– Кто ты такой, и что искал здесь? – Ивар смотрел прямо в глаза чужака, тот же шнырял взглядом по сторонам, что-то прикидывал, взвешивал, рассчитывал, и при этом не двигался.
Словно не в путах лежал на твердой земле, а на мягкой перине.
– Что вам скажет, если я поведаю о младшей ветви нефритового клана Нога с гор Нобуяга? – поинтересовался лазутчик с улыбкой. – А имя нанимателя я вам не назову даже под пытками.
– Какая-такая нога? – Арнвид вытаращил глаза. – И ху… нобуяга?
Чужак вздохнул, а в следующий момент вскочил, оказался на ногах. Руки его вылетели из‑за спины, что-то швырнул вниз. Хлопнуло, вспухло облако вонючего дыма, такого густого, что затянуло все вокруг.
Ивар ударил выхваченным мечом, но тот рассек лишь пустоту, услышал удаляющийся топот.
– А ну стой! – гаркнул в стороне Ингьяльд, но чужак и не подумал послушаться.
Дым рассеялся, на том месте, где лежал лазутчик, обнаружились разорванные веревки. Груда предметов, извлеченных из-под черной одежды, исчезла, не осталось ни одного ножа, вообще ничего.
– Шустер, все забрал, – сказал Арнвид задумчиво. – Мелкий и опасный, как хорек.
– Руны говорят, что вокруг чисто, – сообщил подошедший Ингьяльд. – Он так рванул, словно оса в задницу тяпнула. Сейчас уже наверное в лесу, домой чешет и над нами посмеивается.
– Ничего, – протянул конунг угрожающе. – Еще посмотрим, кто будет смеяться последним.
Второй раз Ивар проснулся, когда было светло.
Костер дымил, рядом с ним сидел один из вчерашних стариков, тот, что подревнее, по имени то ли Мотомаса, то ли Есикацу, и Арнвид слушал его, развесив уши, точно лопухи.
Ивар прислушался.
– И тогда почтенный сёгун и говорит – не бывать такому! – вещал нихондзин, размахивая фарфоровой чашечкой едва больше наперстка, в которой наверняка плескалось сакэ. – И все самураи его обнажили мечи, и закричали – не бывать! Ринулись они в бой, потрясая знаменами, и войско узурпатора потерпело поражение, а сам он сделал себе сеппуку и умер в страшных мучениях, поскольку…
– Ну, пуку сделать немудрено, если испугаешься, – сказал конунг, садясь. – А мучения-то откуда?
Старик-нихондзин испуганно замолчал, ну а Арнвид, в руках у которого была такая же чашечка, пояснил:
– Сеппуку – это когда вспарываешь себе брюхо, чтобы кишки выпали. Местные ярлы, когда поражение в бою терпят, с собой подобное учиняют. А друг, что рядом стоит, должен голову срубить, чтобы ты не мучился. А у узурпатора Моритоми, посягнувшего на трон божественного микадо, не имелось друзей, и поэтому он умирал долго, вдыхая вонь собственного навоза.
– Хорошо, что я не местный ярл, и мне эту самую пуку делать не придется, – с чувством заявил Ивар. – А ты, чем саги слушать, спросил бы, что за тип к нам ночью приходил.
– Кто приходил? – старик нахмурился, седые косматые брови едва не сшиблись.
– Да в черном один, – Арнвид махнул рукой, чуть не расплескав сакэ. – Что-то бормотал про младшую ветвь нефритового клана Нога с гор Нобуяга. Мы его вроде бы схватили, даже чуток помяли, а потом он выпустил облако дыма, не знаю, откуда, но вонючего, и удрал.
Старик побледнел так, что на лице остались только глаза, опустил чашечку туда, где на циновке стоял кувшин.
– Вы схватили ниндзя? – прерывающимся голосом спросил он. – Да поразит меня Сусанноо-но Микото…
– Ниндзя? Так они называются? – спросил подошедший Ингьяльд.
Дружинники уже просыпались, кто-то шел умываться к морю, кто-то зевал во всю глотку. На драккаре распоряжался Гудрёд – слышались его реплики и недовольный голос одного из молодых воинов.
На гостя из деревни, конунга и эрилей никто особого внимания не обращал.
– Да, да… ночные воины, стремительные и непобедимые, – краска возвращалась на лицо старика. – Харихиро, староста, послал вчера гонца к господину Такеши, нашему властелину… и тот поверил вестям, прислал лазутчика… а вы его поймали? Не может быть!
– Шустрый – это да, – согласился Ивар, щупая грудь и ребра, где после ночной драки возникли синяки. – Но таких непобедимых у нас в базарный день можно купить по десятку за марку серебра.
Поднявшись, он зашагал прочь от костра, оставив нихондзина сидеть с открытым ртом. Когда вернулся, гостя уже не было, от него остался только кувшинчик и две крохотные чашки.
– Ну вот, ты спугнул Мотомаса-сана, – недовольно заявил Арнвид. – А он столько всего мог рассказать…
– А что у тебя там? – подошедший Нерейд унюхал сакэ, и нос его зашевелился. – Пьешь в одиночку? Нехорошо, видит Владыка Ратей! Разве не грех – не поделиться с соратниками?
– Тебе же вчера не понравилось? – огрызнулся старый эриль.
– И что? – Болтун изобразил возмущение. – Я не могу допустить, чтобы ты давился этой гадостью в одиночку!
Внимание Ивара привлек донесшийся от деревни стук барабанов и, глянув в ту сторону, он мигом забыл о шутливой перебранке: к драккару двигалась новая процессия, совсем не такая, как вчера. Похоже, на великанов решил взглянуть сам господин Такеши, властелин здешних мест.
Все в Асихара-но накацукуни, Тростниковой земле, делалось быстро.
Или расстояния тут были очень уж небольшими.
– Кольчуги надеть, – бросил конунг вроде бы негромко, но так, что услышали все, и Арнвид с Нерейдом, и те воины, что отошли от корабля.
Вскоре у драккара выстроилась готовая к бою дружина – щиты подняты, мечи пока в ножнах, но выхватить их недолго. Ивар встал впереди, Арнвид рядом с ним – на тот случай, если придется не оружием размахивать, а языками трепать, ну а местные это, похоже, любят…
Во главе процессии двигались суровые дядьки в доспехах странного вида и причудливых шлемах. Штаны их были так широки снизу, что напоминали юбки, а на поясах висели необычайно тонкие, немного изогнутые клинки.
Дальше шагали парни с длинными, почти в рост человека луками, и тащили носилки, на которых колыхался ящик с занавесками по бокам – Ивар видал такую штуку в Миклагарде, в ней по городу перемещались знатные сановники, не желавшие утруждать ноги и пачкать сапоги.
Воины в доспехах остановились, когда до северян осталось шагов двадцать, вперед выбрался тощий щекастый молодец в желтом халате. Приосанился, надув глаза, и завопил неожиданно могучим басом:
– Склонитесь перед милостью и могуществом Такеши, многославного дайме острова Кюсю!
– И не подумаем, – сказал Ивар.
– А чего, он сам немой? – добавил Арнвид, и кое-кто из викингов захихикал.
Щекастый глашатай побагровел, не ожидал, что на его слова отреагируют вот так, но сказать больше ничего не успел. Занавески носилок колыхнулись, и из них выпрыгнул плечистый мужик, одетый так ярко, будто собирался состязаться с попугаем.
– Слухи подтвердились, – сказал он, одергивая украшенный жемчугом пояс. – Знаете ли вы, что все, находящееся на этих землях, принадлежит мне? В том числе и ваш корабль, причаливший к моим берегам, и все, что на нем есть?
– Приди и возьми, – предложил Ивар.
Глаза плечистого вспыхнули гневом, он взмахнул рукой, гневно рявкнул.
– Вот, это другое дело… – проговорил Арнвид, глядя, как дядьки в доспехах потащили из ножен мечи, а лучники потянули из колчанов длинные стрелы. – Буря дротов – это я понимаю…
– А раз понимаешь, то вперед не суйся, – посоветовал Ивар. – Одину слава!
Останься на месте, по ним начнут стрелять, и тогда кое-кто погибнет – луки вон какие здоровые, наверняка приспособлены для того, чтобы метать стрелы далеко, прошибать доспехи.
Конунг рванул вперед, зная, что дружинники последуют за ним.
Увидел, как округлились глаза господина Такеши, злорадно улыбнулся – еще узнаешь, каково с викингами связываться. Затем перед ним оказался воин в высоком шлеме, и пришлось отражать быстрый удар. Мечи звякнули, высекая искры, Ивар сделал выпад, и острое лезвие с хрустом пропороло доспехи.
Раненый сделал шаг назад, и упал.
– Бей мелких! – заорал Нерейд, опустилась дубина Кари, размозжила попавший под нее череп.
Глава 7. Восточные ворота
– Хатиман! – завопил выскочивший на Ивара воин, необычайно высокий для этих мест, меж своих настоящий гигант, взорвался высверком стремительных, еле уловимых ударов.
"Зови, зови ваших богов. Они тебе не помогут" – подумал Ивар, отражая хитроумные и стремительные выпады. Вынужден был признать, что легким и узким мечом делать их куда удобнее, чем привычным в Северных Землях широким клинком, и даже удобнее, чем его собственным…
Новую атаку отбить не смог, и острое лезвие вспахало кольчугу на боку, словно плуг – землю. Ощутил боль, по ребрам потекло нечто теплое, и решил, что пора заканчивать – негоже конунгу на глазах у своих воинов так долго возиться с карликом в юбке.
Сделал финт, а затем ударил просто – сверху и без затей.
Враг попытался подставить клинок, но тот, слишком легкий, отлетел в сторону. Лезвие рассекло высокий шлем и с тупым стуком врубилось в череп по самую переносицу.
– Хатиман… – прошептал нихондзин, и умер.
А Ивар рванул туда, где прятался за спинами телохранителей господин Такеши, дайме острова Кюсю. Одного отшвырнул в сторону, под клинок Нерейда, другого стоптал, на пролетевшую мимо стрелу внимания не обратил, и оказался лицом к лицу с любящим золото властителем.
Физиономия у того была бледной, но меч держал твердо, руки не дрожали.
– Умри, варвар! – воскликнул Такеши, и сделал неимоверно быстрый выпад.
Ивар отбил его, хотя пришлось извернуться так, что заскрипели связки, а через спину стрельнуло болью. Сам прыгнул вперед, сокращая дистанцию, и вонзил клинок дайме в грудь, кровь хлынула по яркому халату.
– Господина убили! – заверещал кто-то испуганно. – Господина убили!
– Убили, – подтвердил Ивар, хрипя и вытирая с лица пот. – И вас всех убьем…
Носильщики и лучники обратились в бегство, носилки остались валяться на дороге. Но облаченные в доспехи парни из воинства Такеши, которых уцелело не больше десятка, даже не подумали отступить, наоборот, завопили и с удвоенной яростью ринулись вперед.
Один налетел на Кари, и тот убил его ударом кулака, второй попал под тяжелый меч Ингьяльда, другим повезло не больше. Вскоре у драккара из живых остались только викинги, а вопли беглецов, что вполне могли поспорить в скорости с восьминогим Слейпниром, затихли вдали.
– Крепкие парни, но мелкие, – оценил Нерейд, чей меч был в крови по рукоять, а на физиономии красовалась довольная ухмылка. – И чем они таким сражались, интересно?
Он нагнулся, вытащил из рук мертвеца изогнутый меч с узким лезвием и длинной рукоятью.
– Это называется катана, – Арнвид поднял такой же клинок, – а эти типы – самураями. Они тут вроде как самые могучие воины, и все остальные при их виде трепещут, и все такое…
– Пусть трепещут дальше, – разрешил Ивар. – А нам пора в море. Соберите все, что есть ценного, и на борт.
Катаны его не заинтересовали – пусть легкие, гибкие и прочные, но больше похожи на прутики, и годятся для мелкотравчатых жителей Тростниковой земли, но никак не для настоящих мужчин вроде викингов.
Земля пропала из виду, точно нырнула на дно морское.
Викинги гребли, налегая на весла, и драккар шел на юго-запад, разрезая зеленоватые волны. Ивар стоял на носу, глядел вперед, туда, где пока не было видно ничего, но рано или поздно должна объявиться суша, та самая, где укрылись неведомые враги, из‑за которых все в мире пошло наперекосяк…
Конунг испытывал легкое беспокойство, казалось, что они опаздывают, не успеют, и путешествие через Йотунхейм окажется зряшным.
– А все же неплохая штука, – проворчал из‑за спины Арнвид, продолжавший возиться с катаной. – Для долгого боя не очень хороша, но убить бездоспешного с одного удара – легче легкого…
– Ты лучше руны вопроси, – сказал Ивар. – А то больно тихо вокруг, не нравится мне это.
В Северных Землях бушуют бури, Йормундганд подходит к берегам, тролли и черные альвы нападают на людей, здесь же все мирно, словно ничего не происходит, и ласково светит солнце.
– Ни к чему, я все и так чую, – старый эриль махнул сухой лапкой. – Мы идем верно, опасность лежит впереди, и враг о нас пока не знает… и здесь тоже все не так, как нужно… хочешь увидеть?
– В смысле? – Ивар обернулся.
Арнвид уловил тревогу конунга, разгадал ее причину, но вот предложил что-то очень странное.
– Увидеть то, что есть на самом деле, – старый эриль встал. – Смотри!
Холодный палец коснулся лба Ивара, что-то нарисовал тремя стремительными росчерками. И конунг замер на месте, окаменел, когда перед глазами словно рухнул занавес из темно-синих, серых и зеленых нитей, колышущийся, переливающийся, живой!
Каждая часть его двигалась, дышала, вздымалась и опадала, и чувствовалось во всем этом что-то неправильное. Снизу, непонятно откуда, поднималось багровое свечение, сверху падал холодный голубоватый свет.
Ивар сморгнул, и занавес исчез, вернулся корабль, голые спины гребцов, Гудрёд у рулевого весла на корме.
– Так… видят эрили? – спросил конунг, облизывая пересохшие губы.
– Так вижу я, – тихо ответил Арнвид. – Я не знаю, как это проявляется тут, на востоке, но здесь та же самая напасть, что и у нас… Клянусь повозкой Веора, мы с ней еще столкнемся!
Но пока вопреки предсказанию старого эриля, все шло спокойно.
До вечера гребли, затем поднялся попутный, хотя и не особенно сильный ветер, и поставили парус. Опустилась ночь, похожая на бархатное черное одеяло с множеством дырок, небо заполонили звезды, огромные и яркие.
Поскольку причаливать было некуда, шли даже в темноте, на носу менялись дозорные, у руля кормчие.
– И где же та земля? – спросил Нерейд утром, продрав глаза, и обнаружив, что горизонт так же пуст, как и вчера.
– Внизу есть, – ехидно отозвался Арнвид. – Совсем недалеко.
Болтун глянул на него презрительно, но ничего не сказал.
В этот день увидели дракона, такого же, как вскоре после выхода из Йотунхейма – из глубины поднялось сверкание, ударили столбы пара, и в его мареве вверх рвануло огромное гибкое тело, по покрытым чешуей бокам побежали радужные блики. Украшенная длинными усами морда повернулась в сторону драккара, пылающие глаза остановились на людях, и летучий змей рванул вверх.
– А крыльев у него нет… – сказал Ингьяльд. – Интересно, как летает? И что, под водой живет?
А ближе к вечеру, когда солнце опустилось к горизонту, и по воде побежала дорожка из огня, на юго-западе показалась темная точка.
– Корабль, на запад идет, – определил Нерейд. – Только странный какой-то…
– На весла! – скомандовал Ивар. – Слава Одину, будет теперь у кого спросить дорогу!
Дружинники с готовностью захохотали, на обгоревших за последние дни физиономиях возникли кровожадные ухмылки. Загребли в охотку, драккар помчался вперед, словно выросли крылья, точка начала приближаться, разбухать.
Вскоре Ивар разглядел, что корабль и вправду странный – корма и нос приподнятые, борта выкрашены в черный цвет, весел не видать, а на трех мачтах висят прямоугольные паруса, на средней побольше, на двух других – маленькие. Там тоже увидели викингов, поднялась суета, забегали люди, зашевелился большой, почти целиком упрятанный под днищем руль.
– Не уйдут, – сказал конунг. – Куда им…
Будь ветер посильнее, драккару с единственным парусом никогда не настичь чужого корабля, сейчас же, когда дует еле-еле, все решают весла, а их у чужого судна нет.
– А они и не собираются, – протянул Арнвид.
Над черным бортом поднялись лучники, захлопали тетивы, на драккаре прозвучал крик боли.
– Клянусь листвой Иггдрасиля, они напали первыми, – прорычал Ивар, подхватывая щит. – Кольчуги надеть! К оружию! Покажем им, что такое добрая сталь в крепких руках!
Стрелы летели еще и еще, но вскочившие с передних скамей воины поднимали щиты, загораживая соратников, а те спешно натягивали защитное снаряжение. Драккар продолжал скользить по воде, приближаться к чужому кораблю, что нависал над ним подобно холму.
Солнце потихоньку опускалось в море, и струящийся по волнам огонь багровел все сильнее.
– Крюк! – рявкнул Ивар, и протянул свободную руку назад.
В нее вложили нечто изогнутое, холодное, не очень тяжелое, и он швырнул его вверх, туда, где заканчивались выкрашенные в черное доски, и мелькали круглые лица. Зашуршала веревка, крюк со стуком зацепился за край борта, вонзился в дерево. Высунувшегося чужака, что попытался перерубить его чем-то вроде алебарды, выстрелом снял Нерейд.
– За мной! – конунг отшвырнул щит, и полез вверх.
Бросали другие крюки, драккар с убранными веслами и опущенным парусом подтягивали к черному судну. На летевшие сверху стрелы внимания никто не обращал – если норны судили тебе погибнуть сегодня, то никакой щит и шлем не помогут, а если не судили, то и из воды сухим выйдешь…
Ивар лез, веревка обдирала ладони, сапоги скользили по борту вражеского корабля. Наверху вопили, но не высовывались, не пытались сбросить пошедших на абордаж врагов – то ли ошалели от их наглости, то ли не имели достаточно опыта морских сражений.
Подтянулся в последний раз, перехватил руками…
Перед глазами мелькнуло лезвие, едва успел уклониться, и чуть не упал назад, туда, откуда явился. Выхватил меч, оказался в окружении низкорослых людей без кольчуг, вооруженных кто чем – изогнутыми длинными клинками, кинжалами, топорами и алебардами.
– Одину слава! – закричал конунг, и его поддержали с двух сторон, показывая, что он на чужой палубе не один.
Отбил нацеленный в горло удар, воткнул меч в бок открывшегося врага, и на обратном замахе зацепил второго, неуклюже замахнувшегося алебардой. Два тела упали, брызнула кровь, прочие с истошными криками рванулись прочь, словно увидали саму Хель верхом на Фенрире.
– Я уже спешу… вот и я, – донеслось сзади, и через борт перевалил потный Нерейд. – Эй, а с кем сражаться?
– Вот и я не пойму, – сказал Ивар.
Вояки с черного корабля шарахались, едва завидев, как поднимается рука с мечом. Ближе к корме, где очутился Кари, все и вовсе лежали мордами в палубу и не смели поднять взгляда. В направлении носа растерянно оглядывался Рёгнвальд, не успевший, похоже, даже окровавить меч.
– Ну что, всех убиваем и грабим? – с надеждой поинтересовался Болтун.
– Нет, стой, – Ивар придержал соратника. – Нам нужно не чужое добро, а сведения… Эй, кто у вас главный?
– К-капитан Бао Вэнь… – дрожащим голосом отозвался один из вояк, что был с двумя топорами.
Все они выглядели одинаковыми в рубахах и закатанных до колен штанах, ростом и мастью напоминали обитателей Тростниковой страны, разве что казались более упитанными и круглолицыми.
– Ну и где он? Я хочу с ним говорить!
Через борт лезли новые викинги, оскаленные, распаленные, готовые к яростной схватке, звону мечей и предсмертным хрипам. Обнаружив, что на чужом корабле тихо, удивленно замирали, косились в сторону конунга, но вперед не лезли – знали, что тот ничего просто так не делает.
Если не рубит мелкопузых, значит так и нужно.
– Говорить со мной? – растолкав прочих, вперед выбрался толстячок в халате, вооруженный коротким шестопером. – Вот уж не думал, что вы, явившиеся неведомо откуда дикие варвары, умеете говорить.