В общем, фонарики запустили, и они долго летели куда-то за Великую, покачиваясь мерцающими огоньками в ночном небе.
Когда, набегавшись, навалявшись в снегу, отбиваясь от численно превосходящих сил веселых и сумасшедших девчонок, решивших "намылить" нас с Федором (Герда при этом пыталась всех подряд зализать до смерти), уставшие и счастливые, мы ввалились во флигель шумной компанией, какое-то время было просто не до разговоров. Все проголодались и смели все со стола.
Потом был сюрприз. Шейла заказала, оказывается, огромный торт, причем с доставкой на дом и к определенному времени. Правда, меня основательно насторожили остановившиеся около дома санки. Но все быстро разрешилось, и довольная девчонка внесла в дом здоровенную коробку.
– Муж, принимай! Ты чего как не родной! – Эта шатенистая вредина сунула мне, едва успевшему спрятать револьверы обратно в кобуры, тортик и принялась вновь разоблачаться.
– Держи, режь. – Мне всучили немалый тесак и заставили резать торт, на который облизывались Грессия и Кетлин, да и Вера с Шел были явно неравнодушны. Впрочем, я сам очень люблю сладкое, да и Федька не откажется. Хотя именно сейчас он больше Кетлин занят, а та делает вид, что он ей совершенно неинтересен.
Когда от торта, к моему удивлению, осталось только воспоминание, ко мне с одной стороны привалилась Шейла, а сзади обняла за шею и прижалась к спине Вера. И так с легкой угрозой спрашивает:
– И куда это ты собрался, муж? Какая такая команда тебе нужна?
– Да вон Федя меня зовет в некрополь, за артефактами. Мол, не помешает дополнительный доход. – Я устроил голову поудобнее на высокой груди Веры и притянул к себе Шейлу. Блин, семейная идиллия.
Шелкнули часы, перешагнув очередной час. Герда, лежащая на своем любимом месте около камина, лениво подняла голову и гавкнула на реплику древнего механизма.
– Если поедешь, то мы с тобой. Мне Шел все уши прожужжала рассказами о подземном озере, тоже хочу посмотреть и искупаться. – Вера задумчиво массировала мне голову. – Надоел город, охота развеяться немного. Ты-то вон мотаешься то туда, то сюда. А я тут как привязанная, то в больнице, то в нашем центре. Надоело!
– Вер, ты не понимаешь, это может быть опасно… – попытался я отговорить жену, точнее, жен. Ибо Шейла точно не отстанет. Она признала Веру старшей и ей особо не перечит, зато спорит и ругается со мной. А если эти две красавицы что-то решат на пару – все, туши свет. Точно своего добьются. И чаще всего, что меня добивает, Герда становится на их сторону.
М-да… я был излишне оптимистичен. Веру и Шейлу я не уговорил. Но им на хвост упали hermanita и Кетлин, и вчетвером они нас с Федей сгрызли в труху. Так что едем на двух санях, вшестером. Плюс двое конных, из тех ребят, что меня и Шел выручали. Итого восемь человек и голована. Выезжаем послезавтра, на рассвете.
За это время Вера и Шел отпросятся у дока Хьюи, затем, уже с Грессией, договорятся у себя в салоне, частью оставив клиенток на новенькую помощницу, а частью перенеся процедуры на неделю.
Как Вера высказалась, "клиент всегда прав, да, но его права определяю я". Вот так, и никак иначе.
Впрочем, док Хьюи готов целовать моих жен в любую ягодицу по очереди за медкапсулу и кое-какие приборы, что мы за деньги, естественно, передали больнице.
Да, насчет моих жен… Шел теперь знает про подключенные "сетки" у меня и Веры. Также про это знают Кетлин и Грессия. И судя по всему, Сэм готов и их вербануть. Ну а что? Шел, Грессия и Кетлин – это самые близкие нам с Верой люди. Ну, еще Федор. Учитывая, что он ушел под ручку с Кетлин, провожая до дома Грессию, у него с моей сестренкой-оторвой вполне может все сладиться. Причем на полном серьезе. Зеленовласая желтоглазка каким-то образом умудрилась зацепить Бирюкова. Может быть, своей третьей сиськой?
Я особо не переживал, что девчонки поедут с нами. Прошли две недели серьезных снегопадов, поглядел я на снежные заносы под тем берегом. Там ни конный, ни пеший особо не разгонится. Нет, лыжники-то пройдут, но, насколько я знаю, среди бандитов с той стороны не принято ходить в набеги на лыжах. И не уйти от погони, и хабара не увезти.
Да здесь, в городе, тоже спокойнее просто относительно. Герда теперь меня одного точно не отпустит, она мне это абсолютно серьезно передала, и не один раз. А оставлять Веру и Шел одних… Евгению-то убили, прямо в номере. М-да, вот так, вытащили девчонку с того света, а здесь напоролась на отморозков прямо в городе. Я, когда вешали выжившего бандюгу, стоял и думал. Так сказать, о бренности бытия.
Самое интересное я застал, когда проводил Федю с девчонками и вернулся домой.
В камине негромко потрескивали небольшие полешки, играя загадочными бликами на стенах и мебели, заставляя сверкать глаза Веры и Шейлы, которые успели переодеться и теперь сидели в глубоких креслах напротив огня, закинув нога на ногу. Обе мои супруги держали в руках стаканы с бренди и покачивали ногами, играя полуснятыми туфельками. У обеих подолы платьев хитрым образов задрались несколько выше колен, заставив меня замереть от открывшегося вида.
Еще при этом вредины меня как будто не замечали, негромко говоря о чем-то своем, прекрасно зная, что я их великолепно слышу.
И тут Герда, поглядев на меня, переслала мне образ шкодливо играющего щенка. После чего прошла к камину и резко отряхнулась, учитывая, что она до этого лазила в сугробах и набрала в шерсть немало снега. Эффект был, скажем так, заметным.
Девушки взвизгнули, подскочив в креслах.
– Герда, сеструха, ты что творишь?! – Вера, смеясь, встала и обняла головану. – Ты чего нам всю романтику рушишь?
Та в ответ лизнула мою старшую супружницу точно в кончик носа и махнула пару раз хвостом. После чего спокойно улеглась возле камина, всем своим видом показывая, что она хорошая девочка и к этому небольшому переполоху отношения совершенно не имеет.
– Девчонки, какие вы красавицы. – Я наконец разоблачился и, подойдя к креслу, которое освободила Вера, уселся в него. Поймал проходившую мимо девушку за руку и, притянув к себе, усадил на колени. Обняв, зарылся лицом в гриву черных волос и на какое-то мгновение так и замер.
Справа на подлокотник кресла села Шейла. И обняла меня, прижавшись упругой грудью к моему плечу.
Вера, чуть отстранившись, глянула на меня своими синими глазищами, в которых мерцали отблески огня.
– Матвей. Ты как, детей любишь? Подними челюсть, это просто вопрос! – Мне пальчиком приподняли подбородок, заставив клацнуть зубами. И засмеялись на два голоса.
– Детей люблю. – Засмеявшись, я тихонько укусил Веру за шею.
– Не кусайся, знаешь ведь, я щекотки боюсь. – Девушка резко дернулась, и в образовавшийся между нами небольшой зазор упала Шейла, взвизгнув при этом. Да так четко упала, что прямо перед моим лицом оказалось ее декольте со всем очень и очень соблазнительным содержимым. Особенно если учесть, что и у Веры и у Шел под платьем, судя по всему, ничего не было.
Вера тем временем освободилась от моих рук, встала и одним движением сняла платье, оставшись только в туфельках.
– Ну, раз ты детей любишь, то бери эту красотку на руки и неси за мной. Потренируемся в их производстве. Да как следует, а то в дороге или в этом вашем некрополе вряд ли получится, – после чего повернулась и пошла к кровати.
Роскошная у меня жена – длинные ноги, круглая попа, красивая спина с тонкой талией и волна черных волос ниже плеч. Да и Шел великолепна, ничем Вере не уступит. С такими барышнями детей делать – одно удовольствие!
И потому, подхватив пискнувшую девушку, притворившуюся слабой и беззащитной, на руки, я встал с кресла и пошел за Верой. Ночка, судя по всему, будет жаркой, даром что на улице метель начинается.
– Какая красотища! – Вера восхищенно смотрела на светящееся зеленым озеро, бросив на каменистую землю свой рюкзак. Ладно хоть винтовку так же не бросила.
– Уф, здесь жарко. – Грессия стянула с себя полушубок из волчьей шкуры, бросив его на камни. Туда же улеглась шапка, после чего девчонка подошла к озеру и коснулась воды. – Теплая! Шел, ты на самом деле рассказывала правду! И-и-и-и!
После чего началось некоторое сумасшествие. Девушки в темпе вальса разоблачались, при этом швыряя свои вещи как попало, и плюхались в воду с истошным и восторженным визгом. Гулко гавкала голована, прыжками носясь по мелководью, вздымая облака брызг.
– Чокнутые бабы, чего устроили. – Ко мне подошел Федор и с усмешкой поглядел на творящееся безобразие. Кивнул на коновязь, которую мы сделали в прошлый раз. – Давай организуем лагерь – и наверх, за добычей?
– Давай. – Я оторвался от созерцания купающихся девушек и повернулся к Бирюкову. – Сани оставим снаружи? Чего их сюда тащить, просто припасы занесем.
– Точно. Рихард, Серхио, давайте, разгружаемся – и за добычей. – Федька хлопнул по плечам парней и направился к выходу из пещеры. Обозначенные парни отправились за ним, следом пошел я. Оглянулся на озеро.
Вера заплыла на середину и сейчас лежала на спине, раскинув руки. Шел играла с Гердой, а Грессия и Кетлин устроили догонялки, хохоча и носясь по мелководью, расплескивая воду и тряся сиськами.
Хорошо, что наши с Федором партнеры особо девками не интересуются, гомики они. Точнее, настоящие боевые педерасты.
Ребята служили в Третьем Римском Легионе, правда, в разных когортах. Так что по боевой подготовке мне если и уступают, то немного. Нет, именно сейчас я их превосхожу на голову. У меня тактическая "сетка" полностью работоспособна, да еще Герда способна помочь. У легионеров таких возможностей нет. Но они грамотные вояки. Интересно, как они тогда умудрились выжить? После Хорийского-то инцидента? Легионеры тогда насмерть стояли, отказавшись подчиняться приказам метрополии. Не интересовался я, бойня там была еще та. Хорошо, что абордажники Корпуса морской пехоты в ней не участвовали. Нет между нами крови.
Конечно, то, что они не той ориентации, мне не сильно нравится, но это не мое дело. Они меня вытащили с зимовья, Федор с ними несколько раз ходил в поиски в города Прошлых, так что ребята надежные. А то, что их девичьи задницы не интересуют, – так в нашем случае это только на пользу.
Сзади опять оглушительно завизжали-заорали. Оглянувшись, я увидел, как Герда вцепилась в трусики Кетлин, стягивая их с хозяйки. Ладно, пусть оторвутся девки.
И, ухмыляясь, я пошел к саням. Дел немало, надо лагерь разбить, дров притащить, готовить начать. Зимний день короток, надо успеть.
Успели. И даже сани затащили в пещеру, поставив их около входа. Коняг поставили там же – все едино около выхода постоянно будем дежурить, так что волки не страшны, зато конским навозом вонять не будет. Экология – она порой такая хреново пахучая.
Устроив лошадок, сделали хорошую лежку около входа, чтобы и лежать было удобно, и не подобраться незаметно. Хотя, прямо скажем, это сложно сделать, мы с Федором по очереди просматриваем земли вокруг с орбиты. Местечко, правда, не самое лучшее, именно тут есть несколько перерывов. Спутники – они были расположены без учета стопроцентного покрытия именно этой территории. Ну да ничего, это не очень страшно, максимум пять часов перерыв. По нынешним зимним условиям любой серьезный отряд с того берега спутниковая группировка обнаружит заранее, успеем приготовиться. А там и подмогу с орбиты вызову, совершенно не чинясь. Мне сейчас не то что можно, а даже положено.
На костре булькала пара котлов, распространяя вокруг запах гречневой каши и мясной похлебки с черными бобами, сушеными томатами и чили. Откуда я знаю? Так это я кашеварил, пока девки сначала плескались, а потом долго лежали на камнях около озера, отдыхая и обсыхая.
Потом все вместе дружно молотили ложками по мискам. Девушки едят словно птички, заботясь о фигуре? Ну, если страус птичка, то тогда вероятно. По паре мисок похлебки, по миске каши, здоровенная кружка с крепчайшим и сладким чаем… каждая. Я меньше съел, а девчонки валяются вокруг костра на кошмах и щурятся довольно, как кошки.
Рихард отправился на дежурство, его напарник пошел с ним. А Кетлин, глянув на ушедших парней, с интересом спросила у меня:
– Матвей, ты ведь не любил гомиков? Прямо терпеть не мог, когда с Евой встречался. Что изменилось?
– А ты откуда знаешь, что он не любит педиков? – засмеялся Федор, приваливаясь к камню и доставая из кармана сигару. – Может, он маскируется так? Вон женился на двух красотках. А в душе… эй, ты чего творишь, я же пошутил! А-а-а! – С ревом Федька пролетел около шести метров и плюхнулся в озеро, подняв кучу брызг.
– Я тоже пошутил, – ответил я, глядя, как Бирюков выбирается из воды.
– Чокнутый. Я тебе что, птичка летать тут?
Мокрый как мышь Федор зло выкинул промокшую сигару и под смех девушек начал стягивать мокрую одежду.
Под негромкую ругань напарника я вернулся на свое место и взял кружку с чаем.
– Он с двумя своими товарищами разгромил притон, неподалеку от нас. Чокнутые гомики курнули и предложили им любовь. А Матвей и его друзья были слегка пьяные и разогнали полсотни голубых. А потом сожгли сам притон.
– Эти парни никому не навязываются, никого не соблазняют. Они отличные бойцы и хорошие товарищи. Они стреляли по бандитам, когда на город напали соединенные банды, в числе других мужиков ополчения, и стреляли очень хорошо. Так что их постельные дела меня не касаются. Я ответил на твой вопрос, сестренка? – Одним глотком допив чай, я поставил кружку на камень и, встав, пошел наверх, в некрополь. Своим вопросом Кетлин опять умудрилась перевернуть мне душу.
Кто я? Что делаю? Я ведь, кроме как убивать, толком ничего не умею. Ну, разве пилотом-внутрисистемником могу, этого не отнять.
Я зло ударил по колонне, выбив кусок камня. Блин, кто я сейчас, что я сейчас такое? Куда делся тот веселый и слегка сумасбродный парень, которого любила Ева? Почему я сам себе порой кажусь боевым роботом?
Меня толкнули в колено, и Герда обдала волной обожания.
– Я тебя тоже очень люблю, зверюга. – Присев на колено, я обнял головану.
– А нас? – Из тени вышли Вера и Шейла и подошли к нам. Интересные дела, а ведь я, со своим супер-пупер слухом, не услышал их шагов. – Мы-то тебя любим, Матвей Игнатьев. Что бы ты ни думал. А любишь ли ты нас?
Поглядев на спрашивающую Веру, на держащую ее за руку Шел, я встал и уселся на ложе, подвинув лежащий на нем костяк. Герда уселась у ног и с усмешкой глядела на девушек – мол, чего глупые вопросы задаете?
– Матвей, тебе не кажется, что он может обидеться? – Шейла указала на сдвинутый мной костяк, чей череп от толчка повернулся набок и раззявил клыкастые челюсти, будто усмехаясь.
– Он? Это тело принадлежало девушке, Шел. – Я усмехнулся. – Нет, она точно не обидится, Шел.
– А ты откуда знаешь? – Вера достала из кармана фонарик и пару раз качнула рычагом, рассматривая останки.
– А Хранитель сказал. Только не визжать, дорогие мои. – Встав, я полуобнял жен и развернул их лицом к проявившемуся призраку.
Но несколько недооценил реакцию. Вера, взвизгнув, одним прыжком оказалась у меня на руках, а Шел примерно с таким же визгом – у меня за спиной, прижавшись к ней и ощутимо подрагивая.
– Вы чего? – Я удивленно поглядел на зажмурившуюся от ужаса Веру. Оглянувшись, посмотрел на такую же испуганную Шейлу. – Девчонки, не надо бояться. Это Хранитель некрополя, но он подчиняется мне. Как, впрочем, и управляющий контур.
– Это что, голограмма? – Шел, осмелев, выглянула у меня из-за спины.
А Вера, открыв один глаз, поглядела на Хранителя, прошедшего сквозь колонну и удаляющегося от нас, и только тогда открыла второй глаз и перестала меня душить.
– Матвей, еще раз так пошутишь – мы тебя убьем!
– Ага, – выдохнула Шейла с облегчением, глядя на исчезающего Хранителя. – Затрахаем до смерти.
– Ну, хоть умру счастливым. – Я усмехнулся, опуская на землю старшую жену. – А что касается вашего вопроса, девушки…
– Да-да, Матвей, отвечай. Любишь ли ты нас? – на этот раз спросила Шейла.
– Да, люблю. Вы мой якорь в этой жизни. Вера, без тебя я точно влип бы куда-либо и либо сдох как собака бездомная, либо моим именем сейчас пугали бы детей. Да-да, Мария-Изабелла-Вера-Катерина Круз де ла Кортес, именно ты дала мне смысл в жизни, не дала уйти в темноту. И ты, Шейла, тоже осветила и согрела ее своим теплом и лаской. Да, девчонки, я люблю вас. Я счастлив, что встретил вас. Как говорят, не было бы счастья, да несчастье помогло.
– Эгей, женатики, к вам можно, или вы глупостями занимаетесь? – донесся вопль Федора, поднимающегося по лестнице. На высоком своде пещеры плясали пятна света от его рычагового фонаря.
– Можно. Федь, ты что, считаешь меня извращенцем – заниматься глупостями с двумя прекрасными женщинами в этом огромном склепе? – Я забрал фонарь Веры и пару раз качнул рычагом, обозначив Бирюкову свое местоположение. А то темновато для простых людей, я это уже заметил. А вот то, что Вера тоже начала видеть впотьмах, – это для меня новость.
– Даже если я тебя считаю извращенцем, я тебе этого не скажу. Опять в озеро выбросишь, маньяк. – Федька подошел к нам, внимательно оглядел меня и девушек, потом повернулся к Герде: – Слушай, подруга. Твой хозяин как, в порядке?
Голована гулко гавкнула и кивнула тяжелой башкой. По залу пошло гулять эхо.
– Гав-ав-ав-ав… – как будто сотня голован лает из-за каждой колонны, интересно получилось.
– Ладно, раз у вас все в порядке, я пошел. Нет, ребята, если вы любите спать в обществе мертвецов, то я вам мешать не собираюсь. Но внизу, у озера, как-то приятнее. – Бирюков приподнял свою легкомысленную кепку, которую он специально взял для работы в некрополе, и ушел, еле слышно насвистывая какой-то мотивчик.
– Пошли в лагерь, Матвей. Федор прав. Нечего тут ночевать, пусть и они спят спокойно. Мало ли что твой Хранитель сказал. Пойдем. – Вера взяла меня под левую руку, Шел вцепилась в правый локоть, Герда, вскочив, пару раз махнула хвостом и выбежала вперед, к лестнице. Ну а мы пошли следом.
Перед тем как лечь спать, я внимательнейшим образом осмотрел противоположный берег Великой и ближайшие поселения на том берегу. Обнаружил несколько купеческих санных обозов, судя по всему. А сам берег чистый, ни одного отряда, хоть сколь-либо значимого. Нет, видел несколько охотников, но вот банд, собирающихся на нашу сторону, в радиусе сотни километров не было. Так что можно спать спокойно.
Впрочем, именно поспать у нас долго не получилось. Нет, никакого баловства, просто лежали и разговаривали. Ну, если можно так сказать. У нас раньше никогда так не получалось.
Мы расположились неподалеку от тлеющего костра, в который иногда дежурные подбрасывали по паре-другой хворостин. Я положил голову на колени Вере, Шел прижалась с левого бока, ей на колени положила свою башку Герда. И мы все вместе обменивались образами и эмоциями. Получалось забавно, а Шел, у которой не было такого опыта, мысленно визжала от восторга.