– Да, о самых распространённых и самых стойких. Ну, о тех, которых люди передают друг другу при отключенном антивирусе – и, стало быть, без сканирования смысловой части HTML-образа, без обдумывания принимая за истину. Эти паразиты мышления нередко забавны и безобидны, но могут становиться опасными, если охватывают слишком масштабные и значимые домены людского психополя и укореняются в нём настолько, что это тормозит работу и остальных, незаражённых частей системы. У них есть гадкая способность отключать функции анализирования. Так что при всей их кажущейся безобидности, эти вирусы – как две стороны одного DVD-диска: на одной стороне комедии, а на другой – ужасы. Вот, взгляните, – доктор вынул и протянул мне диск. Встав сбоку и заглядывая в список, доктор с улыбкой читал вслух и саркастически комментировал:
– "Скучно жить, если знаешь всё наперёд" – а вы пробовали? "Я люблю тебя, потому что ты не такая, как все". А что, быть "такой, как все" – это так ужасно? Или вот: "Жить надо так, будто каждый день – последний". Вы только представьте, Илья, что было бы, если бы люди и впрямь следовали этим словам, какой апокалиптический бардак! А ведь эти слова воспринимаются как позитивный совет!
– А здесь что? – спросил я, взирая на боковой стеллаж.
– Здесь – психопрограммные шаблоны, сгруппированные и распределённые по различным сферам человеческой жизнедеятельности: образование, искусство, политика, и так далее… Вот, скажем, это – шаблоны в политике и общественной деятельности, – доктор указал на один из дисков, я мельком взглянул на перечень его содержимого. Внимание моё задержал один из пунктов списка: "Оппозиционность".
– Неужели тоже вирус? – постукивая по этому слову указательным пальцем, спросил я.
– Да, и ещё какой живучий! – отозвался доктор. – И, кроме того, для данного вируса практически нет границ, благо, что он прекрасно обживается в любой среде, не только в политике. Ну, скажем, взять кинематограф, или литературу: вы и сами вспомните множество фильмов, книг, в которых сюжет целиком строится на оппозиционности двух или более сторон – Монтекки враждуют с Капулетти, "физики" гнобят "лириков", воюют отцы и дети… Но активнее всего проявляется этот вирус, конечно, в общественно-политической жизни. Это самая живительная для него среда. И многие им заражаются ещё и потому, что подхватить вирус оппозиционности нередко считается чем-то привлекательным, даже почётным.
– Быть больным – почётно?! – поразился я.
– Да, да Илья, вы не ослышались. Думаю, вы и сами замечали, какой порою романтически-мученический ореол начинают видеть окружающие вокруг заражённого пользователя. Нынче быть оппозиционером – это даже модно, и это массовая мода. В людном месте если плюнуть, непременно попадёшь в оппозиционера. Поэтому я не оппозиционер – не хочу, чтоб на меня плевали, или чихали, – чревато: ведь этот вирус передаётся воздушно-капельным путём!
Я вернул диск доктору, а он взамен вынул и протянул мне другой:
– А вот это – шаблоны в искусстве… – Кэлинеску тронул пальцем на диске надпись "шаблоны кинематографа".
В воздухе перед нами выплеснулся и замелькал текст двух голографических столбцов, озаглавленных: "Стереотипные кадры" и "Фразы из кино". В первом столбце начиналось перечисление: "лицо плачущего персонажа за оконным стеклом, по которому текут струи дождя – 425 раз", "финальный поцелуй героев под аплодисменты – 1 353 раза"…
Я бросил взгляд на столбец: "Фразы из кино": "Уау! – 4 638 раз", "Дом, милый дом – 8 392 раза", "Я люблю тебя – 53 256 раз", "Иди в задницу" – 128 234 раза…
Кэлинеску произнёс:
– Илья, не задерживайтесь, у нас мало времени…
Его голос прозвучал несколько неестественно. Будто он находился далеко от меня, а ведь он был рядом. Повинуясь невольному желанию удостовериться в этом, я оглянулся.
САЙТ 31
– Доктор?… Доктор Кэлинеску? – топчась на месте и поворачивая голову, я огляделся, ища моего провожатого, который, вероятно, куда-то вышел. Я сделал несколько шагов в направлении входной двери и вновь громко окликнул:
– Доктор, где вы?
Ответом было лишь жужжанье копировальной машины и шарканье моих подошв по бетонным плитам пола. Ну что за новости?! Бросил меня здесь и пропал…
Я раздражённо толкнул дверь, вышел, и дверь, порхнув от толчка, закрылась за моей спиной.
– Доктор Кэлинеску?… – голос мой прозвучал одновременно и гулко и скудно, как это обычно бывает в пустом и запертом пространстве.
По спине заворошились щекотливые мурашки: здесь было прохладно. Теперь я вновь стоял в коридоре.
Странным казалось, что через дверь из помещения штамповки мозгов сюда не доходит ни шороха. Ну и где же этот чёртов Кэлинеску?
Я подошёл к одной из дверей и, положив ладони на прохладный металл штурвала, попробовал его повернуть. Не поддаётся. Наверное, надо в другую сторону. Попыхтев немного, я убедился, что эту дверь мне не открыть.
"И что?!." – раздражённо подумал я. "Мне его за каждой дверью искать, что ли?! Это просто невежливо!.."
Тем не менее я, оторвавшись от неподатливого штурвала, собрался попытаться проникнуть за следующую дверь. Но… следующей – не было. Как? Да вот так, очень просто – не было, и всё.
Мой взгляд упёрся в серую шершавую стену. Метр, другой, третий, дальше, дальше, голой серой лентой тянулась стена до самого поворота, где она сужалась и таял свет ламп, и неприятно густела темнота…
Я же прекрасно помнил, что, когда мы с доктором проникли в это "подземелье", по правой стене выстроился ряд дверей! Теперь же было только две…
Оглянувшись, я увидел, что ошибся – ни одной.
Я нервно хохотнул и погладил ровную шершавую поверхность. Да, это производит впечатление. Если не знать, что окружающее является дизайном некоего психопортала, от такого эффекта можно и умом слегка подвинуться.
Я с улыбкой обвёл взглядом коридор – серый пол, голые стены, скромный свет лампочек под потолком. Ватная тишина и подвальная прохлада.
– Доктор Кэлинеску, мне уже надоело торчать здесь одному! – крикнул я. "Му! Му…" – заглушенно торкнулось в воздухе короткое эхо.
Может, ему что-то срочно понадобилось в реале и он вышел из Психонета? Ну тогда что мне его здесь дожидаться?
Я выдохнул и, опустив лицо и прикрыв веки, начал сосредотачиваться.
Перед моими глазами возник и расползся во всё поле зрения "рабочий стол". Он почти весь был занят окном Психонет Эксплорера, в котором открывалась серая, словно набросок грифельным карандашом, картинка – уходящие в перспективу линии, образующие объём коридора, а на переднем плане фигурка человека, спиной прислонившегося к стене, опустившего голову и упершего ладони в чуть согнутые колени. Только почему он выглядит так, словно плечами подпирает потолок? И голову вроде из-за того и склонил, что шею выпрямить потолок мешает…Неужели завис?
Я быстро метнул курсор взгляда в правый верхний угол. Клик, клик, клик! Так и есть, – завис.
Войдя в панель управления, я попытался использовать парочку приёмов, но жутко мешали включившиеся по полной тормоза.
Перезагрузиться? Нет, в данном случае можно повредить систему, и я не знаю логин Кэлинеску.
Чёрт подери! Надо же так застрять!
Продолжать мыкаться в пользовательском интерфейсе не было смысла.
Я расслабился, и через несколько мгновений вернулся в психовиртуал.
Вздохнув, поднял голову. Коридор, всё тот же коридор. Почему же Кэлинеску не торопится мне помочь? А может… может, ему самому нужна помощь?! Что же могло случиться…
Я вспомнил странные события прошедшего дня, появление Кэлинеску, его упоминание преследователей… А вдруг эти самые преследователи явились в дом Кэлинеску? И если это так, что там, в реале, сейчас происходит, пока я тут завис в психопространстве?!. Я ведь не имею точного представления, что за люди следили за доктором, что им от него нужно и на что они способны ради своих целей!
Чёрт возьми, мне эта ситуация начинала сильно не нравиться… даже дыхание перехватило от волнения. Ну судите сами – я торчал в этом воображариуме и ни малейшего понятия не имел, что делается с моим физическим телом, и сколько времени эта неопределённость будет продолжаться!
Так. Надо успокоиться. По крайней мере, раз я могу хотя бы отчасти контролировать себя здесь, в психовиртуале, значит, с моим физически телом ничего особенного не случилось. Наверное, я сейчас сижу в кресле, в кухне или гостиной Кэлинеску, ладони мои покоятся на мягкой обивке подлокотников, а неподвижные зрачки открытых глаз отражают свет, стекающий с хрустальной бахромы люстры… доктор сидит напротив в двух метрах и…
Вспомнив об отсутствующем докторе, я вновь заволновался. А если он не появится? Как я отсюда выберусь?! Такое со мной было впервые, и я ничего не мог поделать. А впрочем – почему ничего?
Я оттолкнулся спиной от стены, начав чувствовать сквозь свитер, какая она холодная. Может, попробовать найти выход изнутри, непосредственно из мыслеобразного конгломерата?
Развернувшись и пройдя несколько десятков шагов, я вплотную приблизился к тупику, где был проём, через который доктор привёл меня в этот коридор. Но, как и от прочих дверей, сейчас здесь не виднелось ни малейших следов.
Развернувшись, я направился в противоположный конец длинного коридора, иногда касаясь ладонью сырой стены. Почему я сразу об этом не подумал?… Ещё несколько десятков шагов, толкающихся в тишину… последняя лампочка осталась за спиной, свет слабеет… Поворот налево.
Я приостановился.
Передо мной на стены мягко наползала глубокая тень, далее, вглубь поворота сгущаясь в абсолютно непроглядную черноту. Здесь коридор – или мне показалось? – был шире.
– Эй!.. – бросил я во тьму.
Эхо есть, но всё такое же – спёртое, краткое и глухое. Да, жаль, что у меня нет мотка верёвки, чтобы соорудить путеводную нить. А если бы и был, – за что её здесь прицепить? Разве только за лампочку, да вряд ли я до неё допрыгну. Однако надо двигать, вперёд, пусть и в полной темноте. Хотя – почему в темноте?!
Судорожно, как утопающий, хватающийся за соломинку, я сунул руку в карман джинс. Ну конечно, как я мог забыть?!
Вынув сотовый, я, не веря в удачу, всё же набрал номер Рудина. Нажал кнопку вызова… телефон разразился заливистым детским смехом.
Я стоял и бессмысленно таращился на освещённый прямоугольничек экрана, соображая, что у меня не было такого сигнала. Да и корпус моего сотового другого цвета… чёрт, – в руках я держал игрушку!
Ощущение, словно во сне, когда внезапно осознаёшь нереальность происходящего. Головокружение. Звонок-смех тем временем, докатываясь до определённой точки, спотыкался, и начинался сначала, с каждым разом замедляясь и понижаясь тембром до неприятной угрожающей интонации…
Я торопливо выключил телефон, не давая кошмару загипнотизировать меня, но с удивлением обнаружив, что телефон стал слайдером. Необычным. Как у Лиз.
Фу!
Я помотал головой. Какой слайдер?! Какой Рудин?! Вот идиот. Чего я ждал, на что понадеялся – "позвонить" из психопространства за помощью?! Будто не знаю, что здесь все предметы – всего лишь мыслеобразы, все ощущения – имитации. Конечно, имелся и другой выход: вполне осуществимо было бы отправить психовиртуальное сообщение – если бы я не завис и смог выбраться с этого психопортала. А так – телефон можно использовать только как фонарик.
Я вновь полез за ним в карман – телефона там не было. И меня это уже не удивило. Нет, определённо, в той, в обычной нашей реальности происходит что-то неладное… Все глюки, тормоза, зависание – из-за этого, точно. Что ж, пойду наугад… пойду туда, не знаю куда, искать то, не знаю что. Вернее сказать, я знаю, знаю, что хотел бы найти – способ вырваться из цепкой неволи этого хранилища стереотипов.
Постояв ещё секунды три, я шагнул в темноту. Пройдя несколько метров, вытянул руку вперёд, вбок, нашарил стену. Буду двигаться, держась за неё. Что мне ещё остаётся?
– Эй… – тихо позвал я.
Сейчас эхо отозвалось по-иному – с размашистой вибрацией. Ощущение такое, будто стало просторнее, потому что теперь мои шаги гулко раздавались по коридору.
Медленно скользя ладонью по стене, я вздрогнул и остановился: рука неожиданно наткнулась на что-то влажное, твёрдое и склизкое. Я затаил дыхание, замерев на одном месте. В тишине послышались слабые звуки… или мне показалось? Нет, точно… мягко, ритмично эти звуки будто что-то отсчитывали. Склизкая форма под ладонью связалась в уме со звуками: капли? Капли, падающие с трубы?
Внезапно пространство вокруг мгновенно заполнилось светом.
Я зажмурился на секунду, а открыв глаза, увидел, что коридор, действительно, стал шире, потолок – выше, а я стою, опираясь левой рукой об изгиб толстой ржавой трубы. Метрах в трёх впереди труба роняла капли, расширяя тёмное мокрое пятно на сером бетонном полу. Правую сторону коридора занимало сплетение проводов и пластиковых изоляционных оболочек, по левой стороне, к которой я жался, была выведена труба.
Я вновь двинулся. Пол прямой линией уходил вперёд, сверху светили лампы, шаги мои гулко раздавались по коридору. Ага, вот ещё поворот, теперь направо… что это здесь?
Увиденное напоминало продуктовое хранилище, я теперь шагал между тянущимися полками, на которых стояли бесконечные ряды банок – металлических с тушёнкой, блестящих от света стеклянных – с просвечивающими консервированными фруктами; было также множество мятых пакетов с крупами и мукой и прочей снедью. Зачем здесь такие запасы? Словно в каком-то противоатомном бункере…
У меня перехватило дыхание, когда я на миг вообразил, что там, над бетонным потолком – многометровая толща грунта, а на поверхности – действительно, лютый мороз, вечная ядерная зима.
"Вы здесь поосторожнее с воображением. Иначе можете вовлечься в чужую мыслемассу, а это всё равно, что попасть в топкую болотную трясину – если рядом некому помочь, не выберетесь…" – вспомнились мне слова Кэлинеску.
Ладони у меня стали холодными и влажными. Мне ведь и правда сейчас некому помочь… хорошенькая перспективка – остаться здесь навсегда!.. Возможно ли такое?
А почему нет?!.
Хоть я и программер, но разве настолько хорошо изучил психопространство, чтоб решить любую возникающую в нём проблему?
Я остановился с участившимся сердцебиением.
Линии коридора впереди наметили ещё один поворот. Я с надеждой заспешил туда… Ура! Это был тупик, но – наконец-то! – здесь были двери. Целых три. Три коричневых прямоугольника со знакомыми штурвалами.
В отличие от дверей, за которые мы проникали с доктором, на этих жёлто поблескивали медные таблички. Я подошёл почти вплотную и прочитал на табличке средней двери:
"Прямо пойдёшь – синапсы сожжёшь".
??? Что за дьявол? Что за шуточки?!.
От удивления я даже не попытался повернуть штурвал.
Шагнув влево, прочитал на другой двери: "Налево пойдёшь – невесту найдёшь".
В мыслях моих мелькнул образ Лиз.
На третьей двери было лишь одно слово: "Авось".
В состоянии лёгкого ошеломления я приблизился к левой двери, сулившей нахождение суженой. Почему? Угроза сжечь синапсы не то чтобы очень меня напугала, но как-то всё же не слишком вдохновляла на совершение решительного шага – мало ли… "Авось" – несло слишком мало информации. А насчёт "невесту найдёшь"… ну, хотя я и не искал невесту, но эти слова, повторюсь, невольно вызвали в моих мыслях образ Лиз, и он меня немного успокаивал, что было очень кстати после всех волнений, пережитых мною за ближайший час.
Я повернул штурвал, дверь плавно отошла, и я шагнул вперёд…
"Важнейшее из искусств для нас – это, батенька, компьютегные игры!.." – раздался откуда-то сверху громкий, словно из репродуктора, и картавый голос.
Я вздрогнул: Ильич? Откуда он здесь? Мысли понеслись стремительно: наверное, и в самом деле в реале что-то случилось! И, видимо, Кэлинеску сообщил об этом Рудину, а тот для разрешения ситуации задействовал Ильича, ведь мы повсюду устанавливаем его операционную систему, и, как ни крути, психопортал, на котором я сейчас завис, тоже функционирует в среде Ильичевой операционки! Но что, что именно произошло?! И что должна в данном случае означать фраза Ильича?
Я огляделся и обнаружил себя в большом дворе, мощёном булыжником, мокрым, как после ливня. Впереди возвышалось мрачное готическое строение. Над крышей, в прогалах между башенками, сеяла дождливая морось, серебристо подсвеченная луной. В каком неестественном мрачно-зелёном колоре выдержан дизайн; графика окружающего, словно рыцарская игруха конца прошлого века, рассчитанная на оперативку в сто двадцать восемь мегабайт…
Над башенкой замигал огонёк, потом ещё, и ещё один. Ого! Онлайновая многопользовательская игра! Кто-то хочет со мной поиграть в Психонете, но кто, и почему именно сейчас? А что, если это Рудин или ещё кто-то из наших таким способом пытается прорваться ко мне на помощь на зависший сайт? И располагаю ли я сам хоть какой-нибудь возможностью выбраться с этого сайта, прочь из этих навязчивых шаблонных мыслеобразов?
Сердце у меня забилось ещё чаще. Я обвёл курсором взгляда видимое, определяя границы возможного продвижения. Так я и думал, – перемещаться можно только вперёд… Ну, что ж…
Сделав несколько шагов, я приблизился к низким продавленным ступеням, поднялся меж колонн и остановился перед высокой двустворчатой дверью, которая выглядела весьма внушительной и массивной: извивы потемневшей от лет древесной резьбы – словно потёки застывшей лавы, медное кольцо в оскаленной львиной пасти… Потянув за него, я едва не потерял равновесие: несмотря на тяжеловесный вид, дверь открылась неожиданно легко, и я… оказался в той части коридора, откуда начал свой путь сюда! Обман! Я совершил ошибку, я просто сделал крюк!.. Серые шероховатые стены, лампочки под потолком и все двери на прежних местах! Ближайшая из них распахнулась, за ней, словно по цепной реакции, стали распахиваться, резко, будто от злого пинка, громко ударяясь о стену, одна за другой и все остальные, словно живые и по чьей-то команде стремясь сообщить мне что-то недоброе или как-то подействовать на меня. Длинный пустой коридор, хлопающие двери, словно ощеривающиеся пасти хищника… мне стало страшно.
Сторонясь от дверей, прижимаясь к противоположной стене, я, ускоряя шаг, вновь двинулся вперёд, к тёмному повороту – а куда ещё? Я почувствовал, что с моим телом стало происходить нечто труднообъяснимое. Подобное ощущение бывает, когда, например, вы внезапно ощущаете, что зуб, давно шатавшийся в вашем рту, словно пропал на мгновение – лёгкое недоумение, ищете языком, проводя по нёбу и за щеками, а вот новое ощущение, поднывание и пустота на месте зуба… а вот и он сам, под языком, выпал! Похожее ощущение возникло у меня, только оно было разлито по всему телу, это было необъяснимо, пугающе, связалось у меня в голове с угрозой, исходящей от злобно хлобыстающих дверей за спиной… вдруг я упаду здесь в обморок?! От этой мысли сердцебиение и страх усилились, и я уже бежал прочь, явно чувствуя, что тело моё меняется изнутри. Нет, я не хочу меняться! Измениться – значит исчезнуть! Боже, как мне нехорошо!.. Тошнота, колени дрожат, ладони холодные и влажные… Как мне выбраться отсюда? Быстрей, бегом, сквозь темноту! Снова к тем трём дверям с надписями! Перед глазами – золотые шары, растворяющиеся во тьме коридора… ничего, скоро освещённая часть… вот…