* * *
В огромном вестибюле было прохладно и тихо. Несколько человек сидели на диванах, молодой мужчина стоял у "вертушки", о чем-то негромко вещал телевизор. Лариса нерешительно замерла у входа. Она никогда здесь не была, отец совсем недавно арендовал здесь офис, и ей не довелось. И к тому же ей показалось, что все присутствующие смотрят на нее… Через секунду она поняла, что ничего ей не показалось. На нее и в самом деле смотрели в упор несколько пар глаз. Словно пытались ей что-то сказать.
Мужчина у вертушки даже попытался сделать что-то этакое глазами. Недоумевая, Лариса сделала несколько шагов к нему.
– Простите, вы не подскажете, где я могу позвонить в полицию? – спросила она.
– Села на пол, коза! Не шевелиться, дышать только по моей команде! – прозвучало над ухом.
Лариса обернулась. За ее спиной стоял, покачиваясь с ноги на ногу, длинный парень, рыжий, с тонкой бородкой, в линялых джинсах и футболке с надписью "А нам все по…". Откуда он возник?
Тут она поняла, что в огромном вестибюле на самом деле намного больше народу, чем показалось ей с порога. Просто основная масса сидела и лежала на полу, не поднимая голов. А остальные подпирали стеночки. И этих остальных Лариса признала. По крайней мере одного – того парня, который танцевал на капоте ее машины.
– Вы тут что, грабите? – искренне удивилась Лариса.
Но как? У банды укуренных придурков не было никакого оружия. Не считать же оружием одну бейсбольную биту на троих? И тут до нее дошло – как. Эта штука настолько не вписывалась в местный интерьер, ее настолько не могло здесь быть, что поначалу Лариса ее даже не увидела. А увидев, приняла за деталь декора.
Посреди вестибюля стояла пушка. Самая настоящая. Небольшая, выкрашенная в зеленый цвет, как в фильмах про Вторую мировую войну.
– Вот ЭТИМ грабите? – уточнила Лариса, – креативненько.
Потеряв терпенье, Рыжий толкнул ее в спину, и она плюхнулась на пол рядом с мужчиной средних лет в дорогом костюме и галстуке ручной работы. Ребенок завозился, но подумал, и, видимо, решил, что плакать не стоит. Он был сыт, упакован в памперс, так что проблема мокрых пеленок его не беспокоила, а все остальное происходящее в мире казалось малышу несущественным.
– Это правда пушка? – спросила Лариса шепотом, почти не разжимая губ.
Сосед, тот, который в костюме, посмотрел на нее как на идиотку, общаться не пожелал и демонстративно отвернулся. Но сидевший чуть дальше мальчишка в форме разносчика пиццы оказался приветливее.
– Это пулемет, – почти шепотом сказал он.
– Такой здоровый? – не поверила Лариса.
– Дегтярева-Шпагина, крупнокалиберный, – с законной гордостью за свою страну пояснил пацан, – безоткатка. Рульная вещь.
– Как думаешь, они на самом деле выстрелят?
– Да фиг знает, – курьер пожал плечами, – у них только три ленты, я видел, так что может и обойдется. Хотя нам тут и одной хватит.
– Ты что, их знаешь? – поинтересовалась Лариса.
– Так это же Ред и его банда. "Безумные Колеса". Они из нашего района.
– Байкеры?
– Ага. У Реда настоящий "Урал", раритетный. С коляской. На нем он свою пушку и таскает.
– Странно, – Лариса переменила положение, усевшись поудобнее, – где же они свои "табуретки" бросили?
Разносчик пиццы оказался мальчиком информированным, и пока байкеры связывались с властями и пытались качать права, он шепотом вводил Ларису в курс дела:
– Ред почти год провел в туберкулезном диспансере, в закрытой палате, так что у него на счет больниц и болезней – фобия. Он когда услышал, что город закрывают, у него, видимо, шифер съехал. Вмиг собрал свою банду. А они всегда рады прокатиться ну и повыпендриваться. Только на этот раз выпендриться не вышло. На Таллиннском шоссе, там, где санитарный контроль, "ежик" растянут. И как они подъехали полным составом, Ред на своем Урале, с пушкой, Тери с Карлом на джипе, остальные… Трамплин кинули и этого ежа перескочили. Их попробовали остановить из водометов, но не успели. Ребята уже радовались, но метров через триста оказался второй пост, уже посерьезнее. Там поперек трассы баррикаду устроили из старых побитых тачек. Ну и… В общем, они попытались по краю проскочить.
– Эй, вы! – один из байк-террористов ткнул битой в их сторону. – Заткнулись оба, а то башку разобью.
Парень умолк, а Лариса невольно опустила глаза. Здоровяк в косухе удовлетворенно хмыкнул и перевел свое оружие в положение "на плечо". Лариса пару минут выжидала, а потом едва слышно спросила:
– И что дальше?
– Так там же армия, не копы, – парень с опаской покосился на байкеров и тихо-тихо продолжил. – Они двоих автоматами и сняли. Остальные назад повернули.
– Насмерть? – испугалась Лариса.
– Парни не знают. Они удрали, чтобы самим под раздачу не попасть. Вот и злые… Мы тут с самого утра зависаем.
– Ого.
– Тут сначала народу набилось из аэропорта разрушенного, слышала?
Девушка кивнула.
– Копы, медики и все такое… а потом в другом здании стрельбу кто-то открыл. Копы все туда свинтили. А потом там еще и рвануло что-то…
Лариса испуганно расширила глаза и прикрыла рот рукой, у нее это вышло так мило, что парень невольно улыбнулся.
– И что дальше? – девушка убрала ладонь от губ.
– Не знаю. Тут как раз Ред со своими нарисовались. Во-он видишь у ресепшена тело лежит, это они охранника битой приложили – насмерть. И у входа они еще копа одного байком сбили… я не видел, но Ред кричал, что ему тоже… того…
– Да-да, – Лариса закачала головой, – я, кажется, видела мотоциклы… у дверей… а чего полиция?
– Здесь такой шум-гам стоял! – Парень еще раз скосился на захватчиков, убедился, что никто из них не смотрит в их сторону и продолжил. – С нами двое или трое копов было, но эти ушлепки грамотно пулемет развернули. А Ред и проорал им, чтоб убирались, иначе всех покрошит в оливье. Копы и убрались.
– А где они?
– Рядом. Во-он за теми дверями коридор с магазинчиками, а там и второй вестибюль.
– Так это рядом.
– Ага, рядом…
И они, не сговариваясь, обернулись в ту сторону… площадка с лифтами, а за ней и впрямь стеклянные двери, вероятно, запертые, и около них неспешно прогуливался высокий худощавый байкер. Он крутил на пальце пистолет, по всей видимости, подобранный у убиенного охранника или копа. Парень чувствовал себя королем, ходил с гордо поднятой головой, а на его прыщавой физиономии время от времени появлялась дурацкая улыбка. Тут он неожиданно повернул голову и узрел двоих заложников, смотревших на него.
– Эй, – только он и успел сказать, как пистолет сорвался с его пальца и громко бухнулся на кафельный пол. – Эй! – Он так засуетился, стараясь поднять ствол, что когда это ему удалось, кричать было уже не на кого. Лариса и разносчик пиццы отвернулись и сделали вид, что ничего не произошло.
– Чего орешь? – громко вопросил рыжий главарь.
– Они на меня пялились! – Худощавый неопределенно тыкнул стволом в заложников.
– Кто?
– Ну… вон… не… ну…
– Косой, хорош блеять! Смотри за воротами!
Осаженный начальством худощавый спрятал пистолет в карман и обратил свой взор на стеклянную дверь, сквозь которую красовались подсвеченные витрины торговых отделов.
– Интересно, чего они хотят? – вздохнула Лариса. – Денег?
– Да нет. Хотя и от денег не откажутся. А хотят они, чтобы их выпустили из Питера. Всех. Без карантина.
– И откуда ты взялся, такой информированный и до сих пор живой, – буркнул дядечка в костюме.
– От папы с мамой.
– Я таких шустрых в свой банк дальше окошечка не пускаю. На всякий случай.
– И не надо, – заявил разносчик пиццы, – кому нужен банк, который вот-вот обанкротится.
– С чего это ты взял?
– Конечно обанкротится, – убежденно продолжил пацан, – сорок три процента в день и никакой страховки по кредиту!
Дема завозился в пеленках и вдруг отчаянно, горько ревнул на весь вестибюль. На Ларису стали оглядываться. Она лихорадочно затрясла конверт, словно пыталась просеивать муку. Мальчишка не умолкал, плач его становился все громче и требовательнее.
– Есть хочет, – поняла Лариса, – вот, блин!
– Ну так покорми. Или он у тебя искусственник? – Разносчик пиццы, похоже, оказался информированным не только в вопросах мототерроризма и банковской политики.
– Да нет, – досадливо поморщилась Лариса, – просто неудобно. Смотрят.
– Попросить, чтобы отвернулись? – Новый знакомый с готовностью набрал в грудь побольше воздуха.
– Нет-нет, не надо, – торопливо остановила его Лариса, – не ори. Напугаешь. Я лучше так как-нибудь.
– Я думал, что это делается не как-нибудь, а грудью, – съязвил "костюм", видимо в качестве маленькой мести за сорок три процента.
– Все мужики знают, чем и как детей кормят! Чего ж вы тогда не рожаете? – окрысилась Лариса.
Она отвернулась к стене и расстегнула блузу. Соседи деликатно отвернулись. Получив доступ к молоку, Дема немедленно замолчал, а через секунду с аппетитом зачмокал.
– Везет мужику, – с нескрываемой завистью протянул курьер, – собственный бар всегда рядом. А я бы сейчас дернул чего-нибудь типа колы или минералки.
* * *
Шел уже второй час их сидения на полу под угрозой дурацкой пушки. Пить хотелось не одному пареньку-курьеру, но байкеров это, похоже, мало трогало. Они потягивали пиво, зыркали по сторонам, по очереди бдели у безоткатки, а Ред время от времени что-то рычал в телефон.
Внезапно со стороны длинного коридора послышался какой-то шум. Курьер сообразил первым.
– Как только я скажу "Бежим!", дергай за мной, – прошептал он.
– Что? – не поняла Лариса.
– Бежим!
Лариса так и не успела ничего сообразить, парень схватил ее за руку и потащил за собой. Она едва успела поудобнее перехватить ребенка.
Они влетели прямо в распахнутые двери большого лифта, буквально вдавив туда пассажиров, собиравшихся выходить. Сзади Ларису толкнули, потом еще раз, и еще. Она заорала:
– Ребенка задавите! – И попыталась выгнуться буквой "зю", чтобы отвоевать как можно больше пространства.
Курьер, приложил к устройству какую-то карточку и, не глядя, хлопнул по кнопке, двери закрылись, и лифт, слегка вздрогнув от перегруза, плавно пополз вверх.
– Хулиганье! – Пожилая дама, которую за мгновение до этого буквально вдавили в стенку, попыталась выпрямиться и расправить плечи. – Немедленно опустите лифт назад, на первый этаж!
– С удовольствием. Куда скажете, – отозвался курьер, – как только мы выйдем на… – он глянул на табло, – пятом этаже. После этого, мадам, вы можете валить куда хотите, хоть прямиком в объятья террористов.
– Что? – опешила она.
И тут второй раз за день жизнь продемонстрировала свой мерзкий характер. Мигнул свет. Лифт дернулся и… остановился.
* * *
Бледные фонари заливали холодным голубоватым светом площадку, откуда никто не позаботился убрать разбитые машины. Возле одной из них, полуобгоревшей "мазды", стоявшей вверх колесами, который раз за этот трудный вечер звучала одна и та же мелодия: "Мамочка любимая моя…". Мобильник подавал голос в среднем каждые полчаса, но без пользы. В конце концов, у него сел аккумулятор и он отключился.
* * *
Мужчина в дорогом костюме и с изящной тростью по меньшей мере в десятый раз надавил кнопку вызова. Динамик молчал. В кабине лифта, застрявшего между третьим и четвертым этажами, становилось уже ощутимо жарко и душно.
– Уснули они там, что ли? – раздраженно проговорила пожилая женщина.
– Ага. Вечным сном, – кивнул паренек-курьер.
На него даже не зашикали. Время шикать прошло сразу вслед за временем терзать кнопки мобильных телефонов в попытках дозвониться до аварийных служб, МЧС, полиции, скорой помощи и даже газовой службы. У застрявших в лифте просто не было лишних сил.
– Пацан спит? – спросил новый знакомый.
– Ага. Удивляюсь ему. Спит почти все время, хоть камни с неба.
– А чего ему переживать. За него мама волнуется.
Лариса невольно улыбнулась.
– Интересно, чего там Ред и остальные делают?
– Ну, судя по тому, что они так и не выстрелили, либо все по старому, либо приехали менты и всех повязали.
– Если бы всех повязали, нас бы уже вытащили, – возразила Лариса, – а так никому нет дела до застрявшего лифта.
– А как же другие люди?
– Для других людей есть другой лифт, – пожала плечами девушка, – ты сам-то, если бы обнаружил, что лифт не работает, что бы сделал?
– Пошел бы искать другой, – кивнул парень, – во всяком случае, бить тревогу не стал бы. То есть, ты хочешь сказать, что никто нас не вытащит?
– Никто не знает, что мы здесь. Мобильные не работают. А люди уже разошлись по домам… Или сидят на полу в вестибюле и боятся пушки. Господи, мама, наверное, уже с ума сошла, времени-то почти одиннадцать.
– Так, может, твоя мама поднимет тревогу, и тебя начнут искать? – вдруг воспрянула духом пожилая дама.
– Если она жива, – подал голос мужчина с тростью.
Тут, несмотря на то, что время шикания вроде бы прошло, на мужчину зашикали. Но поздно: Лариса, которая все это время держалась удивительно стойко, вдруг словно переломилась пополам, сползла по стене на пол и, откинув голову, в голос завыла, горестно и обреченно, как воет попавший в капкан зверь. Малыш, услышав странный звук, проснулся, и видимо с испугу, громко заорал. Парень бросился приводить в себя Ларису, пожилая тетка принялась пилить мужика с тростью: ее губы шевелились энергично, а мимика была весьма выразительна, но две "сирены" полностью забили эфир. Внезапно ожила статуя молодого, небрежно, но хорошо одетого мужчины, который влетел в лифт последним и до сей поры молча подпирал стену. Он протиснулся вперед и коротко, без размаха, отвесил Ларисе пару хлестких пощечин. Вой немедленно прекратился. Девушка часто заморгала.
– Знаешь, когда слушаешь дурака – дураков уже двое, – доверительно сказал мужчина. Он аккуратно принял на руки конверт с орущим Демкой и покачал, успокоив Ларису: – Что могло случиться с твоей мамой? Метеорит не падал, самолетов с бомбами не было, на верхних этажах тихо. Просто задержали, небось, до выяснения… А сейчас уже поздно, никто у нее заявления не принимает. Да если бы и приняли, искать начнут только с утра. Между прочим, пацан твой обкакался. Подгузников запасных, конечно, с собой нет?
– В машине остались, – тихо прошептала Лариса, начиная потихоньку постигать масштаб катастрофы. Она в застрявшем лифте, с двухнедельным ребенком без памперсов, без салфеток, без кипяченой воды, без сменных пеленок… Проще сказать, что у нее с собой есть. Есть молоко – даже странно, от таких переживаний – и не пропало, и робкая надежда, что с мамой все в порядке и она их найдет.
– Надо выбираться отсюда, – озвучил мужчина общую мысль.
– Может быть, вы еще скажете, как это сделать? Я был бы вам чрезвычайно признателен, – ядовито произнес обшиканный "костюм".
– Через крышу.
– Но здесь нет люка, – заметил разносчик пиццы.
– Придется пробить дырку. – Мужчина вручил ребенка разносчику пиццы, внимательно оглядел потолок и, словно примериваясь, пару раз ударил в него костяшками правой руки. Удар у него был ничего себе, вполне боксерский. Но на потолок, сделанный из добротного финского листового металла, нисколько не повлиял. Потолок даже не прогнулся, даже не заметил, что по нему колотят.
– Не получится, – заметила пожилая дама, – если бы был пластик – другое дело, а цельный железный лист – абсолютно нереально.
– А вы можете предложить что-то более реальное? – спросил парень.
– Надо отжать дверцы и посмотреть, где мы застряли. Если не между этажами – вылезем.
– А вы откуда знаете?
– А фильм "Скорость" смотрела. – Тетка, похожая на черепаху Тортиллу, неожиданно улыбнулась. – А еще я инженер по лифтам. Правда, по специальности почти не работала, преподаю.
– Повезло, – сказал молодой мужчина, – тогда командуйте, уважаемая. А я дергать буду. Так сказать, грубая сила плюс интеллект.
– Одна голова лучше, а две – мутант, – съязвил парень.
– А ты не остри, а лучше помоги ребенка перепеленать, иначе он не успокоится.
– Во что? – робко пискнула Лариса.
– Да просто сними с него обкаканный подгузник да заверни в пеленки.
– Так они через пять минут снова мокрые будут!
– Ничего, здесь тепло. А вылезем, сообразим, во что наследника переодеть.
– Вы что, собираетесь ЭТИМ здесь трясти! – заволновался "костюм", – Господи! У вас ум есть? Тут и так воздуха мало.
– Дети в этом возрасте почти не воняют. В отличие от вас, уважаемый, – авторитетно заявил молодой человек. – У меня свой недавно родился.
– А где он сейчас? – спросила Лариса, которую доброхоты на время освободили от забот.
– Слава Богу, не здесь. Я жену рожать в Германию отправил, роды были тяжелые, с осложнениями, так их там задержали. А я вернулся вот… на свою голову.
Примерившись, он несколько раз подряд резко дернул двери. Они дрогнули, но и только.
– Монтажку бы…
– А вон, трехногого растрясите, – посоветовал разносчик пиццы, – у его палки набалдашник здоровый.
"Костюм" немедленно протянул свою трость, не ожидая, когда на него опять зашикают. Мужчина осмотрел ее и забраковал.
– Легковата. Чуть бы потяжелее что.
– Потяжелее нет. – Дама-инженер порылась в сумочке и извлекла оттуда маникюрный набор. – А вот поострее – можно. Здесь ножницы хорошие, стальные, с острыми концами. Если зажать в кулаке, чтобы сразу не сломались…
Ножниц, и в самом деле отличных, не хватило. После них в ход пошла пилка. Самым полезным оказался обнаруженный в том же наборе алмазный надфиль. Он и двери победил, и сам устоял. Получившуюся щель мужчина расширил руками. Через нее сразу же ощутимо потянуло холодом, но люди поначалу не замечали этого, блаженно вдыхая свежий воздух. Оказалось, что застряли они совсем близко к вожделенному четвертому этажу, вылезти, в общем, можно. Если посидеть на диете. Или хорошенько намазаться мылом. Впрочем, кое-кто мог запросто пролезть и так. Даже зазор бы остался.
– Я тяжеловат, – сказал молодой мужчина, – боюсь, не поднимете даже все вместе. Нужен кто-то полегче.
– Подсадишь? – парень передал ребенка пожилой тетке, подмигнул Ларисе, наступил на подставленные руки мужчины, зацепился за край, вспомнил известную мать и с ловкостью обезьяны втащил себя в дыру.
Народ, замерев, ждал.
– Что теперь? – не выдержала Лариса.
– Вижу двери, – объявил разносчик пиццы.
– Очень хорошо, – учительским тоном произнесла Тортилла, – там, сантиметрах в пятидесяти от пола, есть шахтный замок. Его нужно поднять вверх.
– И что, двери откроются?
– Да нет, они открываются только парно. Придется вручную отжимать. Но это не тяжело, просто неловко.