Арнвид сидел на носу нахохлившийся, согнутый, вчера отдал все силы, и словно постарел еще лет на десять.
– Чудные места, – сказал Ивар, когда солнце поднялось выше и начало припекать. – Хотя человек где только не живет… Там, где и тролли с альвами жить не смогут, и цверги сбегут, проклиная все на свете.
– Это уж точно, – проворчал старый эриль.
Холмистый берег, похожий на лохматую зеленую шкуру, уходил назад, в кронах резвились обезьяны, долетали их вопли. Кружились птицы, большие и яркие, вроде попугаев, вдали ревели горластые, но невидимые с корабля твари.
Затем лес оборвался, за небольшим мыском начались поля, а на водной глади обнаружились лодчонки.
– Вот и люди, – Ивар поднес ко лбу ладонь, чтобы прикрыть глаза от слепящего солнца.
В утлых посудинках, каждая едва больше корыта, возились обнаженные по пояс мужчины, мелкорослые, точно мальчишки. Тянули сети, вытряхивали из них рыбу, вытаскивали раскоряченных крабов, орудовали веслами, делали еще что-то, но что, издалека не разглядеть.
Драккар заметили, раздался тонкий крик, на мгновение все замерли, а затем дружно погребли к берегу.
– Хм, неужто сталкивались с викингами? – задумчиво вопросил Арнвид.
Местные торопились так, что едва не выскакивали из суденышек, лупили веслами по воде, летели брызги. На берегу, за полями виднелась деревушка – округлые хижины с остроконечными крышами, дымки над ними.
– Ну это вряд ли, – заметил Ивар. – Тут могут быть свои не хуже нас, что любят пограбить.
Лодчонки достигли суши, рыбаки помчались в сторону деревни так, что засверкали босые пятки. Меж домов поднялась суета, ветер донес детский писк, женские крики, мычание недовольной скотины.
Драккар подошел к берегу медленно, с достоинством, вытаскивать его целиком не стали – вдруг придется срочно отплывать.
– Оставайтесь тут, на землю не сходите, – велел Ивар. – Кари и Арнвид – со мной.
– Но как же так? – возмутился Нерейд, и многие поддержали его недовольным гулом. – Мы что, и свежего мяса не добудем? Никого не зарубим? За девками по кустам не побегаем?
– Не для того так далеко забрались, – сказал Ивар сурово.
Спорить дальше никто не стал, хотя видно было, что дружинники недовольны – ворчат, как собаки над старой костью, башками крутят, глазами сверкают, и даже на лице Гудрёда недоумение.
В сторону деревни пошли втроем: конунг – понятное дело, ему нужно посмотреть, что тут и как, Арнвид – на тот случай, если придется с чем-то хитрым столкнуться, Кари – если с излишне простым, но сильным. Кольчуг и шлемов надевать не стали, положились на удачу, без которой воин не воин.
Домишки приблизились, стало ясно, что они крохотные и невероятно хрупкие.
– Небогато живут, – заметил Арнвид, когда они достигли околицы.
В деревне не было ни единой живой души, зато повсюду виднелись следы поспешного бегства – распахнутые двери, брошенные посреди улицы вещи, отпечатки копыт на земле.
– Ты, Кари, дыши осторожнее, а то еще развалится что-нибудь, – сказал Ивар, разглядывая крайний дом: крыша из тростника, стенки тонкие, пальцем проткнешь. – Морозов они, похоже, не знают.
Донесся шорох, из‑за соседнего домишки кто-то выглянул, стремглав понесся прочь.
– Эй, стой! – крикнул Арнвид, но бегун был далеко и прибавлял шагу.
Разглядели только, что он тощ, жилист, облачен в штаны до колен и просторную рубаху.
В центре деревушки, на небольшой площадке, обнаружился крохотный храм – две покатых стены уперты друг в друга так, что получается навес, а под ним на полках стоят фигурки из дерева, изображающие, скорее всего, богов, лежат чудные плоды, семена в глиняных мисках.
Старый эриль не утерпел, шагнул поближе, но посягнуть на святыню ему не дали. Из‑за храма выбрался дрожащий мужичок в таких же штанах и рубахе, крохотный и черноволосый.
Раскосые, темные глаза его смотрели со страхом, но голос звучал сильно.
– О могучие морские великаны, посланцы Эммы, уроженцы Ёми но-куми, – затянул мужичок. – Не погубите нас! Мы исполняем все заветы, приносим жертвы предкам, буддам и Пресветлой Аматэрасу!
– Какие же мы великаны? – спросил Ивар, стараясь говорить мягко.
– Свирепые и большие, – сказал мужичок. – Глаза ваши изо льда, клинки из небесного грома, волосы из драгоценного металла, и путешествуете вы на огромном змее с длинными плавниками!
– Ну да, мы великаны… – Арнвид, похожий на исполина так же, как мокрица на волка, насмешливо хмыкнул. – Но мы, э… заблудились… Что это за земля, что за народ тут обитает?
Мужичок слегка приободрился, дрожать перестал, глаза его чуть расширились.
– Асихара-но накацукуни, Тростниковой землей зовется она, – сообщил он с интонациями начавшего сагу сказителя, – правит тут трижды благословенный Сын Пресветлой Аматэрасу, что рождена из капель воды, коими спасшийся из Страны Мертвых Идзанаки омыл свой левый глаз, а мы, ничтожные, погруженные в колесо Сансары, именуемся нихондзин…
– Сколько слов, – растерянно пробормотал Кари.
– Ага, понятно, – сказал Арнвид как ни в чем не бывало. – А как насчет того, чтобы купить у вас провизии?
Мужичок совсем повеселел, распрямился, так что достал бы Ивару почти до груди.
– О, великаны всегда голодны, – произнес он с пониманием. – Урожай был хорош, и мера риса в общественном доме найдется, также добыли мы немало рыбы, и можем продать вас теленка, хотя нет, один он…
Великаны или нет, а если собираются торговать, то вряд ли будут грабить.
– Хорошо, – сказал Ивар. – Несите рыбу и этот ваш рис к драккару, э, к нашему змею…
– А он нас не сожрет? – на лице мужичка вновь появилась опаска.
– Не сожрет, – пообещал конунг. – А заплатим мы золотом, не сомневайся… как тебя зовут, кстати?
– Золотом! – черные глазенки выпучились, едва вовсе не выскочили из черепа, их обладатель сделал шаг назад, словно намеревался обратиться в бегство. – Я, ничтожный Харихиро, не достоин принять такую плату… У нас, бедных селян, отберут… нельзя так… смилуйтесь!
Он рухнул на колени и зарыдал, точно обиженный ребенок.
– Э… ну ладно, ладно, – торопливо сказал ошеломленный Ивар. – Клянусь копытами Слейпнира, кто же знал?.. У нас еще серебро есть, если золото не годится… Если порыться, там много чего можно найти.
– Хорошо, мы придем, – пообещал Харихиро, вытирая слезы.
Как скоро выяснилось, он не обманул.
Не успел Ивар рассказать, что произошло с ними в деревне, как со стороны домов появилась целая процессия: впереди два старика в халатах, за ними мужчины с мешками и корзинами, а позади всех подростки с какими-то непонятными штуковинами вроде опахал без ручек.
Подошли ближе, и Ивар сообразил, почему их обозвали великанами – никто из обитателей селения не был выше Харихиро, сам конунг смотрелся меж них гигантом, а Кари и вовсе возвышался как гора.
– Мелкие какие все, – озабоченно проговорил Арнвид. – Жрут плохо, что ли? Или работают много?
Старики, не дойдя до корабля шагов тридцати, принялись кланяться так, что едва не мели седыми бородками землю. Мужикам с грузом делать то же самое оказалось не с руки, но и они согнули шеи, и дальше зашагали, уставившись вниз, подростки замахали "опахалами".
– Привет вам, посланцы Эммы, – просипел один из стариков, что помоложе.
– Привет вам, уроженцы подземного мира, – подхватил второй, такой древний, что вполне мог помнить убийство Имира.
Кто такой Эмма, и с чем его едят, Ивар не знал, но спорить с местными не собирался – пусть хоть сетью назовут, лишь бы в море не кидали. Хорошо помнил, как на дальнем западе северян то именовали детьми Кецалькоатяля, то считали явившимися с того света духами предков.
Отчего бы не побыть великанами из подземного мира?
– Да пребудет с вами благословение Амиды, чья милость больше неба, обильнее земли, глубже моря! – воскликнул Харихиро, облачившийся в халат с поясом, на котором висели, постукивая друг о друга, разноцветные раковины.
Обитатели селения были не только одинаково мелкими и тощими, их еще и вытащили словно из одного стручка – волосы черные, как сажа, а глаза такие узкие, будто специально прищурили.
– Да избегнете вы козней… – в два голоса завопили старики.
– Сколько можно болтать? – негромко заворчал Нерейд. – Пора бы к делу…
Ивар сердито глянул на него, и рыжий викинг осекся, а лицо сделал умильно-благостным, как у христианского жреца. Повидал немало, хорошо понимал, что у каждого народа свой обычай, и нарушать его можно лишь в том случае, если ты собрался воевать…
Но не сдержался – натура взяла верх.
Пожелания следовали одно за другим, все более хитрые и сложные, порой совсем непонятные. Старики и Харихиро старались вовсю, парни махали опахалами, а мужики один за другим подходили к конунгу, ставили к его ногам корзины, складывали объемистые, шуршащие мешки.
В корзинах был лосось, на вид такой же, как в Северных Землях, в мешках – Ивар увидел сквозь прореху – белые зерна, похоже, что тот самый рис, о котором упоминали в деревне.
– Э, спасибо, во имя светлых асов, – сказал он, когда пожелания закончились. – Ингьяльд, тащи серебро и бочонок с кружками, спрыснем сделку… Вы, ребята, тоже не хворайте.
Соревноваться с узкоглазыми в красноречии Ивар не собирался.
Младший из эрилей приволок позвякивающий мешочек, Харихиро удивленно уставился на монеты, даже попробовал одну на зуб. Старики заинтересованно потянули носами, когда в кружки хлынул добрый, пахнущий хмелем напиток, заколыхалась белая пена.
– Что это? – спросил тот, что постарше.
– Пиво, – ответил Нерейд. – Держи, батя… Как же ты, до седых волос дожил, а о пиве не узнал?
Дед нахмурился, но кружку взял, уткнулся в нее носом.
– Во славу богов! – сказал Ивар, когда посудины оказались у всех.
Харихиро понюхал пиво, сделал первый глоток осторожно, а вот дальше пил, точно страдающий от жажды верблюд. Прочим обитателям приморской деревушки оно тоже пришлось по вкусу – бочонок прикончили мгновенно, пришлось доставать второй, побольше.
Викинги принялись таскать продукты на борт, конунг остался на берегу с местными.
– Вы должны прийти к нам… – с трудом ворочая языком, произнес захмелевший Харихиро. – Мы вас уважаем… и вы нас уважаете… сакэ нальем, все из домов вынесем… прямо сейчас…
– Это что, нас на пир зовут? – заинтересовался Арнвид. – А что такое сакэ?
– Огненный дух, что веселит сердце, – сообщил дедуган подревнее, оказавшийся более стойким к хмельному.
Глаза старого эриля загорелись:
– Тогда отчего бы не сходить?
– Можно, – Ивар повернулся к Гудрёду. – Готовьте обед, по сторонам поглядывайте, а мы в селение.
Кари и Нерейда прихватили с собой – первого для солидности, дабы местные не забывали, что имеют дело с великанами, второго потому, что если не взять, обидится и будет ныть дней десять.
Харихиро хлопнул в ладоши, старики затянули унылое песнопение, и процессия двинулась обратно в деревню. Вперед умчался один из мальчишек – наверняка с приказом накрывать столы, вытаскивать из погребов все, что там есть повкуснее, и наливать в кувшины сакэ…
Встретили гостей радушно, но столов, к удивлению викингов, им не предложили.
Прямо перед храмом располагался застеленный циновками помост, на них лежали другие циновки, потолще, и на каждой стояло множество тарелочек, блюдечек, каких-то стаканчиков.
– Садитесь, гости дорогие, – пригласил Харихиро, и опустился на помост, ловко подогнув под себя ноги.
Когда Ивар попытался проделать тот же трюк, колени его громко хрустнули, Нерейд сморщился, точно ему вместо пива подсунули уксус, а под могучей тушей Кари помост затрещал. Только Арнвид уселся, как ни в чем не бывало, и потянулся к глиняному кувшинчику.
– Это сакэ? – спросил он.
– Да, – важно ответил один из стариков. – Сделаем возлияние духам предков, и начнем…
Вокруг суетились женщины, мелкие, узкоглазые, в халатах с привязанными к спине подушками. Глаз не поднимали, но Ивар чувствовал, что разглядывают чужаков с интересом, даже со страхом. Постукивали по земле странными деревянными башмаками, на вид удобными, словно колодки.
– Возлияние предкам – это важно, – сказал он. – Ну что, начали?
К драккару возвращались вечером, уже в темноте.
Нерейд кривил физиономию – сакэ не понравилось, хотя выпил в одно жало нескольких кувшинчиков, а кормили местные так скупо, точно никогда не видели голодных мужчин. Плошек и тарелок вроде бы много, но в каждую словно птичка капнула, и то мелкая, а когда есть начинаешь, непонятно, что жуешь, то ли мясо, то ли водоросли, то ли еще что похуже.
Ивар тоже был недоволен – так и не удалось узнать, что за земля лежит на юго-западе; пытался разговорить стариков, но те бурчали что-то о Срединном государстве, а больше ничего сообщить не могли.
Кари тяжко вздыхал – тоже не наелся, и только Арнвид выглядел радостным, как дорвавшийся до мухи паук.
– Семь поколений богов, что были сами по себе, и невидимы! – восклицал он, потирая лысину. – А затем пять поколений богов, что являлись парами! Хе-хе! Идзанаки и Идзанами родили Аматэрасу!
Старого эриля напичкали новыми знаниями, и он счастливо переваривал их, забыв про пустое брюхо.
– О, вон и наши, – приободрился Нерейд, когда показался темный силуэт драккара и костер около него. – Клянусь утробой Тора, я готов сожрать столько же, сколько нам предложили!
– А я – в два раза больше, – добавил Кари.
Их встретили удивленными взглядами – ожидали, что приползут на карачках, держась за выпирающие животы. Пришли же своими ногами, да и вид такой, словно не на пир ходили, а в гости к теще, что готовить не умеет.
– Эй, жрать давайте! – завопил Нерейд. – Вы рыбу сварили? Отлично! И эту белую фигню тоже? Прекрасно!
– Что, все так плохо? – спросил Гудрёд, его желтые глаза изумленно блеснули.
– Бедно живут, – пояснил Ивар.
– А уж девки – кошмар! – влез Нерейд. – Такие мелкие, что у каждой задница в мой кулак размером. А уж тощие… сдавишь такую посильнее, не только ребра треснут, а и позвоночник сломается.
Ходивших в гости пустили к котелку, где была каша белого цвета – тот самый рис, что притащили местные. На вкус оказался так себе, немного получше бересты, но сожрали без остатка, и лосося погрызли всего, едва не проглотили кости.
– Так, стражу надо выставить, – сказал Ивар, наконец-то чувствуя приятную сонливость, что всегда приходит вместе с сытостью. – Гудрёд, ты распорядись, а то я… уже…
Веки опустились еще до того, как брякнулся на бок.
Проснулся, как показалось, мгновенно, и ощутил себя настолько бодрым, словно продрых всю ночь, хотя вокруг было темно. Плескало море, двое дозорных негромко переговаривались, вдали, за полями, за деревней, настырно и жалобно вопила ночная птаха.
Ивар собрался перевернуться на другой бок и заснуть вновь, как увидел, что над бортом драккара на миг поднялся темный силуэт. Решил бы, что показалось, ведь не услышал ничего, но силуэт появился вновь, маленький, стремительный, и остатки сонливости упорхнули прочь.
Конунг приподнялся, радуясь, что дозорные сидят к нему спиной, и ничем не покажут, что кто-то проснулся. Встал на четвереньки, и так, подобно гордому коту, но зато бесшумно, двинулся в сторону корабля.
До Дага Ивару было далеко, но кое-что он умел.
Оказавшись под прикрытием борта, распрямился и прислушался – наверху, между скамей кто-то ходил, легкий и очень тихий; но все же иногда задевал за предметы, издавал легкий шорох и позвякивание.
Своим там делать нечего, да и таиться ни к чему, а значит – чужак, лазутчик.
Ивар взялся за рукоять меча, но передумал, отдернул пальцы – зарубить врага можно, но тогда у него не спросишь, кто он такой, кем послан и почем нынче голова Ловкача…
Шорох приблизился, маленькая тень взвилась над бортом, и в тот же момент конунг прыгнул. Хватанул что-то, затрещала ткань, невероятно верткий лазутчик изогнулся, задергался. Твердое ударило Ивара по лицу, по животу, ощутил на губах вкус своей крови.
Маленько разозлился, саданул туда, где должна быть голова врага.
К собственному удивлению, не попал, зато сам получил в ответ добрый десяток ударов, и даже пару болезненных, в пах. Перед глазами потемнело, и конунг не стал мудрствовать, подгреб лазутчика под себя, и просто упал на него, придавил телом к земле.
Хрустнуло, вспискнуло, и враг прекратил шевелиться.
Услышал приближающиеся шаги, край глаза зацепил багровое свечение приближающихся факелов.
– О, конунг! – воскликнул один из дозорных.
– Точно. Поймал кого-то, – в голосе второго появилась гордость. – Вот какой он у нас, даже ночью найдет, с кем подраться!
– Разорви вас тролли? – Ивар с усилием повернул голову, сел. – Вы где были, когда он на корабль лез?
Дозорные преданно моргали, глаза были честные, недоумевающие, в рот каждого влетела бы морская чайка, и ей не пришлось бы поджимать крылья. Понятно, что бдили, смотрели вовсю, а что враг очутился за спиной, в самом центре лагеря, так это случайно вышло…
Ивар сплюнул и посмотрел на того, кого поймал.
Мелкий, как все местные, он был облачен в черную одежду – штаны, просторную хламиду с капюшоном. В правой руке держал короткий кинжал – вытащил, но не успел пустить в ход, левая оставалась пустой.
– Дышит вроде, – сказал Ивар, думая, что мог расплющить как котенка. – Будите эрилей, надо с ним поговорить…
Стащил с головы лазутчика капюшон, под ним обнаружилось бледное лицо с закрытыми глазами. Подошел зевающий Арнвид, вслед за ним из тьмы явился Ингьяльд, похожий на длинную, нескладную тень.
– Кто это? – спросил старый эриль.
– На корабле шарил. Я его поймал, и помял маленько…
Дозорные догадались принести веревки, и чужака связали по рукам и ногам. Обыскали, и вывалили наземь кучу разных предметов – ножи, кастеты, трубочки, оперенные иголки, звездочки из металла, перчатки с загнутыми вроде когтей крюками, небольшие склянки.
– Непростой лазутчик, – протянул Ингьяльд, а Ивару вспомнились слуги Чернобога, искусные убийцы из Гардарики, что наряжались и снаряжались похожим образом, и творили свои дела по ночам.
Неужто и здесь есть подобная погань?
Добрый Арнвид наклонился и похлопал чужака по щекам, веки задрожали и поднялись, открыв совершенно спокойный взгляд.
– О, очухался, – сказал эриль. – Не сломал тебе наш конунг ребра? Если нет, то сломает, если ты будешь молчать. А если ответишь на вопросы, то мы тебя без затей убьем.
– А почему бы вам меня не отпустить? – спросил лазутчик.
Он совершенно не боялся, при том, что его схватили на горячем, повязали, а вдобавок он попал в руки к великанам из страны мертвых. И это Ивару очень сильно не нравилось – значит, держит что-то в рукаве, какое-то оружие, о котором они не знают.
– По сторонам смотреть! – велел он дозорным. – Ингьяльд, проверь, нет ли кого вокруг.
Молодой эриль кивнул, и отступил от костра, растворился во тьме, старый же закряхтел и раскашлялся.
– Отпустить? – протянул он, прочистив глотку. – Где это видано, чтобы таких как ты, отпускали?
– А что вы хотите знать? – спросил лазутчик.