Перед ним стояла женщина, которую можно было принять за нищенку нижних уровней улья, роющуюся в отбросах в поисках пропитания. Длинные волосы слиплись в пряди и в беспорядке свисали на плечи, черты лица заострились, кожа поблекла, а ее одежда превратилась в грязные лохмотья.
- Кто?.. - заговорил Остиан, но осекся, поняв, что это жалкое подобие человеческого существа и есть Серена д'Анжело. - Великий Трон! - воскликнул Остиан, бросился вперед и обнял ее за плечи. - Серена, что с тобой случилось?
Он опустил взгляд на ее руки и увидел множество порезов и шрамов, покрывавших предплечья. Засохшая кровь еще оставалась на свежих ранах, но некоторые, как он понял, уже воспалились.
Серена подняла на него свои потухшие глаза, и Остиан почти втащил ее в студию, испытав настоящий шок от происшедшей здесь перемены. Что случилось с аккуратисткой-художницей, всегда тщательно раскладывающей свои вещи по местам? Пол был завален разбитыми склянками с красками, а разломанные мольберты с разорванными холстами громоздились огромными кучами мусора. В центре студии еще стояли два целых мольберта, но он не смог увидеть, что на них изображено, поскольку полотна были повернуты в другую сторону.
Стены студии испещряли красно-бурые потеки, и в одном углу он увидел большую бочку. Даже от двери он почувствовал исходящий от нее резкий гнилостный запах.
- Серена, во имя всего святого, скажи, что здесь произошло?
Она отчужденно посмотрела на него, словно видела впервые:
- Ничего.
- Нет, тут явно что-то случилось, - сказал он, ощущая, как в ответ на ее безучастность в его груди разгорается гнев. - Ты посмотри вокруг: повсюду разбросаны краски и сломанные кисти… А этот запах? Великий Трон, что это? Воняет так, словно здесь кто-то умер!
Серена слабо пожала плечами:
- Я была слишком занята, чтобы наводить порядок.
- Какая чепуха! - воскликнул он. - Я всегда отличался небрежностью, но моя студия выглядит гораздо лучше. Нет, правда, что случилось?
Он шагнул к огромной бочке, осторожно пробираясь через завалы обломков и тщательно обходя большое пятно красновато-коричневой краски в центре комнаты. Не успел он добраться до цели, как ощутил рядом с собой чье-то присутствие и, обернувшись, увидел, что Серена его догнала и протянула одну руку к его плечу, а вторую завела под складки одежды, словно что-то пряча.
- Не надо, - сказала она. - Пожалуйста, я не хочу…
- Не хочешь чего? - спросил Остиан.
- Просто не хочу, - пробормотала Серена, и он заметил в ее глазах подступившие слезы.
- Что ты хранишь в этой бочке? - поинтересовался он.
- Там гравировальная кислота, - ответила Серена. - Я… я пробую кое-что новенькое.
- Новенькое? - повторил Остиан. - Да, переключиться с масляных красок на кислоту - это действительно что-то новое. Это… Я не знаю, как назвать поточнее, но, по-моему, это чистое безумие.
- Остиан, прошу тебя, - всхлипнула Серена, - уйди, пожалуйста.
- Уйти? Нет, я не уйду, пока не выясню, что здесь творится.
- Остиан, ты должен уйти, - умоляла Серена. - Я не знаю, что могу сделать…
- Серена, о чем ты говоришь? - спросил Остиан, схватив ее за плечи. - Я не понимаю, что с тобой произошло, но хочу, чтобы ты знала, что я здесь, рядом с тобой. Я идиот, и надо было сказать тебе это раньше, но я не знал, как начать. Я знал, что ты калечишь себя из-за того, что не веришь в свой талант, но ты ошибаешься. Ты очень талантлива. Ты обладаешь редким даром и должна это понять. А сейчас ты… нездорова.
Ее тело обмякло в его руках и начало содрогаться от рыданий, тогда и у Остиана защипало от слез глаза. Он всем сердцем рвался ей помочь, но был не способен разобраться в ее несчастьях. Серена д'Анжело была самой талантливой из всех известных ему художников, и он не мог понять, как она может мучиться от сознания своего бессилия.
Он привлек Серену к своей груди и поцеловал в макушку:
- Серена, все в порядке.
Внезапно она яростно вырвалась из его рук:
- Нет! Нет, все плохо! Ничего не остается! Что бы я ни делала, все пропадает. Я думаю, это из-за того, что он был неудачником, ни на что не способным. Его таланта не хватает, чтобы закрепить эффект.
Остиан содрогнулся от ее неистовых криков, но не мог понять, о чем и о ком она говорила.
- Серена, успокойся, прошу тебя. Я хочу тебе помочь.
- Мне не нужна твоя помощь! - закричала она. - Ничья помощь не нужна! Я хочу, чтобы меня оставили в покое!
Совершенно обескураженный, он попятился, инстинктивно сознавая, что от Серены исходит угроза и он, оставаясь в ее студии, подвергается опасности.
- Серена, я не знаю, что тебя тревожит, но еще не поздно прекратить заниматься саморазрушением. Прошу, позволь тебе помочь.
- Я не понимаю, о чем ты говоришь, Остиан. Тебе все всегда давалось легко, не так ли? Ты гений, и вдохновение приходит к тебе само собой. Я видела, как ты, даже не думая, создавал великие творения. А как быть с остальными? Мы ведь не гении, так что же нам делать?
- Так вот как ты себе это представляешь? - Такая оценка его усилий разозлила Остиана. Она считала, что его работы появляются благодаря какой-то непостижимой и неиссякаемой внешней силе. - Ты думаешь, мне легко? Серена, должен тебе сказать, что вдохновение появляется в результате ежедневной работы. Люди считают, что мой талант, как солнце, просыпается каждое утро, освеженный и отдохнувший, готовый к работе. Но они не понимают, что, как и все остальное, он то растет, то истощается. Тем, у кого нет таланта, всегда легко смотреть со стороны и говорить, что нам все дается просто, но это далеко не так. Я каждый день работаю изо всех сил, а когда бездари начинают походя рассуждать о том, как продвигать искусство… в моей душе разгорается адское пламя. Понимание чужих творений, Серена, - это прекрасное качество, оно дает нам насладиться всем лучшим, что есть в авторе.
Серена отступила от него назад, и Остиан понял, что позволил гневу возобладать над разумом. Почувствовав отвращение к самому себе, он бросился прочь от нее, выскочил из студии и почти побежал по коридору.
- Остиан, пожалуйста! - закричала ему вслед Серена. - Вернись! Прости меня! Прости! Мне нужна твоя помощь!
Но он уже не слышал.
Пока стороны обменивались притворными любезностями, Соломон не сводил глаз с могучего воина, стоявшего за спиной прорицателя. Казалось, такие тонкие ноги не в состоянии поддерживать массивный корпус, увенчанный продолговатым золотым шлемом. От одного только взгляда на забрало у Соломона по спине бежали мурашки. Он знал, что подобные существа могут двигаться с невообразимой скоростью и проворством, и все же не улавливал в военной машине никаких признаков жизни, как, например, у дредноутов.
Он знал Старейшину Риланора, знал, что внутри саркофага дредноута не осталось ничего, кроме искалеченных останков, плавающих в амниотической суспензии, но там были бьющееся сердце и работающий мозг. А в этом чудовищном создании он чувствовал только смерть, словно внутри безжизненной оболочки обитало бесплотное привидение.
- Очень хорошо, Эльдрад Ультран из мира-корабля Ультве, - кивнул Фулгрим. - Ты можешь обращаться ко мне как к представителю Императора Человечества.
Эльдрад кивнул и жестом указал на стол:
- Садись, пожалуйста, и давай поговорим за едой, как путники, оказавшиеся на одной и той же дороге.
- Это было бы неплохо, - согласился Фулгрим.
Он грациозно опустился на землю, махнул рукой своим капитанам и, пока они рассаживались, каждого представил своему собеседнику. Соломон поправил меч и сел к столу, а скользящий над поверхностью танк в это время плавно развернулся и опустил на землю задний трап.
Соломон почувствовал, как напряглись его братья Астартес, и почти услышал, как гвардейцы Феникса сжали древки своих алебард. Но из транспорта выбежали не воины, а группа одетых в белое эльдаров, несущих к столу подносы с едой. Они двигались с такой ловкостью и изяществом, что их ноги, казалось, скользят поверх травы.
Подносы расставили на столе, и Соломон осмотрел принесенную пищу: лучшие куски самого нежного мяса, свежие фрукты и ароматный сыр.
- Ешьте, - пригласил Эльдрад.
Фулгрим, как и лорд-командир Веспасиан, положил себе мяса и фруктов, но Эйдолон воздержался от пищи. Юлий и Марий тоже приступили к еде, а Соломон впервые в жизни оказался солидарен Эйдолону и ничего не взял с подносов.
Он заметил, что Эльдрад не прикоснулся к мясу, а выбрал себе несколько фруктов.
- Ваш народ не употребляет мяса? - спросил Соломон.
Эльдрад перевел на него взгляд своих продолговатых глаз, и Соломон мгновенно ощутил себя мотыльком, приколотым к стене. В глазах прорицателя он увидел великую печаль, а еще в их бездонной глубине мелькнули видения предстоящих ему великих деяний.
- Я не ем мяса, капитан Деметр, - ответил Эльдрад. - Для меня это слишком тяжелая пища, но ты должен попробовать, мне говорили, что мясо отлично приготовлено.
Соломон тряхнул головой:
- Нет. Меня больше интересует другой вопрос: почему вы решили обнаружить свое присутствие? Как мне кажется, вы следили за нами с первого же момента нашего прибытия.
Фулгрим бросил на него раздраженный взгляд, но Эльдрад невозмутимо произнес:
- Если уж ты спросил, капитан Деметр, я отвечу. Да, мы следили за вами, поскольку человеческие корабли не заглядывали в эту область космоса. Мы считали, что этот район скрыт от вашей расы. Как вы смогли сюда добраться?
Фулгрим оставил еду.
- Вы за нами следили?
- Только в целях предосторожности, - ответил Эльдрад. - Ведь обнаруженные вами миры принадлежат расе эльдаров.
- Вот как?
- Да, - подтвердил Эльдрад. - Когда мы впервые заметили, что ваши корабли пересекли границу, мы собирались атаковать, но затем поняли, что вы просто продолжаете путь и не пытаетесь колонизировать не принадлежащие вам планеты. И я захотел узнать, почему вы так поступаете.
- Испортить такие красивые миры было бы неправильно, - сказал Фулгрим.
- Было бы неправильно, - согласился Эльдрад. - Эти девственные миры много тысячелетий ждут возвращения моего народа. Забрать их у нас было бы огромной ошибкой.
- Это угроза? - спросил Фулгрим.
- Обещание, - предупредил Эльдрад. - Вы проявили неожиданную для вашей расы сдержанность, лорд Фулгрим. В конце концов, вас возглавляет воин, известный под именем Воитель, и цель вашего похода - завоевать Галактику для человечества, игнорируя суверенитет и желания других обитателей Вселенной. Не прими это за проявление вражды, но, с моей точки зрения, это выглядит чудовищным высокомерием.
Соломон уже готовился к взрыву ярости со стороны Фулгрима, но примарх только усмехнулся:
- Я не большой знаток истории, но разве эльдары не утверждали, что когда-то правили Галактикой?
- Утверждали? Мы действительно ею управляли и утратили свою власть из-за высокомерия и самодовольства. Но не спрашивай больше меня об этих вещах, я не стану говорить о давно ушедших днях.
- Разумно, - кивнул Фулгрим. - Империи поднимаются и падают, цивилизации возникают и исчезают. Это большая трагедия в каждом отдельном случае, но таков порядок вещей. Каждая династия должна погибнуть, чтобы уступить место следующей. Ты не можешь отрицать, что судьба человечества - властвовать над звездами, как когда-то властвовал твой народ.
- Судьба! - со смехом повторил Эльдрад. - Что известно твоей расе о судьбе? Когда все складывается по вашей воле, вы верите, что это судьба, но разве бедствия и испытания не предначертаны судьбой? Я видел картины, которые заставили бы тебя проклинать судьбу, и мне известны тайны, что разрушили бы твой мозг, узнай ты хоть малую их часть.
Соломон чувствовал, что между двумя лидерами нарастает напряженность, и понимал: рано или поздно все закончится кровопролитием. Гвардейцы Феникса уже открыто готовились к бою, и по мимолетным движениям вооруженных мечами эльдаров он знал, что смысл разговора ясен и им.
Но Фулгрим, ничем не проявляя гнева, опять рассмеялся на высказывание Эльдрада, словно наслаждаясь словесным поединком.
- А мы стоим друг друга, не так ли? Дразнимся и ходим вокруг да около главного вопроса.
- И каков же главный вопрос? - спросил Эльдрад.
- Зачем мы вообще затеяли разговор. Ты утверждаешь, что миры этого региона принадлежат вам, но ваш народ их не заселяет. Почему? Ваша раса постепенно исчезает, и все же вы предпочитаете прозябать на борту корабля, когда вашего прихода ждут райские места. Ты хочешь не только выдворить нас за пределы своей территории, так что давай говорить откровенно, Эльдрад Ультран из мира-корабля Ультве. Почему мы сидим друг напротив друга?
- Хорошо, Фулгрим, примарх Детей Императора, но должен тебя предупредить: ты предпочел бы не знать истинной причины нашей встречи, о которой я собираюсь рассказать.
- В самом деле?
Эльдрад печально покачал головой:
- Мое известие приведет тебя в ярость.
- Тебе и это известно? - спросил Фулгрим. - А я решил, что ты не колдун.
- Чтобы предвидеть твою ярость, вызванную моим предостережением, не нужен даже дар прорицателя.
- Тогда скажи, о чем ты предостерегаешь, и я обдумаю его со всей объективностью, - пообещал Фулгрим.
- Что ж, хорошо, - согласился Эльдрад. - В этот самый момент тот, кого ты называешь Воителем, лежит на смертном ложе, и за его душу сражаются недоступные твоему пониманию силы.
- Хорус? - воскликнул Фулгрим. - Он ранен?
- Он умирает, - кивнул Эльдрад.
- Как? Где? - потребовал Фулгрим.
- В мире под названием Давин, - сообщил Эльдрад. - Доверенный советник предал его, и теперь силы Хаоса нашептывают ему в уши ложь, прикрытую истиной. При помощи искаженных картин будущности они раздувают в нем тщеславие и честолюбие.
- Он выживет? - крикнул Фулгрим, и Соломон услышал в его голосе небывалую тоску.
- Выживет, но для Галактики было бы лучше, если бы он погиб, - сказал Эльдрад.
Фулгрим ударом кулака расколол стол пополам и стремительно вскочил на ноги. Бледное лицо загорелось яростью. Гвардейцы Феникса опустили алебарды, а эльдарские воины вздрогнули от неожиданного взрыва негодования.
- Ты осмеливаешься желать смерти моему лучшему другу?! - проревел Фулгрим. - Почему?
- Потому что он предаст вас всех и повернет свои армии против Императора! - сказал Эльдрад. - Одним ударом он повергнет Галактику в войну и страдания на долгие тысячи лет.
15
Червь в сердцевине яблока
Война зовет
Каэла Менша Кхайн
В первый момент Фулгриму показалось, что он ослышался. Не мог же этот чужак и в самом деле утверждать, что Хорус, самый преданный сын Императора, способен изменить своему отцу и бросить свои армии в гражданскую войну? Это заявление смехотворно; Император никогда не назначил бы его на пост Воителя, если бы не был абсолютно уверен в его преданности.
Он пристально всматривался в лицо Эльдрада Ультрана, ища малейшие признаки насмешки. Или это какая-то ужасная ошибка? Нет, подобное оскорбление не может остаться безнаказанным. Фулгрим все еще искал причину странного поведения чужака, а голос в его голове уже ревел от ярости:
Этот подонок-ксенос пытается посеять между вами семена раздора!
- Это безумие! - вскричал Фулгрим, едва не задохнувшись от гнева. - По какой причине Хорус мог так поступить?
Воин-гигант за спиной Эльдрада замер в боевой стойке, остальные эльдары в доспехах, словно из кости, потянулись за мечами, но прорицатель, поднявшись с земли, движением посоха приказал им остановиться.
- Боги Хаоса искушают его душу видениями торжества и славы. Эту битву ему не выиграть.
Лжет, лжет, лжет, лжет, лжет.
- Боги Хаоса? - крикнул Фулгрим. Красный туман ярости уже наполнил его тело огненной энергией. - Во имя Терры, о чем ты толкуешь?
Бесстрастная маска на лице Эльдрада мгновенно слетела, сменившись выражением ужаса.
- Ты странствуешь в варпе и ничего не знаешь о Хаосе? Кровь Кхайна! Теперь я понимаю, почему они выбрали вашу расу!
- Ты говоришь загадками, ксенос, - бросил Фулгрим. - Я этого не потерплю!
- Ты должен меня выслушать, - взмолился Эльдрад. - То, что вы называете варпом, является пристанищем невероятно злобных существ, обладающих неудержимой и пагубной энергией. Эти божества существовали с самого начала времен и переживут грядущий пожар Вселенной. Хаос - это червь в сердцевине яблока, рак души, пожирающий ее изнутри. Это смертельный враг всех живых существ:
- Тогда Хорус отвернется от них, - заявил Фулгрим.
Он опустил руку на эфес серебряного меча, и пурпурный кристалл замерцал еще интенсивнее. Голос невысказанной воли снова зазвенел в голове:
Убей его! Он всех вас заразит своей ложью! Убей его!
- Нет, - возразил Эльдрад. - Хорус не сможет отвернуться, ведь они обещают то, чего он желает больше всего на свете. Он поверит, что делает это ради человечества, но в своем ослеплении не увидит реальности. Боги Хаоса соткали вокруг него пелену лжи, но это лишь внешняя сторона, и недалекие люди будут ссылаться на ложь, объясняя его предательство. Истина более прозаична. Тщеславие Хоруса, горевшее ровным огнем, было раздуто в ревущее адское пламя, и оно станет проклятием Галактики на целую эпоху.
- Я должен бы убить тебя за такие слова! - пригрозил Фулгрим.
- Я не стараюсь тебя разозлить, я только пытаюсь предостеречь! - вскричал Эльдрад. - Ты должен меня выслушать. Еще не поздно остановить все это, но необходимо принимать меры немедленно. Предупреди своего Императора о предательстве, и ты спасешь миллиарды жизней. Будущее Галактики в твоих руках!
- Я не желаю тебя слушать! - взревел Фулгрим, обнажая меч.
Эльдрад отшатнулся, словно его толкнула невидимая сила. Его темные глаза вспыхнули при виде клинка и лицо исказилось от гнева и отчаяния.
- Нет! - выкрикнул Эльдрад.
Неизвестно откуда налетевший ветер завыл в ушах ошеломленных свидетелей этой сцены. Меч Фулгрима, описав сверкающую дугу, метнулся к шее прорицателя.
За долю секунды до того, как клинок коснулся тела Эльдрада, в воздухе просвистел громадный меч и остановил смертоносный выпад. Перед глазами Эльдрада взорвался фейерверк искр, он попятился от Фулгрима, а воин-призрак уже снова поднимал оружие, чтобы нанести удар примарху.
- Они заражены скверной! - крикнул Эльдрад. - Убейте их!
С обнаженным мечом в руке Фулгрим ощутил значительный прилив сил, и даже на лезвии клинка возникли багряные разводы изменяющегося энергетического поля. При первом же выпаде примарха против прорицателя его гвардейцы Феникса и капитаны вскочили со своих мест, и загремели первые отрывистые выстрелы.
Эльдарские воины в костяных доспехах ринулись в бой с душераздирающими воплями, но болтерный огонь уничтожил часть из них, не дав сделать и пары шагов. Фулгрим оставил воинов своим капитанам, а гвардейцы Феникса набросились на гигантского призрака в золотом шлеме.
Ты должен его убить! Прорицатель должен умереть, иначе он все разрушит!