***
Тело нашли во дворе, перед домом. Мужчина неопределенного возраста, одетый в полотняные портки и рубаху. С раздробленным и разорванным горлом. Он лежал на спине, в луже уже почерневшей крови, с широко открытыми глазами, отражающими светлеющее небо. Собаки остановились в нескольких шагах от него, тихо повизгивая и принюхиваясь. Они были хорошо выучены, не пытались подбежать к телу, лизать засохшую кровь, не затаптывали следы. Для собак Горной Стражи труп не был чем–то необычным.
Мужчина был найден в первом же дворе. Который, как и остальные, был огражден забором, и только небольшая калитка позволяла попасть внутрь. Внутренний двор был усыпан галькой, но тут дополнительно были уложены четыре поперечных ряда больших камней. Видимо, чтобы вода не вымывала грунт.
Кеннет остановил отряд:
– Второй десяток снаружи, третий двор, четвертый вход, окна и двери – бросил он. – Первый обыскивает дом. Волк!
– Я.
– Осмотри его. – Кеннет указал на труп. – Может, остались какие–то следы.
Щуплый горец перестал целиться в окно, разрядил арбалет и подошел к телу. Вряд ли простой человек заметил бы что–то необычное на усыпанном камнями дворе. Кейв Кальн, осторожно передвигаясь, медленно обошел труп на расстоянии в несколько футов. Наклонился, присел в одном, потом в другом месте, перевернул несколько камней, огляделся. Оценил расстояние до забора и дома, посмотрел на крытую дранкой крышу здания. Наконец подошел к покойнику, внимательно осмотрел его обувку, поднял руку, затем ногу, присмотрелся к ране на шее. Потом аккуратно коснулся пятна засохшей крови, взял в руку кусочек черной, как смола коросты и понюхал. Сплюнул на руку, растер на ней кровь и понюхал еще раз. Покачал головой.
Встал и несколькими большими шагами померил расстояние от трупа до ступеней в дом. Присел и внимательно осмотрел каждую ступеньку, шагнул назад, внимательно разглядывая крышу. Посмотрел на тело и пошел прямо к забору.
– Тут пусто, господин лейтенант, – раздалось из дома.
– Хорошо. – Кеннет не отрывал взгляда от Волка. – Поищите следов борьбы или чего–нибудь в этом духе. Кейв?
Стражник шел вдоль забора, отдаляясь от озера. Остановился в углу двора и снова покачал головой.
– Кейв? – Лейтенант мягко поторопил его. – У нас сейчас будут гости.
Следопыт считал что–то на пальцах. Наконец он тяжело вздохнул, покачал головой и еще раз посмотрел на крышу:
– Не клеится, – пробормотал он себе под нос.
В калитку заглянул один из стражников:
– Господин лейтенант, идут. Пускать?
– Сколько?
– Трое.
Он на мгновение задумался:
– Волк, ты уже выяснил все?
– Вроде да. Говорить?
– Подожди. Впускайте их. Остальным оружие на виду, псам лежать, следите за крышей соседнего дома и озером.
В калитку прошло трое мужчин. Кеннет повернулся к ним, красноречивым жестом поправил плащ, так что значок Горной Стражи блеснул в лучах восходящего солнца. Чтобы не было никаких сомнений. Здесь он как имперский офицер.
– Приветствую, староста. Хозяин – кивнул головой чернобородому – надеюсь, сыновья уже чинят сети. И этот с вами – кто он?
Третий из пришедших при виде такого количества солдат попытался спрятаться за спину седого.
– Не важно. – Кеннет широко улыбнулся. – Я так понимаю, вы чуть свет идете к озеру наловить рыбы для обещанного нам вчера супа. Ну и по случаю прибрали бы этот беспорядок, нельзя же гостям аппетит портить. Не вижу, чтобы вы поддакивали, староста, может я ошибаюсь, хотя не знаю в чем – то ли в ловле рыбы, то ли в уборке тела.
Ответом ему был мрачный взгляд. Добродушный и веселый хозяин вчерашнего вечера куда–то исчез.
– У меня есть несколько вопросов. Вот этот, лежащий на спине, умер около трех часов назад. Умирал громко, с криками, которые даже мы слышали. Почему же вы все не прибежали сюда с факелами на помощь? Или хотя бы отомстить. А где его семья? Он не мог жить один в таком большом доме. И что это так кричало ночью, мои собаки то рвались в бой, то ссались под себя со страху? Расскажешь?
По мере того как говорил лейтенант выражение лица старосты менялось. Удивление, тревога, страх. В конце осталось упрямство.
– Не ваше дело, господа солдаты – процедил он. – Сами разберемся, а вы лучше идите себе. Доложите командиру, что жителям Бирта помощь не нужна.
– По правде говоря, я думал об этом, но видишь ли, староста, вдруг приду я сюда со своей ротой через год или два, и найду только пустые халупы, затонувшие лодки и кучу костей. И до конца своей жизни буду думать, моя это вина или нет. – Кеннету показалось, что при этих словах чернобородый вздрогнул и открыл рот. – Поэтому поступим иначе. Сначала послушаем моего следопыта, а потом решим. Нет! Не говори ничего, староста, при виде трупа у меня и моих людей руки тянутся к оружию, пусть лучше нас ничего не отвлекает пока будем слушать. Говори, Волк.
Солдат медленно двинулся вперед.
– Ну, значит так, господин лейтенант, – начал он. – Этот, наш труп, выбежал из дома прошлой ночью, часа три назад, перескакивая через ступеньки. После чего остановился и обернулся в сторону дома. – Волк быстрым шагом подошел к телу и встал рядом с ним. – Посмотрел вверх и что–то прыгнуло на него с крыши. Я знаю, тут почти двадцать футов, но это возможно, это что–то прыгнуло с высоты трех ростов и, скорее всего, взяло разбег.
Кеннет кивнул.
– Я просил тебя помолчать, староста! – рявкнул он, увидев как седой снова пытается открыть рот. – Значит, Волк, говоришь, это возможно для человека, но…
Следопыт кивнул:
– Но может и нет. Я знаю таких, кто мог бы такое сделать. Но потом – он присел у тела – это что–то убило его одним ударом, и я не говорю о разорванном горле, он умер прежде, чем упал. Убийца ударил его в шею с большой силой, сломал гортань и шейные позвонки, а потом, эх… Ну, тут у меня небольшая проблема, ведь он отскочил от стоящего еще трупа и прыгнул в сторону забора, а это уже почти тридцать футов. Я не вижу следов на земле, поэтому если он не летел, то должен был именно так и поступить.
Волк подошел к деревянному забору и коснулся ее верха:
– Тут он приземлился. Вцепился руками и подтянулся вверх. Посмотрите сами.
Кеннет подошел к нему. Наверху, почти незаметно на фоне потемневшего дерева, виднелось несколько черных отметин.
– Четыре пальца вверх, большой палец здесь. – Кейв поочередно показывал. – Правая рука. Судя по величине взрослый мужчина. Левая рука не испачкана кровью. Приземляясь, ударил ногами вот тут. Вот почти незаметные вмятины на древесине.
– Правая рука испачкана кровью. А что это значит? Убил его ударом голой руки?
– Голой или в какой–то перчатке, горло разорвано, не перерезано.
– А потом?
– Не видно где он в этом месте спустился на землю. Я думаю, он забрался на забор и верхом пошел вглубь, от озера. Там в конце есть след, будто что–то тяжелое отскочило с последних досок и прыгнуло далеко вперед. Но при таком свете я не могу отыскать остальные следы. Нужно подождать, пока солнце не поднимается выше.
Кеннет обдумал услышанное:
– Но почему прыгал, Кейв, зачем? Как думаешь, почему, когда убил, корчил из себя акробата?
Волк слегка улыбнулся:
– Я покажусь дураком, господин лейтенант, но у него – указал на труп – мокрая обувь, и спина стала мокрой только тогда, когда он упал. Думаю, на дворе тогда было около трех дюймов воды, наверное та волна, которую мы слышали, и он сразу же после ее ухода выскочил на улицу. Убийца, кто бы он ни был, очень не хотел промокнуть. Не знаю только, какой демон убивает голыми руками, прыгая на десятки футов и избегая воды. Лучше убраться отсюда и вернуться в компании какого–нибудь мага.
– Маги. Эх, Кейв, почему мне кажется, что это они причина большинства наших проблем? Вызвать их – это как помочиться в реку в попытке остановить паводь. – Кеннет криво ухмыльнулся и посмотрел на рыбаков. – Хотя, это не такая уж плохая идея, если хорошо подумать. У Шестого Полка только два мага, но если они не справятся, то любая гильдия заинтересуется этим существом. Его прыжки воняют магией на милю. Сколько он уже народу убил? А, староста? Скольких вы уже выбросили в озеро с камнями на ногах? И почему прячете его?
Староста только голову опустил, сжав кулаки. Дышал злобно, и было ясно, он ничего не скажет, по крайней мере до тех пор, пока ему не начнут поджаривать пятки.
– Хорошо. Вы – офицер указал на рыбаков – возвращайтесь к себе, и никто, повторяю, никто не имеет права выходить из дому. Мы спустим собак, и потом не жалуйтесь, если они кого–нибудь загрызут. Мы тут все осмотрим, а потом задам тебе, староста, как самому важному человеку в поселке, несколько вопросов. Понимаешь?
Ответом был мрачный кивок и нечто похожее на едва скрытую усмешку. Кеннет заметил это и добавил:
– А дабы никому не пришло в голову бежать озером, несколько моих людей возьмут лодки и будут плавать вдоль берега. – Он показал на арбалет. – Такая штучка бьет на триста ярдов, не советую пытаться. В общем, как увидим одну лодку, то прикажу продырявить все остальные. Без исключения. Теперь понял?
Улыбка исчезла.
– А теперь убирайся отсюда, и будет лучше, если следующая сказка, которую мне расскажешь, окажется действительно хорошей.
***
Уже видя приближающийся отряд, Андерелл понял, что дело осложняется. Да еще и собаки безошибочно привели солдат к дому погибшего рыбака. Уж если приходят проблемы, то сразу и много.
Они наблюдали за стражниками, которые отослав старосту домой, начали тщательный осмотр местности. Некоторые из них прогуливались вдоль длинной внешней ограды, еще несколько сели в лодку и выплыли на озеро, но большинство отряда занялось вынюхиванием. Почти буквально, учитывая собак, которые под руководством проводников искали в округе какие–либо следы. Он скрежетал зубами, когда несколько раз такие группы приближались к его убежищу. Теперь он пожалел о разделении своей группы, в случае обнаружения и боя у восьмерых было бы больше шансов. К счастью, каждый раз собаки обходили место по небольшой дуге. Заклинание работало безупречно.
За неполных два часа отряд осмотрел всю местность вокруг Бирта. Андерелл вынужден был признать – командир Шестой Роты знал свое дело. Все солдаты были при деле, никто не терял времени, одни охраняли поселок, другие прочесывали околицу, и минимум десять солдат, с оружием в руках и готовые к бою, было недалеко от командира. Любая из групп, а это два-три солдата и собака, всегда была в поле зрения двух других. Даже он со своими людьми не рискнул бы скрытно напасть на роту. Горная Стража не добыла своей славы только оплачивая в корчмах местных музыкантов.
Через два часа солдаты вернулись, доложились, и заняли позиции вокруг командира. И вновь без лишних движений. Они были хороши, действительно хороши.
***
Нашел. Дыра в земле, скрытая меж двух валунов, размерами как раз чтобы втиснуться, скрючиться и поспать. Можно было пройти рядом и не заметить. Он наблюдал за чужаком с момента, когда тот ушел из поселка. Когда убивал, прыгал, боролся, был как перемещающийся по миру клубок Тьмы. Пространство выгибалось вокруг него, местные духи бросались от него во все стороны. Прячущиеся маги, он оскалил красные клыки, не нашли бы его, пока не встал у них за плечами и не крикнул. Кто они? Из какой гильдии? Хотя гильдия послала бы мастера, а не обычного адепта. У него появилось подозрение, медленно переходившее в уверенность. Он займется ими позже.
Приближаясь к норе, в которой сжался чужой, он освободил большинство духов. Те сплели вокруг него Силу, бичи были готовы хлестать льдом или огнем и крошить скалы. Несколько самых сильных щерило призрачные зубы, рвалось в бой. Пора было с этим покончить.
Когда он встал над трещиной, убийца поднял голову. Его огромные лапы открылись и сжались в кулаки. Потом он поднял вторую голову и улыбнулся.
***
Они действовали быстро и умело. Доклады были почти одинаковыми – ни каких следов. Но собаки вели себя странно, иногда ловили след, почти сразу его теряли, в некоторых местах вставали как вкопанные, не хотели идти дальше или рычали, будто готовились к драке, хотя на сто шагов вокруг не было ни одной живой души. Уже этого было достаточно, чтобы людям передалась их нервозность.
Больше всех разузнал Волк:
– Я нашел место, где он спрыгнул с забора, господин лейтенант, – доложил он коротко.
– Ну и?
– Он сделал несколько шагов. Я бы сказал у него чуть меньше пяти футов росту и он весит не больше ста–ста десяти фунтов. Слабак какой–то. Делает короткие шаги и припадает на левую ногу.
– Человек? Ахер? Одержимый? Или что–то из Тьмы?
Кейв покачал головой:
– Я не знаю, господин лейтенант. Сначала двигался как человек, потом прыгнул и приземлился на четвереньки. И так начал бродить. На руках и ногах, но не как человек, который притворяется животным. Человек, идущий на четвереньках, иначе распределяет вес тела. Устает быстро. А тут… Для него это привычный способ передвижения. Шел скачками, и я так думаю, может легко поймать бегущего мужчину. А потом он прыгнул еще раз и приземлился на широкой, плоской скале за поселком. Даже я там следов не найду.
– А собаки?
– Ссутся под себя, как только покажут им след. Не хотят идти.
– Хорошо. А теперь я тебе кое–что покажу.
Кеннет завел его в дом, перед которым все еще лежало тело, и указал на груду вещей, найденных в одном из сундуков. В сундуке с двойным дном. Стеклянные кулоны необычной формы, куски горного хрусталя, оправленные в золото, наконечники стрел и копий, причудливо инкрустированные топоры, кремневые ножи с рукоятками, овитыми золотой или серебряной проволокой. Странно, но местные не снимали золото с оружия, оставляли как есть. Браслеты и ожерелья, в которые холодной ковкой были вставлены самородки, лежали вместе с зубными коронками, которые носили самые выдающиеся воины Ag'heeri. Было много человеческих украшений и оружия, среди которых полусгнившие ножны меча, усыпанные опалами, и позолоченный умбон с какого–то щита были в более лучшем состоянии. Остальное было кучей мусора, с которым хозяин не знал как поступить – то ли выбросить как бесполезный, то ли оставить как имеющий какую–то ценность. На первый взгляд всей этой кучи золота хватило бы на месячное жалованье его роты.
Волк взял несколько предметов, один – небольшой кулон с грубо вырезанной фигуркой медведя – сразу же отложил в сторону, инстинктивно вытирая руки о штаны.
– Чары – скривился он. – Откуда все это?
– Ты мне скажи.
Следопыт поднял остатки кожаного ремешка. Принюхался, сжал в руке.
– Вода выбросила – сказал он наконец.
– Точно! Велергорф!
Седой десятник выглянул из– за двери:
– Я, господин лейтенант.
– Осмотрелись вокруг?
– Да, господин лейтенант. И кое–что есть…
– Уже знаю. А теперь коротко, ты видел какие–нибудь коптильни? Стойки для сушки рыбы или сети? Хлев с животными?
– Несколько сараев с козами и овцами, все плотно закрыты. Местная коптильня выглядит так, будто сейчас завалится, никаких стояков. Это все, господин лейтенант.
Кеннет покивал головой:
– Возьми свой десяток и идите к дому старосты. Стерегите его, пока я не приду.
– Так точно.
Он снова посмотрел на собранные сокровища. Если Волк был прав, озеро выбрасывало на берег остатки после какой-то древней трагедии. Подарок судьбы – или проклятие. Теперь понятно, почему местные предпочитали скрывать это от всех. Он пошел к хижине старосты.
В дверях чуть не столкнулся с одним из солдат Велергорфа.
– Господин лейтена… – начал стражник, но Кеннет оборвал его на полуслове. Он уже понял, поговорить со старостой не выйдет, все внутри дома воняло кровью. Он вошел внутрь.
Глава Бирта был в той же комнате, где они встретились первый раз. Его жена тоже. Лежала под стеной, в луже крови. Нескольких десятков ударов ножом, которые нанес ей муж, было достаточно для умерщвления десяти человек. Это не выглядело обычным убийством, скорее приступом отчаяния, но староста уже не мог ответить, что же им двигало. Он покачивался в петле, подвязанной к потолочной перекладине, его ноги были в дюйме от пола. В мертвых зрачках отражалось, как предсмертное обвинение, тело его жены.
Велергорф стоял у стены со сложенными на груди руками.
– Не люблю самоубийц, – бросил он коротко.
– А я убийц. Дом осмотрели?
– Да. Если был умным, а таким он и выглядел, то хорошенько спрятал свою часть найденных вещей. Может даже вне дома.
– Не думаю, Вархенн. В одном Берг был прав, они тут волком смотрели друг на друга. Каждый стерег найденное как зеницу ока, особено перед соседями за забором. Он был тут самым главным, могу поспорить - найдем в два раза больше, чем в предыдущем доме.
– Я не спорю с офицерами, господин лейтенант. Проиграю – потеряю деньги, выиграю – буду до конца жизни впереди всех идти. Что теперь делать?
– Пойдем к тому чернобородому. Староста должен был ему доверять, если всегда брал с собой. И вытащи топор из–за пояса.