Глава 16. Граница Нифльхейма
Демон-предводитель натянул поводья, и шлепнувшаяся наземь жаба размером с сарай замерла: раздулись и опали чешуйчатые бока, в буркалах при виде людей возник плотоядный интерес, высунулся и пропал длинный багровый язык.
– Кто вы, безумные, осмелившиеся по своей воле явиться туда, куда рано или поздно попадут все? – вопросил демон, чья башка была как у тигра, а в руке покачивалось копье с тонким, будто игла, наконечником.
– Меня зовут Ивар Ловкач, – сказал Ивар, глядя прямо в глаза тигроголовому. – После смерти мне уготованы залы Вальхаллы, где вечно пенится пиво и сверкают мечи, а не это унылое место…
Предводитель демонов рыкнул, но не гневно, а скорее удивленно – вряд ли ждал от наглецов столь дерзких речей, да и людей с рыжими или белыми волосами наверняка никогда не видел.
– Вы еще и чужаки? – произнес он.
– Не все, о могучий господин, – подал голос Нефритовая Жаба.
Даос, в руке которого по-прежнему горел шарик желтого огня, вышел вперед и отвесил поклон.
– Мы явились сюда в надежде устранить источник того зла и беспорядка, что терзает ныне не только Поднебесную, но и прочие земли, населенные людьми, а также обители священномудрых, – выговорил он на одном дыхании, – и мы нижайше просим соизволения Янь-вана пройти через его владения, обещаем не наносить никакого вреда, не нарушать установленных порядков и обычаев, и готовы принести в том клятву именем Нефритового Императора.
– Не нарушать порядков, как же… – тигроголовый усмехнулся. – А кто несчастному Инь Ци голову расплющил? Пока у него не отрастет новая, большой участок границы останется без присмотра!
– А нечего было в драку лезть, – сказал Ивар. – Летел бы себе мимо, и никто бы его не тронул.
Предводитель демонов пошевелил усами, задумчиво поскреб покрытый мехом подбородок – за те тысячелетия, что провел тут, вряд ли когда сталкивался с подобными гостями. Но тут взгляд его упал на шарик в ладони Нефритовой Жабы, и желтые глаза с вертикальными зрачками удивленно расширились.
– Ого, клянусь колесом Сансары! – воскликнул он. – Сейчас я вызову старшего, пусть с вами разбирается.
Ивар поморщился, представив, сколько придется ждать, пока из Темного Града явится местный херсир или ярл. Но тигроголовый снял с пояса бронзовое зеркальце, потер рукавом халата, пару раз дыхнул, и рядом с его жабой материализовались носилки с пологом сверху и четырьмя мускулистыми демонами у шестов.
У этих голов вовсе не было, единственный глаз располагался на груди, а одежда состояла из тех же алых шаровар.
– Что такое? – прозвучал дребезжащий голос, расшитый цветочками полог откинулся, и из повозки выглянул демон с головой обезьяны, наряженный в четырехугольную шапку с жемчужиной наверху.
Тигроголовый спрыгнул с седла и поклонился:
– О высочайший, у нас тут не совсем обычное дело… Вот, посмотри.
Нефритовая Жаба принялся кланяться вновь, а Ивар подумал, что сейчас им придется еще раз объяснять, что они тут забыли, и уверять, что вовсе не собираются залезть во дворец Янь-вана, выкрасть его любимую наложницу или выковырять драгоценные камни из спинки трона…
Но обладателю красивой шапки хватило одного взгляда, чтобы разобраться.
– Не наши… – протянул он, сложив губы трубочкой. – Да еще и герои…
На обезьяньей физиономии возникло такое выражение, словно ей в качестве обеда предложили политый уксусом лимон.
– Этого убил Инь Ци? – спросил демон, показывая туда, где лежало тело Хакона.
– Да, – сказал Ивар.
– Вот тупица, – прокомментировал обезьяноголовый. – Вы ведь явились восстановить равновесие?
– Да, о премудрый, – почтительно ответил даос.
– Сгиньте, – демон в носилках махнул лапой.
Тигроголовый запрыгнул в седло, натянул поводья, ударил ногами в отвисшие чешуйчатые бока своего "коня". Отряд вояк на громадных жабах развернулся и поскакал туда, где поднимались черные башни Саньду.
– Вот так лучше, – сказал обезьяноголовый. – У носильщиков нет ушей, а тем, кто может нас понять, ни к чему слышать то, что я скажу… Вы ведь сразили того, кто именуется Фу-ю, но на самом деле лишь тень, отражение Гун-гуна?
– Именно это мы и сделали, – Ивар убрал меч в ножны. – И собираемся прикончить самого Гун-гуна.
– Не сомневаюсь, – демон хмыкнул. – Только высшие иерархи Темного Града знают, как обстоят дела и что произошло три года назад… Мы такого не ждали, и никто не ждал… Гун-гун был повержен в глубокой древности, но просто уничтожить такую силу невозможно, и поэтому его лишили сознания и заключили сюда, в Преисподнюю… Он стал теми "желтыми источниками", которые давали нам всем силу и возможность наставлять грешников на путь истинный. Но он сумел вспомнить себя, и освободиться… Об этом узнали не сразу – Гун-гуну хватило ума не бросаться на штурм Саньду, а когда узнали, оказалось поздно. Все наши доклады, отправленные Нефритовому Императору, не дошли, и мы не знаем, почему.
– Потому, что Верхний Куньлунь осквернен, – сказал Шао Ху, – а храмы его лежат в руинах.
– Бездонный колодец, понятно… – обезьяноголовый вздохнул. – Желтые источники начали пересыхать, сила из них уходить к Гун-гуну и его сыновьям, и нам пришлось вернуться к старым методам… – он раздраженно ткнул в сторону поля с металлическими шипами, – а это и неудобно, и грязно, и несовременно. Дважды пытались напасть на Гун-гуна, оба раза ничего не вышло – ведь в нас кипит его сила, и в его власти не дать ей проявиться. Янь-ван перестал быть единственным хозяином Преисподней. Поэтому мы ждали, что вести о нашем бедственном положении все же дойдут до Нефритового Императора, и он пошлет помощь.
– Ну, нас-то никто не посылал, – буркнул Нерейд. – Мы сами кого хочешь пошлем…
– Вы можете думать как угодно, могучие варвары, но при этом исполнять его волю, – демон улыбнулся. – Я удивлен, что выбор пал на вас, но видимо Поднебесная оскудела отважными воинами.
– Ну так что, мы пошли? От нашей болтовни Гун-гун не издохнет, – сказал Ивар.
– Конечно, идите, куда собирались, – обезьяноголовый закивал. – Никто из подданных Янь-вана больше не встанет на вашем пути, а что до погибшего соратника – о нем не беспокойтесь.
Он щелкнул пальцами, тело Хакона вспыхнуло белесым огнем, и через мгновение там, где оно лежало, осталась лишь кучка пепла. Сгорело все, даже кольчуга и меч в ножнах, исчез дорожный мешок, метательные топоры и ножи.
– Хм, спасибо, – сказал Ивар. – А то бы мы тут провозились… Если мы преуспеем, то вы об этом узнаете.
– Воистину, – демон улыбнулся, показав крупные желтые зубы, и пропал вместе с носилками и носильщиками.
Нефритовая Жаба, долгое время проторчавший в полупоклоне, с кряхтением распрямился.
– Как он с вами разговаривал? – произнес он удивленно. – Это же один из цинов, высших сановников Янь-вана!
– Да и мы парни не промах, если ты не заметил, – наглости в ухмылке Нерейда хватило бы на дюжину ханьских жуликов, и не портило ее даже то, что один из передних зубов давно отправился в Вальхаллу для резцов.
Поле с шипами вскоре закончилось, потянулся участок, где грешников разными способами терзали на больших столах.
Краснокожие демоны распиливали их пополам, вбивали в плоть ржавые гвозди, загоняли под ногти иголки. Причем делали это без страсти или удовольствия, словно выполняли скучную, надоевшую за века работу, а жертвы молчали, не вопили, не поносили своих мучителей.
Лишь приглядевшись, Ивар понял, что у тех, кто страдает здесь, нет ртов.
Слева остался еще один холм, где ранее бил источник, а теперь лишь голая, отравленная земля, и красный "гнойник" на вершине. Черные горы приблизились, стало понятно, что они не высоки, но с крутыми склонами, а поле перед ними усеяно одинаковыми круглыми ямами.
Меж них ходили демоны с трезубцами, а в ямах время от времени вспыхивали багровые отсветы.
– Горелым мясом пахнет, – сказал Ивар, когда ветер подул им навстречу. – Интересно, если таковы старые методы, то каковы новые?
– Лучше и не знать, и не видеть, – пробормотал Рёгнвальд, и передернул плечами.
Тошнотворная вонь стала сильнее, к ней добавился запах гари, от него запершило в глотке. Прошли одну яму, другую – внутри было тесно от людей, набитых, как сельди в бочке, огонь бегал по их корчащимся телам, лизал животы и лица, а внизу пунцовело нечто похожее на раскаленные угли.
Краснокожие палачи не обращали на живых внимания, хотя порой те проходили совсем рядом, то ли не видели и не слышали, то ли этих мест уже достиг приказ не трогать "героев".
Смрадный жар поднимался столбами, раскаленный воздух дрожал, шел густыми волнами. Ивар шагал, обливаясь потом, под сапогами похрустывали комки то ли спекшейся глины, то ли свернувшейся крови, даже сквозь подошвы чувствовалось, что земля горячая.
Когда огненные ямы остались позади, вздохнул с облегчением, но как выяснилось быстро – зря. Начались ложбины с плоскими камнями, на которых тысячи огромных муравьев, пауков и скорпионов терзали очередных грешников.
– Этих давить, не передавить, – брезгливо заметил Нерейд. – У них ума нет, вдруг бросятся?
– Здесь даже волос не упадет без воли Янь-вана, – сказал Нефритовая Жаба напыщенно, но потом вспомнил, что дело обстоит не совсем так, и поправился. – Ну, думаю, что эти существа ему подчиняются во имя всех шестидесяти четырех превращений…
– Скоро узнаем, – Ивар вытащил меч.
Сердце замерло, когда один из пауков, черно-зеленый, со щит размером, и вооруженный серповидными жвалами, пополз в их сторону. Если это скопище бросится в атаку, то никакое оружие и руны эриля с чарами даоса не помогут отбиться – завалят телами, одолеют числом, возьмут измором.
Но паук остановился, приподняв передние ноги, а затем и вовсе пополз назад.
– Кажется, подчиняются, – почти с досадой сказал Арнвид. – А то уж я хотел, хе-хе…
Миновали последнюю ложбину, и горы оказались прямо впереди – антрацитовые утесы, острые пики тянутся в вышину, из тех, что выглядят срезанными, вырываются столбы оранжевого огня. Что странно, стена из колоссальных белых столбов, поднимавшихся до самого потолка Преисподней, отсюда стала видна хуже, чем издали – нечто колышущееся, расплывчатое, похожее на кисею.
– Может быть, передохнем? – сказал Шао Ху. – Я чувствую, наверху уже наступила ночь.
– А завтра утром со свежими силами двинем дальше, – добавил Нерейд.
Ивар оглядел свое воинство – Арнвид тащится на одном упрямстве, и ранее тощий, сейчас вовсе исхудал так, что непонятно, в чем душа держится; Рёгнвальд все еще страдает от раны, лицо желтое, как слизь в местных болотах, но никогда не признается, что устал; Болтун и Кари вроде бы в порядке, но если упадут эти, то считай все, наступил час Рагнарёка.
Сам конунг, если честно, ощущал себя измотанным.
– Ладно, – сказал он. – Привал… Надо поесть и поспать, а то Гун-гун не покормит, скорее сам сожрет… Что там в мешках сохранилось?
Как выяснилось вскоре, сохранилось не так много, едва хватило, чтобы утолить голод. Покончив с едой, начали укладываться спать, а Кари остался на страже на тот случай, если кто явится "в гости".
Темноты тут не было, тусклое свечение, исходившее от "крыши" Преисподней, к ночи не ослабело, и Ивару это сначала мешало. Но затем провалился в сон так глубоко, что когда разбудили, не сразу понял, где он находится, что происходит, и что за странные люди вокруг.
Плечи и спина болели, мускулы ног ныли, во всем теле поселилось тяжелое оцепенение.
– Ну ты дрыхнуть, конунг, – уважительно заметил Нерейд. – Лежал как мертвый, разве что храпел.
– Да? – Ивар с трудом поднялся, мелькнула досадливая мысль, что воды у них немного, и тратить ее на умывание не стоит. – Ничего, зато сейчас полезу как живой, вы за мной не угонитесь.
Черные горы за то время, что спал, не стали ни ниже, ни дружелюбнее, они высились подобно крепостной стене, уходили вправо-влево, сколько хватало глаз, и их, если верить тлеющему в ладони Нефритовой Жабы огоньку, предстояло одолеть, чтобы добраться до Гун-гуна.
– Ну, да поможет нам Один, – сказал Ивар, когда выбрали место, где склон выглядел не таким крутым.
Вопреки ожиданиям, черный камень оказался не горячим, а леденяще холодным, хвататься за него было больно. Заскрежетали под ногами мелкие камушки, полетели со стуком вниз, поползла мимо неровная бугристая поверхность.
Ивар цеплялся руками, хватался за крохотные уступчики, подтягивался раз за разом, шарил ногой, пытаясь отыскать хоть какую-нибудь опору. По сторонам не глядел, чтобы не отвлекаться, и поэтому не видел, как забираются остальные, и об их продвижении мог судить только по звукам.
Хуже всего приходилось Кари – его чудовищная сила ничем не могла тут помочь, а немалый вес мешал. Нерейду дыхания хватало на то, чтобы ругаться, Шао Ху вообще слышно не было, он, вполне возможно, уже сидел на вершине, и ждал, поплевывая на макушки остальным.
Ладони Ивар быстро ободрал до крови, но внимания на это не обратил, потом сорвал ноготь на указательном пальце, но только поморщился. В один момент повис на руках, елозя пузом и шаря ногами по совершенно гладкому камню, где даже муха не найдет, за что уцепиться…
Нащупал впадину далеко в стороне, изогнулся, и пополз дальше, ощущая, как сердце колотится так, что едва не сбрасывает вниз.
– Давай, конунг, еще чуть-чуть, – хриплый голос долетел сверху, и Ивар не сразу узнал Нефритовую Жабу.
Поднявшись на высоту копейного древка, очутился на уступе, где смог бы разместиться обеденный стол, обнаружил тут не только даоса, но и хэшана, чей оранжевый халат стал серым от грязи и пыли.
– Кое-кому надо помочь, – сказал Шао Ху. – Ведь у тебя есть веревка?
– Найдем, – пропыхтел Ивар, пытаясь восстановить дыхание и унять дрожь в руках. – Это еще не вершина?
– До нее осталось немного, – ободрил Нефритовая Жаба. – Но все так же круто…
Конунг вытащил из мешка веревку и глянул вниз – Нерейд был рядом, лез уверенно, Рёгнвальд сильно забрал вправо, но тоже двигался резво, а вот Арнвид и Кари отстали, эриль вовсе полз как страдающий плоскостопием, ожирением и ревматизмом таракан.
– Эй, Арнвид! – позвал Ивар. – Лови веревку!
Эриль задрал голову, стало видно осунувшееся, покрытое потом лицо, выпученные от натуги глаза.
– Я уж сам… – выдавил он. – А, ладно, давай!
Веревку поймал, конунг и двое ханьцев уцепились за нее, потащили изо всех сил. Нефритовая Жаба засопел, на шее Шао Ху вздулись толстые жилы, задвигались руки с изображениями тигра и дракона.
– Сейчас помогу, – заявил переваливший через край уступа Нерейд. – Только вот передохну…
Но пока он приходил в себя, легкого эриля уже вздернули наверх, и сбросили веревку Кари.
– У этого голова легкая, потому что пустая, зато задница тяжелая, словно целый драккар, – предупредил Ивар. – Так что молитесь всем, кого знаете, и да поможет нам Тор… Раз-два!
В первый момент веревка не шевельнулась, будто пытались тащить скалу, ноги заскользили по камню. Конунга и вовсе поволокло к самому краю, он напрягся так, что захрустело в спине, ноги окаменели. Зарычал, нагнетая ярость, что придает сил, укусил себя за губу до боли, до крови, и груз пошел вверх…
Арнвида, что влез помогать, мотало из стороны в сторону, даос кряхтел, словно йотун на горшке, по веревке текла кровь, падали клочья сорванной с ладоней кожи, но они все тянули и тянули.
Показалась темноволосая макушка Кари, его огромные руки ухватились за край уступа. Тяжесть исчезла, Ивар с трудом удержался на ногах, а когда попытался встряхнуть кистями, чтобы расслабить, понял, что те дрожат.
– Спасибо… – прогудел берсерк. – Без вас я бы еще долго забирался.
– Ничего, сочтемся, – отозвался Нерейд. – Пиво поставишь, когда до Трандхейм-фьорда доберемся…
Как на ладони внизу лежали места, которыми только что прошли – ложбины с плоскими камнями, огненные ямы, поля с металлическими шипами и лес виселиц. Немного в стороне высился Темный Град, отсюда можно было рассмотреть не только башни, но и опоясывающую его стену.
Далеко-далеко стояла "ширма" из желтого тумана, колыхалась и изгибалась под ветром.
– Ну что, отдохнули? – спросил Ивар, когда руки перестали дрожать. – Тогда вперед!
Нерейд посмотрел на него почти с ненавистью.
Вторая часть подъема далась намного легче первой, то ли приспособились, то ли настолько отупели и измучились, что перестали обращать внимание на боль в мышцах, на жалобы кровоточащих ладоней…
Но тащить никого с помощью веревки не пришлось.
Ивар забрался в седловину между двумя острыми вершинами первым, встал в полный рост.
– Слава асам, – пробормотал он, увидев, что спуск их ждет куда более легкий.
С этой стороны горы опускались полого, склоны были усеяны валунами, а в сотне шагов от подножия уже виднелись основания колоссальных белых столбов, сотканных то ли из тумана, то ли из снежной пыли.
Донесся грохот, горы дрогнули, одна из срезанных вершин по левую руку исторгла сноп пламени. Словно в ответ подул ветер, остудил разгоряченное лицо, принес свежие, холодные запахи, напомнившие о Северных Землях, о доме, где ждет жена, где сыновья…
Ивар поморщился, отгоняя воспоминания.
Вторым поднялся Шао Ху, за ним начали подтягиваться остальные.
– Там Нифльхейм! – сказал Арнвид, едва переведя дух, и ткнул узловатым пальцем вперед, туда, где покачивались, сталкиваясь боками, белые столбы. – Я чувствую его холодное дыхание!
– И что нас там ждет? – спросил Нерейд.
– Хлеб да соль, затем пиво и девки, – сказал Ивар. – Понятно, что – радостная встреча с "друзьями". Эриль, ты случаем не придумал, как прикончить ту многорукую гадину, или хотя бы загнать обратно под источники?
Арнвид скривился, бросил на конунга мрачный взгляд:
– Времени на размышления не было, все идем куда-то, а если не идем, то еще хуже… летим или ползем.
– Но ты подумай, обязательно, – Ивар потер ладони друг о друга, с неудовольствием подумал, что содранная кожа помешает держать меч.
Спустились легко, хотя небольшие камни качались и рокотали под ногами, а вершины крупных валунов были скользкими, словно льдины. Оказавшись у подножия гор, ощутили дувший навстречу ветер, что с каждым шагом становился сильнее и холоднее.
Он легко проницал одежду, добирался до тела, по коже бежали мурашки.
Белые столбы выросли, стало ясно, что это сотканные из снежинок вихри, выстроившиеся громадным частоколом. В их глубине задвигались серые, размытые силуэты, большие и маленькие, но слишком быстрые для того, чтобы можно было уловить очертания.
– Оружие готовим, – сказал Ивар, вытаскивая меч.
Чутье воина, прошедшего через десятки битв, сотни мелких схваток, говорило, что впереди, за белым пологом, ждет засада. Удобнее всего напасть сразу, пока враг еще не привык к новому для себя месту, не понял, куда попал, с чем тут едят и, самое главное, кого…