Войсковой маг, прибывший на три дня позже десятка Кеннета, только подтвердил увиденное. В клане жил обладающий Талантом, необученный и едва управляющий своим даром. Таких людей, если их вовремя не нашли и не выучили в одной из магических гильдий, быстро настигала смерть или безумие. Они были способны натворить много бед.
В каком–то смысле после такого открытия все облегченно вздохнули. До этого времени Шадори были чем–то ужасным, нечеловеческим и страшным. Теперь быстро было составлено объяснение, согласно которому один из горцев, скорее всего молодой парень одаренный Талантом, сошел с ума и заразил своим безумием остальных. В анналах магии нашли подобные случаи, а история клана только подтвердила эту теорию. Шадори многие годы редко общались со своими соседями, а несколько поколений вообще не брали себе мужей и жен вне своего клана. Тесные родственные связи значительно упростили сумасшедшему чародею получение контроля над соплеменниками.
Эта теория так же объясняла, каким именно образом клан исчез, и почему его следы нашли только весной, а все попытки магического поиска не давали результатов. Один из магических законов гласил, что даже необученные инстинктивно окружают себя защитной сферой, которая не дает возможности отыскать ее владельца. Это заставило командование Горной Стражи обратиться за помощью к трем наибольшим на севере гильдиям магов. С того времени к каждому отряду Стражи был приставлен маг, а так как войсковых магов было немного, то большинство солдат были вынуждены служить вместе с высокомерными, самоуверенными и чванливыми "мастерами". Аманделларт попал в Шестую Роту всего восемь дней назад, а у Кеннета уже раз десять было желание попросить его убираться ко всем дьяволам. Однако нельзя было игнорировать его потенциальную полезность. Маг был мастером Тропы Камня, Льда и Воздуха, а учитывая место, куда они собирались, от его умений могла зависеть жизнь лейтенанта и его солдат.
Офицер отвернулся от догорающего костра и двинулся к лагерю. Не впервые он чувствовал, что еще пожалеет о своем повышении.
***
Несчастье настигло их в конце перехода через ледник. До этого Старый Гвихрен был неожиданно добр к ним: в течение часа они поднялись на него и двинулись на север, видя перед собой ровную как стол ледовую равнину. Ветер с гор сдул снег, поэтому не пришлось использовать снегоступы и прочие приспособления, не было ни скользко, ни холодно. Каждый десяток обвязался веревками и четыре группы пошли вперед, выдерживая между собой определенное расстояние. Слишком много ходило рассказов об укрытых под тонким слоем льда трещинах, доходящих до самого дна ледника, чтобы рота могла позволить себе иной способ передвижения. Поэтому во главе первого десятка шел солдат с копьем, которым постоянно ударял перед собой, прислушиваясь к необычным звукам. При этом они шли с неплохой скоростью, которой всегда славилась Горная Стража. Казалось, к северному краю ледника они доберутся до полудня.
И именно тогда, когда солнце стояло в зените, а им уже был виден путь вниз, Старый Гвихрен вспомнил о причитающейся ему дани.
Впереди шел десяток Андана. Группа Кеннета была за ними, и офицер все видел отчетливо. Идущий впереди солдат несколько раз ударил копьем перед собой, но в этот раз вместо глухого звука они услышали гул и самый страшный для них звук – лопающегося льда. Андан, шедший третьим, крикнул:
– Назад! Всем назад!!!
Десять солдат бросилось бежать, когда с дьявольским треском раскрылась под их ногами огромная трещина. Первые шестеро исчезли моментально, седьмой пробовал лечь на лед и вцепиться в него кинжалом, но вес в несколько сот фунтов потянул его следом. Оставшимся трем удалось упасть, цепляясь в лед всем, чем было – ножом, топором, ледорубом. Несмотря на это, они начали сползать в сторону трещины, набирая скорость.
Кеннет бросился в их сторону со своим десятком, когда услышал властный голос:
– Стоять! Стооояяять!!! Ни шагу! Это же стакан!
Командир затормозил, чувствуя поднимающийся в горле комок желчи. Стакан – это трещина, напоминающая усеченный конус, намного более широкий внизу, чем вверху, к тому же достигающий дна ледника. А это означало, что и его десяток уже, возможно, стоит над пропастью, отделенный от смерти всего лишь несколькими футами талого льда. Им оставалось только стоять и смотреть.
Только тогда Кеннет заметил, кто же их предупредил. Аманделларт. Маг уже отвязался от своей группы, и бежал, нет, скорее парил над поверхностью льда в сторону борющихся за жизнь солдат. Он быстро оказался рядом с ними, и тут последний из тройки солдат, еще находящихся сверху, отчаянно закричал и замахал ногами над пропастью.
Чародей распростер и поднял вверх руки. В воздухе раздался металлический звук, запахло озоном.
В первое мгновение, показавшееся бесконечным, десяток Андана перестал съезжать вниз. В следующее, еще более длинное, висящий над трещиной солдат ахнул от удивления и без труда вскарабкался наверх.
– Помогите ему! – Кеннету удалось вернуть себе голос. – Вытягивайте остальных!
Над краем показался следующий стражник. На лице было удивление, но руки крепко держали топор. Он сразу же вбил его в лед и подтянулся выше. Теперь уже четверо солдат помогало магу вытягивать своих товарищей из трещины.
Лейтенант перевел взгляд на Аманделларта. Знал о магии достаточно, чтобы понять, что плетение Силы без слов, только жестами и концентрацией воли, стоило слишком много сил. И это было видно. Тот прикрыл глаза, стиснул губы, по лицу стекали капли пота.
Выдержи – офицер боялся произнести мысли вслух. Еще бы только двоих или троих. Выдержи!
Очередной из спасенных потерял сознание, его тело двигалось на льду как мешок тряпья. Зато следующий вбил в лед два кинжала и начал подтягиваться. Веревка поднималась вверх все быстрее. Седьмой, восьмой, Кеннет поймал себя на том, что мысленно считает.
– Девятый, – шепот стоящего рядом солдата был тише вздоха.
– Все! – Еще один стражник подскочил от радости. – Вытащил всех, сукин кот!
Аманделларт с легкой усмешкой посмотрел на них:
– Отойдите от трещины, – он опустился на лед. – Тут все еще небезопасно.
– Вы слышали, парни, – Кеннет повернулся к ошеломленному десятку Андана. – Отходите.
Послышался треск. Не такой глухой как раньше, а резкий, глубокий, нарастающий с каждой секундой.
– Бегите! – Маг отчаянно замахал руками. – Бегите все!!!
Десяток Андана побежал, остальные три за ним, но Кеннет еще успел увидеть, как поскользнулся и упал чародей, как, вытянув перед собой руки, что– то закричал, заглушенный нарастающим грохотом. Возможно он пробовал сотворить заклинание. Видел также, как в сорока футах от края трещины появилась полоска, как она быстро росла, откалывая огромный кусок льда с все еще лежащим на нем магом. Их взгляды встретились, и ему показалось, что он увидел в глазах мрачную покорность перед приближающейся смертью. Потом огромная ледяная полка обрушилась вниз, и все заволокло снежным туманом.
Тишина наступила неожиданно, до звона в ушах. Какое–то время он еще смотрел на место, где совсем недавно был чародей, а затем до него дошел тихий звук. Это молился кто–то из солдат. За душу мага, которого еще вчера каждый из них готов был собственноручно пырнуть ножом.
***
К вечеру они сошли с ледника. Чтобы обойти трещину им пришлось сделать солидный крюк, к тому же Кеннет решил снизить скорость до минимальной. Следующий стакан мог стоить ему целого десятка. Ночевали у ледника, с удвоенными караулами, прислушиваясь к ночному шуму. Мало кто смог заснуть.
Утром пошли на запад. Велергорф со своим десятком шел первым, за ним Кеннет, Берг и Андан. Потеря мага вызвала меньшее, чем предполагал лейтенант, впечатление, в его людях проснулось характерное для местных горцев угрюмое упрямство, подтверждающее, что только они могут выжить в таких негостеприимных краях. Они хотели драться, удачная засада на банду, убившую семейство из Хандеркеха, явно подняла их дух. Шестая Рота была готова довериться своему командиру – это неожиданное открытие привело Кеннета в хорошее расположение духа.
Нельзя сказать, что Борехед появился неожиданно. Будь так, он получил бы несколько болтов прежде, чем успел моргнуть. Поэтому он поступил достаточно рассудительно, показываясь им с расстояния в добрых триста ярдов. Котловина, по которой они шли, широкая и ровная, именно в этом месте резко сужалась, поднимаясь стенами вверх и заворачивая вправо. Из–за этого поворота и вышел, одетый только в короткую юбку ахер, несущий зеленую ветку. Кеннет жестом остановил отряд:
– Второй десяток налево, третий вправо, четвертый назад. Десятники ко мне.
Подошли Велергорф, Берг и Андан. Вокруг них рота ощетинилась оружием.
– Знаете кто это. – Кеннет считал свой вопрос риторическим. – Я слышал только об одном ахере с голыми яйцами.
– Мясник Борехед, – сплюнул на снег Берг. – Я думал, его убили.
Велергорф прыснул:
– Три или четыре раза в год я слышу, что кто–то получил его уши.
– Что делать будем, господин лейтенант? – Андан не собирался это обсуждать.
Кеннет пожал плечами:
– Он один, с зеленой ветвью. Хочет поговорить, поэтому я к нему пойду.
– Это опасно, – посерьезнел Велергорф. Позвольте пойти мне.
– Без обид, Вархенн, но ты только десятник. На тебя он даже не глянет. Вождь будет говорить только с вождем.
– Это может быть ловушкой, – не уступал старший десятник.
– Знаю, но это Борехед, Великий Шаман, Голос Небес и всякое такое. Он в любой момент может позвать двести или триста воинов. Если бы он хотел нашей крови, то мы бы уже увидели острия их мечей.
За это время ахер прошел половину пути. Остановился возле ближайшего большого камня, небрежным движением стряхнул с него снег и уселся, демонстрируя покрытую татуировками спину.
Кеннет скривился и поправил оружие:
– Ну, теперь уже выхода нет. Пойду.
– Посчитайте его шрамы, – бросил Берг.
– Что?
– Шрамы, господин лейтенант. Говорят, во время инициации этот сукин сын танцевал с пятидесятью камнями. А потом еще с сотней.
Кеннет понял, о чем идет речь. Шаманская магия ахеров отличалась от человеческой. Их шаманы не шли по Тропам, не черпали Силу из известных Источников. Вместо этого, во время обряда инициации, бросали вызов духам, демонам и прочим созданиям, живущим на границе миров. Молодой шаман надрезал себе кожу, протягивал сквозь нее ремешки, к которым привязывал камни разной величины. В каждом из них находился плененный дух. Потом начинал танцевать, двигаясь в ритме бубнов и пищалок. Груженые камнями ремни рвали тело, а он не мог остановиться, пока последний из них не упадет. Если выдерживал, то вызванные существа становились его слугами, верными и абсолютно послушными. Если переставал танцевать, падал или терял сознание, то они пожирали его душу и тело.
Эта магия была дикой, первобытной и более необузданной, чем человеческая. Попытки ее использования людьми были запрещены гильдиями магов и всеми религиями Империи, которые в этом вопросе были удивительно единодушны. Магия ахеров, магия духов не для людей. Сила может контролироваться только сознанием, без посредничества иных существ. После великих религиозных войн, терзавших континент, и конец которым положило возникновение Империи, было заключено много пактов между гильдиями и храмами, описывающих какие именно виды магии созданы для людей и использование которых безопасно. Наказанием за нарушение Большого Кодекса были петля, кол или костер.
– Велергорф принимает командование, – Кеннет поправил пояс с мечом. – Если со мной что–нибудь случится, то пусть сукин сын сдохнет в этот раз по–настоящему.
– Так точно! – Троица вытянулась и отдала честь.
Лейтенант пошел в сторону ахера. Вроде бы все было ясно. Борехед показался издалека, был безоружным, нес зеленую ветку и ждал, отвернувшись спиной. На универсальном языке гор это означало "не хочу драться, хочу разговаривать". Из–за ошибок в понимании таких жестов эти горы назывались Красными Пиками. Кеннет шел, размышляя, успеет ли он в случае чего вытащить меч.
Обойдя ахера, он повернулся. Ради этого зрелища стоило рискнуть. Как для представителя своей расы, Борехед был высок, полных пять футов роста, но не имел никаких характерных черт для коренастого телосложения своего народа. Наоборот, был щуплым и жилистым, словно старый волк. Под темной кожей двигались мышцы, напоминающие клубок плавающих на мелководье угрей. Глубоко посаженные глаза блестели под мощными надбровными дугами, а выпяченная вперед челюсть пугала мощными клыками, перекрывающими верхнюю губу. Не только плечи, все тело было покрыто шрамами. Часть из них была подкрашена синей, красной, зеленой и черной краской. От многоцветных витых узоров разбегались глаза. По традиции кожу украшали татуировки, представляющие историю жизни их хозяина с момента рождения до получения статуса великого шамана. Большинством рассказанных на теле Борехеда историй можно было пугать детей.
– Насмотрелся?
Голос был низким, горловым. Исключительно неприятным.
– Да. – Сесть было не на что, поэтому Кеннет стоял, глядя на шамана сверху вниз. – Не ожидал тебя здесь.
– Я там, где нужен.
– И что тебе нужно?
Борехед осклабился в пародии на улыбку:
– Знаешь, что такое доверие?
– Да. – Офицер кивнул, выразительным жестом положив руку на рукоять меча. – Самая убийственная болезнь в этих горах.
Ахер заржал во всю глотку. Звучало это почти по–человечески.
– Хорошо. И мудро. А что скажешь на это?
Он взял горсть снега и вытянул руку. Через секунду снег растаял, и в ладони ахера осталось немного воды. Борехед пролил ее между ними:
– Пусть льется вода вместо крови.
Кеннет с трудом скрыл удивление. Борехед только что предложил ему Водяные Узы, один из старейших ритуалов ахеров, уважаемый даже самыми закоренелыми фанатиками. Он отцепил свою фляжку и пролил несколько капель в то же место:
– Пусть льется вода и кровь наших врагов.
Ахер улыбнулся:
– Ты знаешь обычаи. Это хорошо. Теперь можем поговорить. Зачем пришли?
Офицер помедлил. Обманывать было глупо и бессмысленно:
– Мы ищем клан Шадори. Где–то здесь они прячутся.
– И что с ними сделаете?
– Убьем.
Борехед прыснул:
– У тебя три раза по десять и еще восемь воинов, а их около сотни.
– Теперь уже меньше. Два дня назад мы вырезали дюжину на Холодных Полянах.
Ему показалось, что ахер слегка приподнял брови.
– Хорошо. Но и так их в два раза больше. У вас есть маг?
– Погиб вчера на леднике.
– Как?
– Отец Льда о нем вспомнил.
Борехед вздрогнул, впервые взглянув ему прямо в глаза. У него были странные светло–зеленые радужки. Кеннет с большим трудом выдержал этот взгляд.
Шаман резко поднялся с камня:
– Бери своих людей, и идем за мной. – Сказал он это тоном, не терпящим возражений, и двинулся в сторону поворота.
Лейтенант кивнул своему отряду. Солдаты двигались с осторожностью людей, ожидающих засаду, но ни один и словом не обмолвился, когда они подошли. Им хватало, что ахер и командир не пытались убить друг друга.
– Идем за ним. – Кеннет указ на шамана. – Держите строй.
Слишком далеко идти им не пришлось. На первое тело наткнулись в тридцати ярдах от поворота. Девочке было лет пятнадцать. Одета в меховые штаны и куртку, в руках насаженная на древко коса. Из ее груди торчало три стрелы. Борехед встал сбоку, всматриваясь вглубь небольшой котловины, края которой были усеяны пещерами:
– У меня было двести воинов и двое Мудрых для помощи, – начал он, как ни в чем не бывало. – Мне казалось этого хватит. Теперь их у меня пятьдесят и я один.
Он повернулся и окинул взглядом отряд:
– Через много лет наши gaahheri будут петь о битве, а точнее резне в этой котловине. Присмотритесь, люди. Так выглядит место, в котором мы атаковали десятерых безумных магов.
Этого можно было и не говорить. Котловина выглядела так, словно здесь прошел смерч, вкупе с градом, снежной метелью и пожаром. Земля была почерневшей и обожженной как после ударов молний. Кое–где зияли провалы и дыры, с настолько изорванными краями, словно из–под земли бил гигантский боевой молот. В центре смело тонкий слой почвы до голой скалы, а края обозначали сотни больших и малых камней, вбитых с огромной силой, они едва проглядывали на поверхности. Слева от солдат торчал кусок льда шириной в двадцать футов и высотой в две сажени. Кеннету показалось, что он видит в середине неподвижно застывшие фигуры, но не мог понять, люди это или ахеры.