- На поляну Бесов… - пробормотала ее высочество, не вникая в бормотание иерихонца. - Я так и подумала. Это же - прямо в тыл к нашим дорогим гостям! Как вы думаете: у них хватило ума выставить охрану с тыла?
- Но проход замурован, ваше высочество… - опасливо вскинулся монах (до него мгновенно дошел скрытый смысл Внучкиных слов). - Вручную там невозможно…
- Вручную невозможно, а с помощью вот этой штуки, - Клайд указал себе за спину, на разрядник, - можно попробовать. Конечно, есть шанс обрушить себе на голову все это хозяйство. - Он ткнул пальцем в низкий сводчатый потолок. - Но если все оттянутся в один из туннелей, я, пожалуй, готов попробовать. В конце концов, обидно таскать на себе эту штуку вот так просто - на всякий случай.
- Вот как? - не без удивления в голосе спросила Феста. - Вы, капитан, тоже считаете, что нам следует сменить маршрут и… образ действий?
- У меня есть некоторый опыт, мисс, - сухо ответил Клайд. - Знаете ли, когда делаешь то, что планировал не ты сам, то в конце и получаешь то, чего не ты хотел.
- Сложно выражаетесь, капитан, - Феста выпрямилась и потерла лоб. - Говорите проще - думаете, нарвемся на засаду?
- Засаду не засаду, а на беду у меня чутье есть. Иначе просто не дожил бы до того, чтобы иметь удовольствие сейчас беседовать с вами.
- Я присоединяюсь к вашему решению, господа, - подал голос из темноты Наставник Роско. - Лучшая защита - это нападение.
На плоской крыше монастыря осатаневшие от радости братья и кое-кто из солдатиков Клайда выплясывали всякую чертовщину и во всю глотку орали Древний гимн. Два танка догорали поодаль; на броне третьего, уцелевшего, Клайд второпях дописывал донесение-сопроводиловку на свое потрепанное в боях отделение для самого генерала Холли. Глуповатую гибель двоих подчиненных в преславном походе к обители и еще одного - в только что закончившемся бою он постарался описать в возможно более возвышенных тонах - в форте это любили, хотя, и ни в грош не ставили человеческую жизнь. Для раненного в задницу замкома Луки он ходатайствовал о награде и повышении в чине. Собственно, принимая во внимание приказ о его, Клайда, откомандировании в распоряжение дирекции работ на Котловане, лежавший в его внутреннем кармане, он мог ходатайствовать перед командованием богом забытого форта Тропы о чем угодно, например, о причислении того же Луки к лику святых с пожалованием латунного нимба, а мог и просто поименовать генерала Холли старым дурнем - к дальнейшей судьбе тамошнего народа он уже не имел никакого отношения.
Феста, пожевывавшая травинку, привалилась спиной к поблескивающим тракам и скептически созерцала его занятие.
Вручивший Клайду приказ-предписание Советник Георгиу внимательно наблюдал за тем, как на бумагу ложились новые и новые строчки. Теперь он был облачен в скроенный в трогательном соответствии с десятилетней давности модой дорожный комплект, столь же уместный в дебрях Капо-Квача, как и давешняя черная "тройка". Губы Советника были поджаты, выражая то ли понимание важности момента, то ли скорбный скепсис. От этого обожженное левое предплечье Клайда, наспех залепленное репарирующим биогелем, болело и свербило все сильнее и сильнее.
- Вам везет, капитан, - все так же аккуратно выговаривая слова, сделал ему комплимент Советник. - Победителей не судят. Хотя вы и подставили под пули головы членов Высочайшей инспекционной комиссии…
- Мисс Феста приняла участие в операции по собственной воле, - морщась и не поворачивая головы, парировал Клайд.
- Что и говорить, ваш замысел - ударить в тыл противника - смел… И прекрасно исполнен. Потерять всего четырех человек в подобной операции…
- Если бы они сами не полезли из монастыря под огонь, все четверо были бы живы и пили самогон вместе с остальным личным составом, - устало отбил Клайд и эту подачу.
Как и тогда, в Легионе, выйдя из боя, он не ощущал ни торжества, ни радости. Только тошноту от сознания сделанных просчетов. И боль ран и ссадин.
- Замысел, кстати, не столько мой, сколько ее беспокойного высочества… Вот. - Он протянул законченное и подписанное донесение Советнику. - Прошу вас распорядиться…
- В одном я все-таки не могу не осудить вас, - взяв листок бумаги двумя пальцами и дирижируя им своим дальнейшим словам, произнес Советник. - Вы, я вижу, и впрямь вознамерились сохранить жизнь этим семи сдавшимся вам в плен выродкам? Если не ошибаюсь, в форте до вашего сознания должны были довести директивы высшего руководства на этот счет… Так называемые трапперы идеологически чужды целям и ценностям Свободного Лесного Народа. Они подлежат всякий раз и при всех обстоятельствах немедленному, полному и жестокому уничтожению… Именно так: немедленному, полному и жестокому… Жес-то-чай-ше-му!
Глаза Советника Георгиу горели нехорошим огоньком, и Клайд стал смотреть в сторону.
- Во-первых, если бы я не обещал блокированным в последнем танке трапперам жизнь, мы все еще выкуривали бы их оттуда. И уж тогда-то, поверьте, жертв было бы куда как больше…
- ОБЕЩАТЬ вы им могли все, что угодно, - хоть благодать вечную…
- А во-вторых, существует Галактическое соглашение…
- Напомню вам, капитан Ван-Дейл, что Свободный Лесной Народ не подписывал никаких соглашений… Более того, скажи вы эти слова где-нибудь в другом месте и другому, менее терпимому лицу, ну, скажем…
- Я не расстреливаю пленных, Советник. Я дал обещание доставить их на Котлован. Там уж пусть решает Дед. - Впервые, обращаясь к Советнику, Клайд позволил себе чуть возвысить тон.
Некоторое время они созерцали друг друга с обоюдной неприязнью. Затем, больше для того чтобы закруглить беседу, Клайд добавил:
- Еще раз прошу вас проследить за отправкой моего донесения в форт. Как-никак я обязан им отчетом…
- Вольно ж вам забивать голову самому Деду судьбой каких-то семерых бандитов. Что до вашего послания, то его доставкой озаботится господин Настоятель. Как только оправится от сердечного приступа, столь несвоевременного… Что до вашего покорного слуги, то я несколько изменил свои планы. С вашего позволения, я и двое моих телохранителей займут место в арьергарде вашего конвоя. У меня возникла необходимость в скорейшем личном контакте с высшим руководством.
- С удовольствием! - неожиданно шутовским тоном выкрикнула Внучка и резко - одним движением - поднялась на ноги. - Высочайшая инспекционная комиссия с удовольствием препроводит вас, Советник, в распоряжение Высшего производителя работ…
Феста стояла в полушаге от Советника, вперив в него теперь уже открыто ненавидящий взгляд. Тому это, казалось, доставляло удовлетворение.
- Но только… - Феста вскинула обе руки, словно собираясь тут же, не отходя от кассы, выцарапать маленькие, глубоко посаженные и заботливо укрытые стеклами пенсне глаза господина Георгиу. - Но только я уступаю вам почетное место ПЕРЕД конвоем… Вы и ваши люди пойдете впереди. И только впереди! Ни в коем случае не в арьергарде! Мне меньше всего хочется иметь вас за спиной, господин Советник!
"Нет, ни за какие коврижки я не хотел бы пригласить эту девочку в ресторанчик Поччо, - подумал Клайд, - ни за какие… Хотя у нас нашлось бы о чем поговорить… О системах ручного противотанкового оружия, например… Ресторанчик Поччо: салфетки из настоящего полотна - красное с белым, в клетку, полутьма и пицца с грибами… О Господи, как давно это было! В иной жизни, наверное…"
Видимо прочитав его мысли, Феста неожиданно ухватила Клайда за локоть и, не дослушав едкое "как вашей милости будет угодно" господина Советника, энергично повлекла его прочь, к Наставнику Роско, меланхолично созерцавшему в сторонке повязанных пленных, посаженных кружком, под охраной четырех братьев.
Дойдя до этой живописной группы, Внучка столь же энергично бросила локоть Клайда и констатировала:
- Вы хорошо его отшили, капитан. Ни в коем случае не соглашайтесь на расстрел этих людей. Они должны дойти до Котлована живыми. Потому что очень многое знают.
- И еще… - куда-то в пространство бросил Наставник, - и еще потому, что это никакие не трапперы… Только молчите об этом, если хотите жить.
"…Я, кажется, нашел выход из той бездны ужаса, в которой живу вот уже последние два года, - говорилось в дневниках, которые писал двадцать лет назад адмирал Шайн, а Шаленый читал теперь, притулясь в уголке своей теперешней хазы, у дешевенького дисплея. - Жрецы Черной Церкви владеют снадобьем, которое открывает Камень Душе, а Душу - Камню. И пойму я предназначение свое… Проклят я буду, быть может, отдав себя в руки врагов Истинной Веры, но нет мне пути назад… И лучше будет, о Господи, если мне, а не шаманам нечестивой веры явится хоть часть того знания, что освободит мир от пути в Бездну. Ибо Бездна перед нами… Закончив писать это, я приму полсотни миллилитров снадобья, что заваривают люди Ложного Учения и… и что откроется мне?"
Небольшой пробел следовал дальше. И потом шел рубленый, нервный текст:
"…Принял препарат. Никаких изменений. Всю ночь не являлся мне НЕНАЗЫВАЕМЫЙ. Уж не Избавление ли это?.. Нет… Который день ничего. Избавление?.. Господи, даруй мне Избавление… Было сказано мне: "Приняв зелье, ты поймешь Камень и Камень поймет тебя…" Так, может, Камень понял, что ему не нужен старый любопытствующий глупец, который из суетного любопытства и из гордости - гордости за то, что всегда был крепок в вере и чужд предрассудков, - осмелился на этот кошмарный эксперимент? Нет… Нет Избавления…"
Снова пробел.
"…Нет воли избавиться от бесовского Перстня. Как завзятый алкоголик лжет себе, что может "завязать", как только сам этого захочет, так и я лгу себе, что в любой момент могу сделать над собой усилие и освободить руку от колдовского Кольца. Суть в том, что я не хочу делать этого усилия… Не так уж оно сильно и охватило палец, Дьяволово Кольцо… В конце концов, можно попробовать просто распилить его… Хотя один лишь Бог ведает, какие структуры этого изделия Предтеч будут нарушены и что вызовет такое вмешательство во мне и в мире… Мурата предпочел нанести вред не Кольцу, а себе - и все равно результат был ужасен…
Господь! За что караешь так меня? Во имя Твое гублю я душу свою… Ибо зло вошло в меня и большего зла требует… Но не в этом ли состоит истинное служение Тебе, чтобы не жизнь свою, а бессмертную душу принести в жертву спасению рода человеческого?"
Шаленый поскреб в бороде и с тревогой посмотрел на стоящий перед ним флакон. Стал читать дальше.
"Нет, не зря… Активатор сделал свое дело. Но как ужасно открывшееся мне Знание… И как далеко оно от того, чтобы быть понятым мною… Несмотря ни на что. Но я на пути к Избавлению… На пути… Я уверен, что когда постигну свое предназначение в мире сем, то избавлю мир от роковых даров - и того, что увенчал мой перст, и того, с которым должен вступить в борьбу с его помощью…"
Затем следовали страницы, посвященные в основном борьбе адмирала с разного рода недугами (одни Камень излечил, другие усилил). Шаленый прочитал все это по диагонали, остановившись только на местах, посвященных бессоннице, снам и галлюцинациям, одолевавшим адмирала.
"…Теперь я гораздо четче ощущаю то, что направляет мои дела и поступки, - писал адмирал, - я понял, что Камень толкает меня к познанию Старых Книг… и что зло, заключенное в них, уже идет в этот мир. Но кто несет его?…
Старые Книги… О Старые Книги - зло в вас… Ибо Знание вы предпочитаете Бытию… Я раскусил вас, Старые Книги… Я раскусил тебя - в тайне сгинувший еретик Ди Маури… Я раскусил тебя - мученик Мурата… Через свое страдание раскусил я вас… К великому Знанию через гибель Мира ведете вы… Но гибель придет раньше, чем Знание.
Камень отвращает меня от прямого пути познания сущности того, что таят в себе Старые Книги. Он говорит мне, что люди Янтарного Храма и Институт вакуума таят в себе зло, станут на моем пути, как только я обращусь к ним за разгадкой тайны Камня… А вот темные фанатики Ложного Учения - это те, кто поможет мне узнать нынешнюю цель своего Бытия…
Странно и страшно, что просвещенные ученые и мудрецы, проповедующие идеалы добра и братства, оказались частью той беды, что нависла над нами… Но решение принято. Меня ждет встреча с Магистром Ложного Пути…"
Кончив читать, Шишел тоскливо поскреб в затылке, пододвинул к себе флакон с активатором и долго рассматривал его на свет. Потом сосчитал про себя до двухсот шестидесяти семи, раскупорил, осенил себя крестным знамением, нюхнул активатор и всосал со скворчанием.
Даррен возник на пороге кабинета Мак-Аллистера как раз в тот момент, когда профессор, мрачно задумавшись, перебирал расставленные на книжных полках изваяния - алтари Богов Пестрой Веры. От того, на каком из них остановит свой выбор генерал-академик, многое зависело для доцента Бирмана.
Нет, Рональд Мак-Аллистер, человек стерильно чистого разума, не поклонялся этому сонму чьим-то изощренным воображением рожденных божеств. Всерьез - нет. Но Пестрая Вера - она всегда невсерьез.
- Появился сигнал, - кашлянув, доложил верный секретарь в спину Лысого Крокодила. - Второго рода. Уже второго… Но пеленг мы все-таки возьмем…
- Так… - не поворачивая головы, констатировал шеф. - События развиваются. Избранник принял активатор… Возьмите пеленг и… - он задумался на пару секунд, - и не торопитесь… Пошлите туда наблюдателей потолковее. Фрица и Бориса, например… Пусть не вмешиваются ни во что. Только точно идентифицируют личность… личность Избранника, я имею в виду, и тех, кто его окружает…
Даррен дисциплинированно кивнул, повернулся и исчез с глаз. Только что каблуками не щелкнул. Профессор продолжал перебирать фигурки - каменные, металлические, деревянные, из обожженой глины сделанные…
Зазвучал сигнал вызова по кодовому каналу. Мак-Аллистер поднял трубку. Сухо, без лишних слов Энни Чанг назвала время и место встречи с "заинтересованным лицом". Напомнила, что, само собой разумеется, гостя ждут без "пушки". И без "хвоста".
Надавив клавишу отбоя, профессор долго стоял перед темным, чужой работы зеркалом. Потом пошарил по карманам, нашел зажигалку, купюру в десяток баксов, свернул ее фунтиком и принес жертву Оллисуан-Ханану - Ленивому Богу Искушения.
- Маноло, он здесь, - сообщил Адвокат погруженному в калькуляции Сапожнику.
Тот недоуменно воззрился на своего "шефа контрразведки".
- Шишел, я имею в виду… Предлагает прогуляться на такси. Там за рулем друг его - парнишка такой косоглазый. Мы его знаем - хитрая бестия, но в наши дела не лезет. Так что считаем - на нейтральной территории…
Маноло подумал с минуту, затем переложил "пушку" вместе с наплечной кобурой в стол и сунул в карман только легкий игловой парализатор.
- Если не свяжусь с тобой после шести, - мрачно сказал он, - начинай чесаться. А пока будь здесь.
Торговался Сапожник гораздо отчаяннее, чем Каттаруза, - главным образом, оттого, что гораздо меньше знал о Камне и довольно хорошо представлял, как будет носиться с проклятой драгоценностью словно вор с писаной торбой, что было в общем-то довольно точным описанием ожидающей его ситуации. Так что сошлись на трехкратном возмещении ущерба, связанного с делом товара Шиндлера, и парой услуг - в поисках двух нужных человечков и наведении справок о Французе-Дидье и Глазастом (есть в городе такой…). Справки он получил немедленно. Была даже достигнута договоренность о неприкосновенности Трюкача, буде таковой попадется на глаза.
На сей раз Камушек не куролесил и даже почти не комментировал ход беседы легкими покалываниями непонятных Шишелу эмоций - чаще неприятных - откуда-то изнутри. Да и беседа-то растянулась не больше чем на полчаса. Аккуратно вернув осточертевшую ему маскировочную повязку на место, Шишел распорядился в селектор дуть, однако, назад. "Роллс" остановился у того места, где начали маршрут, - у подъезда конторы Сапожника. Чуть подальше, вниз по Лост-стрит, стоял припаркованный "горби" Шишела, и в нем уже ожидал его с докладом Уолт Новиков.
Высадив Уолта у заросшей кустарником обочины Северной аллеи, Шишел, слегка нарушив правила, коротким путем вырулил снова к Лост-стрит, теперь уже в верхней части этой длинной, узкой и извилистой как кишка улицы, и вылез у здания, совмещавшего под одной вывеской целую кучу сомнительных заведений.
Бар, в который он вошел, как и все здесь, назывался "Экс-Парадиз", но если парадизом - раем то бишь - когда и был, то отставку получил довольно давно. Шишел вообще-то этим заведением брезговал, но вот уже второй раз дела привели его сюда. Так что у черного, словно старинный телефон, бармена были все основания приветливо помахать ему рукой.
Когда Шишел устроился за стойкой и сделал заказ, бармен показал ему глазами на парня, кемарившего в углу:
- Глазастого видеть хотели? Он здесь с утра. Вообще, вам прошлый раз просто не повезло, мистер. Парень пообзавелся деньгами и торчит здесь днями напролет…
"Знаю я, знаю, у кого он пообзавелся, - подумал Шишел. - При мне, можно сказать, делили - сам под столом у Бонифация сидел…"
Бармен замялся. Что-то еще хотел сказать он Шишелу. Тот строго воззрился на него.
- Тут вот какое дело… - сказал бармен. - Тогда… когда вы в тот раз ушли, так сразу за вами приятель ваш зашел. По крайней мере, он так и сказал - приятель. Если у вас есть приятели из туземцев… - Шаленый продолжал буравить собеседника свирепым взором. - Ну так вот… Он сказал, что у вас встреча здесь назначена была. Врет, по-моему… Мол, разминулся… А теперь торопится - уезжает… Только тогда проще было вас по блоку вызвать… А он письмо оставил… Вот… - Бармен порылся за стойкой и протянул Шаленому конверт. - Я ему сказал, что вы непременно еще зайдете.
- Я тебя просил не трепаться, дорогой, - напомнил ему Шаленый. - Ну да ладно, спасибо, что сохранил.
Шишел укрепил в нагрудном кармане бармена купюру, допил свой джин с тоником и, выбравшись из-за стойки, направил стопы к столику, за которым, пригорюнившись, сидел предмет его интереса. На Шаленого - точнее, сквозь него - он посмотрел взглядом тусклым и безразличным.
Шишел почему-то думал, что Глазастый должен быть очкариком, но тот оказался действительно просто глазастым. Большие, казалось в пол-лица, глаза были довольно красиво расположены на лице молодого метиса. Сейчас они были затянуты пьяной поволокой.
- Дело есть, - уведомил его Шишел, чем вызвал легкий проблеск интереса в сосредоточившемся все-таки на его персоне взоре. - Ты, главное, не вибрируй - потом поймешь, что дело проще пареной репы, - продолжил он. - Тут, понимаешь, ты в одном дельце поучаствовал… с парнем по имени Клайд… Клайд Ван-Дейл - мир праху его…
Глаза собеседника мгновенно прояснились и засверкали страхом. Мускулистые тонкие руки, до того поддерживавшие голову на весу, впились в края стола.
- Да не вибрируй ты, говорю тебе, - успокоительно прогудел Шишел. - Прими стопаря и слушай… Бармен! Две, вон из той… И со льдом… Так вот, по заказу хмыря одного вы со свистом одну вещичку взяли… Лихо сработали… О вещичке мне можешь не рассказывать, а вот на хмыря - на Бонифация вашего - мне позарез выйти нужно…