Его разбудили, едва он смежил веки, причем сделали это самым грубым образом: сперва спящего вместе с тюфяком выволокли из-под телеги, а затем отдубасили палками и отпинали сапогами. Форез мог только слабо отмахиваться руками и вскрикивать:
- Вы что? Почему?
Начальник стражи каравана схватил его за шиворот и подтащил прямо к своим глазам. Оскалившись, он прорычал в лицо ошеломленному Форезу:
- Это - мой тюфяк! Это - мое место! А ты - никто, и спать будешь на голой земле под открытым небом!
С этим он швырнул Фореза на землю. И тот, поплакав и поворочавшись, заснул прямо на камнях.
Следующая неделя превратилась для него в пытку. Избитое тело болело, и Форез не мог даже позволить себе минуту отдыха. Ему приходилось ехать на лошади или идти пешком. В телегу его не пускали - из опасения, что он сожрет припасы, предназначенные для долгого пути. К голоду молодой лорд привык давно, но к такому обращению, как он полагал, привыкнуть невозможно
С этим караваном Форез расстался без всякого сожаления на самой туранской границе. Чуть позже он нанялся в следующий, где к нему относились гораздо лучше. Во-первых, теперь он мог назвать имена некоторых наемников, а во-вторых, весь его вид свидетельствовал о том, что Форез - тертый калач. Он загорел, одежда на нем пропиталась потом. На барахолке, где продавалось краденое и снятое с убитых, Форез прикупил себе кожаную безрукавку и кожаные же штаны, а также модные среди наемников сапоги с тяжелыми носками. Это повысило ему жалованье почти в полтора раза.
До Кхитая он добрался через полгода уже бывалым воином. На его счету был даже один убитый разбойник, так что вскоре некоторые молодые наемники начали ссылаться на свое знакомство с лордом Форезом. Его так и называли - "лорд Форез", как бы в насмешку. Потому что Форез, не оставляя надежды когда-нибудь завладеть наследством и войти в высшие слои общества, продолжал щеголять аристократическими манерами. Они сделались его отличительной чертой - подобно тому, как другие наемники носили серьгу или разукрашивали себе щеки татуировкой.
Кхитай открылся ему поначалу в виде бескрайних полей, залитых водой. По колено в воде бродили маленькие желтолицые люди, и у каждого к голове была привязана веревочкой плоская шляпа, соломенная, с растрепанными краями. Совсем как у нищего, который завладел теперь лачугой Фореза в Пайрогии.
Лорд Форез с интересом рассматривал поля и работающих там людей. Неужели эти крестьяне, довольствующиеся такой жалкой участью, принадлежат к тому же самому народу, который породил мудрых колдунов и удивительных каллиграфов?
Форезу доводилось видеть работу кхитайских художников - такую тонкую, что она, казалось, не под силу была грубой человеческой руке. Вероятно, таким художникам помогают духи их народа.
А может быть, продолжал раздумывать Форез, у кхитайцев все разделено: вся тяжелая работа досталась одним, а все изящество - другим?
Впрочем, он скоро изменил свое мнение, поскольку любой из крестьян, как оказалось, в состоянии был нарисовать удивительный значок с причудливыми очертаниями и объяснить, что этот значок обозначает.
Фореза интересовало, как выглядят вывески трактиров и борделей. "Чтобы не перепутать и не спросить где-нибудь на таможне девочку для услуг", - объяснил он на ломаном кхитайском, помогая себе бурной жестикуляцией. Когда кхитайские крестьяне поняли, чем интересуется этот рослый человек с круглыми глазами и для чего ему знать смысл некоторых иероглифов, их веселью не было границ. Они охотно обучили Фореза нескольким значкам, заставили десятки раз повторить звучание незнакомых ему прежде слов, а заодно напоили крепкой рисовой водкой и накормили пресным рисом.
Ошалевший от их гостеприимства, Форез отправился дальше. С собой у него была теперь горстка риса и свежая вода в маленькой фляжке.
Бывалый путешественник и бравый солдат-наемник, лорд Форез чувствовал себя как нельзя лучше. Он нигде не пропадет! То и дело он посматривал на табличку, где для него нарисовали иероглифы, чтобы получше их запомнить.
Город, который он искал, назывался Ло Фо
Небольшой городок совсем недалеко от границы, объяснил лорду Форезу старик кхитаец. Там встречаются иностранцы, так что Форез не обратит на себя слишком большого внимания.
Нужно остановиться в любом трактире. Нужно платить чуть больше, чем спрашивают, за еду и крышу над головой, тогда хозяева трактира отнесутся к постояльцу как к родному сыну и ответят на любые его вопросы.
Прожив день или два в полном безделье, надлежит узнать, где можно найти человека по имени Хань Ду.
У Хань Ду дурная репутация, потому что он содержит очень плохой бордель. Но если хозяева трактира отнесутся к постояльцу как к родному сыну, они расскажут ему даже про Хань Ду.
Оказавшись в чужой стране, Форез решил в точности следовать инструкциям своего наставника, и потому действительно остановился в трактире и начал сорить там деньгами.
Кроме нескольких чиновников невысокого ранга, которые путешествовали по важным поручениям своих начальников, в трактире обитал еще один круглоглазый. Это был рослый детина с копной черных волос и ярко-синими глазами. Не такими уж и круглыми, кстати, вечно прищуренными, словно их обладатель пытался рассмотреть чуть больше, чем открывалось простому взору.
Детину звали Конан, и выглядел он точно таким же наемником, каким был и лорд Форез. Знакомство они свели тем же вечером. Иначе и быть не могло: двое иностранцев в далеком Кхитае, в одном трактире… Да еще оба - наемники!
Форез назвал свое имя, слабо надеясь на то, что до Конана уже доходили рассказы о том, как он, Форез, храбро убил целого одного бандита.
Однако Конан только фыркнул;
- Форез? Впервые слышу.
- Меня называют "лорд Форез", - добавил наемник вкрадчиво.
- А почему? - удивился Конан. - Вот меня называют киммериец, это потому, что я из Киммерии. А ты что, настоящий лорд? I
- Может быть, - скромно пожал плечами Форез.
- А может быть, и нет! - захохотал варвар оглушительно и потребовал еще рисовой водки. Водку подавали подогретой в крошечных чашечках. Конан проглатывал содержимое этих чашечек, одну за другой в страшных количествам точно устриц, и совершенно не хмелел. Зато у Фореза все плыло перед глазами. Киммериец заметил это и дружески посоветовал:
- Ты, приятель, много этой дряни не пей. С непривычки может стать очень плохо.
Форез только двинул бровями. Оказалось, что киммериец прав. Скоро лорд уже плохо соображал, где находится и с кем разговаривает.
- Мне нужно отыскать бордель, - лепетал он.
- Ну, не сейчас же! - резонно возражал ему варвар. - Да и к чему тебе какой-то бордель? Я могу познакомить тебя с чудесными девушками без всякого борделя. Они охотно примут в объятия такого мужчину. Им нравятся мужчины с запада.
- Не какой-то бордель, а совершенно определенный, - пьяно настаивал на своем Форез. - Который содержит этот… как его… урод один… кхитаец, в общем…
Он замолчал, мучительно припоминая имя содержателя. Наконец сказал, как будто выплюнул:
- Хань Ду!
- Хань Ду? - удивился Конан. - Но у него очень плохой бордель!
- А чем он плох, а? - поинтересовался Форез.
- Женщины старые, в комнатах грязно. Угощение никудышное, - начал перечислять варвар. - Да еще и цены высокие. Бывают такие места - ни одного достоинства.
- Но ведь как-то он существует? - не унимался Форез.
- В этом сокрыта самая большая кхитайская тайна, - согласился Конан. - А для чего тебе такое место, как заведение Хань Ду?
- Мне его… порекомендовали, - сообщил Форез. И погрозил Конану пальцем: - Только - сс!
- Порекомендовали? - удивился варвар. И вдруг насторожился. Что-то почудилось ему в облике Фореза. Хоть тот и плохо соображал, но говорил весьма связно. Имелась определенная логика во всех этих высказываниях. И очень эта логика варвару не понравилась. Нутром он чуял: неспроста разыскивает бритунец этого Хань Ду.
- Ну да, - продолжал Форез. - Мой друг и рекомендовал… У меня есть друг кхитаец.
- У меня тоже есть друг кхитаец, - сказал Конан, - и он мне решительно не советовал…
- А мой кхитаец, наоборот, очень даже советовал… Как ты думаешь, если твой кхитаец против моего кхитайца… то кто победит?
Конан подумал о своем друге, кхитайском каллиграфе Тьянь-По, с которым познакомился при довольно странных обстоятельствах, в замке, полном колдовства и загадок. С тех пор им не раз доводилось вместе переживать различные приключения, и маленький каллиграф успел по-настоящему подружиться с рослым верзилой варваром.
Однако ни о чем из этого Конан не успел рассказать своему новому знакомцу, потому что Форез, упав лицом на стол, крепко заснул.
Наутро выяснилось, что стремление Фореза оказаться в борделе, пользующемся скверной репутацией, ничуть не угасло.
Напротив, проспавшись и окончательно придя в себя после вчерашнего, лорд Форез был бодр и полон планов.
- Что ты там забыл? - недоумевал Конан.
- Определенного представления о том, что именно мне требуется, пока что нет, - честно признался Форез. - Впрочем, могу намекнуть. Я проделал весь путь из Бритунии до Кхитая специально для того, чтобы повидаться с этим Хань Ду. Ну как? Что скажешь?
- Загадочно, - признал Конан. - А нельзя ли мне побольше узнать о том твоем кхитайце? Ну, о том, который присоветовал встретиться с Хань Ду…
- Отчего же… - Форез пожал плечами. - Впрочем, многого о нем я тоже сообщить не смогу. Обычный старый нищий.
- Где вы познакомились? - настойчиво продолжал расспросы киммериец.
- В Бритунии…
- Обычный нищий! - Варвар уставился на Фореза ярко-синими глазами. Усмешка расползлась по загорелому лицу варвара. - Просто старенький кхитаец в Бритунии. Такое ведь на каждом шагу встречается, не так ли?
Лорд Форез густо покраснел.
- Я хочу сказать, что в самом нищем ничего странного не было. Может быть, судьба забросила его слишком далеко от родной земли, и это обстоятельство можно счесть не вполне обычным. Согласен. Ты ведь знаешь этих попрошаек, которые прикидываются мудрецами, чтобы только разжалобить богатеньких господ!
Перед киммерийцем - даром, что тот был необразованным варваром, неотесанной дубиной, грубым наемником и пьяницей к тому же, - орд Форез чувствовал себя глупым мальчишкой. Изысканное образование и аристократическое воспитание подмогой ему сейчас никак не служили. Это не могло не раздражать.
- Итак, он пытался разжалобить богатеньких господ своей псевдо-мудростыо, - безжалостно сказал Конан. - Кто у нас богатенький? Ты? - Киммериец смерил своего собеседника с ног до головы критическим взглядом. - Не думаю! - заключил Конан таким тоном, как будто завершил врачебный осмотр и нашел пациента не вполне здоровым.
- Ну… - замялся Форез. - Я, конечно, не…
- И много он получил от тебя?
- Весь мой дом, - признал Форез. - Правда, домик так себе…
- А ты по его совету потащился в Кхитай! Не такая уж она ложная, мудрость твоего нищего кхитайца!
- Ты покажешь мне, где находится заведение Хань Ду? - рассердился наконец лорд Форез. - Или я буду разыскивать его сам!
- И наткнешься, пожалуй, на чей-нибудь нож, - пробормотал Конан. - Здесь гораздо больше негодяев, чем ты предполагаешь, дружище. Кхитайцы только с виду народ смиренников. На самом деле разбойного люда они породили ничуть не меньше, чем бритунцы.
- Или киммерийцы, - попытался пошутить Форез.
Но Конан не улыбнулся.
- Киммерийцы, возможно, и превосходят их, - вполне серьезно заметил он, - но в том, что касается всех прочих… Ладно. Провожу тебя
Они вместе покинули таверну и отправились бродить. Фореза поразило, как легко ориентируется Конан в лабиринте узеньких улочек, словно бы нарочно сплетенных в тесный клубок, как умело и вежливо разговаривает с местными. Конан был выше их на две головы самое малое, но они охотно вступали с этим великаном в беседу. Более того1 Какой-то приезжий кхитаец, чиновник невысокого ранга, заблудившийся среди лавочек, торгующих креветками, пресным рисовым хлебцем и подслащенной водой, обратился к Конану с вопросом о том, как ему выбраться к Дворцу Присутствия - месту, где заседают чиновники. Это просто потрясло Фореза. Конан показал чиновнику дорогу. Кхитаец, благодарно поклонившись, поспешил по своим делам, а Форез обратился к Конану:
- Он что, принял тебя за местного жителя?
- Возможно. - Конан пожал широченными плечами. - Меня почти везде принимают за местного.
- Боги! Как тебе это удается? Ты не похож ни на что из встреченного мною прежде!
- Это-то и подкупает, - хмыкнул Конан. - Скажу тебе больше. Некоторые чернокожие из Черных Королевств полагают, что я - негр по имени Лев Амра, жуткий пират и гроза морей.
- Негр? Боги, помогите мне! Уж не оборотень ли ты?
Выпалив это, Форез тотчас пожалел о сказанном. Гигантская ручища варвара схватила его за горло. Синие глаза блеснули у самых выпученных глаз Фореза.
- Я - Конан из Киммерии, - тихо сказал варвар. - И это все. Никогда - слышишь ты? - никогда не предполагай, что я буду дружить с духами, демонами, колдунами, оборотнями, ведьмами и прочей нечистью! Я их ненавижу. Ясно тебе?
- Ясно, - прохрипел Форез. - Отпусти же меня.
Конан разжал пальцы и пробурчал:
- Ладно.
Заведение Хань Ду предстало перед ними в конце переулка, стиснутого лотками и прилавками. Здесь пахло рыбой и водорослями, хотя до, моря было далеко.
Рыбу привозили издалека, обложив ее льдом с горных ледников. Однако эта мера предосторожности помогала не всегда. Рыба попадала в городок чуть подпорченная, и оттого острый морской запах становился еще сильнее.
Два круглых фонарика тихо покачивались над входом. В окне маячила толстая женщина с обиженно надутыми губами. Замученная худышка шваркала тряпкой по крыльцу, видимо, пытаясь придать заведению сколько-нибудь приличный вид. Удавалось ей это плохо.
Конан остановился.
- Ты по-прежнему уверен, что желаешь видеть Хань Ду?
Форез нерешительно кивнул и шагнул вперед Киммериец смотрел ему в спину и покачивал головой. Затем крикнул:
- Учти, вызволять тебя отсюда я не буду!
Форез обернулся, помахал ему рукой и исчез за обтрепанной занавеской, сплетенной из тростника.
Он очутился в небольшом помещении, где тускло чадила масляная лампа. Здесь пахло странными благовониями и дымом ароматических курильниц.
Любой знаток сказал бы Форезу, что все благовония - самого дурного качества, но для бритунца это было не очевидно, поскольку он вообще в этих тонкостях не разбирался.
Толстая женщина - та, что была видна с улицы, - пошевелилась у окна. На ней был неряшливый шелковый халат, наброшенный прямо на голое тело. Форез увидел жировые складки уставшей немолодой плоти, и ему сделалось противно.
- Ну? - сипло спросила женщина. - Ты принес что-нибудь покурить старой доброй Фу?
- Насчет Фу - определенно, - вздохнул Форез.
Женщина, не поняв его, склонила голову набок. После короткого молчания она повторила вопрос:
- Ну, так ты принес покурить для старой доброй Фу?
- Нет, - сказал Форез. - Я хочу видеть Хань Ду. У меня к нему важное дело. И если старая добрая Фу проводит меня к хозяину…
- А… - Женщина глубоко вздохнула, отлепилась от окна и двинулась к Форезу. - Ладно. Я провожу тебя.
Она зашлепала по нечистому полу босыми пятками. Форез скользнул за ней. Молодой человек старался двигаться осторожно, но все равно то и дело задевал выступающие из темноты предметы: то полочка с какими-то сосудиками окажется на пути и возмущенно задребезжит, то кованый сундук вцепится в лодыжку твердым углом. Когда Форез добрался до господских покоев, он был уже весь избит и покусан, как ему казалось. "Старая добрая Фу", естественно, не обращала никакого внимания на страдания бритунца.
- Господин! - крикнула она хрипло, обращаясь к циновке, загораживающей дверной проем. - К тебе пришел какой-то глупый верзила.
Оттолкнув женщину, Форез нырнул за циновку и остановился, изумленный.
В крохотной комнатке с низеньким потолком горели сотни миниатюрных ламп.
Светильники были сделаны в виде раскрытых цветков лотоса. Их алебастровые лепестки источали бледное сияние. По всей комнате бегали матовые пятна света.
Некоторые из ламп, как почудилось Форезу, висели прямо в воздухе. Должно быть, они прикреплены к потолку тонкими цепочками, смятенно подумал бритунец.
Он был так увлечен этими лампами, что не сразу заметил сидящего в комнате человека. И человек этот был не менее примечательным, чем светящиеся лотосы. Это был маленький кхитаеп гораздо меньше обычного человека - карлик со сморщенным раскосым и плоским лицом. Его глаза тонули в складках, зато ноздри, короткие и вывороченные, глядели с лица двумя округлыми отверстиями. Коричневые губы в окружении морщин шамкали.
Он сидел прямо на полу, где не было никакой мебели, если не считать мятого и совершенно вытертого ковра. Когда Форез присмотрелся, он не без удивления заметил остатки узоров: давным-давно ковер был изготовлен в Туране. С тех пор прошло, наверное, несколько сотен лет.
- Садись, - прошептал Хань Ду.
Форез подогнул ноги, опустился на колени, а затем устроился, как умел, на пятках.
Он приготовился рассказывать Хань Ду свою историю - о нищем, о странном совете отправиться в Кхитай, о своем путешествии… Но Хань Ду слабо махнул рукой, словно отметая подробности как нечто излишнее и ненужное.
- Оставим все, - зашелестел его голос. - Говори о главном.
- Главное? Ну… - Форез замялся. - У меня есть богатый дядя и двое кузенов. Я хочу получить дядины деньги так, чтобы они, во-первых, достались только мне, а во-вторых, чтобы никто не заподозрил меня в покушении на жизнь достопочтенных родственников. Вот и все. Это - если в общих чертах.
- Большего знать и не требуется, - захихикал Хань Ду.
Форез не верил своим ушам.
- И ты готов помогать мне? - переспросил он изумленно. - Вот так, ни о чем больше не спрашивая?
- Конечно, - заявил кхитаец.
- Но… ты ведь назовешь свою цену? - продолжал Форез. - Я не могу ведь просто так взять у тебя какой-нибудь яд или… - Он нервно огляделся по сторонам. Теперь два или три светильника раскачивались в воздухе, и Форез ясно видел, что никакие цепочки или ленты не крепят их ни к стенам, ни к потолку. Они попросту плавают в воздухе. - Или заклинание, - сглотнув, выговорил лорд Форез.
- Заклинание? - Кхитаец затрясся от смеха. - Ну нет! Я еще не настолько стар и выжил из ума, чтобы отдать в руки глупого бритунца заклинание! Ты все испортишь. Ты ничего не смыслишь в магии.
- Это правда, - не стал отпираться Форез. - Но я… ни перед чем не отступлю.
- Хорошо, хорошо… Я дам тебе одну вещицу. Тебе ничего не придется делать. Просто возьми ее и спрячь. Никому не рассказывай. Никому не показывай. Ты меня понимаешь?
Форез кивнул. Его руки прыгали от жадности. И все же он нашел в себе силы спросить:
- Но ведь ты потребуешь что-нибудь взамен?
- А как же! - произнес кхитаец и затрясся от беззвучного смеха. - Но ты узнаешь об этом после. Да, после… - Он призадумался, как будто что-то взвешивал в уме.