В этот день экстравагантный хозяин явно решил поразить гостью особенностями национального застолья. В меню были представлены блюда исключительно русской кухни – пасха из творога, желто-коричневые куличи с белыми головками, разноцветье крашеных яиц, розовое, почти прозрачное сало. В серебряных jendovah плавали в рассоле соленые огурчики и моченые грузди, а с двух блюд, тоже серебряных, маслянисто подмигивала зернистая и паюсная икра. А еще окорок, груды пирогов и пирожков (настоящих rasstegay`ев), рассыпчатая картошка, сельдь с зеленым луком… В довершение всего два официанта внесли на зеркальном подносе полутораметрового отварного осетра, обложенного тартинками с икрой.
Каждое блюдо Иван Петрович представлял девушке лично. Рассказывал о том, почему оно представлено на пасхальном столе, как его следует правильно готовить и чем запивать. Бетси была вынуждена отведать русской водки ("Кристалловская", – с гордостью пояснил хозяин), и даже загадочные sbiten' и varenets. Предлагался и kvas, но девушка вовремя вспомнила, что иностранцы, бывавшие в России, называли этот напиток "лимонадом для свиней".
Русский богач тем временем все болтал и болтал. Речь лилась легко и непринужденно. Элизабет просто поражалась. Как будто и не было между ними никакой размолвки, и расстались они не далее, как вчера или позавчера. Да, мистер Джункоффски умел держать марку.
– Кстати, давно хотел поинтересоваться, – ни с того ни с сего прервал хозяин очередной кулинарный экскурс, – знаете ли вы русский?
– Язык? – удивилась мисс МакДугал. – Очень немного. Два семестра посещала в Сорбонне спецкурс, но потом бросила. В общем, в России это, кажется, называется znat` so slovarem. Очень сложная грамматика… Да и зачем? В ближайшие тридцать-сорок лет Россия – малоперспективная для археологии страна…
– Речь, собственно, пойдет не совсем о России, а об одной из ее бывших земель. Об Украине.
– А-а! – протянула девушка. – Знаю. Chernobil`.
– Ну уж, сразу Чернобыль, – хозяин укоризненно покачал головой. – Страна с достаточно древней культурой. Ее столица, Киев – mat` gorodov russkih…
Бетси недовольно хмыкнула:
– Не "mat` gorodov", а "метрополия", столица. Этот ваш Нестор плохо знал греческий!
– Ну вот! – хозяин удовлетворенно улыбнулся. – А говорите, что "so slovarem". Ну, бог с ней, с метрополией! Нас в данном случае интересует античное Причерноморье. Вы слыхали что-либо об острове Левка? Он же Белый, он же Фидониси, он же Змеиный, он же Святой.
Девушка пожала плечами.
– В пределах учебного курса.
– Ну-ка, ну-ка, – подбодрил хозяин, подливая в бокал мисс МакДугал "лимонад для свиней". – Просветите!
Менее всего Бетси хотелось читать лекцию, а тем более сдавать экзамен, но делать было нечего. Работодатель вправе проверить ее квалификацию. Впрочем, лекции можно читать по-разному. Будь здесь дядюшка Арчи… А что, почему бы, собственно, и нет?
Она решительно отодвинула в сторону бокал с подозрительным "лимонадом", нахмурилась…
– Троянская война. Да. Греки против троянцев. Воевали. Греки живут в Греции. Да. Греция – член НАТО. Троянцы жили в нынешней Турции. Да. Нет. Не важно. Вымерли. Все! Но сначала воевали…
Она покосилась на мистера Джункоффски, но тот и бровью не повел. Ах, так!
– Среди греков самым лучшим был Ахилл. Да. Герой. Неуязвимый. Совсем. Нет! У него была пятка. Левая. Нет, правая. Не важно. В нее попали. Стрелой! Тогда огнестрельного оружия еще не было. Хорошо! Иначе бы всех перестреляли. Да! Ахилл попал в госпиталь. Не было пенициллина. Плохо! Да! Умер. Совсем. Да!
Она вновь поглядела на хозяина дома. Тот невозмутимо улыбался, и девушка поняла, что силы ее иссякают.
– Похоронили. На костре. Методом кремации. Да. Мать Ахилла Фетида забрала труп и перенесла на Левку. Оживила. Превратила в бога. Данные непроверенные. Да! В случае подтверждения следует сообщить в Королевскую Академию наук. Да! По синему телефону…
Все, выдохлась! Бетси, даже не заметив, что пьет, отхлебнула из бокала. "Лимонад для свиней" отдавал одеколоном…
– Известная легенда, – кивнул Иван Петрович, но уже без всякой улыбки. – Никто не верит в смерть героев, тем более таких, как Ахилл…
Девушка внезапно вздрогнул. Никто не верит в смерть героев… Ахилла помнят через тысячи лет. Дэмпси Мелоуна давно забыли…
– Со временем, как вы наверно слыхали, мисс МакДугал, на Левке был построен храм, и остров стал центром культа Ахилла. Со всего античного мира приезжали сюда паломники, чтобы почтить великого героя. По свидетельствам очень многих, на острове порой появлялись призраки самого Ахилла, его друга Патрокла и даже Елены Прекрасной. Ее, как вы знаете, посмертно выдали замуж за бога Ахилла… Храм накопил несметные сокровища, из-за чего порой подвергался пиратским налетам, от которых Левку защищали жители Ольвии. Об острове часто упоминают античные авторы – Арриан, Павсаний, Филострат-младший. Побывал там сам Аристотель, даже сочинил эпитафию в честь великого героя…
– Ну и что с того? – удивилась мисс МакДугал. – Мы что, так и будем друг другу учебник пересказывать? Остров уже исследовали и ничего особенного не нашли!
– Нашли… – тихо-тихо проговорил Джункоффски.
Бетси недоуменно покачала головой.
– Но когда? Я же помню! В XIX веке, после того, как остров отошел к Российской империи, там был создан карантинный пост, тогда же начались раскопки. Некий капитан Критский, побывавший на Левке в 1823 году, зарисовал план храмового фундамента. Обычный храм, крупные известняковые блоки…
– Да, – согласился хозяин дома. – Храм самый обычный, по крайней мере, на первый взгляд. Жаль, что его остатки разобрали при строительстве маяка!.. Ну, а в остальном… Судьба храмовых сокровищ неизвестна, их искали, но все, что обнаружили…
– Несколько блоков с надписями, остатки амфор, столовой керамики и черепицы, сотню античных монет да пару якорей, – перебила мисс МакДугал. – Не густо! Для профессионального археолога и это представляет определенный интерес, но я античностью не занимаюсь.
Пальцы Ивана Петровича легко ударили о столешницу.
– Знаю! Вас больше интересуют всевозможные артефакты, находки, так сказать, исключительные. Не так ли?
Девушка кивнула.
– Меня, признаться, тоже… Так вот, история не кончена. Остров продолжали копать уже при большевиках. Отчеты не читали? Очень интересно заявление, весьма, как мне кажется, опрометчиво сделанное госпожой Пятышевой, в 1964 г. проводившей раскопки на острове Змеином. Описывая юго-западный район острова, она сообщает следующее…
Рука нырнула в карман смокинга и появилась, вооруженная небольшим листком бумаги.
– Перевожу: "Во многих местах этой части острова под каменистым грунтом чувствуется пустота, что позволяет предполагать наличие карстовых пещер. Вполне вероятно, что во времена Ахилловы эти пещеры использовались как тайники-сокровищницы, куда при приближении морских пиратов жрецы прятали статуи богов и драгоценности". Оценили?
– Оценила.
Теперь Бетси слушала, не пропуская ни единого слова.
– Попытки отыскать эти пещеры предпринимались, но пока безуспешно. Предполагают, что они большей частью уже разрушены, а входы в сохранившиеся завалены. Кроме того, искать древние сокровищницы следует с учетом того, что уровень моря за прошедшие века значительно повысился по сравнению с античным временем…
– Значит, необходимы подводные исследования? – перебила девушка.
– Заинтересовались? Да, и это тоже… Любопытно, что в последней по времени работе о храме Ахилла на Левке, изданном в 1993 г. сотрудниками Одесского археологического музея Охотниковым и Островерховым, заявление Пятышевой опровергнуто. Категорически, но совсем не убедительно. Понимаете?
– Кажется, да, – согласилась Элизабет. – Но зачем это понадобилось? И кому? Этим, как их… Охотникову и Отсроверхову?
Джункоффски пожал широкими плечами.
– Трудно сказать… После развала Советского Союза остров отошел независимой Украине. И тут у нее возникли трения с Румынией, заявившей территориальные претензии на Змеиный. Украина – государство молодое, миролюбивое. Зачем ей привлекать чье-то пристальное внимание к сокровищам Ахилла? Вот и появились исследования о том, что там, якобы, ничего нет. И ссориться не из-за чего! Впрочем, это только версия…
– Вы сказали: "якобы"? – вновь перебила девушка, – Значит, у вас имеются сомнения?
– Имеются, – улыбнулся Иван Петрович. – Конечно же, имеются, дорогая моя мисс МакДугал! Куда, скажите на милость, подевались многочисленные статуи богов и героев, о которых упоминают античные авторы? Среди прочего, кстати, двухметровая золотая статуя самого Ахилла очень древней работы, возможно, VII или VI веков до Рождества Христова. Считается также, что именно на Левке хранились доспехи героя, в том числе и его знаменитый щит…
– Щит Ахилла? – поразилась Бетси. – Я об этом читала, но ведь уже в римское время такие рассказы не принимались всерьез. Это же сказка!
– Не знаю, не знаю, задумчиво проговорил хозяин дома. – "Сказка ложь, да в ней намек. Добрым молодцам урок", – как писал наш русский поэт Пушкин. Не читывали? Зря, зря!
Мисс МакДугал залпом выпила бокал квасу, не обращая внимания на одеколонный привкус.
– И вы хотите мне предложить съездить на Змеиный за… За щитом Ахилла?!
Мистер Джункоффски спокойно кивнул:
– Верно догадались! Хочу. Но сделать это будет нелегко, не легче, чем было Шлиману, когда он искал Трою. На остров очень трудно проникнуть. Там нет гражданского населения, одни военные – небольшая пограничная застава. Да и сам остров крохотный, не спрячешься.
– Наймем группу "морских котиков"? – прищурилась девушка. – С вас станется!
Иван Петрович еле заметно улыбнулся.
– Станется, конечно. Но это лекарство не для подобного случая… Кое-какие шаги я уже предпринял. Вы сами заметили, что в ближайшие тридцать-сорок лет бывший Советский Союз малоперспективен для археологии. Им не до того. Экономика развалена, наука почти не финансируется, все надежды только на иностранные кредиты и инвестиции. Ну, я, конечно, не Сорос, но научные изыскания поддержать готов – особенно, если они совпадают с моими интересами. Недавно я перевел достаточно крупную сумму денег на счет Одесского археологического музея для организации специальной экспедиции на Змеиный.
– Ага! – быстро кивнула девушка.
– Ага, – согласился Джункоффски. – Специальной – потому, что будут проводиться и подводные раскопки. Соответствующее оборудование закуплено. Однако я выдвинул особое условие – чтобы в экспедиции участвовал мой личный представитель. Присмотреть за рациональным использованием денег и вообще… Знаю я этих бывших советских!
– И они согласились?
– А куда им деваться? – вновь улыбнулся хозяин дома. – Деньги-то нужны. Проблемы с пограничниками они обещали уладить сами. Итак, вы беретесь?
– Ехать на Святой остров на поиски сокровищ Ахилла?
Девушка задумалась. Иван Петрович деликатно отвел взгляд от ее лица, наколол вилкой рыжик и отправил его прямиком в рот – вслед за рюмкой "Столичной".
– Что ж, – вздохнула Бетси, – как, кажется, у вас говорят: "S Bogom na avos'". Когда выезжать?
Джункоффски щелкнул пальцами.
– Месяца через полтора. Надо ведь ознакомиться с проблемой, так сказать, вникнуть… Да и спецтехнику освоить.
– Хорошо.
– Вот и чудненько, – резюмировал хозяин дома. – А пока не продолжить ли обед? Нам еще сладкого не подавали. Там такой торт! Пальчики оближете и спасибо скажете!..
– А я и так могу сказать спасибо, – усмехнулась Бетси.
– Но за что? – удивился Иван Петрович. – Мы еще не…
– Хотя бы за то, что не предложили мне поймать для вас Несси!
Намек на пристрастие мистера Джункоффски к коллекционированию чучел экзотических животных, хорошо известное им обоим, был явно понят, но отреагировал Иван Петрович на удивление серьезно.
– Видите ли, дорогая мисс МакДугал… Я хорошо плачу людям, и поэтому никогда не ставлю перед ними легких задач!..
Глава вторая
Храм героя
(Интерлюдия-1)
…Так рассказывают. А правда ли это, ложь, кто знает?
Ничто не предвещало в этот тихий вечер шторма…
Кристально чистое небо причудливо отражалось в покрытой мелкой рябью тёмной поверхности моря. Корабли рассекали воду, нехотя расступающуюся перед их упрямым натиском. С востока дул сильный свежий ветер и, если чутко прислушаться, могло показаться, что где-то вдалеке, у самого горизонта еле слышно звучит волшебная арфа Эола.
Да, ничто не предвещало в этот тихий вечер шторма. Даже бывалые моряки не смогли почувствовать приближение ненастья. Но Судьба уже лежала на коленях у богов…
Подставив лицо струям ветра, Алкиний вглядывался в тонкую полоску горизонта – туда, где вода сливалась с небом, образуя сплошную синюю линию, где уже невозможно отличить небо от моря. Ветер беззаботно играл длинными светлыми волосами юноши, ничем не предвещая скорую бурю.
Вереница торговых кораблей (их было семь – счастливое число, число Гермеса, дарующее удачу) везла товары из Понта в Коринф, где моряки рассчитывали на этот раз хорошо подзаработать. В отличие от прошлого раза караван хорошо охранялся, и пиратов, часто шныряющих в этих водах в поисках наживы, можно было не опасаться. Эх, будь бы раньше чуток поумнее!..
Едва заживший рубец на левом плече нестерпимо чесался, и Алкинию приходилось всё время сдерживать себя, дабы не поддаться соблазну дотронуться до почти зажившей раны. Шрам был глубоким. Пиратский нож едва не нанёс ему смертельную рану. Чуть правее к шее и…
Об этом не хотелось думать.
В тот раз удалось отбиться. Потеряв два корабля из четырёх, в порт назначения доставили лишь половину товара, и это был урок, жестокий урок, заставивший моряков усилить охрану. Теперь эта ошибка не должна была повториться. Она и не повторилась, но… Но все лежало на коленях у богов…Неладное первым почувствовал Эвмед, старый опытный кормчий, но что-либо предпринять было уже поздно.
Ни один из моряков за всю свою жизнь не видел такой страшной бури. Небо за какую-то минуту почернело, наливалось тёмным багрянцем, на горизонте, внезапно ставшим совсем близким, зловеще засверкали молнии, ветер заревел, грозя сорвать парус. Напуганные внезапной переменой погоды, люди засуетились, убирая с палубы все, что могло смыть разбушевавшейся морской волной, и закрепляя убранные вёсла.
Алкиния толкнули. Кормчий! Он что-то кричал, но голос заглушали завывания ветра. Моряки на соседних кораблях делали какие-то знаки, указывая на небо.
Море, налившись чернотой, уже бурлило.
Многие, даже самые опытные, были настолько поражены внезапно обрушившимся ненастьем, что оказались неспособными помочь своим встревоженным товарищам подготовиться к буре, в панике путаясь у них под ногами.
– Чем? – донеслось сквозь вой ветра до Алкиния. – Чем мы могли прогневить богов? Братья, это кара…
Дальнейших слов юноша уже не разобрал и даже толком и не понял, кому из снующих по палубе моряков они могли принадлежать.
Но опыт брал свое. Паруса были вовремя сняты и первый, налетевший на корабли яростный шквал, не причинил особого вреда.
– Держи! – прокричал кто-то прямо над самым ухом юноши. – Обвяжись верёвкой… Закрепи… палубе…
Он понял – и быстро оглянулся. Соленые брызги взбесившейся стихии резали глаза. Слепо тычась наугад, Алкиний принял из чьи-то рук верёвку и, опустившись на колени, привязал один из её концов к выступающему на корме медному штырю, вторым же концом он обвязал себя вокруг пояса. И вовремя! Следующий шквал был намного сильнее первого.
Протря рукой глаза, Алкиний увидел, как одного из моряков смыло за борт. На какую-то долю секунды перед его взором промелькнуло чье-то перекошенное ужасом лицо и скрюченные руки, отчаянно пытающиеся ухватиться за скользкую палубу. Бедняга не успел обвязаться верёвкой.
Корабль тряхнуло. Судно медленно заваливалось на бок.
Поскользнувшись, Алкиний упал и, распластавшись по палубе, поехал куда-то вниз. Натянувшаяся верёвка больно врезалась в спину. Чтобы не нахлебаться морской воды, юноша задержал дыхание…
Судно ещё раз качнуло, на какое-то мгновение оно выровнялось, снова приняв обычное положение…
Перед взором юноши предстала страшная картина. Буря на несколько секунд словно отступила, улеглись волны, позволяя увидеть остальные корабли каравана, крутившиеся, словно щепки в гигантской чёрной воронке водоворота.
Чем-то, не принадлежащим миру смертных, веяло от этой картины.
Корабль Алкиния был на самом краю воронки. Секунда – и всё снова закружилось в бешеном танце смерти.
Громы и молнии, казалось, обрушивались прямо на корабли. Будто кузница Гефеста грохотало чёрное ненасытное небо, в который раз доказывая ничтожество человека пред силою богов…
Следующая волна почти полностью погрузила корабль под воду, Алкиний решил, что это уже конец, но взбесившаяся стихия вытолкнула судно на поверхность, швырнув к близкому чёрному небу. Вода на мгновение схлынула, шипящей пеной уйдя за борт. Обхватив руками верёвку, обессиленный юноша резким движением подтянул себя вверх, пытаясь глотнуть воздух, но следующая волна уже рушилась на судно. Толчок в спину – и молодой эллин упал, ударившись головой о мачту.
Сознание заволокла вязкая чернота. Она была чернее разбушевавшегося неба.
Страшнее…
Очнулся Алкиний оттого, что кто-то протирал мокрой губкой его лицо – и почему-то совсем не удивился.
Первое, что он увидел, это небо – чистое, полное спокойных звёзд. Это сразу же успокоило. Что бы ни сулочилось, самое страшное позади…
Еще через мгновение он узнал того, кто склонился над ним. Эвмед! Морщинистое лицо кормчего было бледным, осунувшимся, а свет полной луны делал моряка похожим на мертвеца.
– Где мы? – спросил Алкиний, разлепляя опухшие губы.
Кормчий, запрокинув голову, посмотрел на звёзды.
– Нас снесло к левому берегу моря, – хрипло ответил он. – Это плохо, очень плохо.
Юноша привстал, пытаясь опереться о мачту, но тут же со стоном упал обратно. Спину на мгновение стянуло огненным обручем. Полыхнувшая в теле боль красным пламенем отозвалась в глазах. Дрожащей рукой Алкиний, дотронулся до правого бедра – рука была в крови.
– От верёвки, – пояснил Эвмед, по-прежнему рассматривая звёзды. – Твоя плата за спасение!
Рядом послышались голоса уцелевших. Люди постепенно приходили в себя после шторма. Не все – судя по возгласам, половины команды уже не было.
Всё случившееся казалось теперь Алкинию частью странного горячечного бреда, а сияющие звёзды над головой, вкупе с отдалёнными голосами моряков, постепенно погружали его в тяжёлый тревожный сон, где не было ни бури, ни моря, ни страха смерти, а была лишь одна тёмная зияющая пустота.
Когда, наконец, настал рассвет, команда с радостью и скорбью приветствовала уцелевшие после бури четыре судна. Двух не хватало, а вероятность того, что их отнесло в какую-нибудь в сторону, к близкому берегу, была ничтожно мала. Сгинувшие экипажи заплатили собой ненасытной морской стихии за спасение оставшихся в живых.
Запел негромкую песню сладкоголосый аэд Леодий, песню, провожая ушедших в подземное царство Аида. Кто-то пытался подпевать…