Сеньор Трухильо и впрямь был крепким, как столетний дуб: такого, поди, враз не сковырнешь. Даром, что ли, его так уважают и деревенские, и собственные солдаты, а разбойники благоразумно обходят десятой дорожкой?
Ариета самым приветливым манером поздоровался, напомнил о себе. Старик только крякнул.
- Ариета?.. Ну да, помню тебя, как же, - хрипло рассмеялся он. - Это ты с двумя дружками увел отцовскую лодку без спроса и ушел в море накануне шторма?
- Я, - смущенно хмыкнул Ариета. - Здорово меня тогда батюшка разукрасил, когда нас на берег выбросило…
- Ладно, что было, то прошло. С чем сейчас пришел-то?
- Вот, решил заглянуть, - Антонио было чертовски неудобно - дарить подарки чужим вроде бы людям давно разучился. - Отблагодарить, значит, за добро… и так далее…
- Да ладно тебе! Давай уже чего принес, - старый альгвасил, видя его неловкость, расхохотался.
Ариета покраснел, чувствуя себя тем самым мальчишкой, которого этот суровый старик - а тогда еще полный сил дядька - некогда выловил на берегу у разбитой отцовской лодки и за ухо приволок к родителю на расправу. Раскрыл корзину и выложил на большое грязное оловянное блюдо шикарного тунца.
- О-о-о! - восхищенно протянул старик Трухильо. - Какой красавец! Утренний улов?
- Он самый, сеньор.
- Своих-то не обидел?
- Не обидел, что вы. Но вам - самого большого и вкусного. На здоровье.
- Ну уважил… - крякнул Трухильо. - Давненько мы не видали такой роскоши.
- Налоги, сеньор?
- Налоги, будь они неладны… Казна-то пуста, вот и дерут со всех и каждого… Ты вот что, не очень-то хвастайся своими уловами и новой лодкой. А еще меньше про Санто-Доминго с Тортугой болтай. Сборщики налогов разденут догола, лодку отберут, а черномазого продадут.
- Он свободный, выкупился уже, - уточнил Ариета.
- Ну и что? Схватят, свяжут, продадут, и плевать им на его выкуп. Под испанской властью так было, под французами, да и под этим президентом, чтоб его… Ладно, я тебе этого не говорил.
- А я ничего не слышал, сеньор, - Ариета позволил себе грустную иронию.
- Вот этим и отец твой славился - всегда быстро соображал, - усмехнулся в седые усы старый альгвасил. - Ладно, о нас поговорили и забыли. Ты о себе-то расскажи. Вроде ж ты теперь вдовец, правда? Соболезную… Ну, дело ведь такое - жизнь и дальше идет… Мои-то девчонки давно выросли. Старшие при мужьях, младшая еще при мне. Да вон она, по дому управляется, хозяюшка. А для меня, старика, сплошные заботы: приодеть дочку, приданое ей собрать. Не за солдата же ее отдавать, в самом деле?.. Ты вот глянь, чего я ей на днях из Сантьяго привез, - Трухильо откинул крышку сундучка и достал маленькое зеркальце в ажурной медной оправе. - Еще даже обрадовать не успел. Целых двадцать пять песо выложил! Это из Санто-Доминго везут, зеркала там и впрямь не хуже венецианцев наловчились делать. Видал, небось, такие в своей Кайонне?
"Двадцать пять песо! - мысленно ахнул Ариета. - Да я за такое всего два ливра и пять су в магазине отдал, когда покупал Хосефе подарочки на Рождество! А голландцы их ящиками гребут на продажу!"
Смысл дальнейшего разговора Ариета почти не запомнил: все это время его грела мысль о том, какую кучу денег можно будет заработать на перевозке товаров из Кайонны в Сантьяго. Накупить, скажем, таких вот зеркал, хорошей сен-доменгской ткани, еще какой-нибудь мелочи - а потом свезти сюда и продать. Это ж какой навар! Так, чего доброго, он из рыбака купцом заделается, а через годик вообще сменит лодку на крепкую быстроходную шхуну!.. Весь обратный путь до Кайонны Ариета мысленно прикидывал, что же именно пойдет покупать по лавкам, едва вернется. Деньги у него есть, можно смело вложить в дело, а затем вернуть сторицей с первого же плаванья. Так за полный год можно не только на шхуну, но и на приличный дом заработать!
Эх… Спасибо, Пресвятая Дева, что надоумила с Хосефой своими задумками поделиться. Не то быть бы беде…
- … Товары возить? - перепугалась дочка. - Отец, вы что! Тут такое было, пока вы в море ходили!
Испуг Хосефы отрезвил Ариету не хуже ведра воды в лицо. Даже дрожь пробила - его, тертого жизнью мужика! Как? Что случилось?
- Ну-ка рассказывай, - внезапно севшим голосом проговорил он.
- Вы помните - Адальберто Роблес две недели назад вышел в море, никому ничего не сказав? - глаза девочки были как два блюдца - большие и полные страха. - Еще пятьдесят ливров заплатил начальнику порта, чтобы тот не спрашивал, куда он пойдет. А позавчера вернулся Хуан, его сын. Его сторожевик в море подобрал, а то так и потонул бы на дырявой лодке. Сеньор Адальберто, оказывается, накупил товаров и повез в Сантьяго. А там ему сказали, что завозить товары без разрешения нельзя. Отобрали лодку, деньги, все купленное, его с сыном побили и посадили в тюрьму! Хуан убежал, украл лодку и вернулся… Отец, пожалуйста, не ходите туда больше!
Расстроенный и не на шутку напуганный рассказом дочери Ариета пошел к жене Роблеса. Застал ее в слезах, а ее сына - всего в синяках и струпьях. Парень подтвердил рассказ Хосефы, добавив еще парочку подробностей. А Ариета, выйдя из их дома, только перекрестился и враз подумал о большой свечке.
"Вот же ж, Господи, что происходит! - думал он, возвращаясь домой из церквушки. - Мир встал с ног на голову. Разбойники жить дают, а добрые люди все жилы готовы вытянуть… Что творится-то!"
И, снова перекрестившись, пошел домой. На шхуну-то он, может, когда и заработает, но на рыбе это как-то вернее будет. Шальные деньги, они ж до добра не доводят, правду отец покойный говорил…
Глава 3
В тиши кабинетов…
1
…Мадам, новость, которую я намерен Вам сообщить, двояка. С одной стороны - несомненный успех. Месье де Ла Рейни весьма продвинулся в расследовании дела о Вашем отравлении, и должен отметить, что сие расследование привело к неожиданным результатам. Раскрыт заговор. Женщина по имени Ла Вуазен, отравительница и ведьма, снабжала своими зельями неких особ при дворе, уверяя, что эти снадобья обеспечат им мою милость. Меня поразил не столько сей факт, сколько размах происходившего: в заговоре замешано много знатных особ, находившихся при моей персоне…
- Заговор, - хмыкнул Влад. - Может, я и циник, но меньше всего эта гоп-компания похожа на заговорщиков. Приворотные зелья и прочая лабуда…
- Да, но нас с Алиной отравили, - возразил Джеймс. - Согласись, это уже не игры с приворотными зельями.
- Вуазен, Вуазен… - Галка с усилием потерла пальцами висок. Это имя почему-то не давало ей покоя. - Где я могла раньше слышать об этой женщине?
- Может быть, в Версале? - предположил Эшби.
- Нет, Джек, я слышала имя Вуазен раньше. Еще в своем мире. А может, читала… Вот черт, никак не вспомню. Но оно точно было как-то связано с этими временами и королем Людовиком!
- Возможно, этот заговор отравителей существовал и в вашей истории, и ты что-то о нем читала.
- Погодите, - Влад, совершив над собственной памятью форменное насилие, кажется, что-то вспомнил. - Галя, ты "Анжелику" помнишь?
- Слабовато. Книжку читала очень давно, фильм смотрела. Тот самый, с Мишель Мерсье в главной роли. Один или два раза.
- Там об этом заговоре упомянуто. И об участии маркизы де Монтеспан в черных мессах.
- Она с ума сошла? - Джеймс округлил глаза, нешуточно испугавшись: в семнадцатом веке участие в черной мессе - вовсе не забава, а страшное преступление. - Если это будет доказано, ее не спасет даже король!
- Ничего пока не доказано, Джек, - задумчиво произнесла Галка. - Странно, что король вообще решился кому-то об этом написать. Я бы на его месте просто молчала в тряпочку…
…Что же касается Вашего случая, мадам, то арестованный шевалье де Лесаж к превеликому сожалению вскоре скончался в тюрьме, так и не успев дать подробные показания. Известно лишь то, что он также водил знакомство с Ла Вуазен, некоторое время пользовался расположением известной Вам знатной дамы и доверием ее родственника, с которым Вы знакомы по делам в Вест-Индии. Последнего нам пришлось строго наказать за постыдный провал на Кубе, подвергнув аресту и конфисковав имущество. Этот господин оказался куда сговорчивее, и на допросах показал месье де Ла Рейни, что шевалье де Лесаж не единожды был замечен в обществе некоего святого отца иезуита, имени которого арестованный не знал. Моему огорчению, мадам, не было предела, едва эти сведения стали мне известны…
- Опять иезуиты, - фыркнул Джеймс. Уж на что он был хладнокровен и сдержан, но, кажется, и его уже "достало" постоянное внимание ордена Иисуса. - Не понимаю, что им за корысть? Разве только они исполняют волю Мадрида. Тогда их поведение понятно.
- Кто платит, тот и музыку заказывает, - пожал плечами Влад. - А хорошо ребятки пристроились. Вроде как церковный орден, коллегиумы организовывают, детишек обучают. На деле же - испанская агентура, причем высочайшего класса.
- Да, но сейчас-то у Испании финансы поют романсы, - хмыкнула Галка. - А это означает, что иезуиты вряд ли работают на королеву-маму. Но зато остаются еще два одинаково неприятных варианта: либо они работают на Габсбургов бескорыстно, из идеологических соображений - типа, постоим за святую церковь, и так далее - либо стали проводниками воли Рима и потихонечку переключаются на Версаль. Не нравится мне эта скоропостижная смерть де Лесажа. Видать, знал чуток больше, чем положено.
- М-да, - покривился Влад. - Действительно, неприятно… Что делать будем?
- А то же, что и раньше. Если им это до чертиков не нравится, значит, все делаем правильно…
…Касаемо заключаемого Вами мира с Испанией и Голландией позволю себе выразить надежду на то, что сей документ лишь укрепит нашу добрую дружбу…
- Эк он завернул, - едко хихикнула Галка. - "Нашу добрую дружбу". У королей не бывает друзей. У них бывают либо слуги, либо союзники.
Влад отхлебнул кофе и потянулся к вазочке с печеньем.
- А ты не хочешь быть ни тем, ни другим, - с иронией проговорил он, хрустя печенинкой. - Думаешь, потянешь? Франция - серьезный союзник, но она же и страшный враг. На этот раз ордонанса о прощении не будет.
- Франция в нас заинтересована. Пока. Точнее, она заинтересована в наших новинках, - задумчиво проговорил Джеймс, не разделявший Владова оптимизма. - Но Эли права: у королей нет и не может быть друзей…
- Потянем время, - Галка догадалась, о чем промолчал ее муж. - В первый раз, что ли? Ну ладно, мальчики, давайте я дочитаю письмецо, а там уже будем делать глобальные выводы.
…В целом ситуация такова, мадам: победы Франции на полях сражений, обеспеченные превосходством в вооружении, позволяют рассчитывать на скорое заключение большого мирного договора. Территориальные приобретения, несомненно, позволят Франции быстро восстановиться после войны. Рад, что Ваши приобретения так же принесли Сен-Доменгу немалую выгоду. Месье Кольбер уже высказал пожелание заключить некий договор, позволяющий французским купцам пользоваться привилегиями при транзите восточных товаров через Панаму. Шевалье де Пуансэ уже получил соответствующее письмо, так что ожидайте в скором времени его визита в Алькасар де Колон. Полагаю, вы сможете договориться таким образом, чтобы обе стороны остались довольны.
Засим прощаюсь. Желаю Вам крепкого здоровья, мудрости и безграничного терпения, ибо искусство править требует от государя в первую очередь именно этих качеств.
Ваш добрый друг Людовик
Галка закончила чтение письма, и в кабинете воцарилась гоголевская тишина, вроде известной сценки: "К нам приехал ревизор".
- Ч-черт… - Влад первым рискнул нарушить эту тишину. - Уж чья бы корова мычала, а его бы помолчала! Тоже мне, кладезь мудрости и безграничного терпения, чтоб его…
- А чего же ты хотел, братец? - хмыкнула Галка. - Это же Людовик Четырнадцатый, а не Франклин Рузвельт.
- Да ты хоть почитай внимательнее, что он там понаписал! - возмутился Влад. - Не успели мы отобрать у испанцев Панаму, как он уже на нее глаз положил!
- Он туда не полезет, - с явным сомнением сказала "сестра". - На нас обжегся, на Кубе обжегся, теперь чтобы и в Панаме хвост прищемили? Он же не пришлет сюда Дюкена - сторожить перешеек? А насчет побед Франции - это он малость загнул. Николас пишет, огребли французы под Гентом и Страсбургом по самое не хочу. Если бы не победы Дюкена на море, можно было бы смело говорить о фактически проигранной войне. Но Рюйтера командор все-таки уделал, и это дает Людовику повод диктовать свои условия на переговорах.
- Николас присутствует в Нимвегене в качестве наблюдателя, - Джеймс взял у женушки письмо короля и пробежал глазами по строчкам. - Что еще он сообщает?
- Что Вильгельм Оранский настаивает на разделе сфер влияния в Испанских Нидерландах. То бишь ему Фландрию, Людовику - все остальное. Сомневаюсь, что наш "добрый друг" тихо и мирно согласится на подобный раздел. - Галка хихикнула так едко, что и Владу, и Джеймсу на миг стало неуютно. - Поломают они там копья в Нимвегене, но в итоге мир все-таки подпишут. Австрияки тоже чего-нибудь себе откусят. Тот же Страсбург, например, где они французам здорово навешали. Но больше всех, понятно, отгребет себе король Франции. Каталония, Сицилия, хороший шмат Италии, Сенегал… Он уже ввел войска в Папскую область, между прочим. Что еще? Я со счета сбилась, сколько он там прихватизировал.
- Меня интригует один вопрос… - Джеймсу не нравилось, когда его жена превращалась в циничного политика. На фоне такого превращения он был бы рад даже ее возврату в образ отчаянной пиратки - образ, который стал уже понемногу забываться. - Почему Людовик, имея прекрасную возможность раз и навсегда разделаться с Испанией, этого не делает и не собирается делать? Он ведь может ободрать старого врага так, что тот сожмется до размеров Кастилии и Арагона, и более не станет ему докучать.
- Э, дорогой, это может означать только одно: что "наш добрый друг" закладывает большую мину под заключаемый сейчас мир, на предмет повоевать еще раз. Лет эдак через несколько. - Галка, почувствовав его состояние, грустно улыбнулась, словно прося прощение за свой неисправимый цинизм. - Клянусь тебе, он не упустит случая и сохранить Испанию относительно боеспособной, и так поделить оторванные от нее куски, чтобы милая соседушка озлилась на всех и вся. И не вступала в антифранцузские коалиции.
- Ну, я думаю, тут он пролетит, - уверенно сказал Влад. - Где такое видано, чтобы прощенный враг не точил на тебя зубы?
- А нам-то что? - пожала плечами названая сестрица. - Пройдет лет пять, и нам будет уже фиолетово, кто на кого в Европе нападет - Франция на Испанию, или Испания на Францию. У нас к тому времени будет другая головная боль: Англия. Когда там к власти придет Вильгельм Оранский…
- Если этот мир уже отличается от вашего, то может и не прийти, - возразил Джеймс.
- А может прийти и пораньше. Но не в том суть. Сейчас Англия, прошу прощения, в заднице. Я не об экономике, я об армии и флоте. Купцы в Англии сейчас хорошо, крепко стоят, а вот насчет повоевать - кишка тонка. Извиняюсь, нечем. Рюйтер их там здорово погонял в свое время. Но Карл - тайный католик - и его братец - явный католик - вряд ли удержат престол в протестантской Англии. Особенно если Англия по их милости влезет в какую-нибудь проигрышную авантюру.
- Карл вышел из этой войны раньше всех. Где гарантия, что он ввяжется в новую? - сомневался Джеймс. - Мне однажды довелось видеть этого человека. Он трус и фат. Я даже слышал сплетню о том, как он принимал русских послов. Послы ему о торговле и пошлинах, а он им - о стройности ножек английских дам. Даже подозвал мисс Стюарт и велел ей снять юбку, дабы подтвердить высоким гостям свою правоту. Когда я это услышал, у меня не было слов. Одни выражения.
- Фатовство и трусость не помешали ему тихой сапой пригрести себе парочку голландских колоний в обмен на выход из войны, - возразил Влад. - Но ты прав: если Карл и полезет воевать, то только после хорошего пинка от кузена Луи. Или если на него нападут.
- Потому-то Людовик и не желает уничтожать Испанию, даже даст ей фору по времени, чтобы собрать силы. Это какая острастка для союзничка Карла! - согласилась Галка. - А для того, чтобы мадридская кузина как следует обиделась на лондонского братца, Людовик подкинет тому косточку со стола победителя. Скажем, какую-нибудь дыру в Мэйне. И королеве неприятно, и Карлу головняк с обустройством новой колонии, и нам, Сен-Доменгу, шпилька в бок. Мол, помните о старшем брате.
- Короче, не жизнь, а сказка, - едко хохотнул Влад. - Только этот версальский кобель - прошу прощения, наш добрый друг Людовик - кое-чего не учел.
- Тебе, кажется, пришелся не по душе мой план, - прищурилась Галка, испытующе глядя на названого братца.
- Мне он и сейчас не нравится, Галя. Но то, что делают эти господа, не нравится еще больше…
Где-то вдалеке прогремел глухой громовой раскат. Оконные стекла запятнали первые капли дождя: к побережью Сен-Доменга подошел шторм. Опытные моряки загодя приготовили корабли, а горожане сейчас расходились по домам… Галка позвонила в колокольчик, явилась служанка - закрывать ставни. Влад зажег керосинку. Служанка ушла, и семейный совет продолжался…