующее утро друзья начали собираться в путь. Магистр переодевался, как вдруг дверь в его комнату распахнулась, будто от порыва ветра, и на пороге появилась Десса. Увидев Магистра в одной рубашке, со штанами в руках, она замерла на мгновение, потом исчезла за дверью. Магистр натянул штаны и вышел в коридор.
Десса была там. Она стояла, нервно сжимая и разжимая пальцы, ее смуглое лицо было бледнее обычного.
- Вы могли бы послать за мной, ваше величество, - сказал Магистр, подходя к ней.
Какой-то момент ему казалось, что она не может выговорить ни слова.
- Ларец… - сказала она сквозь сжатые губы. - Ларец украден.
Магистр мгновенно посерьезнел.
- Из потайного шкафа? - спросил он.
Десса утвердительно затрясла головой.
- Это не могут быть слуги, - подумал вслух Магистр. - Этот человек хорошо знает, где во дворце могут храниться такие вещи, и знает, как в эти места проникнуть.
Десса вдруг обрела дар речи.
- Это кто-то из моих советников! - догадалась она. - Я чувствовала это! Они хотят выжить меня отсюда, воспользоваться тем, что народ не любит меня. Вот моего мужа народ любил, хотя он был глупец и ничтожество! Не потому, что он хорошо управлял, а потому, что он был так же груб и грязен, как они!
Магистр взял Дессу за локоть, чтобы как-то ее успокоить.
- Храните самообладание, ваше величество. Сейчас переживания - только помеха.
Десса опомнилась.
- Вот-вот должны прийти ювелиры, а ларец пропал! Предложить им свои драгоценности - но у меня почти ничего нет!
- Вспомните, когда вы в последний раз видели ларец? - спросил ее Магистр.
- Я допоздна пробыла у себя в кабинете. Я открывала ларец после ужина, чтобы оценить стоимость камней.
- Значит, это случилось ночью. Ваши министры живут во дворце?
- Конечно, нет. У них свои дома в городе. Они приходят сюда на службу, у каждого есть кабинет во дворце.
- Нужно допросить стражу, кто из министров поздно ушел из дворца.
- Сейчас это невозможно. Стража сменилась утром. Те, кто стоял у ворот вечером, разошлись по домам.
- Тогда придется действовать наудачу, - решился Магистр. - Возможно, вор спрятал драгоценности во дворце - ведь ларец не так мал, чтобы пронести его мимо стражи незаметно. Мой друг вчера обнаружил кое-что, позволяющее подозревать одного из ваших министров. Скажите, кто такой Кавента, что вы о нем знаете?
- Кавента?! - воскликнула Десса. - Он пожалеет об этом!
- Не спешите, ваше величество. Я хочу знать, есть ли у него причины быть недовольным вами.
- Он был казначеем у моего покойного мужа.
- Почему "был"?
- Мне показалось, что он слишком много тратит на содержание дворца. Я взяла казну в свои руки и стала сама решать, какие нужны расходы, а ему поручила выполнять мои решения. Денег сразу стало больше, я смогла начать постройку мостовых в городе. В нем необходимо навести хоть какую-то чистоту. - Десса некоторое время молчала, раздумывая. - Если Кавента прежде и подворовывал, у него не должно быть причин для недовольства - я хорошо плачу ему.
- Вы лишили его большой доли власти, а многим людям это обиднее, чем лишиться денег, - сказал ей Магистр. - Теперь понятно, почему при своем положении он выбрал такой путь. Подождите, я посоветуюсь с другом.
Он заглянул в соседнюю комнату и вызвал Альмарена.
- Ты можешь отыскать ларец с помощью магии? - спросил он молодого мага, посвятив в случившееся. Альмарен огорченно взглянул на Магистра.
- Боюсь, у меня ничего не получится. Ларец - не амулет и не дает магического излучения. А я, увы, не собака, чтобы искать его по запаху.
- Блестящая мысль! - вскинулся Магистр. - Конечно же, собака! Вайк, где ты!
Клыкан, бывший поблизости, вырос рядом с Магистром, как из-под земли. Магистр вынул из кармана тряпку, в которую прежде был завернут ларец, и протянул псу. Тот неторопливо обнюхал тряпку.
- Покажите нам кабинет Кавенты, ваше величество, - сказал Магистр.
Десса стремительно полетела по коридорам. Друзья еле успевали за ней.
- Здесь, - она подергала дверную ручку. - Дверь заперта. Я вызову стражу, будем ломать.
- Не нужно, - остановил ее Магистр: Он сосредоточился на замке, и вскоре запор лопнул. Все вошли внутрь.
- Давай, Вайк, ищи, - подтолкнул клыкана Магистр.
Пес зашнырял по комнате, обнюхивая все подряд. Магистр уже начал сомневаться, что ларец оставлен здесь, когда Вайк остановился в дальнем углу, прижимая нос к выступу стены, и издал звук, похожий на приглушенное уханье.
Магистр, а за ним и остальные подошли к Вайку. Клыкан пытался засунуть нос в тонкую, нитевидную щель на стыке деревянных пластин, покрывавших стену.
- Что там? - спросила Десса.
- Сейчас узнаем, - Магистр медленно повел рукой по стене. Отыскав под доской потайной замок, он задержал над ним ладонь. Послышался хруст, и дверца потайного шкафа отошла.
Ларец стоял внутри. Десса схватила его и торопливо открыла.
- Все цело! - обрадованно воскликнула она. - Магистр, вы во второй раз спасли меня!
- Ну, допустим, за первый раз следует благодарить Норрена, - напомнил Магистр. - Возьмите Кавенту под стражу, как только он появится.
- Да! - воскликнула Десса. - Я немедленно дам распоряжение. - Она протянула ларец Магистру, интуитивно чувствуя надежность этого сурового с виду человека. - Пусть он побудет у вас, пока не придут ювелиры. Я теперь даже на миг боюсь оставлять его без присмотра.
Магистр взял ларец, завернул в тряпку и уложил за пазуху.
- Мне нужно увидеть Кавенту, когда его схватят, - сказал он Дессе.
Правительница унеслась давать распоряжения стражникам. Магистр и Альмарен вышли в коридор и увидели идущего навстречу Нувелана. С ним было еще несколько человек.
- Что вы здесь делаете? - нахмурился Нувелан.
- Дожидаемся вас, - ответил Магистр. - Ее величество занята, она поручила мне передать вам ларец.
Нувелан отпер дверь своего кабинета и проводил всех внутрь. Когда ювелиры расселись, Магистр открыл ларец и передал Нувелану. Начался торг.
Вскоре в кабинет вошла правительница.
- Вот вы где! - сказала она, увидев Магистра. - Кавента в коридоре.
Бывший казначей стоял связанный между двумя стражниками. Магистр расстегнул ворот его рубашки, нащупал цепь и потянул за нее. На свет показался широкий белый диск с изображением головы василиска. Магистр снял его с Кавенты и передал Альмарену.
- Что это? - спросила Десса.
- Это амулет Василиска, - объяснил Магистр. - Ваш министр служит Каморре куда усерднее, чем вам. Я уверен, что его главной целью было не нажиться, а ослабить вашу армию. Думаю, и прежняя кража - тоже его дело. Как казначей он мог владеть всеми ключами от потайных шкафов дворца.
- Он вернет украденное, - угрожающе сказала Десса. - В темницу его! - приказала она стражникам. - Имейте в виду, если он убежит, лучше бы вам на свет не рождаться!
Кавенту увели.
- Нам пора ехать, ваше величество, - сказал Магистр.
- Может быть, останетесь здесь еще на несколько дней? - просительно улыбнулась ему Десса.
- Увы, неотложные дела. Счастлив был познакомиться с вами.
- Ах, как жаль, что вы уезжаете, - вздохнула Десса. - Помните, что я ваша должница. Если вам потребуется помощь, обращайтесь ко мне.
Попрощавшись с правительницей, друзья собрались в дорогу и выехали из Босхана. Они миновали мост через Тион и свернули на север, в Келангу.
- Как прав был Норрен, когда говорил, что Вайк будет полезнее десятка стражников! - сказал Магистр едущему сзади Альмарену. - Но и он, наверное, не мог представить, что это произойдет подобным образом.
- Да, конечно, - вяло подтвердил Альмарен. - Магистр, нужно немедленно уничтожить этот амулет. Я понял, для чего он предназначен.
Магистр обернулся к молодому магу и придержал своего Тулана.
- Что с тобой, Альмарен? - встревожился он. - Ты же совершенно зеленый!
Альмарен, как и все сильные маги, был необычайно чувствителен к магическим воздействиям.
- Позеленеешь тут, - ответил он. - От диска идет волевое внушение, направленное на то, чтобы подчинить меня силе, связанной с диском. Я уже устал сопротивляться этому внушению. С моей стороны энергетическая нить амулета не поддается управлению.
- Дай его сюда, - сказал Магистр.
- Это ни к чему, - отказался Альмарен. - Достаточно и того, что он побыл у меня. Понятно, как он влияет на тех, кто не владеет магией. Они не чувствуют его влияния и выполняют его приказы, думая, что действуют по собственной воле.
Он вынул диск из кармана и поднес к нему ладонь. Амулет засветился белым и потускнел, лишившись питавшей его энергетической нити. Альмарен щелкающим движением пальцев разбил диск на мелкие крошки. Осколки посыпались на шею Наля и ниже, на дорогу. Молодой маг облегченно вздохнул.
- Этот диск не мог подчинить тебя воле Каморры? - забеспокоился Магистр. - Не осталось каких-нибудь последствий?
- Конечно, нет, - ответил Альмарен, понемногу оживая. - Мысли, которые он внушает, глубоко чужды мне. Я еще могу получить от него головную боль, но подчиниться - никогда!
- Вот, значит, как Каморра управляет своими сообщниками! - сделал вывод Магистр.
- Да, - согласился с ним Альмарен. - Чем примитивнее человек, тем легче он поддается этому влиянию. Сильнее всего такая магия должна действовать на уттаков.
- Каморра изобрел ее для них, не иначе, - предположил Магистр.
- Если бы можно было разрушить эту магию! - задумчиво отозвался Альмарен. - Ведь без уттаков Каморра - ничто.
XV
Витри и Шемма шли вверх по Большому Тионскому тракту, тянущемуся от устья Тиона до самой Оккады. На тракте было людно. В обе стороны путешествовали пешие и конные, поодиночке и группами, везли товары и гнали скот. Чувство сиротства и бесприютности не покидало Витри - он не привык к постоянной смене невиданных прежде мест и обилию незнакомых людей. Лоанец начал понимать, как надежно его защищали от остального мира стены маленького домика, куда он возвращался с рыбалки, окрестности села, где не встречалось незнакомых лиц, луга и родное озеро. Теперь обжитое пространство сузилось до точки, где был он сам, его односельчанин Шемма, да вислопузая кобыла Мона, которую они с Шеммой по очереди вели в поводу.
За едой Шемма не забывал горестно воскликнуть: - "Буцека ведь моего едим, Буцека!" - От печали его аппетит усиливался, табунщик незаметно съедал свою долю, а за ней и немалую часть доли Витри, и откидывался на траву подремать, вяло отмахиваясь от кусачих насекомых, постоянно его преследовавших. Днем Шемму неутомимо ели слепни, вечером комары, неизвестно в каких щелях сохранившиеся до середины лета. Насекомые пренебрежительно облетали Витри, что весьма озадачивало его.
- Вкусный ты парень, Шемма, - как-то заметил Витри. - Всякая тварь так и норовит отхватить от тебя кусочек.
Шемма воспринял высказывание товарища, как лестное.
- Ем вкусно, потому и вкусный, - рассудительно ответил он. - Ох, и не люблю есть, что попало! Так и не попробовал того паштета в лавке… Небось, не хуже копченого сала тетки Пейи. - Шемма лениво повернул голову к Витри. - А ты, парень, хоть и ешь много, а тощий. Нельзя так.
Витри невольно взглянул на свою руку - сухую, жилистую руку много работающего деревенского паренька.
- Нельзя, думаешь?
- Нельзя. И комары тебя кусать не хотят, и вертихвостка твоя от тебя нос воротит.
- Лайя?! - Витри вдруг осознал, как давно не вспоминал свою кудрявую, веселую Лайю. - Она тебе не нравится?!
- Почему не нравится? Нравится. Видная девка. Но я бы на ней не женился. - Шемма сонно потянулся. - Беспокойства от нее много, а я беспокойства не люблю. Вон мельникова дочка подрастает - пышная, белая. Хозяйственная. Пироги печет - на всю улицу запах. Ее пирогов я бы поел.
Шемма замолчал, смакуя в уме пироги мельниковой дочки.
- В дороге нельзя много есть, ноги не будут легкими, - заметил Витри. - Нам ведь еще идти да идти.
- Разве это жизнь для табунщика - пешком да пешком, - откликнулся Шемма, не привыкший много ходить. - Когда вернемся, как я буду пасти коней без Буцека? Табунщик без коня - это же всему селу на смех!
- Чтобы пасти коней, нужна трава, а чтобы была трава, нужен дождик, - пустился в объяснения Витри. - А чтобы был дождик, сам знаешь, что нужно.
- Знаю, знаю… - пробормотал Шемма, засыпая. После обеда, в самую жару, он имел привычку поспать, и никакие силы не могли заставить табунщика от нее отказаться. Витри не возражал. В жару было трудно идти, да и Моне нужно было попастись.
Через неделю лоанцы поравнялись с Босханом, но не зашли в город, торопясь на Оранжевый алтарь. Они питались едой, купленной в деревнях, располагавшихся вдоль тракта, или заходили в придорожные трактиры. В трактирах было много проезжих людей и брали дорого, но Шемма наотрез отказывался пропустить хотя бы одно такое заведение. Его круглая физиономия млела при виде жирной, горячей пищи, он каждый раз добросовестно наедался в запас, а потом брел за Витри, еле передвигая ноги.
Лоанцы узнали о взятии Бетлинка день спустя, как миновали Босхан. Они обедали в трактире, сидя в душном, темноватом помещении среди других путешественников, жующих и запивающих еду, когда на пороге появился обветренный, запыленный человек в охотничьей куртке и быстрым шагом подошел к стойке. Он потребовал холодного кваса, нетерпеливо стуча монетой по доске. В том, как он вошел, как отрывисто приказывал хозяину, как пил холодный квас, было что-то настораживающее. Разговоры затихли, головы посетителей одна за другой повернулись к вошедшему.
Человек, заметив, что стал центром всеобщего внимания, не удивился. Он обвел глазами трактир и сказал:
- Война, люди. Уттаки в Бетлинке.
Гонец допил залпом остаток кваса и в полной тишине вышел из трактира.
Кто-то выругался, и это сработало как сигнал. Все заговорили разом, громко и разгоряченно, выплескивая тревогу и понося уттаков. Про Каморру никто не знал - все высказывания сводились к тому, что "уттаки в последнее время совсем обнаглели" и "слишком много их развелось - давно не били". Шемма понимающе переглянулся с Витри и промычал ему через кусок тушеной баранины:
- Каморра… это все он, не иначе…
Упрямое, нахмуренное лицо табунщика говорило, что он занес Каморру в пустующий до сих пор список особо опасных личных врагов.
Вечером Шемма не оплакал, как обычно, своего Буцека, а уселся есть в полном молчании. Витри уже хорошо знал своего товарища и по его напряженному лицу догадывался, что в крепкой голове табунщика под кудрявыми волосами тяжело проворачиваются планы мести Каморре, один другого страшнее. Но, видимо, ни один из планов не оказался стоящим обсуждения, и Шемма улегся спать, ни слова не сказав Витри.
Прошло еще три дня, и лоанцы оказались в окрестностях Келанги. Места здесь были обжитые. Одна деревня сменяла другую, почти не оставалось незасеянных, неокультуренных участков земли. Леса и рощи вдоль берега Тиона сменились садами и огородами, у деревянных причалов теснились десятки лодок, привязанных цепями.
Несмотря на то, что лоанцы видели Цитион, после которого трудно восхищаться другими городами, Келанга все же произвела на них впечатление. Город, построенный из серого и светло-бурого гранита, выглядел просторным, прочным и основательным. Еще со времен Тевилена город застраивался только с разрешения правителя, поэтому его улицы были прямыми, площади широкими, а дома стояли ровными рядами, не выбиваясь из строя и не тесня друг друга.
У северных ворот, рядом с мостом через полноструйный Тион возвышалась смотровая башня, хорошо видимая из любой части Келанги. Через мост проходила дорога, ведущая на Оранжевый алтарь, а затем в Бетлинк. Дальше тянулись леса, называемые Иммарунскими по именам двух больших рек на севере - Иммы и Руны. В этих лесах обитали уттаки, которые прекрасно обходились без дорог.
Лоанцы вошли в город через восточные ворота, украшенные гербом - сеханским кондором, летящим по голубому фону, обведенному красной каймой. Девиз правителей Келанги - "Вижу сверху" - был известен далеко за пределами города. Келанга занимала ключевую позицию в затянувшемся на века противостоянии людей уттакам и успешно справлялась со своей ролью. Со времен Тевилена уттаки только дважды прорывались мимо Келанги в южную часть острова. Они еще появлялись у стен города в первые десятилетия его основания, пока оборона была слаба, но в ближайшем веке со смотровой башни Келанги ни разу не доводилось видеть блеска уттакских секир.
Улица привела Витри и Шемму прямо ко дворцу правителя Келанги. Дворцовые постройки, обнесенные чугунной оградой, были приземисты, но простирались вширь, занимая целый квартал. Главные ворота дворцового квартала выходили на центральную площадь города - просторную и людную, с лавками и гостиницами, трактирами и закусочными. Витри и глазом не успел моргнуть, как Шемма облюбовал трактир, расположенный в полуподвале напротив главных дворцовых ворот. Ему не осталось ничего, кроме как завести Мону во двор и последовать за Шеммой.
- Шемма! - догнал он табунщика у входа. - Подожди ты с едой хоть немного! Сначала нам нужно узнать дорогу на Оранжевый алтарь. Не убежит твоя еда!
Шемма не доверял еде, зная по опыту, что иногда она склонна убегать. Но слова Витри усовестили табунщика и дали иной ход его первоначальным намерениям.
- Не беспокойся, Витри, - заверил он товарища, осматривая трактир. - За этим я сюда и зашел. Я выберу кого-нибудь и разузнаю у него, что здесь говорят о Каморре. Заодно и дорогу расспрошу… ты ведь понимаешь, что разговор вести - здесь подход нужен.
- Представляю, что у тебя за подход, - вздохнул Витри, но Шемма уперся на своем.
- Вон в углу сидит мужик, один. С ним я и поговорю.
Мужик, уже в возрасте и тучный, одиноко приютился в углу, потягивая пиво. Его телосложение понравилось Шемме, который, если пока и не был тучным, то, несомненно, обещал стать им в зрелые годы. Табунщик почувствовал, что с этим-то он легко найдет общий язык, и устремился к его столу.
Витри отстал от Шеммы, подумав, что неплохо бы сначала узнать, с кем имеешь дело. Он обратился к трактирному слуге и спросил, что за человек сидит там, в углу.
- Это нездешний, - ответил слуга. - Я его раньше никогда не видел. Он с неделю, как ходит сюда. Садится один, ни с кем не разговаривает, а пьет себе пиво. Странный тип.
Витри кивнул слуге и пошел вдогонку за Шеммой.
Странный тип был не кто иной, как Мальдек, благополучно добравшийся до Келанги. Неделю назад он добился встречи с Берсереном и привел его в недоумение рассказами о Синем камне, о Каморре и его шпионах, о грозном магистре ордена Грифона, который хочет его, Мальдека, смерти. Правитель с гадливостью смотрел на жирную, трясущуюся от страха тушу каянского мага и пытался сообразить, может ли тот для чего-нибудь пригодиться. Не придя ни к какому выводу, Берсерен на всякий случай оставил Мальдека во дворце.