В этом уголке гор ледник был границей, в которую уперлась мееханская экспансия на север. За ним начинались земли ахеров, и тех немногочисленных кланов горцев, которые любой ценой не хотели склониться перед имперским превосходством. Границей он был исключительно плотной и безопасной. Старый Гвихрен в самом широком месте имел более восьми миль ширины, а его усеянный трещинами и расколами хребет был смертельной ловушкой даже для наиболее опытных горцев. Некоторые маги утверждали: ледник на своем пути проходит через мощный источник Силы, причем Темной, другие вспоминали об Урочище, покрытом рекой льда. Неважно какую тайну он скрывал – переход через него считали признаком безумия. Поэтому земли к югу от ледника считались очень спокойными местами. По крайней мере, до появления Шадори.
– Ладно. – Кеннет решил прервать затянувшееся молчание. – Я не спрашиваю, делают ли они это. Скорее всего, переходят Старый Гвихрен как по катку. Спрашиваю – в каком месте?
– Сразу же на выходе из долины. – Велергорф уже освоился с такой мыслью. – Там самое узкое место. Впрочем, если задуматься, то туда именно и шли.
– Я тоже так думаю. Андан! – Кеннет повернулся к коренастому десятнику. – Собери все ледорубы, крюки и веревки.
Кейр–Треффер засомневался:
– Пойдем на ту сторону?
– Да. Клан, скорее всего, как– то договорился с ахерами. Когда не вернется эта группа, они уйдут в другое место и спрячутся. Потом придет зима, и можем только ждать следующий Коори–Аменесц. – Лейтенант сжал губы в тонкую линию. – Я не допущу этого.
– Таак точно. – Ухмыльнулся десятник.
Кеннет даже не моргнул:
– Что еще нашел?
Андан посуровел:
– То, что осталось от семьи шорника из Хандеркеха. Если четвертовать взрослого мужика, двух баб и четверых детей, то как раз поместится вон в тех в мешках.
Говорил он это быстро, тихо и сквозь сжатые зубы. Кеннет выругался. Когда несколько дней тому назад нашли перевернутый воз и следы крови, то все надеялись, что, как бы это не звучало, семья из Хандеркеха стала жертвой обычных грабителей. Те редко убивали женщин и детей.
– Нужно будет сжечь и их тела.
– Так точно, господин лейтенант, – кивнул Велергорф. – Но разожжем для них отдельный костер.
– Согласен. – Кеннет неожиданно почувствовал себя уставшим и очень злым. – Вархенн, у тебя еще есть тот снежнокрыс, который пытался тебя вчера цапнуть?
– Да, господин лейтенант.
– Тогда пошли к пленным.
Их было двое, низких, коренастых и сутулых. Лежали на снегу, связанные так, что едва могли пошевелиться. У обоих были скошенные лбы, плоские носы и широкие лицевые кости. Если бы не явная разница в возрасте, то выглядели бы как братья–близнецы. При виде подходящего командира, солдат, охраняющий пленников, выпрямился и пнул старшего из Шадори, который подобрался поближе, и, скорее всего, собирался вцепиться зубами ему в ногу. Тот тихо заскулил, а потом зашелся плаксивым смехом. Младший, совсем еще ребенок, насмешливо ухмылялся, показывая несколько спиленных в иглы зубов:
– Ну, повесло вам, псы. Хатите косточку?
Глянув им в глаза, он заткнулся, и отвел взгляд. От него шел сильный тошнотворный запах.
Кеннет скривился:
– Чем это так воняет?
– Верно бараний жир, господин лейтенант, – отозвался охраняющий их стражник. – Они им полностью намазались.
– Жир? Жир! Жииир!!! – заорал старший из пленников. Упер в них безумный взгляд и прошипел: – Жир маленькой овечки, что еще шерсти не давала. Теплый и сссладкий.
Солдат открыл рот и побледнел. Потом резким движением вырвал из–за пояса топор и замахнулся на лежавшего.
– Хватит! – Кеннет отдал приказ в последний момент. – Еще не время.
– Но господин лейтенант…
– Я сказал – еще не время. Сначала они должны со мной поговорить.
Молодой пленник перевернулся на бок и попытался плюнуть ему на ботинок. Поза была неудобной, и он только обслюнявил себе подбородок.
Офицер посмотрел на него сверху:
– Вижу, что ты все еще не понял. Я не хочу от тебя ничего узнать. Знаю все, что мне нужно.
– Ничиво ты не снаишь, говноед. – Молодой Шадори неожиданно перестал кривляться.
– Правда? Четыре дня идут за вами мои люди и один очень хороший маг. Это он прочитал ваши мысли и узнал, как и где пройдете. Мы были тут уже вчера ночью, и ждали вас, отдыхая и скучая, как лещи подо льдом. Ну, не совсем скучая. Вархенн, покажи им, что мы нашли.
Десятник вытянул из–за пазухи нечто, напоминающее клубок белой пряжи. С одной стороны клубок был украшен пастью, с усаженными в несколько рядов коническими зубами.
Кеннет взял существо и подсунул пленному под нос:
– Эвенхир, беляк, снежнокрыс, по–разному их называют. Идет зима, а они вместе с ней идут на юг. Роют проходы под снегом. Обычно питаются падалью, но горячую кровь чуют за милю. – Он выбросил мертвую тварь на снег. – Утром мы пойдем за Старый Гвихрен к твоим соплеменникам. А через каких–то четыре–пять дней будем возвращаться назад. Думаю, ты еще будешь жив, хотя ладони и стопы они обгрызут наверняка до костей. Лицо тоже. Но не убьют. Слишком ценят свежее мясо, чтобы быстро убивать.
На лице пленного появились капельки пота. Кеннет подошел ко второму, который продолжал хохотать и криво ухмыляться.
– А чтоб тебе не было одиноко, оставим тут и твоего прикидывающегося дурачком дружка…
Визгливый смех резко оборвался, второй Шадори вытянулся и сел. Сверкнул зубами сквозь бороду и сказал:
– Умник, точно твою мамочку отлюбил какой–то чародей.
Кеннет ухмыльнулся еще противнее:
– Зато это точно не был ее отец.
Пленник скривился и открыл было рот. Кеннет ударил его в лицо, с неохотой и пренебрежением:
– Я уже говорил, мне ничего не нужно узнавать. – Лейтенант видел, как в глазах мужчины пропадает уверенность. – Не нужно. Через пару часов нас нагонит рота, и маг вытрясет из вас все, чего я раньше не знал. Через четверть часа я узнаю имя овцы, с которой ты потерял девственность.
Бородач набрал воздуха, словно собирался сплюнуть – и упал лицом вниз, получив в затылок обухом топора.
Велергорф развел руки:
– Я извиняюсь, господин лейтенант, но…
– Не объясняй. Жив?
Десятник наклонился над пленным:
– Да, но так до вечера не очухается.
– Пусть полежит. – Кеннет посмотрел на младшего, который уже не ухмылялся. – Этот нам не нужен, маг вытянет все из старшего. Хм… Оттащите его подальше и оставьте. Только заткните ему хорошенько рот, иначе крики привлекут сюда чего похуже беляков.
– Слушаюсь! – Велергорф вытянулся, после чего наклонился над пленником, бледным как полотно. Десятник схватил его за плечи и с отчетливым кряхтением поставил на ноги.
– Тяжелый, сынок, – проговорил он почти по–дружески. – Если я тебе развяжу ноги, пойдешь сам? Только немножечко, слово даю.
И положил тому руку на плечо. Мальчишка дернулся и заорал, будто резаный петух:
– Нн… ннее… нет! Нет! Не хочу! Неееет!
Кеннет отвернулся:
– Уберите это говно с глаз моих.
– Нет! Скажу! Все скажу!
Лейтенант скривился:
– Я уже говорил, ты не знаешь ничего, чего бы я не знал, или не мог узнать без больших проблем. Ну, кроме одной вещи, которая мне немного любопытна.
Пленник смотрел на него одуревшим взглядом. Велергорф толкнул его:
– Господин лейтенант хочет кое–чего узнать.
– Скажу. Все, что хотите, гаспадин, все скажу.
– Да? – Кеннет приподнял брови. – Ну так объясни мне одну вещь. На другой стороне ледника живут три племени ахеров. Вен'дохи, Айерхак и Дех'хиралл, которых называют Красными Полосками. На земле которого из племен вы прячетесь?
– У Полосок, гаспадин.
– Да? Но Полоски большое и крепкое племя. Что им мешает вас вырезать?
– Бо… Боятся.
– Чего?
Пленник вдруг перестал трястись. Выпрямился и стиснул губы:
– Того, что и тебе вырвет душу, пес. Вырвет, прожует и выплюнет. А когда будешь выть и скулить, я буду смеяться, пусть даже меня будут жрать все беляки мира.
Кеннет перевел взгляд на Велергорфа и почти незаметно кивнул. Топор свистнул без предупреждения, голова молодого бандита по широкой дуге полетела в воздух. Тело осело на колени, после чего свалилось на бок, дернулось несколько раз и замерло. На снегу расцвело еще одно пятно крови.
– Второго тоже. – Кеннет отвернулся от трупа. – Только быстро.
– Господин лейтенант. – Стоящий рядом солдат с яростным видом махнул топором. – Позвольте мне.
– Хорошо.
Никто даже не моргнул, когда солдат поднимал и опускал оружие.
– Теперь мы точно знаем. – Офицер отвел взгляд от тел и посмотрел на десятников. – Они прячутся за ледником.
Те промолчали. Затем Андан кашлянул и указал на тела:
– Когда все узнают, что было в мешках, то многие будут недовольны, что Вы подарили этим сукам такую легкую смерть.
– Это мое решение, десятник.
– Таак точно. – Андан пожал плечами. – Но… Может, дождались бы чародея?
– Наш маг не слишком разбирается в чтении мыслей.
– Понятно. Что теперь?
Кеннет так резко повернулся к нему, что хлопнули полы плаща. Десятник побледнел.
– Приказы отданы. Вархенн займется кострами. Двумя кострами. Ты собери людей, пусть они приберут все, а потом разбивают лагерь, – лейтенант говорил все тише и медленнее. – Когда подойдут остальные, перейдем через ледник, найдем клан и закончим всю эту историю. Если что–то изменится, то я тотчас же дам тебе знать. Понял?
По мере того, как говорил, пренебрежение уходило из младшего офицера как снег с крутого склона по весне. При последнем вопросе Андан– кейр– Треффер уже стоял, вытянувшись, как струна:
– Так точно!
– Прекрасно, десятник. Теперь свободны. Оба. И ты тоже – рыкнул он на солдата, все еще стоящего возле трупов.
Троица моментально пропала с его глаз.
Кеннет посмотрел в последний раз на обезглавленное тело младшего из пленных. Парню было не больше четырнадцати. Почему я? О Госпожа, почему именно я? Он этого не знал.
Все началось год назад, и сначала не выглядело угрожающе. Пропал пастух из шалаша, погиб ребенок, посланный в лес за хворостом. В горах таких случаев без счета, а список потенциальных преступников был длинным и разнообразным. Однако потом, за месяц до зимы, патрули Стражи стали натыкаться на странные следы. Примитивные скотобойни, где потрошили не только зверей, погасшие кострища, пугающие почерневшими костями, черепами и ребрами. Человеческими ребрами. Скрыть это не удалось, и провинция загудела. Обвиняли Отродья Неугодных, чародеев, диких горцев, ахеров и нелюбимых соседей. Даже маги не смогли помочь в поисках убийц, объясняя свои неудачи смущенно и туманно. До времени так и не было ясно, кто это делает, пока не пропало три имперских пристава, отправленных друг за другом. Все они должны были собрать подать с живущего на отшибе горного клана. Первый поехал только с одним слугой, дорога была легкой, а сумма небольшой. Второй взял с собой трех крепких парней. С третьим отправилось десять солдат. Вернулся один, поседевший, с безумными глазами и такими страшными вестями, что ему сначала не поверили. Рассказал о стрелах в спину, о потрошении и четвертовании еще живых солдат, о каменном очаге, где пекли окровавленные куски человеческого мяса, и о людоедском пире, в котором принимал участие весь клан, включая малых детей и беззубых старух.
Приговор мог быть только один. Рота Горной Стражи, усиленная пятидесятью лучниками Второго Пехотного Полка, двинулась к поселку клана. Окружив долину, в которой стояло несколько десятков домишек, начали поиски. Бесполезно. Клан растворился в воздухе. Нашли только многочисленные следы, подтверждающие рассказ уцелевшего солдата, множество награбленного добра, человеческие останки, кости и закопанные в землю горшочки со странным, желтоватым топленым салом. В течение десяти дней организовали большую облаву, решив, что группа больше ста человек, с бабами и детьми, не сможет прятаться слишком долго.
Следующие десять дней выявили ошибку в, казалось, разумном и логичном предположении. Клан Шадори исчез.
Тем временем пришла зима. Снег перекрыл дороги завалами высотой в рост ребенка, закупорил перевалы и ущелья, а на самых крутых тропах затаился снежными лавинами. Вслед за снегом пришла стужа и пронизывающий северный ветер. Жизнь в горах замерла, заснула мертвым сном в отрезанных от мира поселках и городках, не имевших в течение трех месяцев никаких контактов с внешним миром. Даже использующая собачьи упряжки Горная Стража ограничивала свои патрули. Новый Ревендат был самой северной провинцией Империи, и на несколько месяцев в году настоящая власть над ней была в руках Андай’и, Госпожи Льда. Императору приходилось мириться с таким оскорблением.
Потом, как и каждый год, с юга начинали дуть теплые ветра, а солнце светило все выше над горизонтом. Зима должна была уходить на север, на покрытые вечным льдом вершины. Как и каждый год.
Но ту весну все запомнят на долгие годы. Поводом стала маленькая деревушка с длинным названием Коори–Аменесц. Как и большинство окрестных селений, она лежала в небольшой долине, которую соединяла с миром только одна дорога. Жители пасли свои стада на ближайших лугах, и несколько раз в год ездили в ближайший городок торговать шерстью, овечьим сыром, солониной, шкурами, овсяными лепешками и всем, что удалось вытянуть из этой негостеприимной земли. У них не было больших ссор с соседями, и их считали скорее приличными людьми.
Когда снега сошли, а дороги вновь стали проходимыми, один из горцев, имеющий родственников в Коори–Аменесц, поехал туда в гости. Вернулся бегом, в ужасе и на грани безумия.
Кеннет стиснул зубы, вспоминая, что они нашли в деревне. Прибыл он туда со своим десятком первым. Был ближе всех, когда прошла новость о полном исчезновении всех жителей. Их судьба быстро прояснилась. Нашли яму, полную костей взрослых и детей, а также много других вещей, странных и пугающих. Западающих в память.
Больше всего он запомнил яму, полную говна.
Стряхнув мрачные воспоминания, лейтенант огляделся. Солнце почти скрылось за горами, пошел небольшой снег. К утру поляна снова будет выглядеть свежей и чистой.
– Шевелитесь! – крикнул он. – Иначе до ночи не успеете.
Двое ближайших солдат, тянувших мертвое тело, заторопились в сторону леса, откуда были слышны удары топоров.
***
Остаток роты прибыл почти в полночь. Двадцать солдат, десять собак и маг. Никто из них не удивился кругу палаток, установленных на краю леса, ни у кого не возникло вопросов из–за двух огромных кострищ, догорающих в двух сотнях шагов от лагеря, хотя временами ветер приносил оттуда отвратительный запах горелой плоти.
Кеннет приготовил им краткое приветствие. Построив, в нескольких словах описал произошедшие события и отослал к палаткам, освобождая от караулов. Давно не видел настолько уставших людей.
Потом занялся поисками мага.
Аманделларт его ждал. Стоял у одного из догорающих костров и вглядывался в красные угли. Одет он был в привычное сочетание коричневого с черным, и выглядел слегка заскучавшим. При приближении офицера повернулся боком, так, чтобы четче было видно его совершенный аристократический профиль.
– Вижу, Горная Стража всегда четко выполняет приказы, – он говорил тихо, но Кеннет сразу же начал закипать. Удивительно, как одной фразой можно показать неодобрение, презрение и… неуважение.
– Стараемся, – буркнул он, пообещав себе не заводиться. Маг был ему нужен.
– Поэтому вы отправили меня со второй группой? Чтобы не смог предотвратить резню? И убийство пленных?
Кеннет вздохнул:
– Если бы я знал, что мне понадобится помощь мага, то скорее всего я бы ею воспользовался. Но она не потребовалась. Что произошло по пути? Люди валятся с ног.
– На Долгом Перевале сошла грязевая лавина. Искали другой путь. Что теперь, лейтенант?
– Клан прячется где–то на другой стороне ледника. – Ему не нужно было говорить какого, в этой части гор был только один. – Поищем их там.
– И убьете?
– А можно поступить иначе?
Маг не отвечал, глядя какое–то мгновение на офицера с непонятным выражением лица:
– Задумывался ли господин лейтенант, почему его так неожиданно повысили и поставили командиром всего этого сборища? Нет у Вас ни соответствующего происхождения, ни, прошу прощения, больших заслуг. Последние пять лет Вы со своим десятком гоняли по горам овцекрадов. Не так много было возможностей, чтобы отличиться.
– К чему вы клоните, мастер? – Кеннет не выдержал, и выделил голосом последнее слово. Маг сделал вид, что не заметил насмешки:
– Слышали ли Вы о монете Кваллена? У которой две решки. Плут, ею пользующийся, всегда выигрывает.
– Какое это имеет отношение ко мне?
– Как закончится эта история? Отыщете ли клан и вырежете всех до единого, или не найдете и наступит очередная зима. Если Вы их уничтожите, кто знает, что будут рассказывать через несколько лет? Может люди забудут о клане каннибалов, а помнить будут только о солдатах Горной Стражи, убивавших стариков, женщин и детей? Слава мясников не нужна никакому отряду, а Шестую Роту могут так же быстро распустить, как и собрали.
Кеннет стиснул зубы:
– А если я их не найду, то буду идеальным козлом отпущения, правда? Проиграю, независимо от того, как все закончится?
– Вижу, что Вы способны мыслить. Редкое умение у военных.
– Легко читать чужую судьбу. Но в горах все не так, как выглядит на первый взгляд.
Маг ухмыльнулся:
– Надеюсь, что я ненастоящий провидец, лейтенант. Иначе я бы потерял всякую веру в людскую порядочность.
Он слегка поклонился и пошел к лагерю. Кеннет остался в одиночестве, мрачно раздумывая, какая же напасть свалилась ему на голову. Стократ сильнее желал он иметь при себе кого–либо из войсковых магов. Каждый из них имел звание и свое место в иерархии, с ними можно было иногда выпить пива и погорланить скабрезные песенки. Но войсковых магов было слишком мало, в трех полках, участвовавших в облаве, было только одиннадцать. Поэтому их дополняли добровольцами из магических гильдий. А все из–за того, что они нашли в уничтоженной деревне.
В центре Коори–Аменесц, рядом с колодцем, росла яблонька – четырехлетнее деревце, обсыпанное сверху донизу снежно–белыми цветками. Вроде бы ничего необычного, но засыпанная снегом до половины ствола цветущая яблоня не совсем то, что ежедневно встречается в горах. Это было первое, что бросалось в глаза. Потом нашли и остальное. Двери одной из хибар были шириной не больше восьми дюймов, а на дворе пугал привязанный к будке окаменевший пес. В другой нашли стены, покрытые зелеными побегами и фигуры из хрусталя на потолке. В колодце вместо воды булькала черная вонючая слизь.
Больше всего было следов внезапного, хаотичного использования магии. Один из домов был вбит в землю, словно в него ударил гигантский молот, другой некой силой был разрезан пополам. Нашли стол, воткнувшийся всеми ножками в потолок, и кухню, вся утварь которой была перемелена в порошок. Во многих местах были следы горения, некоторые размером в несколько дюймов, иные занимающие целую стену сарая.