Чуть ли не весь город с окрестностями принадлежит баронам де Вехтор. Ты представляешь сколько полновесного золота придётся потратить лишь на то, чтоб только навести здесь порядок? А нахрена! Нахрена нам такой геморрой? Нам вполне хватит этого замка и половины этого залива. А в остальном пусть копаются местные или прежние хозяева. Мне даже аренды от местных пока не надо, лишь бы только не сбежали отсюда. Иначе - вообще труба полная. Останемся один на один с местными пиратами и казаками, и они нам живо покажут кузькину мать. Забыл уже как под конец путешествия дуриком вляпались в местные разборки. Чудо что у нас такие небольшие потери. Здесь же кругом натуральное зверьё! Бандиты с предгорий - отдыхают. По два боекомплекта в день уходило пока до города добрались. Я уж забыл когда такое было то?! И это, заметь, лишь потому что мы тут никого серьёзно не интересовали, по случаю влипнув в какие-то местные разборки.
А если б за нас принялись всерьёз? Пипец! Страшно даже подумать. Тут за каждым броневиком придётся тогда по целому фургону пулек возить, и по трёхтонной цистерне бензина для работы компрессора. А снарядов к мортире у нас осталось с гулькин… сам знаешь что, - не сдерживаясь более Сидор со смаком выдал сочный матерный эпитет. - И когда ещё подвезут - хрен его знает. Вестей из дома нет уже три недели. Что опять же наводит на самые дурные мысли. Не перерезали ли нам пути доставки местные добры молодцы.
Когда сможем пополнить боекомплект - одному Богу известно. Забыл как под конец рыскали по траве и собирали разбросанные пульки? До сих пор тошно вспоминать.
Ладно, ты спать собираешься, или ещё чего-то задумал, судя по твоему "загадочному" виду. Что-то ты посматриваешь на меня весьма характерно. Опять что-то задумал?
- Потом, - отмахнулся Димон. - Всё потом. А пока пошли поедим. Сегодня опять перловка - твоя любимая.
- Пошли, - оживился Сидор. - С самого утра маковой росинки во рту не было. С этой вознёй с местной бюрократией и пожрать то толком невозможно. Скоро отощаю с такой жизнью.
Окинув плотную, крепкую фигуру Сидора насмешливо оценивающим взглядом, Димон ехидно прокомментировал его заявление.
- Пока толстый ссохнет, худой - сдохнет. А тебе уж точно не грозит ни то, ни другое. Пошли, пока всё не сожрали. А то наши термиты живо всё подметут, если будем клювом щёлкать.
Впрочем, Димон лукавил. Этого дня давно ждали все. У отрядного костра их ждали богато нарытые походные столы и праздничный ужин, устроенный отрядным кашеваром по случаю окончания бюрократической волокиты и вступлению в законные права владения. И хотя все понимали что до реального конца ещё ой-йёй-ёй, как далеко, это никому не помешало с удовольствием умять праздничный ужин и наконец-то распечатать одну из немногих захваченных с собой как раз на такой случай бочку пива, Ключёвского тёмного, всеми любимого.
Праздник удался.
После последовавшего за тем бурного веселья, вылившегося во всеобщие песни с плясками, Сидор впал в лирически расслабленное состояние. Поэтому, не обращая больше внимания на впавшего снова в задумчивость Димона, он с чистой совестью завалился спать к себе под броневик.
Димон же остался сидеть возле их персонального костра, с лениво-сытым видом глядя на растянувшегося под броневиком Сидора, с удобством устроившегося на большой охапке душистого лугового сена, притащённой неизвестно откуда-то добычливым ординарцем.
Откинувшись на брошенную поверх его копны сена чистую шерстяную попону, Димон с отрешённо задумчивым выражением лица лениво ковырялся в зубах стебельком какой-то местной сушёной травки. С лениво задумчивым видом он с интересом глядел в сторону залива, где рядом со стеной камыша светились тусклым жёлтым светом еле видимые в тёмной ночи заколоченные снаружи окна находящегося там то ли нынешнего портового трактира, то ли бывшего замкового гостевого домика.
Мелькающие иногда рядом с входной расхлябанной дверью трактира полуразмытые, неясные тени поздних посетителей, освещаемые падающим на них из ненадолго открываемой двери косым, тусклым светом, каждый раз вызывали у него в глазах вспышку настороженной, хищной заинтересованности. Впрочем, заинтересованность тут же сменялась на всё более и более растущее чувство глухого раздражения, как только его блуждающий, рассеянный взгляд останавливался на валяющимся под броневиком безмятежно спящем Сидоре.
Бросив на него в очередной раз задумчиво раздражённый взгляд, Димон неожиданно резко и сильно пнул сапогом по высовывающейся из-под одеяла голой пятке спящего.
- Ну ты, владелец хренов! Ты собираешься когда-нибудь вступать в права и занимать свой трактир?
- А? - подскочил спросонья Сидор, и гулко врезавшись башкой по днищу броневика ошалело затряс головой, глядя вокруг сонными, красными от хронического недосыпа глазами.
Бли-ин! - схватившись обоими руками за голову, Сидор устало потряс головой. - Первый раз за последние несколько суток вообще спокойно прилёг, только заснул, так тут ты с этим долбанным трактиром. Не мог до утра подождать? - душераздирающе зевнув, начал он снова устраиваться на своём месте. - Куда он денется, за ночь то? Стоял пятьдесят лет без нас, простоит ещё столько же. Завтра утром спокойно выгоним прежних постояльцев и ты наконец-то насладишься сладким сном в тепле вместе с клопами и прочей кровососущей живностью.
Сидор сладко зевнул, заваливаясь обратно на кошму.
- Мне надоело спать под телегой. Тут дует! И холодно! Чай, зима на дворе.
- Сколько тут той зимы, - не открывая глаз, пробормотал сонно Сидор. - Да и…тепло тут, - сонно засопел он.
Димон, мстительно глянув на закрывшего глаза и уже начавшего снова посапывать Сидора, снова с наслаждением пнул его сапогом по голой пятке, неосторожно высунувшейся из-под одеяла.
- Ты чего, владелец хренов, не слышал, что тебе люди говорят? Я нормально спать хочу, на кровати, а не на земле. Раз уж мы в городе и торчим здесь уже третьи сутки, то изволь обеспечить людям нормальное жильё. На просторных кроватях и чистых белых простынях, а не на этом колючем сене с вонючей лошадиной попоной.
Народ требует нормальную кровать и чистое бельё! А ну! Живо встал и пошёл предъявлять свои права на нашу собственность. Я же за тебя не пойду, - демонстративно громко возмутился Димон. - Я тоже, между прочим, спать хочу! Не меньше тебя за прошлую неделю вымотался, гоняя местных уборщиков.
- О, Господи! - мучительно застонал Сидор, снова с трудом продирая упрямо слипающиеся глаза. - Ну и спал бы ты себе спокойно. Кто тебе мешает? До этого два месяца спокойно ночевал под телегой, а тут не можешь ночь подождать? - поднял он взлохмаченную со сна голову со сложенного под головой валика одеяла. - Как пришёл, ведь сказал же всем, завтра, завтра пойдём отбирать назад мою собственность и восстанавливать твою справедливость. А теперь брысь отседа, и спи где дают, хренов любитель чистых простыней и удобных кроватей. А также клопов, блох и прочих радостей жизни.
- Мягких кроватей, - поправил его Димон, безжалостно стаскивая со спальника Сидора верхнюю укрывную попону.
- Отстань от меня, - жалобно заныл тот, пытаясь поймать ускользающее с попоной тепло. - Холодно, блин!
- Тут к тебе делегаты.
С трудом подняв гудящую от несвоевременной побудки голову, Сидор с трудом разглядел в темноте над собой ненавистную рожу Димона, который с каким-то садистски довольным выражением лица и весёлыми, смеющимися глазами комкал под себя его попону.
- Да! - раздался откуда-то из-за его спины чей-то смутно знакомый, возмущённый голос. - Ребята тоже хотят поспать на чистых простынях.
Перед сонным Сидором в густой темноте чёрной южной ночи виднелись ещё несколько довольно ухмыляющихся физиономий парней. Там собрались все их сотники в полных боевых доспехах и все как один сияли пьяной дебильной улыбкой. За их спиной глухо рокотала пьяными голосами довольно внушительная толпа егерей вперемешку с ещё более нетрезвыми ящерами и совсем уж непонятно с чего весёлыми амазонками. И судя по доносившимся оттуда пьяным голосам, градус их был намного выше того, в котором он совсем недавно всех оставил.
Похоже, после их с Димоном ухода, ребятки хорошо отметили окончание похода и теперь жаждали так же хорошо и дальше поразвлечься.
Сердито бросив взгляд на радующегося непонятно с чего Димона, Сидор мрачно поинтересовался:
- Ты-то чего сияешь, как новогодняя ёлка в тридцать шесть зубов?
- Тридцать два, - поправил его Димон, продолжая нахально ухмыляться. - И где ты видел ёлку с зубами? И если ты, барон, твою баронскую мамашу, не знаешь, то я ставлю тебя в известность. У человека тридцать два зуба, чтоб ты знал, а не тридцать шесть. И ребята требуют нормального ночлега, а не этого походного, под телегами. Мы всё-таки в городе, трам-пам-пам, причём третий день уже, а не в чистом поле! - тут же выругался он, невольно расплываясь в довольной улыбке при виде сонной, помятой физиономии Сидора. - Единственный город нашелся, где у тебя есть приличная собственность, а не какие-то покосившиеся собачьи будки и ты не спешишь вступить в свои права. Ребята недовольны, - Димон с демонстративно сердитым видом и смеющимися, весёлыми глазами, смотрел на сонного Сидора, с усталым видом выглядывающего из-под броневика.
- Два дня. Два дня вы отсыпались, отъедались и шлялись по местным кабакам и занимались хрен знает чем, - сердито проворчал Сидор. - Да лазили по развалинам, подбирая себе особнячки.
А я, аки скаженный бобик мотался по городу и ругался с этими местными козлами из магистрата, оформляя бумаги и отстаивая свои законные права. Да перед этим ещё у нас маршрутец весёленький оказался, на полных два месяца. Наконец-то всё закончено. Можно отдохнуть. Завтра можно начать заселяться. Так дайте же хоть одну ночку нормально поспать, вымогатели, - с обречённым видом попросил Сидор. - Ну что за одну ночь изменится? Скоро утро, - бросил он тоскливый взгляд на антрацитово чёрное небо с яркими блёстками звёзд, на котором не было ни малейшего намёка на приближающееся утро. - Тогда всё спокойно и решим.
- Последний штурм, он трудный самый, - весело оскалясь, перебил его Димон. - Ребята хорошо приняли на грудь и жаждут подвигов, ждут твоей отмашки. Они уже присмотрели себе сарайчик под собственные нужды рядом с твоим трактиром и жаждут туда переселиться. Так что неча тянуть. Труба зовёт!
Тебе подогнать горниста? - преувеличенно предупредительно поинтересовался он, пряча в глазах весёлые, довольные искорки. - Утро скоро. Скоро роса падёт, а ты всё дрыхнешь.
Время не ждёт! - заорал он, видя, что Сидор снова молча рухнул на своё ложа, не откликаясь на подначки. - Нам же надо где-то зиму перекантоваться. А ты спишь, сонная тетеря, время тратишь. А тут ремонту одного месяца на полтора, - не отставал он. - Если будешь спать, точно не успеем.
- Куда не успеем? - тяжело приподнялся со своего ложа Сидор, устало мотая гудящей с недосыпу головой. - Нет, сегодня мне точно поспать не дадут. Всё же разбудили, сволочи!
Поняв, что от него сегодня точно не отстанут, Сидор на автомате двинулся к ведру с водой, стоящему возле временного загона для лошадей.
Сунув в холодную воду гудящую голову, он яростно зафырчал. Мотнув головой, разбрасывая вокруг холодные брызги, Сидор с обречённо тяжёлым вздохом вернулся обратно к броневику, где его терпеливо ожидали Димон и толпа нетерпеливо ждущего возможности поразвлечься народа.
- Во как? - Сидор удивлённо распахнул глаза, только сейчас заметив стоящего рядом с Димоном ящера Вана. - И ты сюда же. Рептилия! - сердито обругал он ящера.
- Но-но-но! - мгновенно возмутился пьяненький ящер, слегка покачнувшись. - Попрошу в моём присутствии не выражаться!
Огромный ящер в довольной усмешке ощерил в все свои страхолюдные, жутковатого вида зубы и с ухмылкой проворчал.
- Ты что думал, мы в стороне останемся? Такое развлечение пропустить? - снова жутко оскалился он.
Народ на подвиги готов! Веди боярин! - на манер агитки продекламировал он, протянув по направлению к едва светящимся невдалеке окнам трактира свою здоровенную лапищу.
Тихий довольный гул согласных голосов, раздавшийся из-за его спины, подтвердил худшие опасения Сидора. В ночной темноте он лишь сейчас разглядел то, что до сих пор умудрился спросонья так и не заметить.
За спиной ящера стояла уже не малая первоначальная группа, а сгрудилась густая толпа вооружённых до зубов пьяных егерей, вперемешку с ещё менее трезвыми ящерами и весело галдящими весёлыми амазонками. С довольными физиономиями вся толпа нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, явно ожидая от него определённого судьбоносного решения.
- "Понятно, - мрачно констатировал про себя Сидор. - Пока я тут пытался уснуть, ребята догнались пивком, и теперь их тянет на подвиги. А судя по виду толпы, про пиво в обозе можно забыть. Ну я им и устрою, завтра. Но только завтра. А сейчас…"
Обречённо вздохнув, Сидор устало протянул руку вперёд и указательным пальцем вяло ткнул в сторону трактира.
- Взять! - невнятно пробормотал он усталым, сиплым спросонья голосом. - Фас!
Однако и этой, еле слышной команды оказалось достаточно для толпы нетерпеливо приплясывающих на месте компаньонов. И с восторгом заорав "Ура!" вся пьяная толпа людей и нелюди ломанула в трактир. Спустя буквально пять минут сонный ещё Сидор уже входил в гостеприимно выбитые персонально для него парадные двери трактира.
- Ну и вонь, - пошатнулся он прямо с порога, едва только на него пахнуло ароматами старого загаженного помещения и местного, довольно колоритного общества.
За одну эту вонь надо нынешнего владельца удавить поганым шнурком и выкинуть отсюда к такой-то матери, - в ярости выматерился он, зажимая двумя пальцами нос и пытаясь с трудом дышать хотя бы ртом.
Едва вдохнув местные ароматы, он почувствовал, что последние остатки сонливости мгновенно покинули его, и теперь он с гудящей больной головой, но с кристально ясным сознанием удивлённо рассматривал открывшуюся перед ним картину.
Замерев на свободном, просторном подиуме, оказавшемся сразу же за входной дверью, он невольно задержался здесь, окидывая удивлённым, загоревшимся интересом взглядом высокий и просторный трактирный зал с высокими кирпичными сводчатыми потолками первого, полуподвального этажа.
Четыре широкие, разбегающиеся полукругом каменные ступени входной лестницы вели вниз, на нижний уровень зала, хаотично заставленного разномастными, грубыми столами с длинными деревянными лавками между ними.
- М-да, - задумчиво протянул Сидор, окидывая взглядом открывшееся великолепие залы. - Когда то здесь было хорошо. Если восстановить парочку отсутствующих сейчас колонн, - мрачно заметил он, глядя на невысоко возвышающиеся над полом остатки каких-то полуразрушенных фундаментов и сходящиеся в эти места своды полуразрушенного потолка, непонятно как и держащиеся на каких-то гнутых деревянных подпорках, просто смотреть на которые было страшно. - Как, спрашивается, всё это великолепие не рухнуло ещё на головы здешних обитателей.
А вернуть лепнину на место, так вообще будет хорошо, - бросил он грустный взгляд на выщербленный кирпичный потолок с полуобвалившейся штукатуркой и кое-где виднеющимися остатками прежней лепнины. - Тогда это уже будет не грязная трактирная помойка, а настоящий рыцарский зал, - грустно констатировал он.
Медленно спускаясь по широким, удобным ступеням на сильно загаженный всяческими отбросами почему-то земляной пол большого, просторного зала, расположенного значительно ниже уровня существующей земли, он с интересом разглядывал загоревшимся от восторга глазами везде отчётливо выступающие остатки былого великолепия.
- Неплохо! Ей, Богу, неплохо!
Раздавшийся у него над ухом удивлённый голос Димона, мигом вывел Сидора из созерцательно-минорного настроения, в которое он впал, едва войдя в трактир.
- Если выкинуть отсюда весь тот сброд, что здесь ошивается, то место реально потрясное.
Те, кого Димон назвал столь неласковым словом, действительно иначе, как сбродом, назвать было нельзя. Совершенно уголовного вида, явно с самого своего рождения никогда не мытые личности, распространяли вокруг себя забивающее все запахи ароматы грязного, вонючего тела, придавая окружающему их былому великолепию помещения особенный, непередаваемый колорит.
Не отставало от них и само помещение, до такой степени загаженное, что казалось, подобного быть просто не может.
Всё это мычащее, орущее, ругающееся матом грязное стадо, сбитое егерями с ящерами в углы помещения и постепенно вытесняемое наружу сквозь выбитые напрочь двери трактира, ругалось и орало, проклиная невесть откуда взявшихся вооружённых егерей, нарушивших их отдых и выкидывающих теперь куда-то на улицу.
То, что это настоящий клоповник, можно было догадаться по одному только внешнему виду присутствующих здесь оборванцев. Ну а к запаху можно было даже и не принюхиваться, так как только широко открытый рот и позволял ещё с трудом дышать в застарелом смраде настоящего, матёрого бомжатника.
Единственным для передвижения по помещению оставался лишь свободный широкий проход между этими сбитыми по углам кодлами, ведущий куда-то в открывшуюся глубь помещения.
Стараясь дышать через раз, Сидор с держащимся рядом Димоном, на лице которого написано было не менее потрясённое изумление, медленно прошли на середину зала, откуда им, за останками разрушенных колонн, неожиданно открылся вид на дальнюю, не видимую от входа глухую часть подвала.
К их удивлению там наличествовал невысокий каменный подиум, подобный тому, что и при входе в трактир. Единственно что его отличало, так это намного большие размеры и остатки узорчатой деревянной решётки в виде лёгкой, воздушной ограды по краю, на манер летней открытой веранды, отделяющей слегка приподнятый над полом подиум от остального помещения.
Столь обычная где-нибудь в пейзажном парке деревянная конструкция, здесь она смотрелась диким, необычно вызывающим элементом, выпадая из общего стиля и одновременно придавая этому уединённому месту необычайную привлекательность и удивительный уют.
- По-моему, нас там ждут, - голос Димона, едва пробившийся сквозь невообразимый гам, стоящий в помещении, мигом вернул в реальность Сидора, изрядно ошалевшего от мерзости подобного окружения.
- Ты предлагаешь туда подняться? - мрачно глядя на грязные каменные ступени, ведущие на подиум, чуть ли не в полный голос прокричал Сидор.
Голос его в царящем вокруг гаме был едва слышен. Тем не менее, его умудрился услышать Ван, в этот момент как раз выколачивающий кулаками что-то из валяющегося под столом какого-то грязного нищего.
- Пошли туда! - отвлекаясь от своего увлекательного занятия, он рывком кинул безвольно висящее тело бродяги подскочившему к нему какому-то егерю. - Там должен быть воздух почище. Я такие помещения знаю, - тяжело переводя дух продолжил он. - В том углу своя вытяжка и своя вентиляция. Там место для "чистой" публики, для дворян.
- Они наверняка принюхались, - мрачно возразил Сидор, двигаясь следом за опередившим его Ваном.