Конан махнул рукой, а Форез поневоле глянул на маленького кхитайца с уважением. Этот важный человечек, восседавший на лохматой выносливой лошадке с таким видом, будто готовится начать очередной урок каллиграфии у себя в храме, где жили, трудились и обучались ученики, понемногу начинал вызывать у лорда Фореза странные чувства. Молодому человеку казалось, что его дурачат, и в то же время он догадывался о том, что его спутники - не простые люди. Далеко не такие простые, какими хотели бы выглядеть.
Позднее, на привале, Конан тихо спросил у Тьянь-По:
- Неужели ты действительно слышал, как я говорил о твоей ненасытности с женщинами?
Каллиграф покачал головой.
- Конечно, нет. Я догадался.
- Как?
- Ну… Ты всегда об этом говоришь, когда хочешь произвести впечатление.
Конан сжал кулак и занес его над головой кхитайца, одновременно с тем скорчив ужасную рожу. Тьянь-По засмеялся.
- Изумительно, Конан! Я никогда не пожалею о том, что пригласил тебя охранять мою персону
У моря Вилайет начинался самый опасный участок пути. Здесь давно хозяйничает банда Аббаза. В последний раз Конан сталкивался с Аббазом и его людьми чуть севернее, однако хитрый гирканец никогда не нападает дважды на одном и том же месте.
- Хорошо бы нам проскочить незамеченными, - проворчал Конан, когда впереди показались небольшие, убогие селения солеваров. - Не знаю, где теперь промышляет мой приятель, но встречаться с ним я определенно не желаю.
Однако этому благому пожеланию не суждено было сбыться.
Купцы из Хоарезма прибыли к солеварам почти одновременно с кхитайцем и его спутниками. Конану это обстоятельство не понравилось с самого начала. Где соль - там и кровь, рассуждал киммериец и оказался убийственно недалек от истины.
На большие плоскодонные баржи грузили соль в бочках. Одну за другой переносили ее костлявые, жилистые грузчики, обнаженные по пояс, в широченных штанах. За их работой надзирало двое хоарезмийцев с бичами. Грузчики, надо отметить, не были рабами - они получали плату за свой труд.
Однако этот факт не мешал им оставаться ленивыми и вечно недовольными. Поэтому надсмотрщики, бранясь на чем свет стоит, подгоняли их бичами.
Конан поглядел на картину, представшую его взору, хмуро, без удовольствия. Ему вообще не правилось, когда кого-либо подгоняют бичом. Независимо от того, заслужил ли человек дурного обращения или просто сделался случайной жертвой чужой жестокости.
- Пойдем, - сказал своему другу Тьянь-По. - Эти люди сами нанялись на работу. Они в состоянии отвечать за себя.
- Я и не собирался за них вступаться, - фыркнул Конан. - Еще чего не хватало! Нет, мне не нравится другое… Они слишком долго копаются. Как будто ждут чего-то.
- Ну да? - усомнился кхитаец.
Третий участник похода, лорд Форез, подъехал ближе, чтобы слышать, о чем говорят его товарищи. Конан не стал делать тайны из своих наблюдений.
- У меня складывается такое впечатление, будто грузчики нарочно долго возятся с работой. Вероятно, ждут, пока подойдут их сообщники.
- Какие сообщники? - не понял Форез.
- Полагаю, грабители, - сообщил Конан, не моргнув глазом. - Я знаю по крайней мере три банды, что разбойничают в здешних краях. Полагаю, есть и еще. Но скорее всего скоро мы увидим самого Аббаза.
- Мы ведь не станем выручать хоарезмийских купцов? - спросил лорд Форез. - Мне кажется, у нас для этого маловато сил.
- Хоарезмийские купцы - вполне взрослые и ответственные люди, - согласился Конан. - Они шли на риск сознательно. И если они так глупы или так скупы, что не обзавелись подходящей охраной, то это их беда. Не моя. И не наша, - добавил варвар
Он поднял голову и прищурил глаза-
- Ага! - воскликнул он. - А вот и наши друзья. Легки на помине.
Степь покрылась облаками, которые быстро приближались. Конан прикидывал, сколько врагов может насчитываться в банде, и в конце концов объявил:
- Человек пятьдесят, не меньше.
Он ударил лошадь пятками и поскакал к причалу. Грузчики как раз побросали бочки и потянулись за кинжалами, которые прятали на поясе. Размахивая мечом, варвар на коне влетел на причал и снес голову ближайшему из бандитов.
Надсмотрщики закричали. Один из них растерялся и бросился бежать, и бандит успел метнуть кинжал ему в спину, так что надсмотрщик споткнулся и рухнул лицом в воду. Однако второй широко размахнулся бичом и выбил нож из руки третьего из бандитов. Конан подоспел вовремя, чтобы отсечь нападающему руку.
- Беги! - крикнул он человеку с бичом. - Предупреди своих! Аббаз! Это Аббаз!
Дважды просить не пришлось Человек бросил бич и помчался в поселок, где находились купцы.
Банда между тем приближалась. Из поселка навстречу разбойникам уже скакали охранники купеческого каравана. Конан быстро окинул их взглядом. Да, купцы из Хоарезма хорошо знали, куда отправляются и кто им может повстречаться. В охране находилось не менее сорока человек, и все - очень хорошо вооружены.
Конан без колебаний встал в их ряды.
Стычка началась сразу, едва только кони столкнулись грудью. Никто не остановился даже для того, чтобы выстрелить из лука. Размахивая мечами и дико визжа, гирканцы набросились на солдат. У бандитов имелось небольшое превосходство в численности, однако солдаты, несомненно, обладали куда более крепкими доспехами. Гирканские сабли скользили по тяжелым кирасам.
Впрочем, бандитам не впервой сталкиваться с подобным врагом. Они целили удары не по людям, а по лошадям. Оказавшись на земле, тяжеловооруженный всадник делался беспомощным. Ему предстояло высвободиться из стремян, выбраться из-под грузного коня, упавшего набок и придавившего седока. Да и поднявшись на ноги кавалерист не чувствовал себя вполне уверенно. Доспех мешал ему, сковывал движения.
Конан, одетый, как и люди Аббаза, в куртку из твердой вываренной кожи, двигался куда быстрее, чем солдаты из купеческого каравана. Он носился среди врагов, как молния, и разил без устали налево и направо. Казалось, невозможно уйти от удара длинным прямым мечом, сверкающим в руке варвара, как молния.
Форез вместе с Тьянь-По приблизились к месту схватки.
- Хочешь участвовать? - спросил кхитаец своего спутника.
Лорд Форез покачал головой.
- Меня почти наверняка убьют, - признался он. - Я не слишком хороший боец. В отличие от твоего друга. Никогда не видел, чтобы человек так владел мечом! Он непобедим.
- Надеюсь на это, - вздохнул Тьянь-По. - Вероятно, не было другого способа проехать мимо озера Вилайет, если Конан ввязался в схватку… Вообще-то он весьма миролюбив.
Последнее заявление каллиграфа заставило бритунца посмотреть на него с изумлением и передернуть плечами. Лорд Форез сильно сомневался в том, чтобы могучий, самоуверенный и довольно раздражительный варвар мог быть "миролюбивым". Впрочем, всегда остается возможность того, что кхитаец вкладывает в это понятие какой-то совершенно особенный, кхитайский смысл, недоступный для сознания человека закатных стран.
Схватка заканчивалась. Аббаз, как всякий разбойник, не стремился пасть со славой и сберечь свою честь. Увидев, что перевес на стороне солдат, он попросту гикнул и пустил своего коня искачь, спасаясь бегством. Уцелевшие разбойники поскакали за ним. Несколько солдат вздумали было преследовать Аббаза, но скоро вернулись обратно. Не имело смысла забираться далеко на территорию врага, где бандиты, несомненно, нападут снова.
Конан тяжело переводил дыхание. Не такой уж он непобедимый, как это могло показаться со стороны. Меч Аббаза задел его по ребрам, и рана ил боку обильно кровоточила. Она не была опасной, но сильно болела.
Несколько солдат были убиты, пятеро - ранены. Прочие устроились отдыхать - попадали на землю, кто где стоял, и потянулись за флягами. Двое или трое бродили по полю битвы и рассматривали погибших разбойников. Большинство людей Аббаза были одеты в настоящие лохмотья, и только оружие у них было превосходным.
Солдаты собирали сабли и кинжалы, чтобы затем разделить их между всеми по справедливости.
Командир отряда наемников отправил четверых солдат копать могилы для их погибших товарищей, а сам приблизился к Конану.
- Нужна ли тебе помощь? - спросил он, глядя, как киммериец зажимает рану.
- Как ты думаешь? - фыркнул Конан.
- Подними руки, я гляну, сильно ли тебя порезали.
Конан послушно развел руки в стороны. Командир солдат, бывалый воин, отвел в сторону полу кожаной крутки, обнажил бок варвара, осторожно прикоснулся пальцами.
- Как ты и думал, - сказал он киммерийцу. - Порез сильный, но кость не задета.
- Ага, - сказал Конан. - Именно так я и думал. У тебя в отряде есть врач?
- У нас каждый сам себе врач, - сурово сообщил командир.
- Ладно, попрошу своих, - сквозь зубы процедил Конан.
- Я не поблагодарил тебя, - молвил командир отряда.
- Ну так поблагодари! - взорвался варвар. - Проклятье! Мне больно, я устал, хочу есть, я спас вашу шайку от Аббаза - во всяком случае так мне представляется, - а здесь полным-полно чудесного оружия… Например, вон та пара сабель…
- Они твои, - без колебаний произнес командир.
Конан протянул руку, и командир наемников вложил ему в пальцы рукояти сабель. Затем хлопнул киммерийца по ладони и ушел.
- Ну как ты, Конан? - подбежал к другу Тьянь-По.
- Останови мне кровь. Потом я хочу есть. Потом - спать. Наутро едем, - отрывисто сказал Конан.
Ему подвели лошадь и помогли забраться в седло. Трое спутников отъехали от селения солеваров на десять полетов стрелы и там устроили лагерь.
Форез привез свежей воды в большом бурдюке и недавно выловленной в озере рыбы.
- Кто это был? - спросил лорд Форез у варвара, когда тот, с тугой повязкой на боку, умытый, с хрустом поглощал рыбу, перемалывая крепкими челюстями не только кости, но и плавники и хвосты.
- Просто Аббаз, - сказал Конан. - Плюгавая угроза здешних мест. Разбойник. Ничего интересного. Нам просто не повезло. Надо было сразу дать деру, едва мы заметили купцов. Это как с рыбной ловлей: где косяк всякой мелюзги, там и хищники…
- Не такой уж он и плюгавый, - возразил лорд Форез. - Кажется, он убил человек пять.
- И потерял пятнадцать! - возразил Конан - Так не сражаются. А теперь скажи мне, лорд Форез, ты действительно лорд?
- По происхождению - да, - признал Форез.
- А по образу жизни - босяк, не так ли? - Конан прищурился. - Ты ведь трус! Почему ты не вступил в битву?
- Ну… справились ведь без меня, - уклончиво ответил Форез.
- Справиться-то справились, но разве тебе не хотелось обнажить меч и пустить кому-нибудь кровь? - осведомился варвар, чуть шевеля верхней губой, точно волк, почуявший добычу.
- Нет, не хотелось, - честно признал Форез. - Я человек миролюбивый. Если там ядом кого-нибудь или хотя бы удавкой… Но бросаться в битву… Его передернуло.
- Боишься крови?
- Скажем так, не люблю, - Форез вздохнул. - Да, я испорченный лорд. Говорят, знатные люди постепенно вырождаются. Должно быть, я из тех, которые уже выродились. Но что поделать! Я ведь жив! Народился для чего-то на свет, хожу вот по миру… Хочу быть счастливым. Разве я виноват, что не люблю битвы?
- Наверное, не виноват, - проворчал Конан, - но только меня от этого тошнит.
Он улегся удобнее и сразу же захрапел, чуть приоткрыв рот.
- Мало ли от чего меня тошнит, - прошептал Форез.
- Ты не в том положении, дружок, чтобы оповещать остальных о том, что тебе нравится, а что - нет, - напомнил ему Тьянь-По. - Пока здесь Конан, помалкивай. Конан-варвар - будущий король. Даже если сейчас это будущее и представляется слишком отдаленным, почти нереальным.
- Король? - поразился Форез.
Тьянь-По кивнул несколько раз.
- Именно, дружочек. Король. Он верит в то, что рано или поздно завоюет себе трон. А ты? Каким ты видишь собственное счастье?
Форез криво пожал плечами.
- Свой дом. Сад… Женщины. Возможно, одна женщина. Супруга. Слуги. Вкусная еда. Никаких забот. Никаких дел. Никаких усилий. Мягкое ложе. Полный дом домашних животных. Слуги…
- Слуг ты уже называл, - сказал Тьянь-По.
- Я хочу быть бездельником, - подытожил Форез. - Жить без забот и умереть стариком.
Тьянь-По махнул рукой.
- Ты был прав, лорд Форез, аристократия вырождается! Даже мои стремления простираются гораздо выше, а ведь я - простой каллиграф.
- Да? - переспросил Форез. - И каковы же твои высочайшие стремления, каллиграф?
- Я хотел бы стать старшим каллиграфом при императорском дворе! - объявил Тьянь-По победоносно. - Признайся, Форез, ты на такое не замахивался даже в самых дерзновенных своих мечтах!
Возвращение в Бритунию разлучило троих спутников. Тьянь-По отправился прямиком в королевский дворец, и Конан, проследив за тем, чтобы его кхитайского друга приняли там как следует, нашел себе приличную гостиницу. Денег, полученных им от Тьянь-По (точнее, от кхитайского императора, который снабдил своего посланца немалыми средствами), было довольно для того, чтобы обеспечить себе пару месяцев беззаботного существования в Пайрогии.
Форез, с которым кхитаец расплатился куда более скромно, буркнул пожелание, которое можно было бы счесть "добрым" и "дружеским" только при наличии очень сильно развитого воображения, и отправился к себе в лачугу. Лорд Форез понятия не имел о том, чего стоило ожидать от старика-нищего, которому он оставил свой дом.
Однако то, что предстало его взору, превосходило любые, даже самые смелые фантазии.
Снаружи лачуга выглядела такой же убогой, как и всегда. Но после долгого путешествия, во время которого лорду Форезу довелось повидать самые разные города, "родовое гнездо" показалось ему особенно жалким и отвратительным.
Если старик кхитаец и был дома, то никаких признаков жизни он, во всяком случае, не подавал. Это показалось Форезу немного странным. Конечно, днем кхитаец мог бродить по улицам, но сейчас был уже вечер, и старику следовало отдыхать. В конце концов, разве не для того он попросил у Фореза разрешения пожить в его доме, покуда хозяин лачуги путешествует?
Скрипнув зубами, Форез наконец решился заглянуть внутрь.
Обычно дверь лачуги запиралась на хлипкий замок, а то и вовсе стояла нараспашку. Но на сей раз Форезу не удалось открыть ее сразу. Что-то держало ее изнутри.
Он дернул сильнее. Никакого результата.
- Проклятье! - взревел Форез, разбегаясь и стукаясь о дверь всем телом.
Послышался треск, как будто кто-то разрывал прочную ткань, и дверь наконец распахнулась. Форез ворвался в комнату. Однако, против всех ожиданий, он не пролетел через всю комнату и не стукнулся о противоположную стену.
Он как будто упал лицом в тюфяк, поставленный торчком. Мягкая шелковистая ткань коснулась его щеки. Пружинистая перина приняла на себя удар.
Форез пробормотал невнятное проклятие и отпрянул. Ему почему-то не слишком понравился этот "тюфяк". К тому же "ткань" была хоть и 1ладкой, но чуть влажной и к тому же слегка прилипала к коже.
Он пошарил в темноте руками, пытаясь най-1И границы "тюфяка". Бесполезно. Вся комната была перегорожена.
Наконец Форез выбрался наружу и сделал факел из палки и собственного рукава, в спешке оторванного от ветхой рубахи. То, что осветило пламя, было поразительным: вся комната оказалась заполнена паутиной.
Тонкие, поблескивающие в свете факела сероватые нити, тянулись во всех направлениях, сплетались, скрещивались, свивались в клубки и свисали прядями.
Их было так много и они были настолько прочны, что человек мог повиснуть в этой паутине без риска упасть (что несколькими минутами раньше и продемонстрировал лорд Форез).
- Проклятье! - пробормотал он. - Как такое могло случиться?
Он отступил на шаг, держа факел, как меч, наготове. Если попытаться сжечь паутину, то вместе с нею, несомненно, загорится и лачуга, и тогда Форезу негде будет ночевать. Кхитаец, конечно, дал ему денег…
Ах, этот кхитаец! Хитрая бестия. Форез попытался было заключить союз с Конаном против косоглазого. Отвел как-то раз киммерийца в сторону - это произошло в самом начале их совместного пути обратно в Бритунию, - и предложил:
- Кхитаец везет с собой деньги и подарки от своего императора. Что если двум белым людям объединиться и отобрать у этого малыша все сокровища? Уверен, в его мешках окажется добра довольно для нас обоих. Что скажешь, Конан?
Конан молчал, изучающе поглядывая на своего спутника.
А лорд Форез даже раскраснелся, представляя себе, какое богатство его ждет.
- Нет, ты подумай, Конан, подумай хорошенько! - настаивал он. - Мы же завладеем сокрови…
Завершить фразу он не успел. Пудовый кулак варвара обрушился ему на голову и прервал поток красноречия.
Затем, дождавшись, чтобы бритунец перевел дыхание, проморгался, откашлялся и вообще обрел разумный вид, Конан проговорил:
- Нет.
И больше к этой теме не возвращался.
Зато удвоил бдительность. Впрочем, эта предосторожность оказалась излишней - бритунец был человеком понятливым и дважды одной и той же ошибки не совершал. Нет так нет. В отличие от многих и многих, лорд Форез умел понимать отказы.
Одно время лорд Форез опасался, что Конан расскажет об их разговоре Тьянь-По. Но нет. По крайней мере, отношение кхитайца к наемнику-лорду ничуть не изменилось. Тьянь-По оставался все тем же: сдержанным, веселым, с детской улыбкой, ослиным упрямством и выносливостью обозной шлюхи.
Правда, заплатил он своему второму охраннику гораздо меньше, чем Конану. Но и это имело свое объяснение: ведь Конан сделал для Тьянь-По гораздо больше, чем лорд Форез!
Эти денежки Форез хотел приберечь. Жаль будет потратить их на гостиницу в своем же родном городе! Ему необходима приличная одежда. Та, что хранится дома в сундуках, давно уже истрепалась. Не говоря о том, что она вышла из моды.
Нет, сжигать паутину вместе с домом он не станет. Воткнув факел в землю перед порогом, лорд Форез извлек из ножен меч. Размахнулся.
И изо всех сил рубанул по паутине.
Послышался адский скрежет, как будто сталь коснулась не тонких ниток, а железных цепей. Несколько нитей оказались обрублены, и Форез, приободренный, нанес второй удар.
- Эй ты! - возмущенно заорал хозяин хижины, прилепившейся по соседству. - Какого дьявола ты тут делаешь? Все приличные люди давно уже спят!
Форез, не отвечая, продолжал рубить. Проснулись и в других лачугах и везде принялись вопить:
- Дайте поспать!
- Перестань скрежетать!
- Что он там делает? Перережьте ему глотку!
- Замолчите, я спать хочу!
- Сами замолчите, я тоже спать хочу!
Следующий удар Фореза сопровождался не только скрежетом, но и диким криком. Кричало явно живое существо. Хуже того - из паутины хлынула кровь.
Форез в ужасе отскочил. В свете факела видно было, как черная густая кровь широкой струей вытекает из хижины и разливается вокруг.
- Что это? - пробормотал Форез, отходя в сторону. Он поднял голову и увидел перепуганные лица своих соседей - ничтожных нищих людишек, с которыми никогда не общался. - Боги мои, расскажите мне, люди, что же здесь произошло?
Большинство довольствовались тем, что шум прекратился, и скрылись в своих домах.