Когда они отошли на некоторое расстояние, Бетси сказала Пастуховой, что Гор вполне мог бы им пригодиться в качестве фотографа. Она видела его работы. Это первоклассная, высокопрофессиональная съемка.
– Успеется, – резонно отрезала Папа. – Давай сперва сами осмотримся. Там и так места мало, чтобы устраивать толчею.
Спускаться по круто стоящей лестнице с больной ногой было непросто. Бетси несколько раз останавливалась, потому что рана давала о себе знать. Уже внизу девушка осмотрела повязку. На ней выступило большое темно-красное пятно.
Наверное, все-таки не стоило ей сегодня геройствовать. Вполне могла бы полежать денек-другой в постели, чтобы рана окончательно зажила. Соответствующий уход обеспечат. Она в этом ничуть не сомневалась. Каких-либо причин особенно торопиться у нее нет. Экспедиция только началась.
И все же некое внутреннее чувство бередило надоедливым червем душу, заставляя ему безоговорочно повиноваться. Беспокойный голос повелевал Бетси идти в таинственное подземное святилище. А своему внутреннему голосу девушка доверяла.
В Крипте все было точно таким же, как и позавчера. И что тут могло измениться? Разве вот появился легкий запах горелого дерева и жареного мяса. Или вновь чудится? Обычная обонятельная галлюцинация. В ее болезненном состоянии не удивительно. Все эти антибиотики и успокоительное до добра не доведут. Вон Папа ничего подобного не ощущает. Нормально функционирующий здоровый организм.
Арина Панкратовна расставила по углам четыре мощных фонаря, поставив пятый в центре святилища прямо на сруб колодца. Таким образом, в помещении стало достаточно светло. Мигом улетучилась вся таинственность и загадочность. Обычный объект для археологических исследований.
Извлекши из бездонного кармана своей полувоенной формы карандаш и тетрадь, мадам Пастухова примостилась на камне возле одного из угловых фонарей и принялась делать черновые записи. Это "Рабочая тетрадь". Документ, так сказать, внутреннего пользования. Потом нужно будет надлежащим образом оформить еще и официальный "Дневник археологических раскопок объекта Крипта на острове Змеиный". Туда попадет уже тщательно продуманная и отфильтрованная информация.
Почину для они произвели фотографирование и обмеры объекта. Потом Арина Панкратовна вошла в роль Пикассо, пытаясь с помощью карандаша запечатлеть внешний вид Крипты на бумаге. Дело у нее шло не быстро. Окаянный карандаш все время норовил сломаться или выскользнуть из ее толстеньких, как сосиски, пальцев.
Бетси, вполуха внимая ворчанию начальницы экспедиции, достала свои приборы и принялась настраивать свои приборы.
Для начала с помощью сканера она проверила предварительные догадки и выводы, сделанные нею во время первого посещения. Так и есть, она не ошиблась. Бронзовые изделия изготовлены приблизительно в девятом веке до рождества Христова.
Но отчего они так хорошо сохранились? Загадка.
Потом настал черед того, что девушка в шутку называла снаряжением "Охотников за привидениями". Как она в свое время потешалась над неуклюжестью и чересчур богатой фантазией авторов этого забавного фильма. Если бы кто ей сказал, что не пройдет и пяти лет, как она сама будет сканировать помещения на предмет наличия в них паранормальных явлений, Бетси бы рассмеялась шутнику прямо в лицо и посоветовала обратиться к психиатру. Так, в принципе, она и поступила, когда Джунковский преподнес ей небольшую шкатулку с микрорадаром на внешней стороне крышки и со шкалой на внутренней. Иван Петрович на полном серьезе заявил, что это прибор для обнаружения привидений. Точнее, аномальных биополей…
Посмотрим, посмотрим, сколько мертвецов здесь скрывается!.. Бетси откинула крышку и щелкнула тумблером на панели аппарата.
Стрелку прибора зашкалило до самой крайней отметки, что свидетельствовало о наличии в Крипте мощной биоэнергетики. И здесь Элизабет не ошиблась. Но она и вообразить не могла такого высокого уровня "паранормальности". Агрегат заурчал, зашипел и вырубился. Мисс МакДугал попыталась его потрясти, постучать по нему кулаком. Ничего не помогало. Чуду техники пришел конец.
– Да брось ты его, – донесся до нее насмешливый голос. – Что он тебе покажет такого, что ты не видела?
Бетси резко обернулась, и прибор выпал у нее из рук.
На месте древнего кострища ярко полыхал огонь. Между двумя бронзовыми стержнями висел вертел, на котором подрумянивался козий окорок. Котелок так и стоял на полу. Но теперь он был до краев наполнен жирной похлебкой, над которой поднимался ароматный парок. Иллюзия была до того полной, что девушка, вдохнув одуряюще вкусный запах, немедленно захотела есть.
На камне возле костра сидел НЕКТО, одетый в древнегреческий хитон и красный гиматий, заколотый на плече золотой фибулой. Он помешал варево в котле ложкой, потом снял пробу и удовлетворенно крякнул. Потом повернулся к Элизабет.
– Ну, вот и свиделись, малышка! – поприветствовал ее "гид" из Археологического музея. – Хайре!
– И тебе радоваться! – механически ответила девушка, судорожно сглотнув слюну.
"Ну, вот и последствия ранения начинают сказываться. Сейчас чего доброго снова в обморок упаду…"
Молодая баронесса затравленно огляделась. Вот и Папа сидит, как ни в чем не бывало, делая зарисовки с натуры в рабочей тетради.
– Миссис Пастухова! – окликнула ее Элизабет.
Тщетно. Никакой реакции!
– Она тебя не слышит, – пояснил Балафре. – А меня не видит. Мы вообще находимся с ней в разных измерениях. Время для твоей спутницы остановилось.
– Бред, – попыталась убедить себя мисс МакДугал. – Я просто больна. Это все из-за раны.
Отчего-то насмешник ей не поверил. Наверное, сказано было совсем не убедительно.
Вот он снова нацепил свою любимую снисходительную ухмылочку.
– Ну, почему же так сразу и бред? Разве мой подарок не лежит у тебя в верхнем ящике стола? Рядом с перстнем Алкиния…
– А вы откуда знаете? – дернулась Бетси. – И вообще, может быть, наконец, соизволите представиться? А то ведете себя не как джентльмен. Внезапно появляетесь, столь же внезапно исчезаете. Прямо таки Чеширский кот какой-то!
– Кем-кем, но котом меня еще не называли, – озаботился златокудрый Балафре.
Он встал – и выпрямился во весь рост. На миг показалось, что головой Незнакомец упирается в самый потолок пещеры. Но это был только эффект освещения, производимый костром. Горящие фонари куда-то улетучились. В помещении светилось только пламя у колодца.
– Назвать себя, говоришь? – медленно молвил странный парень. – Мне казалось, ты достаточно сообразительна. Иначе бы не была обладательницей Кольца моего друга Алкиния. Им не может владеть кто попало. Кольцо само выбирает себе хозяина.
– Бред! Бред! Мне его подарили! – раздраженно возразила девушка.
– Это все равно. Ладно… Когда-то люди называли меня Ахиллом, сыном Пелея. Потом Владыкой Белого острова. Понтархом. Видишь, сколько имен. Выбирай любое, какое понравится. Можешь звать меня так, как в музее: "Гидом".
"Мы оба бредим. Я и моя галлюцинация."
– Не веришь! – утвердительно тряхнул золотыми кудрями парень в красном гиматии. – Послушай. У меня, у нас совершенно нет времени. Близится Великий Выход. Ты должна мне поверить, довериться и помочь…
Он прижал руки к груди в умоляющем жесте. Девушка никак не прореагировала.
– Что ж, время еще есть. Оно уже истончилось, как долго употребляемый нож. Но еще немного осталось. Я не хочу приказывать, хоть имею на то право, будучи Владыкой Левке. Какие еще доказательства необходимы, чтобы ты поверила мне умом и сердцем?
Взгляд молодого человека остановился на ее раненой ноге. И снова лукавая улыбка.
– Сними это, – приказал он, ткнув пальцем в окровавленную повязку.
– Ага, – кивнула Бетси. – Ты хочешь, чтобы у меня открылась рана и я истекла кровью? Спасибо!
– Не бойся! – в голосе парня зазвенел металл. – Беру твою боль на себя. Снимай!
Бетси, как сомнамбула, повиновалась. С трудом развязав морской узел, которым Валентин затянул бинт, она протянула порыжевшую от крови повязку тому, кто назвался Ахиллом.
– Нет! – отрицательно покачал головой тот. – Не мне, но Священному жертвенному огню ты должна подарить свою кровь. Брось повязку на жертвенник!
И парень в красном гиматии указал в сторону треножника.
Все так же механически, не осознавая, что делает, девушка подошла к жертвеннику и швырнула в пламя снятую с ноги повязку.
– Повторяй за мной: "Молю Ахилла, Владыку острова Левке, Понтарха, даровать мне милость и исцеление".
Пересохшими губами Бетси повторила древнегреческие слова молитвы.
– Будь по сему! – торжественно возгласил парень-призрак, когда под сводами отзвучало последнее слово просьбы. – Сейчас прощай. Но обязательно приходи сюда снова, чтобы встретиться с Дозорными! Мы будем ждать.
…Иллюзия исчезла. Вокруг снова было запорошенное пылью веков помещение Крипты. Все так же тыкала карандашом в тетрадный лист упорная Папа. И не было ни костра, ни котелка с похлебкой, ни самоуверенного Балафре-зазнайки в красном гиматии с золотой фибулой.
Как не было и окровавленной повязки у нее на ноге. И раны, оставленной зубами-бритвами катрана.
Ни даже шрама на ее месте…
Бетси бессильно осела на пол.
"Не может быть!!! Бред!.."
– Арина Панкратовна! – слабо позвала она.
– Ась?! – отозвалась доцент. – Что случилось, Лизок? Тебе дурно?!
– Да, что-то голова закружилась.
– Ох ты, Господи! – всполошилась Пастухова. – Мигом наверх! Живо!! Ты как, выберешься сама или тебе помочь? Как твоя нога?
– Мне кажется… Я уже… Вроде как справилась…
В лагере царило какое-то бурное, даже болезненное оживление. Археологи носились по берегу, выделывая ногами и руками причудливые па. Олег Добров стоял на голове, а обычно невозмутимый Мягков вертелся колесом.
– Нет, я с них прямо угораю! – возмутилась Папа. – Ты пашешь, как проклятая, а они тут на голове ходят. Ишь, спортсмены-разрядники! Всем стоять!!!
– Ой, Арина Панкратовна, миленькая! – подлетели к ней с двух сторон близняшки. – Тут такое! Такое!
Они сделали огромные глаза, и стало понятно, что произошло и впрямь нечто неординарное.
– Ну, что такое?! – заторопила девушек научная руководительница. – Не заставляйте меня нервничать! Пожар? Потоп?
– Да что вы!
Оказалось, снова отличился Гор.
Взяв в руки кирку, он решил застолбить свой собственный участок. Поэтому отошел к самому краю берега, прямо под нависающую сверху скалу. Поначалу работа не ладилась. Юноша за своей журналистской работой потерял былую сноровку, годами отшлифовывавшуюся в археологических экспедициях, где он бывал с отцом. Потом он сумел войти в нормальный ритм и дело пошло. Сил придавала здоровая злость на Папу, на Бетси, на неведомого спонсора, по милости которого он очутился на этом диком островке.
Дюйм за дюймом он врубался в скальную породу. Как вдруг кирка провалилась в пустоту. Енски-младший ковырнул влево, вправо. На два фута по окружности было то же самое. Пустота.
Гор начал действовать осторожнее. Удары умело ложились, очерчивая неправильный эллипс.
Показалась глина. Журналист в сердцах сплюнул и выругался. Надо же. Обманка! Обычная пустота в породе. Парень стукнул киркой в центр дыры, и металл вновь стукнулся обо что-то твердое. Пусть. Не привыкать. Будет продолжать в том же духе.
Однако продолжения в том же духе не получилось. Очередной удар отколол осколок, по своей структуре не похожий на привычные для этой местности осадочные породы, переслаивающиеся кварцитовыми песчаниками и кварцевыми конгломератами. Подняв его, англичанин с удивлением и восторгом констатировал, что это мрамор.
Дальше он действовать ножом и – в нарушение всех существующих архелогических методик – руками.
Вот из-под глины обнажилась полукруглая, колоннообразная поверхность, покрытая резьбой. Гор остановился передохнуть, вытер со лба обильно выступивший пот.
Возникла мысль, что неплохо было бы разделить честь открытия с кем-нибудь близким. Эх, была бы тут Бетси… Но она, кажется, уже сделала свой выбор. Что ж, пусть пеняет на себя!
И парень позвал Яну Градову. Та, взглянув на мраморное чудо, едва не хлопнулась в обморок от возбуждения и восторга.
Вместе они освободили из многовекового плена невысокую, метра в полтора, колонну, имевшую около метра в диаметре. Сбегав за водой, студентка отмыла мрамор от грязи, и глазам молодых людей предстал великолепный рельеф, изображающий крылатого грифона или, скорее, огромного змея-дракона. Рельеф обрамляли каннелюры, а сверху шел профилированный валик с небольшим уступом. Судя по всему, подобные рельефы располагались по кругу по всей поверхности колонны.
Раскапывать дальше они не стали, решив подождать руководителя экспедиции. А пока устроили всеобщую презентацию и веселье.
– Круглый алтарь, – авторитетно заявила Папа. – Примерно конца второго – начала третьего века нашей эры. Ты как считаешь, Лизок?
Бетси согласилась с мнением старшей коллеги, но добавила, что полностью атрибутировать находку можно будет только после ее полной расчистки.
В праздничной суматохе все забыли о ней, о ее ране, и девушка тихонько побрела на яхту, чтобы осмыслить происшедшее с ней в Крипте.
Событие, мягко говоря, не вписывалось в рамки обыденного. Но хорошо ложилось в схему того, что в разговоре с Мережко девушка охарактеризовала как "сакральную археологию". Исчезнувший храм… Таинственное подземное святилище-караульная (так она стала называть Крипту после упоминания призрака о неких Дозорных). Алтарь с драконом. Призрак…
На трапе ее догнал Гор.
– Что с тобой? – пристально посмотрел ей в глаза парень.
Бетси поразило то, что виновник торжества не остался пожинать лавры, а отправился за ней. Поддавшись мгновенному порыву, она тепло и благодарно поцеловала Гора в щеку. Все-таки хорошо, что рядом есть друг. На плечо которого можно опереться вот в таких случаях.
Она схватила парня за руку и потащила в свою каюту.
Там Элизабет поведала журналисту обо всех странных событиях последних дней. Естественно, что Енски-младший ей не поверил. Он участливо посмотрел на девушку, попытался нащупать ее пульс и поинтересовался состоянием здоровья Бетси.
Та только хмыкнула и продемонстрировала ему ultima ratio – последний довод.
Увидев совершенно гладкую и здоровую кожу на том месте, где еще вчера у девушки была ужасная рана, Гор превратился в апостола Фому, ощупавшего раны Христовы, или в Савла, поднявшегося после падения с лошади Павлом.
– Что будем делать? – деловито осведомился он.
Бетси обрадовало это его "будем". Парень хотел быть в ее команде. И она предложила ему наведаться под вечер в Крипту. Вдвоем.
Посвящать в тайну Алексея Мережко девушка пока не решилась. Она уже давно не путала свои личные отношения с деловыми. За короткую "взрослую" жизнь Бетси успела прийти к неутешительным выводам, что красивые парни приходят и уходят, а Наука, а Археология остается.
– И вот еще что, – добавила мисс МакДугал. – Ты пока никому не говори о моем… э-э-э чудесном исцелении. Помоги-ка лучше наложить свежую повязку. И налей полбокала красного вина…
Человек (человек ли, в этом Бетси никак не могла определиться) в красном гиматии оказался на своем месте. Он полностью сосредоточился на жарком, тыкая в него бронзовым ножом и поливая из ритона вином.
Элизабет толкнула Гора в бок. Видит ли он?
Журналист обалдело кивнул головой.
– Хайре… Понтарх, – последнее слово далось с трудом.
Балафре повернулся и приветливо осклабился.
"Что-то не то у него с улыбкой, – констатировала мисс МакДугал. – Язвительности поубавилось, что ли?"
– Хайре, – ответил мужчина у костра.
"И с голосом не в порядке. Хрипловат. Наверное, простыл в сыром помещении".
– Рад тебя видеть, Алкиний, – призрак махнул рукой Гору. – Давненько ты к нам не наведывался, клянусь рыбьими потрохами!
Англичанин, удивленный подобным обращением, не нашелся с ответом и только вежливо поклонился.
– Вот мы и пришли, Понтарх, как ты и говорил.
Златокудрый неловко пожал плечами и скорчил кислую физиономию.
– Я не Понтарх. Пелид отдыхает. Нынче мой черед стоять в дозоре. Клянусь рыбьими потрохами.
– Тогда кто же ты? – спросила Элизабет.
– Некогда меня звали Аяксом, – прохрипел призрак.
"Час от часу не легче! Да что ж они все, на одно лицо?"
– Зачем мы вам понадобились?
Назвавшийся Аяксом (он же Балафре Второй) почесал в затылке.
– Знаешь, красавица, я не мастак говорить. Мое ремесло – война. Клянусь рыбьими потрохами! Погодите. Скоро мне сменяться. Вот придет Патрокл, он вам все как есть объяснит. Он у нас говорун, Патрокл то! Почти не уступает в красноречии самому Пелиду.
Запрокинув голову, Аякс захохотал. Грубо, громко, по-мужски. Бетси как-то сразу поверила, что перед ней другой человек в той же "оболочке". Ну не мог ее знакомец "гид" вот так от души смеяться. Он бы снова одарил собеседников своей надменно-снисходительной ухмылочкой.
– Послушайте, – обратился к нему Гор. – А как там… ну, сами понимаете… На том свете?
– Да ты чё, Алкиний? – удивленно пробасил призрак. – Какой тот свет? Мы же здесь, в Дозоре. Пока исполняем долг, нам нет места в Аиде.
Внезапно он застыл, словно к чему-то прислушиваясь.
– Ага, вот и Патрокл на подходе. Ладно, друзья, прощайте! Еще свидимся. Клянусь рыбьими потрохами!!
Аякс махнул им рукой. Силуэт призрака на мгновение стал расплывчатым, но вскоре снова обрел четкие очертания.
– Хайре! – молвил мужчина в красном гиматии ласковым, мелодичным голосом. – Я Патрокл, сын Менетия.
– Радоваться и тебе, Менетид, – ответила Элизабет.
Патрокл пристально вгляделся в Гора.
– Послушай, эфеб, ты, случайно, не родственник Алкиния?
Журналист покачал головой и развел руками.
– Великий Дионис, до чего же похож! Надо будет попросить Пелида, чтобы он покопался в твоей родословной. Это сходство неспроста. Если ты не из Посвященных, то вряд ли бы смог видеть нас, Дозорных. Как не видят те двое, которые вот уже два часа топчутся наверху, пытаясь проследить за вами.
"Что такое? – всполошилась Бетси. – Какие двое? Может, кто из экспедиции? Например, тем же близнецам стало любопытно, чем это занимаются двое иностранцев в Крипте".
– Итак, – решительно сказала она вслух. – Зачем мы вам понадобились?
– Кажется, Пелид упоминал о Великом Выходе? – призрак посмотрел на девушку и, уловив ее утвердительный кивок, продолжил.
…В свое время владыка олимпийцев Зевс вступил в борьбу с чудовищным змеем Тифоном, порождением Геи и Тартара. После жестокой и кровавой битвы тварь была низвергнута в тартар. Но все дело в том, что окончательно убить Тифона не удалось. Как и сами великие боги, чудище бессмертно. Время от времени оно пытается выйти на поверхность Земли, чтобы уничтожить богов и все человечество.
Олимпийцы наложили сильные заклятия, не позволяющие Тифону прорваться из тартара наверх. Однако есть несколько мест, не подвластных чарам богов. Сама Гея воспротивилась насилию над собственным детищем и решила помочь ему. По ее воле возникло несколько "колодцев"-выходов, через которые змей может выбраться из преисподней.