- Или как, - уверенно ответил Диони. - Челябцы дело туго знают, не раз убеждался. Да чтобы на такой машине приборы барахлили? Скорее уж Пятка замрет на орбите и Бебя проиграет в домино, чем…
- Понял, - остановил товарища Силва. - Я тебе еще раз говорю: забудь о Бебе. Значит, дело не в приборах, а в реальном положении дел. Так, Бенедикт?
- Мой организм совсем не знает сбоев, таким я создан и таким пребуду, нет оснований в этом сомневаться, а потому… - довольным голосом начал Спиноза, но Дарий не дал ему развить тему.
- Да я уже понял! - поморщился он. - Никто в тебе не сомневается. Я просто пробую разобраться. На экраны мы с тобой, Тан, смотрели, так? Ты поверишь, что мы плелись со скоростью меньше… м-м… сколько там получается, Беня?
- Почти четыре тысячи семьсот тридцать семь метров, - подсказал супертанк.
- Вот я и говорю, меньше пяти километров в час. Скорость пешехода! Можно в это поверить? Мы же тридцатку точно делали… А по опорным точкам выходит, что чуть ли не стояли на месте. И что тут можно предположить?
- Была какая-то история, - задумчиво произнес Тангейзер. - Про одного мужика, который все бежал и бежал с холма, а вниз так прибежать и не мог. И к нему никто не мог прорваться… Такие там свойства пространства…
- Вот! - удовлетворенно поднял палец Силва. - Свойства пространства. Значит, и здесь, в Пузыре, тоже свои свойства… - Он помолчал. - Или, во всяком случае, в этой его части. Аномальная зона. Если так и дальше пойдет, не беда, хавчика вдоволь. А вот если еще больше замедляться будем…
- То застрянем здесь надолго, - закончил Тангейзер. - По сантиметру в час… - Он вдруг округлил глаза. - Карабарас! Может, эти… бронелобые… и роботы… до сих пор вперед шлепают, где-то там! - он кивнул на экран.
- Роботы, может, и шлепают, а бронелобые уже друг друга съели, - мрачно заметил Силва. - В общем, так, Бенедикт: следи за этим и дальше. Если что - пойдем назад.
- Только, пожалуйста, без спешки, - попросил Диони. - Лучше здесь, чем на Бебину физиономию любоваться и перлы его слушать. Жаль, три года не получится, до конца срока. Балабаса не хватит.
- Тебе три, а мне два, - напомнил Дарий. - Согласен, спешить не будем. Посмотрим, как там дальше все обернется. А ты, Бенедикт, тут целые поэмы сможешь сочинить, времени хватит. "Я поэт, зовусь я Беник, и желаю… много денег!"
- Новый веник! - чуть не опередил его Тангейзер.
А танк, выдержав паузу, высказался более изящно:
Да, я желаю поэмы писать, и баллады писать, и сонеты,
Ямб пятистопный попробовать, а вместе с ним и анапест,
Верю, услышат прекрасный хорей эти пустынные дали,
А вслед за ним и гекзаметр придет, и пеон, и трибрахий,
Мощно в ночи прозвучит сладкозвучный пиррихий,
Дактиль, брахиколон дружно ему подпевают,
Ну, а пентон зазвучит - вмиг замрет от восторга природа…
- Так и пройдут в Пузыре эти два чертовых года, - подхватил Дарий и покачал головой. - Бенедикт, ты из нас сделаешь таких поэтов, что мы Бебе в рифму отвечать будем. Давай пока без этого, я уже сыт по горло.
- Забудь о Бебе! - вернул Силве его же рекомендацию Диони. - Кстати, насчет "сыт по горло"… А не пора ли нам что-то закинуть непосредственно в желудочно-кишечный тракт? И желательно не на ходу, а на травке, на природе, а?
Силва фыркнул:
- Нашел природу! На соломе, в тумане…
- Ну, какая есть… - пожал плечами Тангейзер. - При желании можно представить, что это вовсе не солома и не туман…
- Ага, а Простыни - райские птички, - с иронией продолжил Силва.
- Не беспокойтесь, вашу безопасность я обеспечу, - с готовностью заверил танк. - Сейчас выберем местечко поудобнее, и можете располагаться и поглощать калории. Я угощаю.
- Ну, если гарантируешь, тогда годится, - согласился Дарий. - Хотя для обеда еще вроде не время.
- Для обеда всегда время, - с видом философа, подобного Бенедикту Спинозе, изрек Тангейзер. - Ибо обед для бойца, а не боец для обеда. Особенно - чьего-нибудь.
- Мудро, - усмехнулся Силва. - Вот что значит общаться с мозговитой машиной.
- Иная машина такое загнет, что человека за пояс заткнет, - заметил танк и начал сбрасывать ход. - Вон там ровное местечко, у тех кустов. Выбирайтесь-ка к кустам, балабас я вам подам. Прямо туда, наружу.
- О! - восхитился Дарий. - Балабас! Ты набираешься армейского жаргона. Происходит взаимное духовное обогащение…
- Мне слово понравилось, - признался розовый гигант. - К нему можно подобрать множество рифм: глаз, контрабас, унитаз, ананас, скалолаз, пенелтасс, отличный балабас, класс, противогаз, мурмибас, лоботряс…
Спиноза все бормотал и бормотал, а Дарий с Тангейзером уже осторожно выбрались через люк на свежий воздух и рассматривали окружающее. Правда, особо свежим воздух не был, сухим - да, и приходилось только гадать, как при таких условиях тут мог постоянно висеть туман. Да и действительно ли туман это был, а не какая-то местная взвесь? Но ближайшие окрестности просматривались вполне удовлетворительно, и ложку мимо рта тут можно было пронести, если только делать это намеренно. Хотя не чувствовалось ни единого дуновения ветерка, кусты с редкими скрюченными листочками время от времени тихонько шуршали. Не устрашающе, а как-то отвлеченно, словно для того, чтобы хоть чем-то занять себя. Трава здесь росла не пятнами, а сплошь, и место для второго завтрака (первый был поглощен в столовой погранзаставы) под опекой танка представлялось достаточно удобным.
Спиноза выдвинул из собственного бока манипуляторы с двумя менажницами и радушно сказал:
- Вот, возьмите балабас! Не гонит порожняк Гонбасс!
- И где ты только успел нахвататься всего? - восхитился Тангейзер, приняв менажницу, и непроизвольно сглотнул слюну. - Гонбасс - это же вроде где-то на Лабее. Служил тут один, мы его "Профессором" называли, так это была его любимая фраза.
- Присадка архамассы позволяет мне хранить практически неограниченный объем информации и оперировать им, - похвастался Спиноза. - Вот меня и загрузили по полной, серия-то экспериментальная. Давайте, балабасьте, пока не остыло, а я покараулю.
Танкисты расположились на траве под кустиками, вооружились вилками, сняли крышки с танковой еды.
- О-о! - с вожделением закатил глаза Диони. - Судя по запаху, это далнийские пицули… Божественно!
- Ага, годная жрачка, - согласился Силва, принюхиваясь к своей порции. - Да уж, это тебе не болты с бикусом в нашей столовке. А вот это у нас что? М-м!.. А это у нас варенички… - Он подцепил на вилку вареник. Трепетно, благоговейно, затаив дыхание, поднес ко рту, прожевал. - Да с картофанчиком! Стрелять-попадать!
Некоторое время танкисты молча предавались восхитительному процессу поглощения вкуснейших блюд, запивая их в меру холодным соком пипилии, а потом Тангейзер с грустью сказал:
- Представляешь, что будет, когда у него, - он мотнул головой на танк, - запас кончится? Уж наши-то местные командиры на разносолы не расщедрятся, да и из чего тут готовить далнийские пицули? И кто бы сумел их приготовить? И вообще, сюда такие харчи не возят. Так что забьют Беню под завязку кирзой, и конец благословенной жизни. Не, надо тут кататься, пока все не подчистим!
- Мда-а… - задумчиво покивал Дарий. - Вареников уж точно не будет… Но, с другой стороны, мы тут будем кататься, а там, - он махнул рукой в сторону далекой уже южной стенки Пузыря, - парни от Простыней отбиваются.
- Это да, - согласился Тангейзер. - Но так уж масть легла, как этот беглый зэк говорил. С третьей-то стороны, ты ведь на дежурство не напрашиваешься, если не твоя очередь. Вот и считай, что сейчас не наша очередь. У нас свое задание.
- Второй Спиноза! - воскликнул Силва. - Чувствую, вернемся отсюда такими наблатыканными, что кого хочешь в чем хочешь убедить сможем.
- Общение с мудрецами если и не делает дурака умным, то, по крайней мере, дает ему возможность скрывать, что он дурак, - изрек танк.
- Это воспринимать как намек? - ледяным голосом осведомился Дарий.
- Ни в коем случае! - воскликнул Спиноза. - Я не изъясняюсь намеками, я всегда говорю прямо. - И прежде чем командир успел осознать смысл сказанного, добавил: - Да ты ешь, Дар, ешь, холодные вареники это уже совсем другое блюдо, и удовольствия от него ты не получишь.
- Тут ты прав, - кивнул Силва.
Танкисты опять сосредоточились на приеме пищи, чувствуя себя спокойно и уютно под прикрытием расчудесной боевой машины.
- Вкусные пицули… - вздохнул Диони. - С детства люблю. Мама их так готовила, что я чуть вилку не проглатывал. Жаль, нечасто ел такое, они ведь дорогущие, заразы! - Он вдруг перестал жевать. - А кто ж это нашу коробку деликатесами умудрился набить?
- Это подарок, - неожиданно заявил Спиноза. - Но я не коробка.
Танкисты с удивлением уставились на его розовый бок.
- Подарок? - недоверчиво переспросил Тангейзер, пропустив мимо ушей возражение бронехода. - Челябцы, что ли, скинулись? Не верю! Слыхал я, что они только на водку могут скидываться. И то - для себя же. И не все.
- Мир не без добрых людей, - загадочно изрек бронеход. - Вспомните, как много есть людей хороших - их у нас гораздо больше, вспомните про них!
- Да, это здорово… - Диони похлопал себя по животу. - Пицули… Мама…
Танк издал какой-то звук, и Дарий встрепенулся:
- Что там, Бенедикт?
- Все нормально, - успокоил его танк. - Жуй не спеша.
Силва последовал его совету, искоса поглядывая на притихшего товарища. Тангейзер потягивал сок.
Дарий общался с ним и Поллуксом почти год и знал, что Диони вырос без отца. Мама его работала менеджером в какой-то фирме, и в деньгах они вовсе не купались, хотя голодными, разумеется, тоже не ходили. Но далнийские пицули могли позволить себе далеко не каждый день. Впрочем, если трескать деликатесы каждый день, они, наверное, приедятся. В том-то вся и прелесть… И потом, у Тангейзера была мама, которая могла готовить ему пицули и прочее, а у него, Дария, мамы уже не было…
Силва подавил вздох и допил сок. Закрыл крышками опустевшие ячейки менажницы, повертел в руках вилку. Подумал - и аккуратно положил ее под куст. Пусть потом кто-нибудь поломает голову, откуда взялась в Пузыре вилка.
- Ну что, поехали? - взглянул он на товарища. - Нас ждут великие дела.
- Лучше уж без них, да живыми-здоровыми. - Диони поднялся, забрав менажницу. - Спасибо, Беня! Ты прям как скатерть-самобранка.
- Хорошо, чтоб каждый танк был скатерткой-самобранк! - выдал Силва и, тоже подхватив свою менажницу, направился к люку.
- А еще говорят, что поэтом нужно родиться, то да се, - заметил Тангейзер. - А всего-то и требуется, что провести некоторое время в компании Спинозы. Еще раз спасибо, Беня! И добрым людям спасибо!
- Пожалуйста, - в голосе танка чувствовалась улыбка.
Он тут же продолжил, переменив тон:
Кто со мной проведет ну хотя бы неделю,
Сможет рифмы плодить в самом деле!
Почему бы и нет?
Был танкист - стал поэт!
Если есть голова и мозгов хоть чуток,
Знаю я: будет толк.
Будет толк!
Я все лучше творю - посмотри на меня:
Совершенствуюсь день ото дня.
Так присутствуй почаще при этом,
И тогда будешь тоже поэтом!
- Побольше бы таких благодетелей, и мир был бы лучше, - не уклонялся от темы Тангейзер, устраиваясь в кресле и расстегивая комбинезон. - Беня, скажешь, кому и куда, вернусь и позвоню. Может, еще один подарочек сделают…
- Неизменна природа человеческая! - весело воскликнул Спиноза. - Каждый так и норовит выжать по максимуму!
- Да нет, я не то хотел сказать, - начал смущенно оправдываться Диони. - Ну, то есть то, но это не главное. Просто благодарность выражу… А вдруг они еще раз такую благодарность захотят услышать?… То есть сами пусть решают, я просить не буду…
- Я просить не собираюсь, только дайте мне вот это, а еще, пожалуй, это, а коль вас не затрудню я, то добавьте и вон то, - ехидно прокомментировал Спиноза и почти сразу сообщил: - Вижу скопление Простыней. Летят в сторону нашей погранзаставы.
- Угости их ракетой, Бенедикт, - приказал Дарий и тоже расстегнул комбинезон. - Покажи им, где руньки ночуют…
- Слушаюсь, Дар!
Все вокруг закачалось от пуска ракеты, но тут же успокоилось - демпферы у Спинозы были что надо.
- Э! - встрепенулся Дарий. - А если промажешь, и ракета вылетит за стенку? Стенки-то у Пузыря вполне пробиваемые, не то что потолок! Наши там не пострадают? А если на Лагерь брякнется?
- Никуда не брякнется, - заверил танк. - Во-первых, промаха не будет, а во-вторых, если и брякнется, то километров за сто отсюда.
- Противоречие, однако, - заметил Дарий. - То "не брякнется", а то "если и брякнется"…
- А что есть жизнь? Сплошные противоречия, - не моргнув и объективами, парировал супертанк. - И в этом единстве противоречий и заключается вся суть и прелесть бытия…
- Вот и решение проблемы, как дать о себе весточку, - сыто отдуваясь и орудуя зубочисткой, заявил Тангейзер. - Беня делает расчеты и запускает болванку, чтобы она шмякнулась где-то в окрестностях заставы. Но не на нее. И народ понимает, что у нас все в порядке.
- Что-то в этом есть… - задумчиво протянул Силва. - Только народ может и непонятливым оказаться. Сопроводительное письмецо нужно бы.
- Ага, к стабилизатору привязать! - хохотнул Тангейзер.
- Ну, к стабилизатору не к стабилизатору… - Дарий потер лоб. - Бенедикт, а у тебя на борту краска имеется какая-нибудь?
- Найдется, - сказал танк. - Меня снабдили на все случаи.
- Это чтоб мыть тебя не приходилось? - еще больше развеселился Тангейзер. Дополнительный завтрак явно положительным образом сказался на его настроении. - Танки ведь не моют, их красят, так сказал мудрейший Бебя.
- И кто-то, видимо, считает так же, коль о краске позаботился. - Дарий встал. - Где она у тебя? Сейчас боеголовку свинчу и намалюю на болванке: "Привет! У нас все нормально". Надеюсь, Бенедикт, краска быстросохнущая?
- Именно, - подтвердил танк. - В кладовке номер четыре, слева от входа, на нижней полке. Сейчас открою кладовку.
Дарий вышел из башни и по узкому коридорчику направился за краской. Через несколько секунд до оставшегося на месте Тангейзера донесся его голос:
- Эй, Спиноза, а чего это у тебя в душевой вода течет, слышно, и дверь заперта?
- Развоздушиваю, - пояснил танк. - Не досмотрел сразу.
- Непорядочек, боец! - пожурил Силва. - В следующий раз будешь принимать упор лежа.
- Виноват, господин командир экипажа, исправлюсь! - тут же отбарабанил танк.
- Надеюсь, боец, очень надеюсь… Так… Краска есть, и кисточка… Открывай боевые закрома. Тан, дуй ко мне, банку держать будешь. А ты, Бенедикт, давай, поезжай потихоньку, чего стоять-то?
- Слушаюсь, Дар! - рявкнул танк и незамедлительно тронулся дальше.
А Диони бросил зубочистку в отверстие мусороприемника, не попал, и побрел на помощь командиру.
Провозившись со словом "привет", Силва решил, что этого будет достаточно: если мозги есть - поймут, что все в порядке. А если нет, то хоть трактат целый пиши, все бестолку. Завершив труд жирным восклицательным знаком, он дал команду Спинозе отправить болванку в полет с таким расчетом, чтобы она приземлилась где-то неподалеку от КПП. Болванка пустилась в путь, а танкисты вернулись в башню.
Пейзаж на экранах практически не менялся - уплывали назад хилые рощицы, извивались овраги, на голые склоны редких холмов жалко было смотреть. Простыни все так же маячили в отдалении, то в одиночку, то группками, но никаких агрессивных намерений не проявляли.
О них минут через двадцать молчания и заговорил танк:
- Я анализирую расположение Простыней, их численность и направление движения.
- И что интересного наанализировал? - спросил Дарий.
- Собственно, я хотел выяснить, прослеживается ли у них какой-то исходный пункт. Точка, из которой они отправляются совершать акции, направленные на срыв добычи стратегического сырья.
- И как, выяснил?
В ожидании ответа Силва задрал голову к потолку, хотя с таким же успехом мог смотреть в пол или куда-нибудь еще. Потому что голос Спинозы по-прежнему раздавался сразу из всех углов (которых, правда, в закругленной башне не было).
- Пока таких мест выявлено тринадцать, и ни одному нельзя отдать предпочтение, пока не будет накоплена база данных.
- Тогда произвольно выбирай курс к одному из них и продолжай наблюдение, - решил Дарий. - Если появится намек на гнездо, отправимся туда.
- А если так и не появится? - подал голос Тангейзер.
- Тогда будем кататься тут и жевать пицули с варениками, - улыбнулся Силва. - И периодически посылать приветы сослуживцам.
- О, это меня устраивает! - потер руки Диони и негромко запел: - А срок идет, а срок идет…
- И все мерцает и плывет, - немедленно подключился Спиноза. - Курс выбрал, поворачиваю на двадцать три градуса к востоку.
- Тебе виднее, - сказал Дарий.
- Вероятность определения расположения базы врагов возрастает прямо пропорционально времени нашего пребывания на данной территории, - глубокомысленно заявил супертанк. Помолчал и добавил: - Хотя такой вывод может быть и неверным.
- Не парься, - добродушно посоветовал Силва. - И не спеши с выводами. Будем накапливать информацию. Далеко не всегда удается с ходу обнаружить врага, правильно?
- Совершенно верно, - согласился многознающий танк. - Во всяком случае, есть как минимум один древний, явно иносказательный текст - точнее, отрывок текста, повествующий именно о такой ситуации.
- А ну-ка, что за текст? - заинтересовался Дарий.
Танк заговорил напевно, словно перебирая струны невидимых гуслей:
Ищет бедная старушка
За подушкой, под подушкой,
С головою залезала
Под матрац, под одеяло,
Заглянула в ведра, в крынки,
В боты, валенки, ботинки,
Все вверх дном перевернула,
Посидела, отдохнула,
Повздыхала, поворчала
И пошла искать сначала.
Снова шарит за подушкой…
Спиноза умолк, а в башне, казалось, продолжал витать звон струн.
- И что? - лениво спросил Тангейзер. - Нашла? И что она искала-то?
- На этом текст обрывается, - ответил танк. - Ясно, что под старушкой подразумевается армия, под всякими подушками и ботинками - места поисков, а ищет она, несомненно, врагов.
- Хитро зашифровано! - восхитился Дарий. - Я бы никогда не подумал…
- А у исследователей работа такая: думать, - изрек Спиноза. - Обычному человеку и в голову не придет, а они глубоко копают. Я тут тоже на досуге попробовал. Знаете, наверное, такое древнее выражение: "Истина в вине"?
- А как же, - кивнул Силва. - Приходилось слыхать, еще в училище.