– Ага. – Лариса расплылась в улыбке и вдруг ойкнула, чуть не выпустив ребенка. Тот недовольно крякнул, но сосок не выпустил. И через секунду уже довольно чмокал. – Ой, и правда сосет. Надо же! Я думала, вы пошутили…
– Господи! Ну, Демка, и маман у тебя, убиться тапком. Тебе хоть восемнадцать-то есть?
– Ну… да. Почти. Через два месяца исполнится, – пробормотала Лариса, с изумлением рассматривая сына, который, похоже, и вправду знал и умел все, что ему было нужно для жизни, и куда лучше мамы.
– А папа-то кто? – продолжала расспрашивать любопытная медсестра, быстро раскладывая по шкафчикам и тумбочкам стандартный набор пеленок, чепчиков, носочков, "царапок" и памперсов. – Ты его вообще знаешь?
– А как же! – оскорбилась Лариса. – Его зовут Паша. Паша Дягилев. Он мой одноклассник.
– Вместе математику делали? – фыркнула женщина. – С папой все понятно, Демка, на него надежды нет. Разве что лет через пять – семь, когда поумнеет. А родители? Отец у тебя кто?
– У него фирма, – не без гордости заявила девушка.
– Ну, это в наше время ничего не значит. В период кризиса бизнесмен – профессия весьма ненадежная. Сегодня водит "мерседес", а завтра топает в СОБЕС. А мама?
– Мама – налоговый инспектор, – как на уроке ответила Лариса.
Медсестра сразу повеселела.
– Ну, это уже кое-что. Значит, не пропадете. Гляди веселей, Демка. Мамка у тебя, конечно, еще то чудо, но любит тебя и хочет забрать. Хочешь?
Лариса вскинула на медсестру большущие зеленые глаза и так прижала к себе ребенка, что тот недовольно пискнул.
– Конечно хочу. А что, могут не отдать?
– Отдадим, как не отдать, – пожала плечами женщина, – ты же не отказываешься. А то, знаешь, как бывает?
– Что вы, тетенька, я не отказываюсь! – В голосе Ларисы прозвучали панические нотки.
– Вот и хорошо. Будем оформлять, – довольно улыбнулась медсестра и успокоилась – проверка окончена.
– Спасибо, – растерянно сказала Лариса. Она мало что поняла, кроме того, что она таки родила и мама может помочь. Что ж, будем ждать маму…
– Если что-то понадобится, я на посту в конце коридора. Бывай, мамочка. – С этими словами старшая медсестра вышла, плотно прикрыв за собой дверь отдельной VIP-палаты, которая, по правде говоря, отличалась от обычной только тем, что была оклеена обоями, на окне висели чистые занавески, да небольшой коридорчик заканчивался туалетом и душевой кабинкой. Но Ларису мало волновала убогость ее апартаментов. Насытившийся Дема задремал. Молодая, очень молодая мама аккуратно, почти не дыша, положила его в высокую пластиковую колыбельку, достала мобильник и попыталась позвонить Паше. Уже, кажется, в шестой раз. Или в восьмой. Телефон не отвечал. Девочка свернулась на койке клубочком и беззвучно горько заплакала.
* * *
Заведующий родильным отделением, доктор Семенов задумчиво смотрел в окно. За его спиной стояла та самая старшая медсестра.
– Паша, говоришь? Одноклассник? Значит, тот самый. Павел Дягилев. Забавный паренек. Появился здесь с букетом цветов, похоже, с ближайшей клумбы. Я уже хотел над ним подшутить… А он вдруг осел на пол – и привет.
– Тебе известно, в каком он состоянии? – тихо спросила медсестра.
– Состоянии? В отличном состоянии, – пожал плечами доктор. – Ему хорошо. Он теперь ангел. Если там, – завотделением ткнул пальцем в потолок, – его приняли…
– Бедная девочка. Как думаешь – сказать?
Доктор размышлял меньше минуты.
– Пока не стоит, – решил он, – а то еще молоко пропадет. Пусть окрепнет. С мамой поговорим. Мама у нее – тетка хваткая и без сантиментов, я с ней тут пообщался. Ей можно смело сказать даже о конце света… Да.
– Сергей, что это? – прямо спросила женщина. – У тебя есть хоть какая-то информация?
– Та же, что и у тебя. Люди умирают. Причины неизвестны. Анищенко проводит совещание за совещанием, крутится по больницам, но увы и ах! Пустые слова и никакого толку.
– Ну хоть какие-то мысли у тебя есть?
– Я хирург, а не вирусолог. Какие у меня могут быть мысли?
– То есть непрофильные лекции ты просиживал в ближайшем пивбаре, – ехидно сказала медсестра. Солидное преимущество в возрасте давало ей право на некоторую фамильярность по отношению к начальству. И то сказать, начальства она на своем веку перевидала всякого. Этот – уже пятый. А она все тут, и все в той же должности. И быть ей тут до пенсии. Если, конечно, конец света не настанет раньше.
– Объяснить, что происходит, я тебе не смогу. – Доктор Семенов, похоже, ничуть не обиделся. Даже не заметил колкости в свой адрес. Он смотрел сквозь тройные стекла на улицу, но вряд ли что-то видел. – Поумнее меня люди пока ничего не объяснили. Есть только способ, которым распространяется эта зараза.
– Воздушно-капельным?
– И им тоже.
– Аааа…
– Вот тебе и а! Главное не способ. Главное, что быстро!
– И что же делать? – Старшая медсестра округлила глаза.
– Совет прост до безобразия – хватай в охапку дочку, зятя, внуков и рви отсюда когти пока не поздно.
– Это куда ж мы, по-твоему, всем табором? К мужниной родне?
– Ну, это уж ты сама решай: ты хочешь быть воспитанной дамой или ты хочешь жить. Если решишь, что жизнь важнее, чем манеры, то в качестве бонуса тебе еще один совет – поторопись.
– То есть прямо сегодня?
– То есть прямо сейчас.
– Но у меня смена заканчивается только через три часа, – растерялась женщина.
– Наплюй, – сказал Сергей, из которого добрые советы сыпались сегодня как из рога изобилия, – собирай семью, хватай такси – и на вокзал. Садись в первый же поезд, неважно, в какую сторону. Везде будет безопаснее, чем здесь. И – поспеши, Света, пока еще можно.
– Вот, значит, как…
– Вот так, – кивнул доктор Семенов. – Надеюсь, тебе не нужно объяснять, что эта информация не для общего пользования.
– А ты?
– Я врач. Хоть эта зараза и не совсем по моему профилю, но, думаю, пригожусь.
– Тогда, наверное, я тоже должна остаться? – неуверенно сказала Света.
– Семью отсюда убери, – резко, почти грубо отозвался Сергей, – и можешь зарабатывать президентскую медаль, сколько твоей душе угодно. Судя по тому, с какой скоростью распространяется эта зараза, уже через неделю тут будет слишком весело для несовершеннолетних и слабонервных.
– Можно подумать, сейчас тут скучно, – пробормотала Света, выходя и аккуратно закрывая дверь кабинета заведующего отделением. Доктор Семенов ее не услышал.
* * *
Вечером этого же дня аппарат администрации губернатора Санкт-Петербурга разослал распоряжение президента о закрытии города во все ведомства и учреждения.
Четырнадцатого же сентября ровно в восемь утра по всем радио– и телеканалам население оповестили о предстоящих мероприятиях. Просили соблюдать порядок и законность.
Старший диспетчер аэропорта "Пулково-2" был извещен с опозданием на полчаса.
– А куда нам девать пятнадцать бортов, находящихся на подлете? – Вопрос повис без ответа. – Мы же не сможем разбросать всех…
– Борт шестьсот одиннадцать просит разрешения на посадку. – Произнеся это, диспетчер уставился на начальника.
– У кого есть горючее, пусть уходят в Петрозаводск и в Великий Новгород. У кого пусто – сажаем! – Старший диспетчер нервно потер бровь. – Ну что за день…
Глава пятая
Падение
Четырнадцатое сентября 2013 года, утро, город Санкт-Петербург, где-то между реальностью и сном.
Улица Внуковская, бизнес-центр "Пулково Скай".
– Кошка, вернись! Ты не можешь меня так бросить!
Голос донесся до нее издалека, она уже успела завернуть за угол. Плохо обработанные бетонные стены обступали ее со всех сторон. На высоте чуть выше ее плеча змеились связки толстых черных проводов. Девушка замедлила шаг. Под ноги бросилась собственная тень, она была так же растеряна и смущена. Пецл замигал, видимо, садились батарейки.
– Кошка, ты еще там? – Это был тот самый голос, насквозь знакомый, родной. И в нем не было ни следа безумия. Девушка остановилась, прислушиваясь к гулкой тишине подземелья. Вывернутая рука дернула болью. Девушка сделала несколько шагов вперед.
– Кошка, своих не бросают, это закон!.. Ну хотя бы развяжи меня, я ведь погибну здесь. И буду являться к тебе по ночам. – В любимом голосе проскользнули ехидные нотки. Такие знакомые! Он часто над ней подшучивал.
Девушка невольно улыбнулась. И сделала шаг назад. Потом второй.
Он лежал на полу, связанный несколькими метрами отличной, крепкой капроновой веревки, способной выдержать вес его тела. Собственно, она и выдержала. Ничуть не ослабла, хотя рвался любимый изо всех сил. Девушка осторожно приблизилась к человеку, которого, казалось, хорошо знала. С которым они не раз страховали друг друга. За которого она была готова отдать жизнь. Который пять минут назад пытался ее убить.
– Что с тобой случилось? – спросила она, осторожно приближаясь.
– Не знаю. – Попытка пожать плечами, лежа на полу связанным, как курица на продажу. – Может быть, шутили здешние духи? Зря мы не принесли жертву.
– Это точно. – Она сделала еще один осторожный короткий шаг, напряженно вглядываясь в связанного. С ним явно было что-то не так. Глаза его в голубоватом свете фонаря казались ярко-красными. Или и были такими.
– Ну? – мягко подтолкнул он.
– А почему у тебя такие глаза? – спросила Кошка.
– Ну, ты прямо как красная шапочка, – рассмеялся он, – бабушка, бабушка, а почему у тебя такие ушки?
– Красная шапочка плохо кончила, волк ее скушал, – сказала она, опасливо присаживаясь рядом.
– Но потом охотник ее спас, – возразил он.
– Это в поздней переделке. А в классике все как раз закончилось очень печально.
– Давай уже, развяжи меня. И пойдем наверх. – В его голосе проскользнуло нетерпение. И даже легкое раздражение. И, похоже, он имел на это полное право, Кошка связала его очень качественно. Наверное, ему больно.
– А с тобой ТОЧНО уже все в порядке?
– Ты же видишь.
Кошка достала нож и быстро, чтобы не передумать, резанула по веревке.
– Ну, вот видишь, все хорошо, – сказал он, вставая и потирая руки, – умеешь, однако, узлы вязать. Ты уверена, что не была юным скаутом?
– А ты УВЕРЕН, что не собираешься завести меня куда-нибудь в глубь подземелий? – спросила девушка. Красные глаза ее все же настораживали.
– Боишься – иди вперед, – предложил он. Предложил полушутливо, уверен был, что она откажется и посмеется удачной шутке. Но после того, что произошло между ними совсем недавно, Кошку совсем не тянуло на веселье. Она подумала пару секунд.
– Знаешь, пожалуй, я так и сделаю.
Пецл быстро замигал.
– Черт, батарейка все-таки села. У тебя есть?..
Обернуться она не успела. Перед глазами мелькнула та самая веревка и сдавила шею. Кошка попыталась вывернуться, но петля затянулась слишком быстро и слишком сильно. Кошка дернулась… Бетонные стены вдруг раздвинулись, и фонарь взлетел, превращаясь в безумную белую луну над скошенными крышами. Кошка села на постели.
– Приснится же такое, – пробормотала она.
На электронном табло светилось: 3.30. Кошка перевернулась на другой бок, отгораживаясь от луны, и уснула на этот раз спокойным глубоким сном, который не потревожили даже сирены скорой помощи, которые в ту ночь разрывали тишину в среднем каждые четверть часа.
* * *
В небольшом, но очень уютном кафе на первом этаже блестящего надраенными стеклянными фасадами бизнес-центра вкусно пахло кофе, а на подсвеченной витрине громоздились горки свежайшей выпечки, способные вызвать слюноотделение даже у медного всадника. Лера в ту сторону старалась даже не смотреть. И носом не водить. Пончика с сахарной пудрой хотелось безумно. Или на худой конец кремовой корзиночки. Нет, пончики она любила больше. Пончик! А еще лучше – пяток пончиков. Хрустящих, теплых, пахнущих маслом… А потом брюки на резиночке и отяжелевшее тело, которое не просунуть ни в одну мало-мальски интересную дырку. Последнее, понятно, было решающим аргументом, иначе хрен бы вам всем, а не диета. Кому именно хрен, Лера особо не задумывалась. Сказано же, всем! И в первую очередь наиглавнейшему придурку Джамперу и его крезанутой на все худое тельце девице – Сердцу Мира. По мнению Леры, за такие ники полагался расстрел на месте. А еще лучше – пожизненная диета.
Девушка подавила в себе желание высказать собеседнику свое фи, на предмет того, что ей пришлось тащиться через полгорода. Шифровальщик, нашел место для встречи. Какой пафос – бизнес-центр. И ради чего… кого… И, главное, срочно! Да еще в такую рань. Стрелки часов как раз сошлись на девяти утра.
– Ты ему звонил? – раздраженно спросила она, пригубив горячий ароматный кофе без молока и без сахара. По мнению девушки именно так и стоило пить настоящий кофе. А все эти американо, капучино и иже с ними – плод бестолковой фантазии.
– Я ему каждые полчаса звоню, – ответил Стас. Он, в отличие от девушки, не злился. С ним все было гораздо хуже – Стас был напуган. И не скрывал этого, что вообще ни в какие ворота не лезло, даже в футбольные. Кем-кем, а трусом Стас не был. В их компании вообще пугливых не водилось, не та среда обитания, не та экологическая ниша.
– И что?
– Абонент временно не абонент.
– А второй номер?
– Оба. – Стас, всегда спокойный и выдержанный, потер глаза, и Лера заметила, что они у него как-то не по-хорошему красные. Видно, не спал всю ночь, пытаясь достать бестолкового Джампера.
– Если они внизу, дебилка может и не взять, там же куча проводов, бетон, фонит по-страшному.
– Третий день? – спросил Стас.
– Ну-у, – протянула Лера, прихлебывая вкусный кофе и наскоро прикидывая такую возможность, – почему бы нет. Особенно если у них есть запасные батарейки, вода, продукты… презервативы.
– Не смешно. А смысл?
– Всех на уши поставить, – хмыкнула Лера, – вот тебе и смысл. Потом на форуме повыпендриваться: мы, типа, круче всех, мы мегавлаз и мегавылаз сделали. Целых трое суток под землей. Настоящие диггеры – это мы!
Стас грустно усмехнулся:
– Если б тебе кто-нибудь, я, Кролик или Бешеная Вильма таким "подвигом" похвастались, ты бы сказала, что мы крутые?
– Я бы сказала, что вы придурки. Но между вами и Джампером есть существенная разница.
– Какая? – удивился Стас.
– Он на самом деле придурок. И ему идея могла показаться стоящей.
– Все равно, маму бы предупредил.
– Мог и не предупредить. – Девушка пожала плечами. – Ты предупреждаешь родителей, что собираешься вниз?
– Нет конечно. Что я, больной. Но я-то больше чем на двенадцать часов не спускаюсь, – возразил Стас и снова потер глаза. – Может, заблудился?
Лера фыркнула:
– Ты еще скажи – забухал с метровскими слониками. Как в Питере можно заблудиться? Тут же все просто, "по линеечке".
– Сама сказала – придурок.
– Но не до такой же степени!
Они замолчали и занялись каждый своей чашкой, а Стас Белый по прозвищу, разумеется, Черный, еще и песочной полоской. Если бы пончиком, разговор мог вообще не получиться, Лера Левандовская была человеком настроения, и за издевательство над своей нежной психикой могла послать к Ероол-Гую не только камрада, но и упомянутых метровских слоников, причем в любом количестве, сколько бы их ни было оптом или в розницу.
– А этой его… Сердцу Мира звонил? – спросила девушка, прервав затянувшуюся паузу.
– Я ее номера не знаю. Никто не знает. Шифруется.
– Вот тебе и презервативы! – Девушка ехидно прищурила глаза. – Полюбасу она с ним пошла под землю.
– И что?
– Заявление в полицию написать.
– Уже написано.
– Ну так ищут, наверное.
– Ищут… – Стас вздохнул. – О чем ты, Кошка? Если они внизу, полиция их не найдет. Их никто не найдет. Пока сами не вылезут…
"…если вылезут". Об этом Черный не сказал. Следуя никем не писанному, но чтимому кодексу правил, о такой возможности между собой никогда не говорили. Но помнили-то о ней всегда.
Бесполезный разговор пора было заканчивать. В конце концов, у девушки была еще куча своих проблем. Хорошая такая, большая куча. И сидя в кафе со Стасом она ровным счетом ничего не делала, чтобы эту кучу уменьшить.
– От меня-то ты чего хочешь? – напрямик спросила она.
– Поискать бы надо ребят, – так же прямо ответил Стас. – Я знаю, ты их не любишь.
– Любишь – не любишь, – перебила Кошка, – мы что, на ромашке гадаем? При чем тут любовь? Я дышать не люблю, ты в курсе? Вдох – выдох – и так лет восемьдесят без перерыва. Рутина. Однако дышу… Дело не в моих личных чувствах к придурку Джамперу и этому самозваному Сердцу Мира, крепко двинутому на всю голову. Дело в том… Смысла я в этом не вижу, вот в чем дело. Где мы их "поищем"? Под Литейным, в метро, на Морской, в крепости? Ты знаешь, хотя бы приблизительно, где они забрасывались?
– Можно на форуме последний треп посмотреть…
Лера даже говорить ничего не стала, молчание ее было выразительнее всяких слов.
– Хорошо, – кивнул Стас, – я тебя понимаю… Один полезу.
– Ты знаешь наши правила, – бросила Кошка, – поодиночке вниз не ходят.
– Есть и другое правило – своих не бросают!
– Чип и Дейл спешат на помощь, – плоско сострила Лера.
Стас покачал головой, словно не верил, что бывают на свете такие вредные люди. И при этом вполне симпатичные, вот ведь как.
– Ты все-таки что-то знаешь… Или догадываешься.
– Джампер на той неделе домкрат купил, – вполголоса поделился Черный.
Кошка кивнула.
– Ну да, если я что-нибудь в чем-нибудь понимаю, то домкрат – это гермуха, а гермуха – это метро. Все Хабаровск ищут… Но метро – это ни о чем. – Она выжидающе смолкла.
– Они уже пару недель одну вшу облизывают, – сдался Черный, – я обещал никому не говорить.
– Ну вот и молчал бы, – пожала плечами Лера.
– Ко-ошка!
– Хорошо, – неожиданно легко согласилась она, – сегодня ближе к ночи, устроит?
– Вполне. – Стас мгновенно воспрянул духом. – Кошка, ты – человек! Снаряга?
– Обычная: пецл, обвязка, карабины…
…Стас уже давно растворился в сутолоке мегаполиса, а Лера все сидела за столиком, пытаясь добить большую чашку с кофе, и бубнила себе под нос так, чтобы никто ее не услышал:
– Везет Москве. Люди библиотеку Ивана Грозного ищут, серебро, которое от Наполеона прятали. А мы – только всяких придурков да приключения на свою… хм… шею.