- Это сексизм и, осмелюсь сказать, неблагородная клевета на противоположный пол. Я ошеломлен тем, что слышу такое от тебя.
Даргер печально покачал головой.
- Я сторонюсь не всяких женщин, но сознательных обманщиц - определенно, - сказал он. - И говорю это на основании неоднократного печального опыта.
- Ну, если ты настаиваешь на том, что мы обойдемся без этого безупречного молодого создания, то я настаиваю, чтобы ты занимался этим без меня, - заявил Довесок, сложив лапы на груди.
- Ох ты, Боже мой!
- Я должен хранить верность своим принципам.
Даргер понял, что дальнейшие споры бесполезны. Сделав максимально доброжелательное лицо, он вышел в другую комнату.
- Ты с нами работаешь, дорогая.
Он достал из кармана инкрустированный серебром флакон и, открутив крышечку, вытащил единственную лежащую там таблетку.
- Проглоти это, и к завтрашнему утру у тебя будет татуировка, которая нам нужна. Можешь, конечно, сначала обратиться к фармакологу, чтобы проверить…
- О, я вам доверяю. Если бы вы хотели сделать что-то скверное, вы бы не дожидались, пока я приду. Некоторые из девочек, что к вам приходили, очень наблюдательные.
Тони проглотила таблетку.
- Так в чем фенька?
- Мы собираемся устроить бизнес с черным налом.
- О, я всегда хотела, чтобы у меня была такая возможность!
Радостно гикнув, Тони обняла их обоих.
У Даргера очень чесались руки проверить, на месте ли его кошелек, но он не стал этого делать.
* * *
На следующий день рабочие-зомби принесли десять ящиков черного нала - реально черных прямоугольников пергамента, выкрашенных в черный в далеком Виксбурге. По приказу Довеска их поставили у дверей комнаты Тони, центральной в номере. Войти в нее или выйти можно было только через комнату Даргера. Оставив леди заниматься платьем и макияжем, партнеры по бизнесу отправились на переговоры к потенциальным лохам.
Даргер начал обход с портового района.
Офис спекулянта Жана-Нажена Лафита был обставлен и украшен со вкусом. Главным украшением являлся череп мауизавра с изящной резьбой и серебряной инкрустацией. "Герцог" Лафит, как он себя именовал, или "Пират" Лафит, как именовали его все остальные, был худощавым симпатичным мужчиной с оливковой кожей, длинными волнистыми волосами и усами, такими тонкими, будто их нарисовали карандашом для подводки бровей. В отличие от других богатых людей, вместо трости он носил при себе витой хлыст на поясе.
- Слиток серебра напрокат! - воскликнул он. - В жизни подобного не слышал.
- Предложение достаточно простое, - ответил Даргер. - Серебро будет служить катализатором для определенного биотехнологического процесса, подробности которого я не вправе вам раскрывать. Распорядок таков. Серебро превратят в коллоидный порошок. Затем, когда биотехнологический процесс завершится, порошок расплавят и превратят обратно в слиток. Вы ничего не потеряете. Более того, мы обременим ваше богатство только, скажем так, дней на десять. Взамен мы готовы предложить вам сумму в десять процентов от вашего вложения. Очень неплохая прибыль, и ни малейшего риска.
На лице спекулянта появилась едва различимая жестокая улыбка.
- Но есть риск того, что вы просто возьмете серебро и смоетесь с ним.
- Это оскорбительное предположение, и услышь я его от человека, которого уважал бы не так, как вас, я бы ему этого не спустил. Однако…
Даргер махнул рукой в сторону окна, через которое была видна суета на складах и погрузочных площадях.
- …я знаю, что вам принадлежит половина того, что я вижу в окне. Предоставьте моему консорциуму в аренду помещение для технологического процесса, поставьте вокруг него охранников столько, сколько пожелаете. Мы привезем оборудование, вы привезете серебро. Договорились?
Пират Лафит на мгновение задумался.
- По рукам! - отрезал он, протягивая руку. - Пятнадцать процентов и аренда здания.
Они пожали друг другу руки.
- Не станете возражать, если слиток проверит оценщик с хорошей репутацией? - спросил Даргер.
Тем временем во Французском квартале Довесок вел почти идентичный разговор с худощавой желчной женщиной, одетой в строгое черное платье. Она являлась не только мэром Нового Орлеана, но и владелицей самого большого в городе борделя, пользовавшегося исключительно дурной славой. Позади нее молча стояли два обезьяночеловека из северо-западной Канады, в форме и наготове. Оба едва скрывали злобу, обычное дело для зверей, которых сделали разумными, подобно людям, но не окончательно.
- Оценщик? - возмущенно спросила женщина. - Разве моего слова не достаточно? А если нет, зачем нам тогда вообще бизнес начинать?
- Ответ "да" на все три ваших вопроса, мадам мэр Трежоли, - дружелюбно ответил Довесок. - Анализ - чтобы вам подстраховаться. Как вы, без сомнения, знаете, серебро легко смешать с другими металлами. Когда мы закончим работать с серебром, порошок будет расплавлен и заново отлит в слиток. Естественно, вам захочется быть уверенной в том, что вернувшийся вам слиток имеет ту же ценность, что и тот, который вы предоставляете нам в аренду.
- Гм.
Они сидели в вестибюле принадлежащего Мадам-мэру дома терпимости, она - в большом плетеном кресле, сходство которого с троном вряд ли было непреднамеренным, а Довесок - на складном деревянном стуле, лицом к ней. Время еще было раннее, так что рабочее время предприятия пока не наступило. Но посыльные и правительственные прислужники то и дело приходили и уходили. Вот и сейчас один из них что-то шептал на ухо Мадам-мэру Трежоли. Она махнула рукой, отсылая его.
- Семнадцать с половиной процентов, соглашайтесь, или идите.
- Я соглашаюсь.
- Хорошо, - сказала Трежоли. - А теперь у меня дела с владельцем зомби. Ставьте стул рядом и поглядите. Если нам предстоит вести дела, это будет вам полезно.
Округлый и радушный мужчина, вошедший в вестибюль, пришел в сопровождении полудюжины зомби. Довесок с интересом поглядел на них. С тусклыми глазами и одеревеневшими лицами, нездоровым блеском кожи, они совсем не были похожи на гниющие трупы легенд Утопии. Скорее, были похожи на поденных рабочих в состоянии полного изнеможения. Что и было основным моментом, без сомнения.
- Доброе утро! - сказал радушный мужчина, довольно потирая руки. - Я привел еженедельный караван должников, которые, отслужив свое, теперь достойны снисхождения и вольноотпущеничества.
- Меня всегда интересовал источник вашей подневольной рабочей силы, - сказал Довесок. - Значит, это бедолаги, которые не могли расплатиться с долгами?
- Именно так, - ответил хозяин зомби. - В Новом Орлеане отказались от варварской и дорогой практики содержать тюрьмы для должников. Вместо этого те, кто совершил преступления в этой области, химическим способом лишаются способности к самостоятельному мышлению и отправляются на работы до тех пор, пока не выплатят долг обществу. Что нынешние счастливцы успешно сделали.
Проказливо подмигнув, он продолжил:
- Думаю, вам следует помнить об этом, прежде чем слишком сильно пользоваться кредитной линией в комнатах наверху. Вы готовы начать, Мадам-мэр Трежоли?
- Можете приступать, Мастер Боунс.
Мастер Боунс повелительно махнул рукой, и первый зомби покорно вышел вперед.
- Через распутство попал ты в долги и через честный труд заслужил освобождение от них, - сказал он. - Открывай рот.
Бледное создание повиновалось. Мастер Боунс достал ложку и погрузил ее в стоящую на столике солонку. Всыпал соль в рот человеку.
- Теперь глотай.
С человеком начало происходить постепенное и значительное превращение. Он выпрямился и огляделся, нерешительно и пугливо.
- Я… - сказал он. - Я вспомнил. Это… это моя жена?
- Молчать, - сказал хозяин зомби. - Церемония еще не окончена.
Канадские охранники сместились, став по обе стороны хозяйки на случай, если недавний зомби потеряет соображение и нападет на нее.
- Настоящим ты снова объявляешься свободным гражданином Нового Орлеана, не имеющим долгов ни перед кем, - сдержанно сказала Трежоли. - Иди и более не транжирь.
Она выставила ногу и приподняла юбку над лодыжкой.
- Можешь поцеловать мне ногу.
- Так ты не просил Трежоли о кредитной линии в ее доме развлечений? - спросила Довеска Тони, когда тот рассказывал обо всем своим сотоварищам.
- Конечно, нет! - воскликнул Довесок. - Я сказал ей, что моим тайным желанием всегда было открыть небольшой элитный бордель для своего личного пользования. Гарем, если хотите, но такой, в котором служащие будут меняться и хорошо оплачиваться. Предложил ей вскорости, когда я смогу себе такое позволить, поспособствовать мне в подборе подходящего отеля и создании подобного учреждения.
- И что она сказала?
- Она мне сказала, что сомневается, что мне известно, насколько дорого обойдется подобное учреждение.
- И что ты ответил?
- Что не думаю, что деньги будут проблемой, - с легкостью ответил Довесок. - Поскольку я собираюсь вскорости очень много их заработать.
- Как с вами весело, мальчики! - радостно завопила Тони.
- К другому делу, - сказал Даргер. - Доставили твое новое платье.
- Я его уже видела, - ответила Тони, скривившись. - Оно не рассчитано на то, чтобы демонстрировать главные преимущества моего тела - вообще какие-либо преимущества, если уж на то пошло.
- Действительно, оно скромное до жесткости, - согласился Даргер. - Однако твой персонаж скромен и неопытен. В ее невинных глазах Новый Орлеан - ужасающее гнездо порока, клоака похоти и связанных с ней грехов. Следовательно, она должна находиться под постоянной защитой стойких и непоколебимых мужчин самой высокой морали.
- Далее, - начал Довесок. - Она слабое место нашего плана: тот, кто увидит ее татуировки и узнает ее значение, может погубить нас, украв девчонку прямо на улице…
- Ой! - тихо сказала Тони, тоном, явно рассчитанным, чтобы пробудить в любом мужчине поблизости инстинкт защитника.
Довесок инстинктивно шагнул к ней, но тут же взял себя в руки. Плотоядно (кем он и являлся) улыбнулся.
- У тебя получится.
Третья встреча с потенциальным инвестором состоялась вечером в полутемном клубе в обедневшем приходе на границе Французского квартала. Развлечения, которым здесь предавались, были, с общественной точки зрения, слишком непотребными даже для исключительно свободных нравов местных жителей. Бледные официантки безжизненно ходили между небольшими столиками, принимая заказы и поднося напитки, а небольшой джаз-банд играл на духовых и ударных непотребную музыку, аккомпанируя идущему на сцене шоу.
- Вижу, вы не поклонник сценического секса, - сказал хозяин зомби Джереми Боунс. Свет от свеч в канделябре на столе делал капли пота на его лице сверкающими, будто дождинки.
- Артистический успех подобных представлений полностью зависит от степени, до которой он соотносится с сексуальными склонностями зрителя, - ответил Даргер. - Признаюсь, мои лежат в несколько иной области. Но не обращайте внимания. Вернемся к делу. Следовательно, условия для вас приемлемы?
- Верно. Однако мне не ясно, почему вы настаиваете на том, что анализ должен быть проведен в Банке Сан-Франциско, учитывая, что в Новом Орлеане имеются несколько своих учреждений такого рода.
- Которые без исключения принадлежат целиком и частями вам, Мадам-мэру Трежоли и Герцогу Лафиту.
- В смысле, Пирату Лафиту. Экспертиза - в любом случае экспертиза, а банк - в любом случае банк. Почему для вас имеет значение принадлежность?
- Сегодня днем вы привели к мэру шестерых зомби, чтобы их освободить. В предположении, что это обычная неделя в вашей практике, мы получаем около трехсот зомби в год. Однако всю черную работу в городе выполняют зомби, не говоря уже о десятках тысяч, работающих на плантациях вдоль реки.
- Многие из тех, кто задолжал, получили приговоры на несколько лет.
- Я тут поспрашивал и выяснил, что корабли Лафита ввозят около двух сотен заключенных в неделю из поселений и территорий по всей Миссисипи до самого Сент-Луиса.
На лице полного мужчины появилась легкая улыбка.
- Чистая правда, что многие правительства решают, что дешевле заплатить нам, чтобы мы разобрались с их нарушителями закона, чем самим строить тюрьмы.
- Мадам Трежоли отправляет этих бедолаг в городскую систему исполнения наказаний, вы платите ей за головы, а после того, как они превращены в зомби, вы сдаете их в аренду чернорабочими по цене, от которой работодатели не могут отказаться. Те, кто поступает к вам на службу, редко от вас уходят.
- Если представитель правительства или член семьи предоставляет мне бумаги, свидетельствующие, что долг перед обществом выплачен, я безмерно счастлив освободить такого. Уверяю вас, мало кто приходит ко мне с подобными документами. Но я всегда открыт для тех, кто это сделает. В чем именно вы возражаете против подобного распорядка?
- Возражаю? - удивленно переспросил Даргер. - Я не возражаю. Это ваша система, и, как человек пришлый, я в нее не вмешиваюсь. Я просто объясняю причину, в силу которой хотел бы использовать для экспертизы независимый банк.
- А именно?
- Если проще, то я доволен, что смог договориться с вами по отдельности. Всех вас, вместе взятых, я счел бы слишком искусными, чтобы вести с вами дело, - сказал Даргер, поворачиваясь к сцене и глянув туда. Сидящий в первом ряду зритель вытащил из бумажника несколько купюр и многозначительно постучал ими по столу. Одна из безжизненных официанток взяла деньги и повела его за занавес в дальней части зала. - Думаю, действуя вместе, вы бы заглотили меня и моих партнеров, не поперхнувшись.
- О, тут нечего опасаться, - сказал Мастер Боунс. - Мы действуем совместно лишь тогда, когда речь заходит о серьезной прибыли. Ваше скромное предприятие, каково бы оно ни было, не подходит под это определение.
- Очень рад это слышать.
* * *
На следующий день трое заговорщиков трижды посетили Экспертное бюро новоорлеанского филиала Банка Сан-Франциско. Во время первого визита один из зомби-телохранителей Мадам-мэра Трежоли, в зеленом костюме, открыл переносной сейф и извлек из него слиток серебра. Затем, к изумлению мэра и оценщика, Довесок приказал нанятым им зомби принести несколько тяжелых кожаных сумок, из которых достали дрели, весы, кислоты, реактивы и другие инструменты, которые тут же установили для работы.
Оскорбленный оценщик открыл было рот, чтобы возразить.
- Уверен, вы не станете возражать, если мы предоставим собственное оборудование, - учтиво сказал Даргер. - Мы здесь люди пришлые, и хотя никто не ставит под сомнение честность самого престижного финансового учреждения Сан-Франциско, в хорошем бизнесе всегда должно предпринимать соответствующие предосторожности.
Пока он говорил, Тони и Довесок одновременно потянулись к весам и столкнулись, едва не свалив их. Все повернулись и протянули руки, чтобы поймать весы. Но спас аппаратуру от крушения именно Довесок.
- Упс, - сказала Тони, очаровательно краснея.
Проверяющий быстро выполнил анализы. По окончании поднял взгляд.
- Результат - 925-я проба, - сказал он. - Стандарт стерлинга.
Небрежно кивнув, Мадам-мэр Трежоли согласилась.
- Девушка. Сколько вы за нее хотите? - спросила она.
Даргер и Сэр Плас повернулись одновременно. И слегка сдвинулись, становясь по обе стороны от Тони.
- Мисс Петикотс под нашей опекой, и разговора об этом быть не может, - сказал Даргер. - Кроме того, у вас не настолько благопристойный бизнес для такого невинного ребенка, как она.
- Невинность в большой цене в моем заведении. Я дам вам серебряный слиток. Навсегда. Делайте с ним все, что хотите.
- Поверьте, мадам, достаточно скоро для меня серебряные слитки станут разменной монетой.
Мастер Боунс смотрел на процедуру проверки, в том числе на хаотичную кучу оборудования, принадлежащего троице, с блаженной улыбкой. Но его взгляд постоянно возвращался к Тони. И наконец поджал губы.
- В моем клубе найдется место для вашей юной подруги. Если вы решите дать ее мне в аренду, ну, скажем, на год, я с радостью откажусь от моих двадцати процентов прибыли в вашем предприятии, - сказал он. Затем он повернулся к Тони. - Не беспокойся, лапочка. Под действием зомбирующих наркотиков ты не будешь чувствовать ничего, а потом ничего не вспомнишь. Так, будто вообще ничего не было. Более того, тебе будут причитаться комиссионные с каждой коммерческой встречи, и по окончании ты будешь иметь значительную сумму в трастовом фонде.
Не обращая внимания на возмущенный взгляд Тони, Даргер заговорил с Боунсом со всей учтивостью.
- Совсем по секрету, сэр, мы сегодня уже отклонили куда лучшее, чем ваше, предложение. Но мой партнер и я не станем участвовать в торговле нашей дорогой подругой ни за какие деньги. Она для нас - сокровище за пределами любой цены.
- Я готов, - сказал оценщик. - Где будем сверлить?
Даргер небрежно повел пальцем над слитком и будто случайно ткнул в самую середину.
- Вот тут.
- Как я понимаю, за глаза они зовут меня Пиратом, - тихо и гневно проговорил Жан-Нажен Лафит. - Но это оскорбление, которого я не потерплю, если мне скажут его в лицо. Да, случилось так, что мне достались имя и фамилия, одинаковые с легендарным флибустьером. Но вы никогда не найдете доказательств того, что я хоть раз в жизни совершил незаконное деяние.
- Как и сегодня, сэр! - воскликнул Даргер. - Мы проводим абсолютно законную процедуру в рамках бизнеса.
- Я тоже так считаю, иначе меня бы здесь не было. Тем не менее, вы должны понять, почему я счел оскорблением то, что вы и ваши неуклюжие сотоварищи подвергли сомнению качество моего серебра.
- Ни слова более, сэр! Мы здесь все джентльмены, за исключением, конечно же, мисс Петикотс, взращенной в нежности сироты и христианки. Если вам будет достаточно моего слова, то и вашего слова будет достаточно для меня. Мы можем отменить экспертизу.
Даргер вежливо кашлянул.
- Но, для моей собственной безопасности, с точки зрения закона, в отсутствие результата анализа мне потребуется нотариально заверенное обязательство от вас в том, что вы удовлетворитесь качеством серебра, возвращенного вам нами, каково бы оно ни было.
От взгляда Пирата Лафита расплавилось бы и железо, но он ничего не мог сделать против обезоруживающей улыбки Даргера.
- Что ж, ладно, проводите анализ, - согласился Лафит.
Даргер небрежно покрутил пальцем в воздухе и снова указал ровно в середину слитка.
- Тут.
- Интересно, возможно ли, чтобы ваша мисс Петикотс… - начал Пират Лафит, пока оценщик работал.
- Она не продается! - с горячностью возразил Даргер. - Не продается, не сдается в аренду, не обменивается, не может быть приобретена ни на каких условиях. Точка.
На лице Пирата Лафита появилось раздражение.
- Я просто хотел спросить, не хотела бы она завтра со мной поохотиться. В дельте реки встречается очень интересная дичь.