* * *
- Почему? - спросил Конан.
- Таков обычай, - отвечала Дана.
- Но почему с Али?
- Только вы двое выдержали Испытание Любовными Играми. Остальные оказались слабы. Нашей царице нужен настоящий муж.
Их разлучили сразу же, как только привели в Скальный Дворец. Людей Амры, усыпленных летающими иглами, везли на повозках, запряженных маленькими белыми мулами.
Светловолосую женщину в золотых доспехах звали Даной. Она легко вышагивала впереди процессии, привычно неся свой щит и копье, ее сильные ноги, обутые в легкие сандалии, уверенно ступали по камням. Говорила она скупо, и все же Конану и туранцу открылась если не вся, то часть тайны острова брагонов.
Властвовали здесь женщины - наследницы некогда великой, а ныне угасшей и забытой цивилизации, остатки которой еще можно было встретить в стигийских землях.
Жили они в древних постройках, жили, предаваясь удовольствиям и забавам, среди которых были и воинские игрища. Те, кто имел склонность к оным и выказывал умение в ратном деле, становились начальницами брагонов - несчастных, почти лишенных мозга особей мужского пола, которые исполняли роль рабов и воинов.
В брагонов обращали пленных. Как - осталось неясным.
Но, прежде чем стать бессловесными рабами, пленные получали последний в жизни подарок: прекрасные туземки вступали с ними в любовную связь, дабы продолжить род.
Если рождалась девочка - она занимала свое место среди избранных, мальчика ждала участь всех мужчин, попадавших на остров.
- Вам двоим нечего опасаться, - сказала Дана, заметив, как вытянулись лица туранца и северянина. - Я сказала - вы гости.
Но это оказалось не совсем так.
Их привели к огромной скале, возвышавшейся над берегом моря. В отвесной стене оказалась дверь, похожая на ту, которую они видели возле поляны каменных воинов, только более ухоженная: барельефы, изображавшие птицеголовых богов, отчетливо выступали на ее створках, а ступени, ведущие ко входу, были выстланы красными, голубыми и желтыми плитами. В превратной комнате Дана велела им оставить оружие. Мужчины переглянулись. Любая схватка здесь стала бы для них роковой: два десятка брагонов держали наготове отравленные пики, готовые пустить их в ход по малейшему знаку светловолосой хозяйки. Конан отдал свой меч, Али отстегнул саблю.
Их развели по разным помещениям.
- Я приду, - кивнула Дана северянину. - Тебя подготовят.
Памятуя о том, что произошло возле розового бассейна, Конан истолковал ее слова в самом приятном для себя смысле. Возможно, воительница тоже не прочь была продлить свой род. Если так - он готов ее не разочаровать.
Двое брагонов раздели его и с тщанием вымыли в небольшом бассейне. Потом, уложив на жесткую подстилку, принялись мять бока и спину. Конан предпочел бы, чтобы это проделывали юные банщицы, как, например, в купальнях Аграпура, но он вынужден был признать, что мелкоголовые справлялись со своим делом превосходно.
Его натерли приятно пахнущим маслом, после чего уложили на живот и принялись заплетать волосы. Тогда и появилась Дана, но совсем не затем, чего ожидал киммериец.
Воительница явилась в клубах ароматного пара, витающих над большим блюдом вареного мяса, которое тащил за ней уродливый карлик в красном колпаке. Блюдо водрузили на круглый стол, и киммериец, не евший с раннего утра, принялся подкрепляться. Мясо оказалось без соли, зато вино в золотом кувшине - превосходным.
Пока он ел, Дана говорила. И чем дальше, тем медленнее двигались челюсти варвара. Наконец он застыл, уставившись на туземку тяжелым взглядом.
Вместо ожидаемой любовной схватки ему предстояла настоящая драка. И не с кем-нибудь, а с туранцем. Это не входило в планы Конана: Красные Братья держали под рукой все Западное море, и если слух о том, что Амра расправился с преемником самого Карбаросса достигнет их душей, весь барахский флот выйдет на поиски "Белит".
И еще перспектива стать наместником бабьего царства. Одно дело - королем, об этом можно подумать, но быть под венцом с какой-то безумицей, превращающей мужчин в безмозглых животных… Такое могло привидеться только в кошмарном сне.
Киммериец сделал большой глоток из золотого горлышка и отшвырнул кувшин.
- Мой ответ будет - нет.
- Тогда ты станешь таким же, как они. - Дана кивнула на безмолвно застывших поодаль мелкоголовых банщиков.
Конан с трудом подавил желание схватить женщину за горло. Это была бы верная смерть, но, может быть, лучше умереть сразу от яда, чем потешать туземок, сражаясь с туранцем? Мысль мелькнула и погасла, уступив место холодному расчету. За годы странствий он научился подавлять ярость, и это не раз спасало ему жизнь. Что ж, когда-то он был гладиатором в Гиперборее, стране колдунов, и дрался на потеху публике. Он сумел бежать из Халоги, города-замка, сумеет вырваться и отсюда.
- Твои слова убедительны, - сказал он. - Но хороша ли невеста?
- Она затмевает солнце, - бесстрастно ответила Дана.
- Значит, чтобы стать ее мужем, я должен убить соперника?
- Да. Бросить в Колодец Смерти.
- Каким оружием мы будем драться?
- У вас не будет оружия.
- Но туранец слабее меня. Это будет не поединок, а убийство.
- Значит, такова его судьба.
Коротко и веско.
Ему выдали льняной борцовский фартук, и в сопровождении безмолвной охраны Конан направился по длинному сводчатому коридору навстречу судьбе.
Арена, на которой предстояло быть поединку, представляла хорошо утоптанную площадку шагов пятидесяти в ширину. Посреди, окруженная низким каменным бортиком, зияла черная пасть колодца. Широкая лестница полукругом поднималась вверх от арены, и на ее ступенях, словно сказочные цветы на террасах, пестрели одеяния женщин. Сверкали на солнце шитые золотом оборки, драгоценные камни на туфлях, заколки в волосах, ветер доносил голоса, легкие, как перезвон хрустальных подвесок.
Дана ждала борцов посреди арены с золотым кубком в руках. Али появился из темного отверстия на противоположном конце. Туранец был худ и жилист, под кожей, словно корабельные канаты, ходили сухие мускулы. Он напоминал пантеру, решившую потягаться со львом, и киммериец сразу понял, что исход поединка отнюдь не предрешен.
Он принял из рук Даны кубок, нагретый солнцем, и пригубил терпкий напиток. Потом, повинуясь ее знаку, передал кубок Али. Туранец отпил и вытер губы, не отводя серых глаз от соперника.
- Да пребудет с вами великий Пта, - сказала Дана, нараспев, - да осенит он крылами того, кто достоин. Начинайте.
- А что, ваша царица среди зрителей? - спросил варвар, поглядывая в сторону лестницы. Он привык начинать, когда считал нужным, а не когда ему указывали.
- Нет. Победителя отведут к ней после схватки.
- Видать, нервная женщина… Ладно, Красный Брат, ты хотел со мной посчитаться, так вот тебе случай. Только пусть потом не болтают, что я убил тебя из-за какой-то бабы…
- Ты помолился своему Крому? - ухмыльнулся Али. - Если нет - зря, ибо я собираюсь избавить Западное море от молокососа, возомнившего себя великим корсаром.
- Только не обделайся, - буркнул киммериец и прыгнул, стараясь обхватить туранца вокруг торса.
Али легко ушел от захвата, нырнув под руку Конана. Тот резко обернулся, стараясь, чтобы соперник не оказался за спиной. Мягко ступая полусогнутыми ногами, туранец пошел по кругу, стремясь поставить варвара против солнца.
Он был опытный боец, и это чувствовалось по каждому его движению, уверенному, несуетливому, расчетливому. Он напоминал кошку, готовую к прыжку, опасную кошку.
Чутье подсказывало варвару, что туранец хорошо знает, куда нужно нанести удар. Самого сильного человека можно свалить, ударив в определенную точку на теле, и Конан не раз видел, как щуплые с первого взгляда бойцы заваливали настоящих великанов. Он настороженно кружил по арене, следя за соперником. Сделай он захват, и туранцу придет конец, но для этого нужно было заставить Али ошибиться.
Туранец вдруг крутнулся на пятках, подпрыгнул и, сложив пальцы замком, направил удар в голову варвара. От удара надо было уходить вправо, но Конан, повинуясь чутью, бросился в противоположную сторону. И хорошо сделал - пятка Али уже была в том месте, где должен был оказаться живот соперника. Туранец не удержался на ногах и опрокинулся навзничь. Конан бросился на него, не прямо, а чуть в сторону, чтобы тот не мог защититься ногами, стараясь захватить голову… Но Али оказался проворнее: он перекатился по земле, успев-таки вскользь лягнуть варвара в бедро. Ударил сильно, словно лошадь копытом.
Ярость на миг захлестнула киммерийца, он сделал неверное движение и получил еще один удар - в челюсть. Рот наполнился соленым вкусом крови, Конан пригнулся, отступив на пару шагов - к колодцу.
На лестнице словно разбились сотни зеркал - женщины криками подбадривали удачливого бойца. Голоса накатывались на арену, словно волны, несущие тучи мелкой гальки… Или это звенело в ушах после удара?
Али решил закрепить успех. Он прыгнул вперед и схватил киммерийца за шею, ударив коленом в пах. Превозмогая боль, Конан сомкнул руки у него за спиной и сжал жилистое тело так, что у соперника затрещали кости. И все же туранец не ослабил хватку: пальцы у него были словно из железа, они давили клещами, стараясь пережать набрякшие вены, по которым толчками поднималась от сердца кровь. Красный туман поплыл перед глазами варвара, и тогда Али ударил его головой в верхнюю губу. Конан опрокинулся навзничь, и его голова повисла над краем колодца. Оттуда, снизу, несло смрадом и гнилью - смертью…
- Умри, умри, - хрипел туранец, задыхаясь в объятиях варвара, но, не разжимая пальцы, - тебе конец…
Его огромный нос нависал, словно клюв хищной птицы, в маленьких серых глазах метались безумные искры.
Чувствуя, что мрак готов окутать его сознание, Конан разжал руки и ребрами ладоней ударил Красного Брата по спине. Али охнул, широко разинув тонкогубый рот, пальцы его разжались, тело обмякло. Конан отбросил его ногой и, пока туранец еще был оглушен падением, прыгнул на него, перевернул и заломил руку за спину.
Али лежал лицом вниз, тонко постанывая, - он был теперь беспомощен, как ягненок на заклании. Одно движение - и Конан сломал бы ему кости, но он не стал этого делать. Наклонившись к уху поверженного, шепнул:
- Ты готов?
Краем глаза он видел, как поднялись женщины на ступенях. Одно слово на непонятном языке неслось в воздухе, и Конан понял, что это слово - "убей".
- Только быстрее, - прохрипел Али.
- Скажи Нергалу, что я не виноват в твоей смерти. На то была воля богов.
Он поднял туранца, ухватив поперек туловища, поднял над головой и понес к колодцу. Глубокий вздох несся ему вслед.
У колодца варвар остановился.
- Прощай, - сказал он Али.
- Еще свидимся, - выдохнул туранец.
Тело его мелькнуло в воздухе и исчезло в черной дыре. Конан ждал удара или плеска, но ничего не услышал. Когда он обернулся к лестнице, она уже почти опустела.
Глава пятая
ПРЕРВАННЫЙ ПИР
Сначала процессия миновала величественные ворота, похожие на каменную гору, на вершине которой переливался на солнце огромной хрустальный шар.
Из пышной листвы деревьев, растущих у подножия этого древнего сооружения, выступали каменные головы чудовищ с выпученными глазами и широко открытыми пастями. По бокам ворот высились идолы-стражи - самый высокий человек был им всего по колено. Левое изваяние изображало мужскую фигуру с волчьей головой в короне из золотых лучей.
В правой руке фигура сжимала жезл из нефрита, овитый крылатым змеем с оскаленной пастью. Справа возвышался женский идол с длинноклювой головой ибиса в маленькой желтой шапочке. Одна грудь статуи была обнажена, в руках - короткое копье с алым наконечником.
Над открытыми створками ворот виднелось изображение двух переплетенных квадратов, образующих восьмиконечную фигуру, а из центра ее смотрел куда-то вдаль огромный каменный глаз.
За воротами лежала прямая широкая дорога, вымощенная белыми плитами и обсаженная стройными кипарисами. Темные листья покачивал ветер. Между деревьями виднелись статуи странных существ: человеческие фигуры с головами зверей и птиц, крылатые львы, птицы с женскими лицами… А за этими двумя рядами камней и растений теснились многочисленные постройки: ротонды, беседки и дома из желтого, розового, зеленого и зернистого с прожилками мрамора. Строения тянулись вдоль ложбин, взбегали на пологие холмы, тонули в море зелени. Фронтоны домов украшали пышные барельефы, стены срастались арками, и повсюду виднелись остроконечные стройные обелиски, указывающие в синее безоблачное небо.
И нигде - ни души. Строения были ухожены, и дорожки перед ними посыпаны мелким желтым песком, но, казалось, века миновали с тех пор, как по ним ступала человеческая нога. Среди этого великолепия тяжело плавал густой, насыщенный ароматами цветов воздух - словно вязкая патока среди марципанов, украшающих чудовищный, пышный и приторно-сладкий торт.
Сидя в золотых носилках, которые несли на голых плечах шестеро мускулистых брагонов, Конан с удивлением поглядывал по сторонам. Царство женщин казалось ему нереальным, словно картина, на которую подвыпивший художник бросил слишком густые мазки. Было жарко, пот катил по щекам, и варвар утирал его с недоумением: обычно он умел отлично приспосабливаться к любому климату и чувствовал себя уверенно и в ледяных полях Асгарда, и в душных джунглях Черных Королевств.
Далеко впереди сверкал на солнце золотой шлем Даны: туземка вышагивала впереди отряда брагонов, казалось, жара нисколько не беспокоит белокурую воительницу. Шеренга мелкоголовых с копьями на плечах безучастно топала за своей предводительницей, тяжело опуская ноги в пыльных сандалиях на белые плиты дороги.
За брагонами шли женщины, похожие на оживший цветник. Они приплясывали в такт легкой музыке, покачивали смуглыми плечами - браслеты и подвески их легонько позванивали.
Музыкантши с кифарами, лютнями, флейтами и бубнами двигались следом. А за ними, потные, безоружные и растерянные, тащились, настороженно озираясь по сторонам, двенадцать корсаров - команда "Белит". Выиграв состязание и, отправив Али в черную пасть колодца, Конан получил заверение Даны, что пираты поступают в его распоряжение, и он волен делать со своими людьми что хочет. Очнувшиеся ото сна, вызванного летающими иглами брагонов, головорезы все еще не пришли в себя и то и дело оборачивались на своего капитана, как бы желая удостовериться, что все происходящее - явь и они еще живы.
Киммериец и сам бы не поручился за реальность всей этой фантасмагории. Не часто случалось ему подчиняться обстоятельствам и чувствовать себя беспомощным пловцом, которого подхватил и влечет неведомо куда мощный поток. Мутная волна подкатывалась от желудка к горлу, и все же он знал, что поток не будет нести его вечно, что впереди обязательно возникнет заводь или боковая протока, которой можно будет воспользоваться, чтобы снова обрести твердую почву под ногами…
Впереди сквозь знойное марево проступили желтые стены большого дворца. Дорога упиралась в широкую террасу, на которой стояли какие-то люди.
Когда процессия приблизилась, Конан понял, что это мужчины. Сухопарые, с костистыми лицами, одетые лишь в короткие широкие юбки из какой-то плотной красно-синей материи, они стояли двумя шеренгами, тянущимися от квадратного входа вниз, к первым ступеням террасы.
Руки скрещены на груди, лица бесстрастны, глаза прикрыты набрякшими веками.
И - они не были брагонами.
Бритые головы - обычных средних размеров, из-под век временами поблескивал живой острый взгляд. Когда носилки проносили по ступеням, Конан ощутил сильный запах мускуса и еще чего-то непонятного, вызывающего тревогу.
Дворец был четырехугольным, внутри - большой открытый двор с круглым бассейном, посреди которого бил высокий фонтан. Собственно, все строение представляло собой квадратную в плане колоннаду, под кровом которой располагались постройки поменьше, снабженные собственными крышами. Между ними высились статуи, обратившие к фонтану свои звериные, птичьи и рыбьи физиономии. Завидев эти порядком надоевшие лики, Конан только хмыкнул: ему было непонятно, зачем тратить камень на столь однообразные изображения, Когда носилки вынесли из-под колоннады во внутренний двор, толпа женщин, смешавшаяся с теми, кто только что прибыл, приветствовала победителя радостными криками. Его засыпали цветами, многие из которых больно кололи кожу шипами. Киммериец вяло помахал рукой и полез наружу. Он сразу приметил многочисленные низкие столики, уставленные блюдами и разнообразными сосудами, и это несколько примирило его с судьбой. Туземки окружали его плотным кольцом, их полные, похожие на бархатистые персики груди трепетали под тонкой полупрозрачной тканью одеяний, но женщин было слишком много, от них несло жаром, словно из недр южного леса, и сквозь заливавший глаза пот варвар едва мог рассмотреть их лица… Больше всего хотелось пить.
Только оказавшись на мягких подушках возле круглого малахитового столика, Конан перевел дух. Проклятие! Если Сады Изиды похожи на это место, он предпочтет Серые Равнины. Там, говорят иные, холодно, как в погребе.
Восторженно поглядывая на виновника торжества, туземки разбрелись по двору, занимая места на ложах.
Появились прислужницы в коротких фартучках, составлявших все их одеяние. Плавно скользя по гладким плитам, они принялись разносить фрукты и снедь, природу которой варвар определить не смог, даже когда еда оказалась на его блюде. Она напоминала желе, подаваемое в некоторых особо изысканных домах Зингары, только более разнообразное по форме и окраске: от янтарно-желтых звезд и кружочков до шариков темно-синего цвета. Конан предпочел бы добрую телячью лопатку, но, отправив в рот кушанье, вынужден был признать, что оно приятно и сытно. В качестве местного вина он уже имел возможность убедиться - шипучая жидкость в кувшинах оказалась не хуже.
Кто-то опустился на подушки рядом. Подняв глаза от чаши, киммериец с некоторым удивлением признал в женщине воительницу Дану - без шлема, панциря и оружия она выглядела куда более привлекательной.
- Выпей. - Он протянул ей чашу.
Туземка приняла ее и с видимым удовольствием сделала пару глотков.
- Свадебный пир начался?
Она кивнула.
- И где же невеста?
- Появится в свое время.
Некоторое время они молчали, занятые едой. Вино вернуло киммерийцу спокойное расположение духа, он с любопытством поглядывал по сторонам. Среди столиков бродили пятнистые леопарды и тонконогие косули. Они подходили к людям и брали угощение с рук.
- Леопарды не трогают косуль, - кивнул на них варвар.
- На острове нет вражды, - отвечала Дана.
- А Колодец Смерти?
- Им пользуются редко, очень редко.
- Не верю, чтобы женщины не ссорились между собой. Такого не бывает.
- Зачем ссориться, когда нет мужчин?
- Ну да, вы же превращаете их в брагонов…
- Они большего не заслуживают. Когда мужчина обронит семя в лоно женщины, ей нужны только его руки. Мускулы. Для работы и защиты. То, что в голове, - лишнее. Мы умнее.
Конан пожал плечами.
- Мускулы - вещь хорошая. Но ты зря меришь всех на один аршин. Вчера я мог убедиться, что и мозги кое на что годятся. На "Белой ласточке" был один парень… Кстати, вы догнали фазелу?