Сосед слушал очень внимательно, ловко накалывал кусочки в своей тарелке на вилку и жевал крепкими зубами.
– Ваше лицо мне знакомо, – наконец сказал он. – О… вы тот самый… с форума? – Старик выговорил это слово, словно оно было ему чужим. – Это правда вы! Какая честь!
Витя зарделся – на форумной аватарке была такая фотография, по которой узнать его было крайне непросто. На уфологическом форуме, разумеется…
– Вы тоже уфолог?
Старик с достоинством наклонил седую голову и чуть приподнял кончик вилки.
Витя обратил внимание, что рука была хоть и старческой, но не дряхлой. Сильные загорелые пальцы крепко держали узкое серебряное тельце элитного столового прибора. Как… как меч, что ли.
Ланч затянулся на долгие два… три часа.
Теперь говорил старик – он представился, но имя-отчество оказались такими мудреными, что не запомнились совершенно. Зато он начал с ходу решать застарелые психологические проблемы уфолога так ловко, что тот растаял душой. Во всем оказались виноваты женщины. Сначала мать, которая не смогла раскрыть женскую сущность отцу, вследствие чего тот спился и пропал; потом – девочки из класса, из-за низкого интеллектуального уровня не понявшие идеологии супергероев, а потом…
Старец вдруг заторопился, засобирался.
– А вы сами… давно интересуетесь паранормальными явлениями? – задал Витя вопрос.
Я давно, – ответил тот. – Занимаюсь артефактами, которые сохраняются в жидком виде – вода, растворы, отвары, кровь. Но по моей специальности, увы, так редко попадается…
Разрываемый благодарностью, Витя сунул руку в рюкзак.
– Вы знаете, у меня кое-что есть. Может, это просто краска… а может… понимаете? Вот ведь, я ее все время храню дома… а тут взял с собой… как чувствовал, что пригодится, а?
– Интересно, интересно…
Дед с благодарностью принял бутылку от кока-колы, и, откланявшись, ушел, оставив приятную бумажку в оплату ланча. Витя еще некоторое время доедал осьминога, чувствуя при этом необыкновенное воодушевление.
Но день на этом не закончился.
После ланча переваривающий сложную японскую еду Витя отправился в арбатский подвальчик, где заказал на всю компанию уфологов и паранормальщиков суши, пиццы и выпивки, и потому очередное заседание в углу мастерской художника Араева прошло в теплой дружеской обстановке. Говорили о кораблях, ждали новую серию про Капитана Америку и Тора. Из женщин была одна готка Ира Затворница, которая в общих разговорах не участвовала и молча раскладывала свои грозные таро в свете черных свеч.
В который раз выходили маг, башня и туз мечей.
Спустя несколько часов на выходе из подвальчика на Арбате Витю встретили трое. Крепко скроенный коренастый мужчина в хорошем костюме горчичного цвета – его сопровождали охранники в черной униформе со странными значками на шевронах. ЧОП "Одинокая Гора" – было написано ниже вроде как руническим начертанием.
– Стало известно, что вы кое-что нашли, – сказал мужчина без какого-либо предисловия. – Тогда. На задворках бара.
Один из охранников почесал нос – с намеком, как показалось Вите.
– Откуда стало известно? – робко спросил уфолог.
– Камера наблюдения, – так же сухо пояснил мужчина. – Я хотел бы купить у вас бутылку. За любые разумные деньги.
Теперь другой охранник как бы между прочим огладил себя по фигурной бороде; под мышкой у него что-то топорщилось. Витя вспомнил свои приключения со странными ребятами, звездным кораблем и последовавшей пальбой – и инстинктивно потрогал висящую на шее златую цепь.
– Я понял, – ядовито сказал он, – иначе меня убедят отдать бутылку.
Мужчина в костюме поморщился, но ничего ответить не успел.
– Так вот, – продолжил Витя. – Я уже отдал ее. Нормальному специалисту, причем по доброй воле и даже бесплатно.
Незнакомцы ни драться, ни стрелять, ни как-либо еще вредить не спешили.
– Какому? – спокойно спросил главный. – Какому специалисту?
Витя открыл рот…
И закрыл.
– А вы знаете… я не в курсе, как его зовут. Можете меня бить! – поспешно добавил он.
Мужчина вздохнул.
– Вас никто не собирался бить. Опишите хотя бы, как выглядел этот… мужчина. Это ведь мужчина?
Витя наморщил лоб. В голове было все – вкус осьминога и имя официантки на бейджике (Диляра), количество коробок пиццы и горечь пива на уфологической тусовке (темное оказалось невкусным). Но о своем проницательном собеседнике он, как ни силился, не вспомнил ничего, кроме длинной седой бороды… и, кажется, небольшой шляпы серого цвета. Ни как звать, ни кем работает, ни кто таков.
Профессор?
Лектор?
Тренер психологических практик?
– Наблюдательность у вас совершенно не клингонская, – напоследок обидел Витю крепкий мужчина. – Вы больше ничего не находили там? Если находили и вспомните, пусть это был мусор, например, какой-нибудь камешек… дайте мне знать. Понимаете? Любая находка. Любая.
Витя, поняв, что бить его все-таки не будут, отрицательно затряс головой.
Мужчина предложил задаток, но Витя задатка ни в коем случае не взял.
Шальные деньги в этой истории определенно не шли ему впрок.
Глава 9
Мастер Войны
– Опять скрипит потертое седло, – с чувством выводил орк, постигающий азы верховой езды, – и ветер холодит былую рану…
– Хорошая сага, орк! – одобрила эльфийка.
– Таки есть вероятность, что чудовища вдруг умрут сами, – подал голос дверг. – Услышав это ваше, держите меня, пение. Будь начеку, орк. И скажи-ка… ты же из скальных? Правда ли, что ваш легендарный вождь, Потрошитель, – жив?
В спокойном – слишком спокойном! – голосе дверга слышалась то ли насмешка, то ли угроза…
– Говорят, он немножко утонул, – попытался отшутиться Котов. – Лет сто пятьдесят назад, тебя тогда мама еще в печи не обожгла. Сейчас у них наверняка другой вождь, лучше прежнего…
Дверг сузил глаза и готов был, видимо, сказать нечто резкое – но витязь поднял руку. Тайтингиль не улыбался более, пристально рассматривая окраину леса, вдоль которого теперь ехали. Котик проследил за его взглядом и передернул широченными плечами – с ветвей свисали тонкие, еле видные белые нити.
– Паутина…
– Не только. Смотри.
На опушке были разбросаны темные предметы – части доспехов, там щит, тут налокотник… однако никаких останков тел.
Тайтингиль спешился. Котик стащил шлем, и, сторожко прядя острыми ушами, спрыгнул с лошади вслед за витязем. Он озирался, предусмотрительно не приближаясь к кустам. Кобыла Винни Пух, ничуть не интересуясь никакими опасностями, тут же сунула морду в сочную траву и громко захрупала.
Ринрин изготовила лук, Вайманн хватко перебросил на руку щит. Лантир блеснул серебром наточенного меча.
Витязь натянулся струной у кромки рощи.
– Слышишь ли ты, Азар? – негромко спросила эльфийка.
– Что? – переполошился орк.
В каждом шорохе ему чудился цокот когтей и скрежет ядовитых жвал. Тайтингиль поднял из травы черный покореженный шлем и внимательно рассматривал его, прихватив длинными пальцами за самый край.
– Бой был здесь, но не с эльфами. Тут дрались орки, Котов. Попробуй прислушаться… к себе. Слушай сердцем – что ты слышишь?
Ринрин, Голубая Ласка Нолдорина, вынырнула из кустов.
– Кости лежат дальше, светлейший. Обглодано все – добела. Свалили в кучу и выели до последнего лоскута плоти… ездовых волков тоже, – сказала она.
Сердце Котова не слышало ничего такого, чем стоило бы поделиться. Варианты "валим отсюда" и "господи, за что мне такое наказание?" достойными оглашения ему не показались. Но, будто завороженный, он медленно двигался вперед, стараясь не терять из поля зрения Тайтингиля.
– Орки неразумны, – выговорил Лантир ему в спину. – Все случилось очень быстро: их взяли в кольцо, кольцо это сомкнулось… Тут. – Он показал рукой, и златовласый витязь хмуро кивнул, стражник был прав.
Котяра услышал и обиделся.
– Неразумны… Ты на себя-то посмотр-ри. Воды гор-рячей нет, а все туда же. Ничего, умник, расскажу я тебе на пр-ривале о технологиях изготовления монокристаллических лопаток для газовых тур-рбин.
– Не страшусь твоих угроз, – злым шепотом отчеканил Лантир.
– Не уходи далеко, Азар, – напомнила Ринрин, – или возьми меч.
– Вот еще, – с отвращением ответил орк.
И замер.
Под низеньким, лохматым кустом бересклета сидел огромный паук.
Огромный; Котяра рассмотрел его до ворсинки на каждой лапе; лапы были толщиной с черенок от лопаты, восемь, цвета черного, в глянцевую синеву, как волосы Мастера Войны. На передней части головы, овальной, чуть приплюснутой, белыми пуговицами сияли совершенно белые глаза со знакомыми вертикальными зрачками.
Паук агрессии не проявлял.
Орк длинно выдохнул и замер, боясь спугнуть.
– Что там? – окликнула эльфийка.
Тайтингиль свел светлые брови и взялся за рукоять меча, прижав пальцами ножны у устья, чтобы не издать ни звука.
– Н-нормально, – без голоса выдохнул Котяра.
Паук казался совершенно не опасным – и орк, подумав еще пару секунд, потянул к нему ладонь.
– Ты же хороший, хор-роший… – тихонько замуркал он, лихорадочно вспоминая, куда засунул предпоследнюю шоколадку. – Мы же обязательно договор-римся, пр-рав-да? Мы же с папой твоим… блин, глаза-то как похожи…
Паук прыгнул.
Он прыгнул прицельно и так быстро, что орочий рассудок, тем паче настроенный на мирное разрешение ситуации, за движением просто не поспел. Раньше, чем Котяра успел вскрикнуть, черные когти со свистом располосовали наплечник из воловьей кожи; руку обожгло нестерпимой, яростной болью.
Рухнув навзничь, орк почувствовал задом что-то твердое и колючее – и заорал снова.
Закипела битва.
Подшагнувший Тайтингиль, взметнув над головой меч Арвиля, рассек хитин; брызнуло горячим, красным. Рядом оказался сын ювелира, принял на щит еще одного появившегося из чащи отпрыска Цемры, махнул чеканом – раздался отвратительный хруст, паук завертелся, припадая на одну сторону. Эльф не дал твари опомниться, подсек лапы – дверг прижал щитом, добил. Они уже знали, что одним ударом чудовищ не остановить. Ринрин и Лантир молниеносно нашпиговали стрелами четвёртого; взвизгнули парные клинки – и косматая уродливая голова остекленело уставилась в небо всеми восемью белыми глазами.
Азар, подвывая от боли, пытался понять, на что так неловко упал. Перекатился на живот, проклиная неудобный доспех – и увидел. На громадную двулезвийную секиру, которая была теперь вдавлена в землю.
Котяра глянул на плечо – толстая кожа модной одежки оказалась разодрана, как бумага, и кровь текла… но рана ощущалась неопасной. Зато теперь, откуда ни возьмись, в котячьей благостной душе загорелась ярость.
– Я вам покажу сейчас кр-россфит… – сказал он, поднимаясь во весь свой орочий, потрошительский рост, – и потянул секиру из земли; по краю черненых массивных лезвий блеснула остро заточенная сталь. – Я вам покажу, как договар-риваться…
Сколько часов Димочка Котов провел в элитных московских фитнессах, молотя покрышку! – рельеф от этого занятия вытачивался потрясающе, многочисленные девочки визжали от восторга, ощупывая подтянутое котячье тело…
Секира легко подалась, выворотив жирный пласт.
Длинная рукоять оказалась удобной. Котик махнул наискось, подражая какому-нибудь Харальду Золотоволосому – хотя, с учетом нынешней прически, скорее Гриму Лысому – и со всей дури шмякнул по черному, как резина, хитину. Эффект оказался потрясающий: паучий панцирь взорвался мелкими осколками твердого покрова и ошметками плоти, искалеченное восьминогое тело с отвратительным скрежетом отлетело под ноги к двергу; коротко взметнулся и опустился чекан.
Тайтингиль глянул на Азара и коротко хохотнул.
– Сзади, орк!
Котяра показал клыки и рванулся к следующему противнику, занося секиру для решительного удара. Дверг подпирал левый фланг; Ринрин танцевала справа. Паук попятился.
И тут стало видно, что на косматой овальной туше что-то поблескивает.
– Бля… ха!.. – сдавленно вскрикнул дверг.
– И когда только научился! – просиял Котик, поняв по-своему. – Да ты свой мужик!
Эльфийка вскинула лук, но ошиблась с углом, и отличные стрелы беспомощно проскользнули по хитину.
Это был последний паук.
С той самой магической бляхой, выкованной королем двергов для человеческой женщины, дайны Тенистой Пущи…
– Что ты встал, бей! – отчаянно закричал Вайманн, замахиваясь топориком.
– Погоди…
Паук не атаковал.
Все прочие оказались порублены, посечены, утыканы стрелами. Этот пятился, и было видно, что он напуган. Белые глаза наполнились ужасом, такие знакомые белые глаза… И незнакомое выражение – Котяра не мог допустить и мысли, что инопланетная жаба когда-либо сможет смотреть вот так.
Паук издал высокий жалобный звук и умоляюще сложил передние лапы перед головогрудью, где поблескивала бриллиантами темная металлическая бляха.
– Орк! – яростно воскликнул Вайманн, снова замахиваясь чеканом.
Азар протянул лапу и слегка толкнул его в плечо.
Слегка, но дверг отлетел в сторону, будто его лягнула лошадь. Котик еще не мог рассчитать силу нового тела.
Паук скрежетнул жвалами и вмиг скрылся в высокой траве, взлетел по дереву и исчез в кронах…
Выстреливший издалека Лантир тоже промахнулся.
– Что ты творишь? – закричал дверг, вскакивая. – Что ты… Орк! Бляха…
– Пр-рекрати ругаться, – насупился орк. – Пр-ри девочке же!
– Ругаюсь? Убил бы! Бляха, ох…
Дверг сердито поджал губы, зачехляя чекан. Так позорно упустить талисман дайны Ольвы Льюэнь! Из-за орка! Орка!
Эльфийка молча приладила стрелу и скользнула в чащу. Котов повернулся к витязю.
– Тайтингиль… – сказал орк. – Они и пр-равда разумные. И р-разные, точно тебе говорю. Пер-рвый был умный, хитрый, злой. Но др-ругой… Правда боялся и не хотел нападать. Ты слышал, он пытался… сказать что-то, поблагодар-рить, что мы его не убили… Ох, у них глаза Мастера, такая жуть…
– Я видел все. Они действительно разные. Тот, которого ты упустил, крупнее прочих и смотрит иначе, – сдержанно кивнул витязь. – Да, это действительно порождения Цемры и Мастера Войны. В них есть магия, немного. Зато изрядно ненависти и жажды чужой плоти. В разуме они отличны друг от друга… но они и впрямь мыслят, как желала их мать. Это не… животные.
– Они едят мозги, – подал голос Лантир. – Возможно…
Дверг крайне выразительно вздохнул.
– Ринрин ушла за ним… из нас нет другого разведчика столь же быстрого и бесшумного, – сказал Тайтингиль. – Паук бросился в чащу, лошади не пройдут там. Доверься ей. Даже я не сравнюсь с Голубой Лаской в искусстве выслеживания врага.
– Мы будем ждать ее?
– Она найдет дорогу сама и вернётся в мой старый дом, – ответил Тайтингиль, – в замок Золотой Розы. Мы остановимся там по пути к Оллантайру. А ты ранен. Тебя надо перевязать.
Орк впервые глянул на кровоточащее плечо.
– Н-ну…
– Я, пожалуй, оставлю вам лошадь, – сказал вдруг Ир-рик, – пойду в рощу, помогу. Двигаться быстро и бесшумно дверги тоже могут. А оставлять дев в подобном месте – таки нет…
– Ступай, – согласился витязь. – Я видел в деле двергских… ювелиров много раз, совсем недавно – в Москве, и они были достойны самых добрых слов. На всякий случай: ты знаешь, где мой дом?
– Знаю, светлейший, ходил мимо караваном.
– Отлично. Иди сюда, Котяра, я перевяжу плечо – и поедем немедленно.
Тайтингиль подошел к коню и открыл седельную сумку, вынимая тугую скрутку чистой тряпицы.
– Та-ай…тингиль, – тихо сказал Котяра. – Я же… не бесполезное создание, а?
Витязь молча огладил серую шершавую шкуру на плече орка.
– А я, Тайтингиль? Кажется, ты вовсе не принимаешь меня в расчет, – надменно, но с явной обидой сказал Лантир.
– Ты не в отряде, – ровно ответил эльф. Он не глядел на стража Нолдорина и был поглощен раной Котяры, совершенно не опасной, более похожей на глубокую царапину; снял наплечник и негромко пел, прилаживая повязку. Котяра чувствовал себя героем и наслаждался прикосновениями теплых сухих рук. Жмурился, пару раз ойкнул.
– Я тебе не приказываю, – продолжил Тайтингиль. – Не приказываю, Лантир. Хочешь, ступай за Ринрин и двергом, хочешь, следуй с нами или своим путем.
Ровный тон исключал вероятность оскорбления.
Исключал?..
Нолдоринскому стражу в очередной раз пришла в голову неприятная мысль – кажется, его тут вовсе не желали видеть.
– Не желали, не желали, – выговорил Азар, берясь за уздечку.
Черноволосый красавец эльф нервно дернулся.
– Я сказал это вслух?
– Подумал ты слишком громко… – ответил орк, и волны памяти снова понесли его в пучину ностальгии. – Жабонька ты моя инопланетная… мой… ну не мой, а пр-росто, просто, ну… куда ж занесли тебя космические ветр-ры, а?
– Скучаешь по Мастеру Войны, – не спросил, а сказал Тайтингиль. – Вы ругались и даже дрались каждую минуту, но он без колебаний спас тебя от гибели, а ты теперь скучаешь. Я тоже желал бы видеть его здесь… или хотя бы понимать, где он. Хотя бы понимать…
Спать здесь, конечно, было нельзя.
Вообще нельзя было спать.
Раньше, смежая веки, он падал в черный покой, нейроны отдыхали. Сейчас и во сне на Мастера Войны наваливались калейдоскопы образов, столь ярких, что иногда он не видел грани между ними и явью. Боль не отпускала даже во время отдыха.
Потерять рассудок было еще страшнее, чем жить в чешуе.
Да, теперь он знал, что такое страх. Понимание страха пришло одновременно с болью.
Мастер Войны дремал вполглаза, ожидая врага. И перебирал воспоминания и обрывки снов.
Беззащитное, хрупкое девичье тельце, тонкие косточки и жилки, просвечивающие под кожей. Он вел когтем – и гладь шла мурашками, тончайшие волоски приподнимались, и внутри незнакомой плоти расцветала дрожь.
"Я спал с ней".
Геяне вкладывали в эти слова иной смысл. Он – впервые в своей жизни, полной смертей и побед, уснул подле кого-то живого, уснул по-настоящему, а не впал в чуткое сторожевое забытье.
Она сидела подле и смотрела, и касалась его совершенно без страха. Его, Воплощенную Смерть. Маленькая женщина чужого народа.
Алина…
Быкоглав с огромным неуклюжим мечом не мог подкрасться бесшумно, и Мастер Войны с наслаждением воткнул шип драконьего хвоста ему прямо в горло, расплескивая фонтан горячих красных брызг, и потом разметал мясные ошметки по стенам.
Маленький горбатый гуманоид, сцепив ручки у груди, внимательно смотрел.
Дракон свернулся на золоте. Странное дело, соприкосновение с этим металлом и правда утишивало яростную пульсацию в сломанном крыле…
Боль, боль, боль отчасти отступала и делалась контролируемой, как сообщения утерянного нынче навигатора. Но наслаждение так и не приходило.
Под утро дракон выметнул длинную шею далеко за контур окна, оглядывая небо. Созвездия были знакомыми. Сдвинутые, словно чуть переложенные на небосводе созвездия планеты Земля, Гея, планеты врагов; такими они могли сделаться на тысячи лет вперед или назад…
Это повергло Мастера в глухую, отчаянную тоску.